Шерстюк, Гавриил Игнатьевич

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
В Википедии есть статьи о других людях с фамилией Шерстюк.
Гавриил Игнатьевич Шерстюк
Дата рождения

24 марта 1891(1891-03-24)

Место рождения

с. Новый Тагамлык, Константиновградский уезд, Полтавская губерния, Российская империя

Дата смерти

31 декабря 1953(1953-12-31) (62 года)

Место смерти

Минск, БССР, СССР

Принадлежность

Российская империя Российская империя
РСФСР РСФСР
СССР СССР

Род войск

пехота

Годы службы

1914—1917
1919—1953

Звание

<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение

Командовал

Советско-финская война:

Великая Отечественная война:

Сражения/войны

Первая мировая война
Гражданская война в России
Польский поход РККА
Советско-финская война
Великая Отечественная война

Награды и премии

Гавриил Игнатьевич Шерстюк (24 марта 1891 года — 31 декабря 1953 года) — советский военачальник, генерал-майор (1940).





Биография

Родился Гавриил Игнатьевич Шерстюк в 1891 году в селе Новый Тагамлык Полтавской губернии.

Первая мировая война

С началом Первой мировой войны, в июле 1914 года Г.И. Шерстюк был призван в российскую армию, рядовым служил в 26-м запасном батальоне (Кременчуг), с декабря 1914 года — в 10-м запасном батальоне 10-го запасного полка (Ярослав), учился в учебной команде полка. В составе полка участвовал в боях с австро-венграми в Карпатах, командовал отделением, затем взводом, дослужился до старшего унтер-офицера. В сентябре 1916 года поступил в Чугуевское юнкерское училище, выпущен в 1917 году прапорщиком в 42-й запасной полк, и.д. командира роты. В июле 1917 года Г.И. Шерстюк был назначен младшим офицером роты в 42-м стрелковом полку, с августа по сентябрь 1917 года обучался на офицерских пулемётных курсах 11-й стрелковой бригады. Демобилизован в декабре 1917 года.

Гражданская война

Во время Гражданской войны, в сентябре 1919 года Г.И. Шерстюка мобилизовали в Добровольческую армию, однако служить у белогвардейцев он не захотел, дезертировал, в октябре 1919 года собрал партизанский отряд и присоединился к 1-му сводному повстанческому полку Повстанческой Красной дивизии, в декабре 1919 года отряд влился в 366-й стрелковый полк 41-й стрелковой дивизии. Занимал должности адъютанта 1-го сводного повстанческого полка, затем — комендант стрелкового полка, командир роты, адъютант стрелкового полка. Воевал против армии А. И. Деникина на Южном фронте, затем на Юго-Западном фронте с войсками УНР, участвовал в Советско-польской войне (был ранен), затем сражался с отрядами Н. И. Махно и различными бандами на территории Украины.

Между войнами

После Гражданской войны, с апреля 1921 года Г.И. Шерстюк — адъютант и вр.и.д. помощника командующего 395-го стрелкового полка 41-й стрелковой бригады, с июля 1922 года — командир батальона 132-го стрелкового полка 44-й стрелковой дивизии Украинского военного округа, затем помощник командира и вр.и.д командира 130-го Богунского стрелкового полка той же дивизии, с апреля 1924 года вернулся на должность командира батальона 132-го стрелкового полк, с мая по июль 1925 года — начальник отделения вневойсковой подготовки при Управлении Волынского округа, затем вернулся в 44-ю стрелковую дивизию, служил командиром батальона, вр.и.д начальника штаба полка. С мая 1926 года Г.И. Шерстюк — начальник штаба полка в 25-й, затем 75-й стрелковых дивизиях, в 1929 году окончил Курсы «Выстрел», с октября 1929 года — преподаватель тактики, начальник учебного отдела Школы Червонных старшин им. ВУЦИК, с декабря 1932 года — командир Белоцерковского стрелкового полка (с мая 1933 года — 185-й Туркестанский стрелковый полк), с марта 1938 года — помощник командира, с ноября 1938 года — командир 97-й стрелковой дивизии в Киевском особом военном округе (КОВО). Участвовал в Польском походе РККА (сентябрь 1939 года). С 28 января по 13 марта 1940 года дивизия участвовала в Советско-финской войне, за которую Г.И. Шерстюк был награждён орденом Красного Знамени (1940). В январе 1941 года становится комендантом Ковельского укреплённого района (УРа). С 1 апреля 1941 года — командир 45-й стрелковой дивизии 15-го стрелкового корпуса 5-й армии КОВО.

Великая Отечественная война

С началом Великой Отечественной войны 45-й стрелковая дивизия вошла в состав Юго-Западного фронта, с 22 июня 1941 года участвовала в оборонительной операции на Западной Украине. И. Х. Баграмян впоследствии вспоминал:

Командир 45-й стрелковой дивизии опытный и хладнокровный генерал-майор Г. И. Шерстюк, экономя снаряды и патроны, приказывал подпускать фашистские цепи как можно ближе, расстреливать их в упор, а затем поднимал бойцов в штыки. Противник нес большие потери, но заметного продвижения не добился.

— Баграмян И.X. Так начиналась война.

Тем не менее, 45-я стрелковая дивизия с боями отходила к Коростени, в июле 1941 года вела бои за Ковель, отступила к Киеву, где с августа 1941 года участвовала в Киевской оборонительной операции, в ходе которой 28 августа 1941 года попала в окружение, вышла 8-9 октября 1941 года с большими потерями — в её составе оставалось менее пятисот бойцов. В сентябре 1941 года Г.И. Шерстюк был ранен. Осенью 1941 года 45-я стрелковая дивизия была направлена в Воронеж для пополнения и переформирования. Г.И. Шерстюк командовал дивизией до 16 ноября 1941 года, затем был начальником Воронежского гарнизона.

Вскоре Г.И. Шерстюк был назначен заместителем командующего 38-й армии А.Г. Маслова, после его отбытия, с 21 февраля по 6 марта 1942 года — вр.и.д. командующего 38-й армией. Начальник штаба армии С. П. Иванов вспоминал:

Гавриил Игнатьевич Шерстюк очень располагал к себе. Он умел без нажима мобилизовать любой воинский коллектив на выполнение самого сложного и ответственного задания. Никогда не забуду, как весь он, до рыжеватой щетинки на бритой голове, светился доброжелательностью, разъясняя наилучший путь решения той или иной трудной задачи. Генерал Шерстюк мало бывал на КП. Максимум времени он проводил в войсках, помогая командирам дивизий готовить свои части к новым боям, ибо был уверен, что вскоре мы вновь получим приказ на наступление.

— Иванов С. П. Штаб армейский, штаб фронтовой.

С прибытием нового командующего армией К. С. Москаленко, Г. И. Шерстюк становится его заместителем. В ходе Харьковской операции 6-я, 57-я и части 9-й армии оказались в окружении, 38-я армия получила приказ подготовить удар с востока в направлении к пробивающимся из окружения войскам. Для этого была создана оперативная группа под командованием Г. И. Шерстюка на левом фланге армии, в состав группы входили 242-я стрелковая дивизия, 114-я танковая бригада, саперные и разведывательные подразделения. 22 мая 1942 года группа генерала Шерстюка переправилась через Северский Донец и овладела Чепелем, где в её состав вошли остатки 64-й танковой бригады и некоторые другие части из состава окружённых армий. Группа не была поддержана другими частями и заняла оборону поперёк излучины Северского Донца. После окончания Харьковской операции группа была расформирована, а Г. И. Шерстюк вернулся к обязанностям заместителя командующего армией. С июня 1942 года участвовал в Воронежско-Ворошиловградской операции. В июле 1942 года управление 38-й армии было направлено на формирование полевого управления 1-й танковой армии Сталинградского фронта, войска 38-й армии передавались 21-й армии, Г.И. Шерстюк возглавлял комиссию по передаче войск, затем он стал заместителем командующего 1-й танковой армии К. С. Москаленко.

В 1943 году Г. И. Шерстюк окончил 3-х месячные курсы при Академии Генштаба, с июня 1943 года по февраль 1944 года состоял в распоряжении Г. К. Жукова.

В феврале 1944 года был назначен заместителем командира 27-й армии С. Г. Трофименко, участвовал в Корсунь-Шевченковской, Уманско-Ботошанской, Ясско-Кишинёвской, Дебреценской и Будапештской операциях, с марта 1945 года — заместитель командира 40-й армии Ф. Ф. Жмаченко, участвовал в Братиславско-Брновской и Пражской операциях.

После войны

В мае 1946 года 40-я армия была расформирована, Г.И. Шерстюк направлен в распоряжении Главного Управления Кадров, в августе 1946 года назначен заместителем командующего по ВУЗам Белорусского военного округа (БВО), с 1947 года — начальник Управления боевой и физической подготовки БВО. В 1949 году был назначен председателем ЦК ДОСАРМ (с 1952 года — председателем ЦК ДОСААФ) Белорусской ССР, руководил им до самой смерти.

Умер Гавриил Игнатьевич Шерстюк в 1953 году, в Минске.

Звания

Награды

Документы

  • [podvignaroda.mil.ru/ Общедоступный электронный банк документов «Подвиг Народа в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»]. [www.webcitation.org/667oHlgwN Архивировано из первоисточника 13 марта 2012]. № в базе данных [www.podvignaroda.ru/?n=12045184 12045184]. [www.webcitation.org/6FlcdhAoE Архивировано из первоисточника 10 апреля 2013]., [www.podvignaroda.ru/?n=20226618 20226618]. [www.webcitation.org/6FlcfJCYz Архивировано из первоисточника 10 апреля 2013]., [www.podvignaroda.ru/?n=20787736 20787736]. [www.webcitation.org/6FlcgoPZU Архивировано из первоисточника 10 апреля 2013]., [www.podvignaroda.ru/?n=20918466 20918466]. [www.webcitation.org/6Flci5ttt Архивировано из первоисточника 10 апреля 2013]., [www.podvignaroda.ru/?n=27992923 27992923]. [www.webcitation.org/6FlcjROmU Архивировано из первоисточника 10 апреля 2013]., [www.podvignaroda.ru/?n=46327804 46327804]. [www.webcitation.org/6FlckkRZ8 Архивировано из первоисточника 10 апреля 2013]..

Напишите отзыв о статье "Шерстюк, Гавриил Игнатьевич"

Примечания

Литература

Отрывок, характеризующий Шерстюк, Гавриил Игнатьевич

Красноносый капитан Тимохин, бывший ротный командир Долохова, теперь, за убылью офицеров, батальонный командир, робко вошел в сарай. За ним вошли адъютант и казначей полка.
Князь Андрей поспешно встал, выслушал то, что по службе имели передать ему офицеры, передал им еще некоторые приказания и сбирался отпустить их, когда из за сарая послышался знакомый, пришепетывающий голос.
– Que diable! [Черт возьми!] – сказал голос человека, стукнувшегося обо что то.
Князь Андрей, выглянув из сарая, увидал подходящего к нему Пьера, который споткнулся на лежавшую жердь и чуть не упал. Князю Андрею вообще неприятно было видеть людей из своего мира, в особенности же Пьера, который напоминал ему все те тяжелые минуты, которые он пережил в последний приезд в Москву.
– А, вот как! – сказал он. – Какими судьбами? Вот не ждал.
В то время как он говорил это, в глазах его и выражении всего лица было больше чем сухость – была враждебность, которую тотчас же заметил Пьер. Он подходил к сараю в самом оживленном состоянии духа, но, увидав выражение лица князя Андрея, он почувствовал себя стесненным и неловким.
– Я приехал… так… знаете… приехал… мне интересно, – сказал Пьер, уже столько раз в этот день бессмысленно повторявший это слово «интересно». – Я хотел видеть сражение.
– Да, да, а братья масоны что говорят о войне? Как предотвратить ее? – сказал князь Андрей насмешливо. – Ну что Москва? Что мои? Приехали ли наконец в Москву? – спросил он серьезно.
– Приехали. Жюли Друбецкая говорила мне. Я поехал к ним и не застал. Они уехали в подмосковную.


Офицеры хотели откланяться, но князь Андрей, как будто не желая оставаться с глазу на глаз с своим другом, предложил им посидеть и напиться чаю. Подали скамейки и чай. Офицеры не без удивления смотрели на толстую, громадную фигуру Пьера и слушали его рассказы о Москве и о расположении наших войск, которые ему удалось объездить. Князь Андрей молчал, и лицо его так было неприятно, что Пьер обращался более к добродушному батальонному командиру Тимохину, чем к Болконскому.
– Так ты понял все расположение войск? – перебил его князь Андрей.
– Да, то есть как? – сказал Пьер. – Как невоенный человек, я не могу сказать, чтобы вполне, но все таки понял общее расположение.
– Eh bien, vous etes plus avance que qui cela soit, [Ну, так ты больше знаешь, чем кто бы то ни было.] – сказал князь Андрей.
– A! – сказал Пьер с недоуменьем, через очки глядя на князя Андрея. – Ну, как вы скажете насчет назначения Кутузова? – сказал он.
– Я очень рад был этому назначению, вот все, что я знаю, – сказал князь Андрей.
– Ну, а скажите, какое ваше мнение насчет Барклая де Толли? В Москве бог знает что говорили про него. Как вы судите о нем?
– Спроси вот у них, – сказал князь Андрей, указывая на офицеров.
Пьер с снисходительно вопросительной улыбкой, с которой невольно все обращались к Тимохину, посмотрел на него.
– Свет увидали, ваше сиятельство, как светлейший поступил, – робко и беспрестанно оглядываясь на своего полкового командира, сказал Тимохин.
– Отчего же так? – спросил Пьер.
– Да вот хоть бы насчет дров или кормов, доложу вам. Ведь мы от Свенцян отступали, не смей хворостины тронуть, или сенца там, или что. Ведь мы уходим, ему достается, не так ли, ваше сиятельство? – обратился он к своему князю, – а ты не смей. В нашем полку под суд двух офицеров отдали за этакие дела. Ну, как светлейший поступил, так насчет этого просто стало. Свет увидали…
– Так отчего же он запрещал?
Тимохин сконфуженно оглядывался, не понимая, как и что отвечать на такой вопрос. Пьер с тем же вопросом обратился к князю Андрею.
– А чтобы не разорять край, который мы оставляли неприятелю, – злобно насмешливо сказал князь Андрей. – Это очень основательно; нельзя позволять грабить край и приучаться войскам к мародерству. Ну и в Смоленске он тоже правильно рассудил, что французы могут обойти нас и что у них больше сил. Но он не мог понять того, – вдруг как бы вырвавшимся тонким голосом закричал князь Андрей, – но он не мог понять, что мы в первый раз дрались там за русскую землю, что в войсках был такой дух, какого никогда я не видал, что мы два дня сряду отбивали французов и что этот успех удесятерял наши силы. Он велел отступать, и все усилия и потери пропали даром. Он не думал об измене, он старался все сделать как можно лучше, он все обдумал; но от этого то он и не годится. Он не годится теперь именно потому, что он все обдумывает очень основательно и аккуратно, как и следует всякому немцу. Как бы тебе сказать… Ну, у отца твоего немец лакей, и он прекрасный лакей и удовлетворит всем его нуждам лучше тебя, и пускай он служит; но ежели отец при смерти болен, ты прогонишь лакея и своими непривычными, неловкими руками станешь ходить за отцом и лучше успокоишь его, чем искусный, но чужой человек. Так и сделали с Барклаем. Пока Россия была здорова, ей мог служить чужой, и был прекрасный министр, но как только она в опасности; нужен свой, родной человек. А у вас в клубе выдумали, что он изменник! Тем, что его оклеветали изменником, сделают только то, что потом, устыдившись своего ложного нарекания, из изменников сделают вдруг героем или гением, что еще будет несправедливее. Он честный и очень аккуратный немец…
– Однако, говорят, он искусный полководец, – сказал Пьер.
– Я не понимаю, что такое значит искусный полководец, – с насмешкой сказал князь Андрей.
– Искусный полководец, – сказал Пьер, – ну, тот, который предвидел все случайности… ну, угадал мысли противника.
– Да это невозможно, – сказал князь Андрей, как будто про давно решенное дело.
Пьер с удивлением посмотрел на него.
– Однако, – сказал он, – ведь говорят же, что война подобна шахматной игре.
– Да, – сказал князь Андрей, – только с тою маленькою разницей, что в шахматах над каждым шагом ты можешь думать сколько угодно, что ты там вне условий времени, и еще с той разницей, что конь всегда сильнее пешки и две пешки всегда сильнее одной, a на войне один батальон иногда сильнее дивизии, а иногда слабее роты. Относительная сила войск никому не может быть известна. Поверь мне, – сказал он, – что ежели бы что зависело от распоряжений штабов, то я бы был там и делал бы распоряжения, а вместо того я имею честь служить здесь, в полку вот с этими господами, и считаю, что от нас действительно будет зависеть завтрашний день, а не от них… Успех никогда не зависел и не будет зависеть ни от позиции, ни от вооружения, ни даже от числа; а уж меньше всего от позиции.
– А от чего же?
– От того чувства, которое есть во мне, в нем, – он указал на Тимохина, – в каждом солдате.
Князь Андрей взглянул на Тимохина, который испуганно и недоумевая смотрел на своего командира. В противность своей прежней сдержанной молчаливости князь Андрей казался теперь взволнованным. Он, видимо, не мог удержаться от высказывания тех мыслей, которые неожиданно приходили ему.
– Сражение выиграет тот, кто твердо решил его выиграть. Отчего мы под Аустерлицем проиграли сражение? У нас потеря была почти равная с французами, но мы сказали себе очень рано, что мы проиграли сражение, – и проиграли. А сказали мы это потому, что нам там незачем было драться: поскорее хотелось уйти с поля сражения. «Проиграли – ну так бежать!» – мы и побежали. Ежели бы до вечера мы не говорили этого, бог знает что бы было. А завтра мы этого не скажем. Ты говоришь: наша позиция, левый фланг слаб, правый фланг растянут, – продолжал он, – все это вздор, ничего этого нет. А что нам предстоит завтра? Сто миллионов самых разнообразных случайностей, которые будут решаться мгновенно тем, что побежали или побегут они или наши, что убьют того, убьют другого; а то, что делается теперь, – все это забава. Дело в том, что те, с кем ты ездил по позиции, не только не содействуют общему ходу дел, но мешают ему. Они заняты только своими маленькими интересами.
– В такую минуту? – укоризненно сказал Пьер.
– В такую минуту, – повторил князь Андрей, – для них это только такая минута, в которую можно подкопаться под врага и получить лишний крестик или ленточку. Для меня на завтра вот что: стотысячное русское и стотысячное французское войска сошлись драться, и факт в том, что эти двести тысяч дерутся, и кто будет злей драться и себя меньше жалеть, тот победит. И хочешь, я тебе скажу, что, что бы там ни было, что бы ни путали там вверху, мы выиграем сражение завтра. Завтра, что бы там ни было, мы выиграем сражение!
– Вот, ваше сиятельство, правда, правда истинная, – проговорил Тимохин. – Что себя жалеть теперь! Солдаты в моем батальоне, поверите ли, не стали водку, пить: не такой день, говорят. – Все помолчали.
Офицеры поднялись. Князь Андрей вышел с ними за сарай, отдавая последние приказания адъютанту. Когда офицеры ушли, Пьер подошел к князю Андрею и только что хотел начать разговор, как по дороге недалеко от сарая застучали копыта трех лошадей, и, взглянув по этому направлению, князь Андрей узнал Вольцогена с Клаузевицем, сопутствуемых казаком. Они близко проехали, продолжая разговаривать, и Пьер с Андреем невольно услыхали следующие фразы:
– Der Krieg muss im Raum verlegt werden. Der Ansicht kann ich nicht genug Preis geben, [Война должна быть перенесена в пространство. Это воззрение я не могу достаточно восхвалить (нем.) ] – говорил один.
– O ja, – сказал другой голос, – da der Zweck ist nur den Feind zu schwachen, so kann man gewiss nicht den Verlust der Privatpersonen in Achtung nehmen. [О да, так как цель состоит в том, чтобы ослабить неприятеля, то нельзя принимать во внимание потери частных лиц (нем.) ]
– O ja, [О да (нем.) ] – подтвердил первый голос.
– Да, im Raum verlegen, [перенести в пространство (нем.) ] – повторил, злобно фыркая носом, князь Андрей, когда они проехали. – Im Raum то [В пространстве (нем.) ] у меня остался отец, и сын, и сестра в Лысых Горах. Ему это все равно. Вот оно то, что я тебе говорил, – эти господа немцы завтра не выиграют сражение, а только нагадят, сколько их сил будет, потому что в его немецкой голове только рассуждения, не стоящие выеденного яйца, а в сердце нет того, что одно только и нужно на завтра, – то, что есть в Тимохине. Они всю Европу отдали ему и приехали нас учить – славные учители! – опять взвизгнул его голос.
– Так вы думаете, что завтрашнее сражение будет выиграно? – сказал Пьер.
– Да, да, – рассеянно сказал князь Андрей. – Одно, что бы я сделал, ежели бы имел власть, – начал он опять, – я не брал бы пленных. Что такое пленные? Это рыцарство. Французы разорили мой дом и идут разорить Москву, и оскорбили и оскорбляют меня всякую секунду. Они враги мои, они преступники все, по моим понятиям. И так же думает Тимохин и вся армия. Надо их казнить. Ежели они враги мои, то не могут быть друзьями, как бы они там ни разговаривали в Тильзите.
– Да, да, – проговорил Пьер, блестящими глазами глядя на князя Андрея, – я совершенно, совершенно согласен с вами!
Тот вопрос, который с Можайской горы и во весь этот день тревожил Пьера, теперь представился ему совершенно ясным и вполне разрешенным. Он понял теперь весь смысл и все значение этой войны и предстоящего сражения. Все, что он видел в этот день, все значительные, строгие выражения лиц, которые он мельком видел, осветились для него новым светом. Он понял ту скрытую (latente), как говорится в физике, теплоту патриотизма, которая была во всех тех людях, которых он видел, и которая объясняла ему то, зачем все эти люди спокойно и как будто легкомысленно готовились к смерти.
– Не брать пленных, – продолжал князь Андрей. – Это одно изменило бы всю войну и сделало бы ее менее жестокой. А то мы играли в войну – вот что скверно, мы великодушничаем и тому подобное. Это великодушничанье и чувствительность – вроде великодушия и чувствительности барыни, с которой делается дурнота, когда она видит убиваемого теленка; она так добра, что не может видеть кровь, но она с аппетитом кушает этого теленка под соусом. Нам толкуют о правах войны, о рыцарстве, о парламентерстве, щадить несчастных и так далее. Все вздор. Я видел в 1805 году рыцарство, парламентерство: нас надули, мы надули. Грабят чужие дома, пускают фальшивые ассигнации, да хуже всего – убивают моих детей, моего отца и говорят о правилах войны и великодушии к врагам. Не брать пленных, а убивать и идти на смерть! Кто дошел до этого так, как я, теми же страданиями…


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Шерстюк,_Гавриил_Игнатьевич&oldid=75977337»