Шеррингтон, Чарльз Скотт

Чарльз Скотт Шеррингтон
англ. Charles Scott Sherrington
Дата рождения:	27 ноября 1857(1857-11-27)
Место рождения:	Лондон, Великобритания
Дата смерти:	4 марта 1952(1952-03-04) (94 года)
Место смерти:	Истборн, Великобритания
Страна:	Великобритания
Научная сфера:	нейробиология, физиология, гистология, бактериология, патология
Научный руководитель:	Майкл Фостер Джон Ньюпорт Ленгли
Известен как:	исследователь функций нейронов
Награды и премии:	Силлимановская лекция (1904) Королевская медаль (1905) Медаль Копли (1927) Нобелевская премия по физиологии и медицине (1932)

Сэр Чарльз Скотт Ше́ррингтон (англ. Charles Scott Sherrington; 27 ноября 1857, Лондон — 4 марта 1952, Истборн) — британский учёный в области физиологии и нейробиологии. Лауреат Нобелевской премии по физиологии и медицине в 1932 году (совместно с Эдгаром Эдрианом) «за открытия, касающиеся функций нейронов».

Биография

Чарльз Скотт Шеррингтон родился 27 ноября 1857 года в Излингтоне (Лондон) 27 ноября 1857 года у вдовы сельского врача. В качестве вероятного отца Чарльза, как и двух его братьев, называют известного хирурга из Ипсвича, Кейлеба Роуза. Рождение трёх мальчиков не было зафиксировано, также не были найдены записи о крещении. Но в переписи 1861 года, двое старших сыновей были записаны как воспитанники. В 1860 году семья переехала в Ипсвич. Кейлеб Роуз и Анн Брук Шеррингтон поженились не ранее конца 1880 года. Кейлеб Роуз занимался античной филологией и археологией. В доме в Ипсвиче он собрал геологическую коллекцию, произведения искусства и книги. Роуз привил Чарльзу интерес к искусству. Интеллектуальная и культурная атмосфера в семье благотворно повлияла на Чарльза.

В 1905 году учёный был награждён Королевской медалью Лондонского королевского общества.

Сэр Чарльз Скотт Шеррингтон умер 4 марта 1952 года в Истборне.

Книги

• «Человек и его природа» (1940)
• «Интегративная деятельность нервной системы» (The Integrative Action of the Nervous System), 1906

Основана на лекционном курсе, прочитанном в Йёле в 1904 году. В книге Шеррингтон указал на целенаправленный характер рефлексов. В этой книге Шеррингтон изложил теорию, согласно которой нервная система выступает в качестве центра, объединяющего различные части организма, и что рефлексы являются простейшей формой деятельности нервной системы, позволяя всему организму действовать согласованно для достижения цели.

• Man on His Nature
• The Assaying of Brabantius and other Verse

Сборник ранее изданных военных стихотворений. Первое крупное поэтическое издание Шеррингтона. .

• Mammalian Physiology: a Course of Practical Exercises

Учебник был издан в 1919 по возвращении в Оксфорд после войны

Ссылки

• [nobelprize.org/nobel_prizes/medicine/laureates/1932/sherrington-bio.html Биография Чарлза Шеррингтона на сайте Нобелевского комитета]  (англ.)
• [www.isaran.ru/?q=ru/person&guid=53A71496-3173-B421-7D0A-398FF921E9B8 Информация] на сайте ИС АРАН

Отрывок, характеризующий Шеррингтон, Чарльз Скотт

Беготня, шепот, еще отчаянно пролетевшая тройка, и все глаза устремились на подскакивающие сани, в которых уже видны были фигуры государя и Волконского.
Все это по пятидесятилетней привычке физически тревожно подействовало на старого генерала; он озабоченно торопливо ощупал себя, поправил шляпу и враз, в ту минуту как государь, выйдя из саней, поднял к нему глаза, подбодрившись и вытянувшись, подал рапорт и стал говорить своим мерным, заискивающим голосом.
Государь быстрым взглядом окинул Кутузова с головы до ног, на мгновенье нахмурился, но тотчас же, преодолев себя, подошел и, расставив руки, обнял старого генерала. Опять по старому, привычному впечатлению и по отношению к задушевной мысли его, объятие это, как и обыкновенно, подействовало на Кутузова: он всхлипнул.
Государь поздоровался с офицерами, с Семеновским караулом и, пожав еще раз за руку старика, пошел с ним в замок.
Оставшись наедине с фельдмаршалом, государь высказал ему свое неудовольствие за медленность преследования, за ошибки в Красном и на Березине и сообщил свои соображения о будущем походе за границу. Кутузов не делал ни возражений, ни замечаний. То самое покорное и бессмысленное выражение, с которым он, семь лет тому назад, выслушивал приказания государя на Аустерлицком поле, установилось теперь на его лице.
Когда Кутузов вышел из кабинета и своей тяжелой, ныряющей походкой, опустив голову, пошел по зале, чей то голос остановил его.
– Ваша светлость, – сказал кто то.
Кутузов поднял голову и долго смотрел в глаза графу Толстому, который, с какой то маленькою вещицей на серебряном блюде, стоял перед ним. Кутузов, казалось, не понимал, чего от него хотели.
Вдруг он как будто вспомнил: чуть заметная улыбка мелькнула на его пухлом лице, и он, низко, почтительно наклонившись, взял предмет, лежавший на блюде. Это был Георгий 1 й степени.


На другой день были у фельдмаршала обед и бал, которые государь удостоил своим присутствием. Кутузову пожалован Георгий 1 й степени; государь оказывал ему высочайшие почести; но неудовольствие государя против фельдмаршала было известно каждому. Соблюдалось приличие, и государь показывал первый пример этого; но все знали, что старик виноват и никуда не годится. Когда на бале Кутузов, по старой екатерининской привычке, при входе государя в бальную залу велел к ногам его повергнуть взятые знамена, государь неприятно поморщился и проговорил слова, в которых некоторые слышали: «старый комедиант».
Неудовольствие государя против Кутузова усилилось в Вильне в особенности потому, что Кутузов, очевидно, не хотел или не мог понимать значение предстоящей кампании.
Когда на другой день утром государь сказал собравшимся у него офицерам: «Вы спасли не одну Россию; вы спасли Европу», – все уже тогда поняли, что война не кончена.
Один Кутузов не хотел понимать этого и открыто говорил свое мнение о том, что новая война не может улучшить положение и увеличить славу России, а только может ухудшить ее положение и уменьшить ту высшую степень славы, на которой, по его мнению, теперь стояла Россия. Он старался доказать государю невозможность набрания новых войск; говорил о тяжелом положении населений, о возможности неудач и т. п.
При таком настроении фельдмаршал, естественно, представлялся только помехой и тормозом предстоящей войны.
Для избежания столкновений со стариком сам собою нашелся выход, состоящий в том, чтобы, как в Аустерлице и как в начале кампании при Барклае, вынуть из под главнокомандующего, не тревожа его, не объявляя ему о том, ту почву власти, на которой он стоял, и перенести ее к самому государю.
С этою целью понемногу переформировался штаб, и вся существенная сила штаба Кутузова была уничтожена и перенесена к государю. Толь, Коновницын, Ермолов – получили другие назначения. Все громко говорили, что фельдмаршал стал очень слаб и расстроен здоровьем.
Ему надо было быть слабым здоровьем, для того чтобы передать свое место тому, кто заступал его. И действительно, здоровье его было слабо.
Как естественно, и просто, и постепенно явился Кутузов из Турции в казенную палату Петербурга собирать ополчение и потом в армию, именно тогда, когда он был необходим, точно так же естественно, постепенно и просто теперь, когда роль Кутузова была сыграна, на место его явился новый, требовавшийся деятель.