Шерстобитов, Евгений Фирсович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Евгений Шерстобитов
Имя при рождении:

Евгений Фирсович Шерстобитов

Дата рождения:

19 июня 1928(1928-06-19)

Место рождения:

Верхнеудинск,
Бурят-Монгольская АССР

Дата смерти:

20 октября 2008(2008-10-20) (80 лет)

Место смерти:

Киев, Украина

Гражданство:

СССР СССР УССРУкраина Украина

Профессия:

кинорежиссёр,
сценарист,
актёр

Карьера:

19631992

Евгений Фирсович Шерстобитов (19 июня 1928, ВерхнеудинскБурят-Монгольская АССР20 октября 2008, Киев, Украина) — советский кинорежиссёр, сценарист и писатель. Заслуженный деятель искусств Украинской ССР (1978).





Биография

Сын красного комиссара, погибшего от рук белогвардейцев. С 1932 года жил с семьёй в Риге, к 1939 году переехал в Москву. Окончил режиссёрский факультет ВГИКа (1960, мастерская Михаила Ромма). Его однокурсниками были Василий Шукшин и Андрей Тарковский.

Работал на киностудии «Узбекфильм» и Центральном телевидении, снимая концертные программы, однако до большого экрана его не допускали. В 1963 году институтский приятель Юрий Чулюкин предложил ему поставить детский фильм по собственному сценарию («Юнга со шхуны «Колумб»). Съёмки проходили в Киеве. На съёмочной площадке Шерстобитов познакомился с будущей женой — Жемой Степановной Чайкой, принимавшей участие во многих картинах мужа в качестве ассистента, второго режиссёра, режиссёра по работе с актёрами, а также сыгравшей ряд эпизодических ролей.

Евгений Фирсович продолжил работу на киностудии имени А. Довженко, которой впоследствии отдал 25 лет. Работал в жанрах детского и приключенческого кино. Написал сценарии к большинству своих картин. Основой фильма «Акваланги на дне» послужила собственная одноимённая повесть. Кроме того, был автором ряда документальных лент.

Член КПСС с 1955 года. Много времени уделял общественной деятельности. В частности, организовывал кинопоказы для жителей украинских селений. С этой целью был арендован теплоход, кают-компания которого была переоборудована под кинозал. Активно участвовал в помощи школам-интернатам для детей-сирот и детей, лишенных родительской опеки[1].

Последние две картины были сняты в жанре боевика на частные средства, так как, по словам режиссёра, к тому времени государство перестало выделять деньги на детское кино. После того, как СССР прекратил своё существование, ушёл из профессии. Выступал с резкой критикой реформаторов, в частности, Егора Гайдара, которого назвал «самым главным Плохишом», «перечеркнувшим подвиг деда» (которого, в свою очередь, считал выдающимся писателем и своим основным ориентиром в творчестве)[2].

В последние годы жил в Киеве. Умер 20 октября 2008 года в возрасте 80 лет. Похоронен в Киеве, на кладбище Лесное.

Дети — Оксана и Евгений Шерстобитовы.

Фильмография

Режиссёр

Сценарист

Актёр

Призы и награды

Напишите отзыв о статье "Шерстобитов, Евгений Фирсович"

Примечания

  1. [chtoby-pomnili.com/page.php?id=1248 Воспоминания Евгении Аленкиной, члена Союза журналистов Украины]. Библиографический ресурс «Чтобы Помнили».
  2. Надежда Кутовая. [chtoby-pomnili.com/page.php?id=1248 Интервью из еженедельника "События"]. Библиографический ресурс «Чтобы Помнили» (2008).

Ссылки

  • [www.videoguide.ru/card_person.asp?idPerson=30421 Евгений Шерстобитов] на сайте «ВидеоГид»
  • [chtoby-pomnili.com/page.php?id=1248 Евгений Шерстобитов] на сайте «Чтобы Помнили»

Отрывок, характеризующий Шерстобитов, Евгений Фирсович

Князь Андрей слушал рассказ об открытии государственного совета, которого он ожидал с таким нетерпением и которому приписывал такую важность, и удивлялся, что событие это теперь, когда оно совершилось, не только не трогало его, но представлялось ему более чем ничтожным. Он с тихой насмешкой слушал восторженный рассказ Бицкого. Самая простая мысль приходила ему в голову: «Какое дело мне и Бицкому, какое дело нам до того, что государю угодно было сказать в совете! Разве всё это может сделать меня счастливее и лучше?»
И это простое рассуждение вдруг уничтожило для князя Андрея весь прежний интерес совершаемых преобразований. В этот же день князь Андрей должен был обедать у Сперанского «en petit comite«, [в маленьком собрании,] как ему сказал хозяин, приглашая его. Обед этот в семейном и дружеском кругу человека, которым он так восхищался, прежде очень интересовал князя Андрея, тем более что до сих пор он не видал Сперанского в его домашнем быту; но теперь ему не хотелось ехать.
В назначенный час обеда, однако, князь Андрей уже входил в собственный, небольшой дом Сперанского у Таврического сада. В паркетной столовой небольшого домика, отличавшегося необыкновенной чистотой (напоминающей монашескую чистоту) князь Андрей, несколько опоздавший, уже нашел в пять часов собравшееся всё общество этого petit comite, интимных знакомых Сперанского. Дам не было никого кроме маленькой дочери Сперанского (с длинным лицом, похожим на отца) и ее гувернантки. Гости были Жерве, Магницкий и Столыпин. Еще из передней князь Андрей услыхал громкие голоса и звонкий, отчетливый хохот – хохот, похожий на тот, каким смеются на сцене. Кто то голосом, похожим на голос Сперанского, отчетливо отбивал: ха… ха… ха… Князь Андрей никогда не слыхал смеха Сперанского, и этот звонкий, тонкий смех государственного человека странно поразил его.
Князь Андрей вошел в столовую. Всё общество стояло между двух окон у небольшого стола с закуской. Сперанский в сером фраке с звездой, очевидно в том еще белом жилете и высоком белом галстухе, в которых он был в знаменитом заседании государственного совета, с веселым лицом стоял у стола. Гости окружали его. Магницкий, обращаясь к Михайлу Михайловичу, рассказывал анекдот. Сперанский слушал, вперед смеясь тому, что скажет Магницкий. В то время как князь Андрей вошел в комнату, слова Магницкого опять заглушились смехом. Громко басил Столыпин, пережевывая кусок хлеба с сыром; тихим смехом шипел Жерве, и тонко, отчетливо смеялся Сперанский.
Сперанский, всё еще смеясь, подал князю Андрею свою белую, нежную руку.
– Очень рад вас видеть, князь, – сказал он. – Минутку… обратился он к Магницкому, прерывая его рассказ. – У нас нынче уговор: обед удовольствия, и ни слова про дела. – И он опять обратился к рассказчику, и опять засмеялся.
Князь Андрей с удивлением и грустью разочарования слушал его смех и смотрел на смеющегося Сперанского. Это был не Сперанский, а другой человек, казалось князю Андрею. Всё, что прежде таинственно и привлекательно представлялось князю Андрею в Сперанском, вдруг стало ему ясно и непривлекательно.
За столом разговор ни на мгновение не умолкал и состоял как будто бы из собрания смешных анекдотов. Еще Магницкий не успел докончить своего рассказа, как уж кто то другой заявил свою готовность рассказать что то, что было еще смешнее. Анекдоты большею частью касались ежели не самого служебного мира, то лиц служебных. Казалось, что в этом обществе так окончательно было решено ничтожество этих лиц, что единственное отношение к ним могло быть только добродушно комическое. Сперанский рассказал, как на совете сегодняшнего утра на вопрос у глухого сановника о его мнении, сановник этот отвечал, что он того же мнения. Жерве рассказал целое дело о ревизии, замечательное по бессмыслице всех действующих лиц. Столыпин заикаясь вмешался в разговор и с горячностью начал говорить о злоупотреблениях прежнего порядка вещей, угрожая придать разговору серьезный характер. Магницкий стал трунить над горячностью Столыпина, Жерве вставил шутку и разговор принял опять прежнее, веселое направление.
Очевидно, Сперанский после трудов любил отдохнуть и повеселиться в приятельском кружке, и все его гости, понимая его желание, старались веселить его и сами веселиться. Но веселье это казалось князю Андрею тяжелым и невеселым. Тонкий звук голоса Сперанского неприятно поражал его, и неумолкавший смех своей фальшивой нотой почему то оскорблял чувство князя Андрея. Князь Андрей не смеялся и боялся, что он будет тяжел для этого общества. Но никто не замечал его несоответственности общему настроению. Всем было, казалось, очень весело.
Он несколько раз желал вступить в разговор, но всякий раз его слово выбрасывалось вон, как пробка из воды; и он не мог шутить с ними вместе.
Ничего не было дурного или неуместного в том, что они говорили, всё было остроумно и могло бы быть смешно; но чего то, того самого, что составляет соль веселья, не только не было, но они и не знали, что оно бывает.
После обеда дочь Сперанского с своей гувернанткой встали. Сперанский приласкал дочь своей белой рукой, и поцеловал ее. И этот жест показался неестественным князю Андрею.
Мужчины, по английски, остались за столом и за портвейном. В середине начавшегося разговора об испанских делах Наполеона, одобряя которые, все были одного и того же мнения, князь Андрей стал противоречить им. Сперанский улыбнулся и, очевидно желая отклонить разговор от принятого направления, рассказал анекдот, не имеющий отношения к разговору. На несколько мгновений все замолкли.
Посидев за столом, Сперанский закупорил бутылку с вином и сказав: «нынче хорошее винцо в сапожках ходит», отдал слуге и встал. Все встали и также шумно разговаривая пошли в гостиную. Сперанскому подали два конверта, привезенные курьером. Он взял их и прошел в кабинет. Как только он вышел, общее веселье замолкло и гости рассудительно и тихо стали переговариваться друг с другом.
– Ну, теперь декламация! – сказал Сперанский, выходя из кабинета. – Удивительный талант! – обратился он к князю Андрею. Магницкий тотчас же стал в позу и начал говорить французские шутливые стихи, сочиненные им на некоторых известных лиц Петербурга, и несколько раз был прерываем аплодисментами. Князь Андрей, по окончании стихов, подошел к Сперанскому, прощаясь с ним.