Шерон Марш

Персонаж «Южного парка»

Шерон Марш
Пол:	женский
Цвет волос:	коричневый
Возраст:	35
Профессия:	секретарь в ринопластической клинике
Вероисповедание:	католичка в эпизоде 608 - атеистка
Первое появление:	Слон занимается любовью со свиньёй
Озвучивает:	Эйприл Стюарт Мэри Кей Бергман (ранее) Мона Маршалл (ранее) Элиза Шнайдер (ранее)

Шерон Марш (англ. Sharon Marsh) — персонаж мультипликационного сериала «Южный парк», мать одного из главных героев сериала — Стэна Марша и второстепенной героини Шелли Марш, жена Рэнди Марша. В ранних эпизодах сериала (например, 106) Шерон иногда называют Кэрол.

Джимбо Керн является дядей Стэна. Долгое время фанаты считали, что он брат Шерон, и Керн (англ. Kern) — её девичья фамилия. Однако, в эпизоде 616 выясняется, что её девичья фамилия — Кимбл (англ. Kimble), а позже стало окончательно известно, что Джимбо является сводным братом Рэнди.

Шерон — возможно, лучшая мать среди всех матерей главных персонажей сериала. Она любящая, добрая женщина, которая укладывает сына спать, перед сном рассказывая ему сказки (1003) или обсуждая интересные события (806). Когда дети расспрашивают её про найденный в туалете тампон (который мальчики принимают за выкидыш), Шерон, чтобы ребята поскорее забыли об этом случае, покупает им желанную приставку Okama Gamesphere (эпизод 508). Больше того, когда она подозревает Стэна в массовых убийствах людей, то не ругает его и старается скрыть следы преступлений (эпизод 215). Однако, она легко поддаётся чужому влиянию. Так, её попытки влиять на абсурдные поступки её мужа Рэнди Марша ни к чему не приводят (905, 1014), либо же она сама поддаётся влиянию толпы, к которой принадлежит и он (например, в эпизоде 808). В фильме «Саут-Парк: большой, длинный и необрезанный» под влиянием Шейлы Брофловски она вступает в партию «Матери против Канады», способствуя началу американо-канадской войны.

Судя по фильму «Саут-Парк: большой, длинный и необрезанный», Шерон работает секретарём в «Ринопластической клинике Тома».

Шерон Марш считается красоткой. В серии 706 Баттерс пытается добыть образец своей спермы, что получается у него, когда он задумывается о груди мамы Стэна. В эпизоде 810 шестиклассники требуют у Стэна фотографию груди его мамы, которую они считают «самой классной в мире». Интересно, что при этом у нарисованной в стиле «Южного парка» Шерон не видно никаких признаков груди вообще (за исключением эпизода 613, где она раздевается).

Судя по всему, Шерон в приятельских отношениях с Шейлой Брофловски. Они мило общаются, например, в эпизодах 308, 707, 809.

В эпизоде «Домики для игр» Шерон ненадолго расстаётся с Рэнди и живёт с неким Роем.

День рождения Шэрон — 16 декабря.

Литература по теме

• Robert Arp. [books.google.com/books?id=BJq0Z8gtO2kC&pg=PR2&dq=sharon+%22south+park%22&hl=en&ei=9x8vTKG6MsuJnAe_26DoAw&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=4&ved=0CDIQ6AEwAzgK#v=snippet&q=%22Mrs.%20Marsh%22&f=false Южный Парк и философия: Вы знаете, я познал сегодня нечто новое] = South Park and philosophy: you know, I learned something today. — 1 декабря 2006. — С. 50. — 256 с. — ISBN 978-1405161602.
• PhD. Jeffrey Andrew Weinstock. [books.google.com/books?id=AJbNJm2W1UgC&pg=PA182&dq=Sharon++++%22South+park%22&hl=en&ei=nD07TL23EMT7nAeO0PGbAQ&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=2&ved=0CC4Q6AEwAQ#v=onepage&q=Sharon&f=false Воспринимая «Южный Парк» серьёзно] = Taking South Park seriously. — State University of New York Press, 4 сентября 2008. — С. 72. — 254 с. — ISBN 978-0791475669.

Отрывок, характеризующий Шерон Марш

Много было толков и приготовлений для этого бала в семействе Ростовых, много страхов, что приглашение не будет получено, платье не будет готово, и не устроится всё так, как было нужно.
Вместе с Ростовыми ехала на бал Марья Игнатьевна Перонская, приятельница и родственница графини, худая и желтая фрейлина старого двора, руководящая провинциальных Ростовых в высшем петербургском свете.
В 10 часов вечера Ростовы должны были заехать за фрейлиной к Таврическому саду; а между тем было уже без пяти минут десять, а еще барышни не были одеты.
Наташа ехала на первый большой бал в своей жизни. Она в этот день встала в 8 часов утра и целый день находилась в лихорадочной тревоге и деятельности. Все силы ее, с самого утра, были устремлены на то, чтобы они все: она, мама, Соня были одеты как нельзя лучше. Соня и графиня поручились вполне ей. На графине должно было быть масака бархатное платье, на них двух белые дымковые платья на розовых, шелковых чехлах с розанами в корсаже. Волоса должны были быть причесаны a la grecque [по гречески].
Все существенное уже было сделано: ноги, руки, шея, уши были уже особенно тщательно, по бальному, вымыты, надушены и напудрены; обуты уже были шелковые, ажурные чулки и белые атласные башмаки с бантиками; прически были почти окончены. Соня кончала одеваться, графиня тоже; но Наташа, хлопотавшая за всех, отстала. Она еще сидела перед зеркалом в накинутом на худенькие плечи пеньюаре. Соня, уже одетая, стояла посреди комнаты и, нажимая до боли маленьким пальцем, прикалывала последнюю визжавшую под булавкой ленту.
– Не так, не так, Соня, – сказала Наташа, поворачивая голову от прически и хватаясь руками за волоса, которые не поспела отпустить державшая их горничная. – Не так бант, поди сюда. – Соня присела. Наташа переколола ленту иначе.
– Позвольте, барышня, нельзя так, – говорила горничная, державшая волоса Наташи.
– Ах, Боже мой, ну после! Вот так, Соня.
– Скоро ли вы? – послышался голос графини, – уж десять сейчас.
– Сейчас, сейчас. – А вы готовы, мама?
– Только току приколоть.
– Не делайте без меня, – крикнула Наташа: – вы не сумеете!
– Да уж десять.
На бале решено было быть в половине одиннадцатого, a надо было еще Наташе одеться и заехать к Таврическому саду.
Окончив прическу, Наташа в коротенькой юбке, из под которой виднелись бальные башмачки, и в материнской кофточке, подбежала к Соне, осмотрела ее и потом побежала к матери. Поворачивая ей голову, она приколола току, и, едва успев поцеловать ее седые волосы, опять побежала к девушкам, подшивавшим ей юбку.
Дело стояло за Наташиной юбкой, которая была слишком длинна; ее подшивали две девушки, обкусывая торопливо нитки. Третья, с булавками в губах и зубах, бегала от графини к Соне; четвертая держала на высоко поднятой руке всё дымковое платье.
– Мавруша, скорее, голубушка!
– Дайте наперсток оттуда, барышня.
– Скоро ли, наконец? – сказал граф, входя из за двери. – Вот вам духи. Перонская уж заждалась.
– Готово, барышня, – говорила горничная, двумя пальцами поднимая подшитое дымковое платье и что то обдувая и потряхивая, высказывая этим жестом сознание воздушности и чистоты того, что она держала.
Наташа стала надевать платье.
– Сейчас, сейчас, не ходи, папа, – крикнула она отцу, отворившему дверь, еще из под дымки юбки, закрывавшей всё ее лицо. Соня захлопнула дверь. Через минуту графа впустили. Он был в синем фраке, чулках и башмаках, надушенный и припомаженный.
– Ах, папа, ты как хорош, прелесть! – сказала Наташа, стоя посреди комнаты и расправляя складки дымки.
– Позвольте, барышня, позвольте, – говорила девушка, стоя на коленях, обдергивая платье и с одной стороны рта на другую переворачивая языком булавки.
– Воля твоя! – с отчаянием в голосе вскрикнула Соня, оглядев платье Наташи, – воля твоя, опять длинно!
Наташа отошла подальше, чтоб осмотреться в трюмо. Платье было длинно.