Шершни

Шершни
Шершень обыкновенный (Vespa crabro)
Научная классификация
промежуточные ранги Домен:  Эукариоты Царство:  Животные Подцарство:  Эуметазои Без ранга:  Двусторонне-симметричные Без ранга:  Первичноротые Без ранга:  Линяющие Без ранга:  Panarthropoda Тип:  Членистоногие Подтип:  Трахейнодышащие Надкласс:  Шестиногие Класс:  Насекомые Подкласс:  Крылатые насекомые Инфракласс:  Новокрылые насекомые Надотряд:  Насекомые с полным превращением Отряд:  Перепончатокрылые Подотряд:  Стебельчатобрюхие Надсемейство:  Осообразные Семейство:  Настоящие осы Подсемейство:  Веспины Род:  Шершни
Международное научное название
Vespa Linnaeus, 1758
Систематика на Викивидах Изображения на Викискладе

Ше́ршни (лат. Vespa) — род самых крупных представителей так называемых общественных ос. Самые крупные представители рода (Vespa mandarinia) имеют размеры до 55 мм в длину.

Этимология

Согласно словарю Фасмера, русское слово шершень имеет общеславянский корень и, возможно, восходит к общеиндоевропейскому.

Описание

Настоящие шершни составляют род Vespa и отличаются от других представителей осиного семейства шириной макушки головы (частью головы позади глаз), которая у шершней пропорционально крупнее. Кроме того, шершни отличаются и спереди округлённым брюшком (брюшной полостью в задней части талии). В покое передние крылья складываются вдоль спины.

Как и другие представители семейства, шершни строят большие бумажные гнезда, насчитывающие у некоторых видов до 10 ярусов сот. B отличие от других ос, материал для постройки шершни собирают с гнилых пней и веточек берёз, поэтому их гнёзда не серого, а бурого цвета. Гнездятся в дуплах, на чердаках, в тропиках гнёзда подвешивают к ветвям деревьев. Для прокорма личинок ловят мух, пчёл, нередко атакуют ос помельче. Взрослые насекомые питаются веществами, содержащими большое количество сахара (сок фруктов, выделения тлей, нектар и т. д.).

На осах вида Vespa analis паразитируют представители семейства Stylopidae из отряда веерокрылых (Strepsiptera).

Распространение

Шершни обитают в основном в Северном полушарии. Наиболее известен шершень обыкновенный (Vespa crabro), распространённый в Европе (за исключением территорий, лежащих к северу от 63-й параллели). Это единственный вид, обитающий в Северной Америке, на Украине и в европейской части России (кроме отдаленных районов Крайнего Севера). На востоке ареал данного вида простирается на Урал и в Западную Сибирь (обнаружен в окрестностях Ханты-Мансийска, Сургута и Нефтеюганска). В ряде областей находится под угрозой исчезновения и нуждается в охране. В Северную Америку европейский шершень обыкновенный был ввезён случайно в середине XIX века, где и обитает сегодня примерно в тех же широтах, что и в Европе, но в западной части Северной Америки никогда не встречался. В Азии европейский шершень водится в Южной Сибири, Казахстане, а также в северной и восточной частях Китая.

Азиатский огромный шершень обитает в Приморском крае, Китае, Корее, Тайване, Камбодже, Лаосе, Таиланде, Вьетнаме, Индокитае, Индии, Непале, на Шри-Ланке, но наиболее распространён в горах Японии, где он известен как огромная «воробей-пчела» (Судзумэбати). Кроме того, огромный азиатский шершень встречается в полусухих субтропических районах Центральной Азии (Иран, Азербайджан, Турция, Афганистан, Оман, Пакистан, Туркменистан, Узбекистан, Таджикистан), Южной Европы (Италия, Мальта, Албания, Румыния, Греция, Болгария, Кипр), в Северной Африке (Алжир, Ливия, Египет, Судан, Эритрея, Сомали), по берегам Аденского залива и на Ближнем Востоке.

По всей тропической Азии, а также во Франции и Испании встречаются азиатские хищные осы (Vespa velutina), строящие гнёзда открыто на ветвях деревьев и охотящиеся на пчёл.

Ужаления шершней

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Ужаление шершня является болезненным для человека, но токсичность яда значительно варьируется в зависимости от вида шершней: некоторые жалят не больнее многих других насекомых, тогда как отдельные виды вообще причислены к наиболее ядовитым среди известных на сегодняшний день насекомых. Аллергические реакции на ужаление в отдельных случаях могут приводить к летальному исходу, если пострадавшему от анафилактического шока не будет немедленно оказана медицинская помощь.

Последствия ужаления шершня зависят от реакции организма ужаленного. Яд шершней обыкновенных и большинства других видов менее токсичен, чем пчелиный; жало при уколе не остается в ране (правда, шершень может нанести несколько уколов подряд). Если шершень ввёл большое количество яда, то возникает достаточно серьёзное воспаление. При высокой индивидуальной чувствительности (аллергии) последствия могут оказаться более тяжёлыми, а при большом количестве уколов (например, если было потревожено гнездо шершней) возможен летальный исход. В Японии от укусов гигантских шершней ежегодно погибает до сорока человек. Яд азиатских видов более токсичен, нежели европейских, к тому же они заметно крупнее. По специальной шкале болезненности ужалений Шмидта, боль от ужаления шершня примерно сопоставима с болью от ужаления медоносной пчелой и находится в середине шкалы (умеренно сильная боль). Таким образом, страх перед шершнем во многом преувеличен: его «укус» не соразмерен величине этого насекомого.

Питание шершней

Взрослые шершни и их сородичи (в том числе настоящие осы) питаются нектаром и богатой сахаром растительной пищей. Поэтому их часто можно видеть на вытекающем соке дубовых деревьев, на гниющих сладких фруктах, мёде и вообще на любых сахаросодержащих продуктах. Довольно часто шершни прилетают во фруктовые сады лакомиться перезрелыми плодами. Человек, нечаянно схвативший какой-либо фрукт, например грушу, где в этот момент находится шершень (они имеют обыкновение прогрызать отверстие в оболочке плода и постепенно погружаться в его сочную мякоть), может быть запросто ужален потревоженным насекомым.

Тем не менее, взрослые особи также охотятся на многих насекомых, которых они убивают при помощи жала и мощных челюстей. Благодаря своим размерам и силе яда, шершни без особых усилий способны умерщвлять достаточно крупных насекомых, в том числе пчёл, кузнечиков, других ос и саранчу. Жертва полностью пережёвывается, но она не нужна взрослому шершню, она в виде суспензии скармливается личинкам, которые развиваются в гнезде. Учитывая тот факт, что шершни используют различных вредителей на прокорм своих личинок, их можно причислить к полезным насекомым, хотя они опасны для людей и домашних животных, а также уничтожают одомашненных насекомых - медоносных пчёл.

Сигналы тревоги

Подобно многим общественным насекомым шершни способны мобилизоваться целым гнездом и жалить врага в целях собственной защиты. Это может представлять опасность как для животных, так и для человека. Обнаружив угрозу, шершень выпускает феромон тревоги — особое вещество, активизирующее других шершней для нападения. Нежелательно убивать шершня вблизи от гнезда, поскольку сигналы бедствия могут поднять всю семью для нападения на своего обидчика. Толчком для нападения могут также послужить различные материалы, которые по своим химическим свойствам легко вступают в контакт с феромоном, в том числе одежда, кожа, мёртвые шершни и их добыча, некоторые приправы к пище, например, банановая и яблочная отдушки, содержащие C₅ спирты и C₁₀ эфиры.

Шершни и другие осы

В научной латыни род шершней называется словом Vespa, что и значит «оса», а Vespula (научное название наиболее обычного рода ос) с учётом уменьшительно-ласкательного суффикса должно было бы переводиться как «осишка». Несмотря на довольно чёткую систематическую классификацию, в реальной жизни иногда возникает некоторая путаница в различии между шершнями и другими представителями общественных ос, в частности, настоящими осами, являющимися членами того же семейства. В целом, однако, настоящие осы мельче шершней и обладают ярко-жёлтой и чёрной окраской, тогда как жёлтый цвет шершней обычно более тёмный.

Некоторых больших ос иногда называют шершнями, в особенности осу пятнистую (Dolichovespula maculata), обитающую в Северной Америке. В английском языке её принято называть шершнем (bald-faced hornet), как и настоящих шершней, несмотря на чёрный цвет и окраску цвета слоновой кости. Вероятно, название шершень используется для этой и некоторых других родственных видов ос в первую очередь из-за их привычки к созданию надземных, а не подземных гнёзд (подобно настоящим шершням). В качестве другого примера можно привести австралийского шершня (Abispa ephippium), который фактически является одним из видов одиночной осы.

Виды

• Vespa affinis Linnaeus, 1764
• Vespa analis Fabricius, 1775
• Vespa basalis Smith, 1852
• Vespa bellicosa de Saussure, 1854
• Vespa bicolor Fabricius, 1787
• Vespa binghami du Buysson, 1905
• Vespa crabro Linnaeus, 1758 — Шершень обыкновенный
• Vespa ducalis Smith, 1852
• Vespa dybowskii Andre, 1884
• Vespa fervida Smith, 1858
• Vespa fumida Van der Vecht, 1956
• Vespa luctuosa de Saussure, 1854
• Vespa mandarinia Smith, 1852
• Vespa mocsaryana du Buysson, 1905
• Vespa multimaculata Perez, 1910
• Vespa orientalis Linnaeus, 1771 — Шершень восточный
• Vespa philippinensis De Saussure, 1854
• Vespa simillima Smith, 1868
• Vespa soror du Buysson, 1905
• Vespa tropica Linnaeus, 1758
• Vespa velutina Lepeletier, 1836
• Vespa vivax Smith, 1870

Литература

• Шершень // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Ссылки

• [www.vespa-crabro.de/ Немецкий веб-сайт, посвященный шершню (есть страница на русском языке)]
• [antclub.ru/lib/brian-m-v/obshchestvennye-nasekomye Книга Майкла Брайена «Общественные насекомые»]

Отрывок, характеризующий Шершни

«Никто не прав, никто не виноват, стало быть и она не виновата», думал он. – Ежели Пьер не изъявил тотчас же согласия на соединение с женою, то только потому, что в состоянии тоски, в котором он находился, он не был в силах ничего предпринять. Ежели бы жена приехала к нему, он бы теперь не прогнал ее. Разве не всё равно было в сравнении с тем, что занимало Пьера, жить или не жить с женою?
Не отвечая ничего ни жене, ни теще, Пьер раз поздним вечером собрался в дорогу и уехал в Москву, чтобы повидаться с Иосифом Алексеевичем. Вот что писал Пьер в дневнике своем.
«Москва, 17 го ноября.
Сейчас только приехал от благодетеля, и спешу записать всё, что я испытал при этом. Иосиф Алексеевич живет бедно и страдает третий год мучительною болезнью пузыря. Никто никогда не слыхал от него стона, или слова ропота. С утра и до поздней ночи, за исключением часов, в которые он кушает самую простую пищу, он работает над наукой. Он принял меня милостиво и посадил на кровати, на которой он лежал; я сделал ему знак рыцарей Востока и Иерусалима, он ответил мне тем же, и с кроткой улыбкой спросил меня о том, что я узнал и приобрел в прусских и шотландских ложах. Я рассказал ему всё, как умел, передав те основания, которые я предлагал в нашей петербургской ложе и сообщил о дурном приеме, сделанном мне, и о разрыве, происшедшем между мною и братьями. Иосиф Алексеевич, изрядно помолчав и подумав, на всё это изложил мне свой взгляд, который мгновенно осветил мне всё прошедшее и весь будущий путь, предлежащий мне. Он удивил меня, спросив о том, помню ли я, в чем состоит троякая цель ордена: 1) в хранении и познании таинства; 2) в очищении и исправлении себя для воспринятия оного и 3) в исправлении рода человеческого чрез стремление к таковому очищению. Какая есть главнейшая и первая цель из этих трех? Конечно собственное исправление и очищение. Только к этой цели мы можем всегда стремиться независимо от всех обстоятельств. Но вместе с тем эта то цель и требует от нас наиболее трудов, и потому, заблуждаясь гордостью, мы, упуская эту цель, беремся либо за таинство, которое недостойны воспринять по нечистоте своей, либо беремся за исправление рода человеческого, когда сами из себя являем пример мерзости и разврата. Иллюминатство не есть чистое учение именно потому, что оно увлеклось общественной деятельностью и преисполнено гордости. На этом основании Иосиф Алексеевич осудил мою речь и всю мою деятельность. Я согласился с ним в глубине души своей. По случаю разговора нашего о моих семейных делах, он сказал мне: – Главная обязанность истинного масона, как я сказал вам, состоит в совершенствовании самого себя. Но часто мы думаем, что, удалив от себя все трудности нашей жизни, мы скорее достигнем этой цели; напротив, государь мой, сказал он мне, только в среде светских волнений можем мы достигнуть трех главных целей: 1) самопознания, ибо человек может познавать себя только через сравнение, 2) совершенствования, только борьбой достигается оно, и 3) достигнуть главной добродетели – любви к смерти. Только превратности жизни могут показать нам тщету ее и могут содействовать – нашей врожденной любви к смерти или возрождению к новой жизни. Слова эти тем более замечательны, что Иосиф Алексеевич, несмотря на свои тяжкие физические страдания, никогда не тяготится жизнию, а любит смерть, к которой он, несмотря на всю чистоту и высоту своего внутреннего человека, не чувствует еще себя достаточно готовым. Потом благодетель объяснил мне вполне значение великого квадрата мироздания и указал на то, что тройственное и седьмое число суть основание всего. Он советовал мне не отстраняться от общения с петербургскими братьями и, занимая в ложе только должности 2 го градуса, стараться, отвлекая братьев от увлечений гордости, обращать их на истинный путь самопознания и совершенствования. Кроме того для себя лично советовал мне первее всего следить за самим собою, и с этою целью дал мне тетрадь, ту самую, в которой я пишу и буду вписывать впредь все свои поступки».
«Петербург, 23 го ноября.
«Я опять живу с женой. Теща моя в слезах приехала ко мне и сказала, что Элен здесь и что она умоляет меня выслушать ее, что она невинна, что она несчастна моим оставлением, и многое другое. Я знал, что ежели я только допущу себя увидать ее, то не в силах буду более отказать ей в ее желании. В сомнении своем я не знал, к чьей помощи и совету прибегнуть. Ежели бы благодетель был здесь, он бы сказал мне. Я удалился к себе, перечел письма Иосифа Алексеевича, вспомнил свои беседы с ним, и из всего вывел то, что я не должен отказывать просящему и должен подать руку помощи всякому, тем более человеку столь связанному со мною, и должен нести крест свой. Но ежели я для добродетели простил ее, то пускай и будет мое соединение с нею иметь одну духовную цель. Так я решил и так написал Иосифу Алексеевичу. Я сказал жене, что прошу ее забыть всё старое, прошу простить мне то, в чем я мог быть виноват перед нею, а что мне прощать ей нечего. Мне радостно было сказать ей это. Пусть она не знает, как тяжело мне было вновь увидать ее. Устроился в большом доме в верхних покоях и испытываю счастливое чувство обновления».


Как и всегда, и тогда высшее общество, соединяясь вместе при дворе и на больших балах, подразделялось на несколько кружков, имеющих каждый свой оттенок. В числе их самый обширный был кружок французский, Наполеоновского союза – графа Румянцева и Caulaincourt'a. В этом кружке одно из самых видных мест заняла Элен, как только она с мужем поселилась в Петербурге. У нее бывали господа французского посольства и большое количество людей, известных своим умом и любезностью, принадлежавших к этому направлению.
Элен была в Эрфурте во время знаменитого свидания императоров, и оттуда привезла эти связи со всеми Наполеоновскими достопримечательностями Европы. В Эрфурте она имела блестящий успех. Сам Наполеон, заметив ее в театре, сказал про нее: «C'est un superbe animal». [Это прекрасное животное.] Успех ее в качестве красивой и элегантной женщины не удивлял Пьера, потому что с годами она сделалась еще красивее, чем прежде. Но удивляло его то, что за эти два года жена его успела приобрести себе репутацию
«d'une femme charmante, aussi spirituelle, que belle». [прелестной женщины, столь же умной, сколько красивой.] Известный рrince de Ligne [князь де Линь] писал ей письма на восьми страницах. Билибин приберегал свои mots [словечки], чтобы в первый раз сказать их при графине Безуховой. Быть принятым в салоне графини Безуховой считалось дипломом ума; молодые люди прочитывали книги перед вечером Элен, чтобы было о чем говорить в ее салоне, и секретари посольства, и даже посланники, поверяли ей дипломатические тайны, так что Элен была сила в некотором роде. Пьер, который знал, что она была очень глупа, с странным чувством недоуменья и страха иногда присутствовал на ее вечерах и обедах, где говорилось о политике, поэзии и философии. На этих вечерах он испытывал чувство подобное тому, которое должен испытывать фокусник, ожидая всякий раз, что вот вот обман его откроется. Но оттого ли, что для ведения такого салона именно нужна была глупость, или потому что сами обманываемые находили удовольствие в этом обмане, обман не открывался, и репутация d'une femme charmante et spirituelle так непоколебимо утвердилась за Еленой Васильевной Безуховой, что она могла говорить самые большие пошлости и глупости, и всё таки все восхищались каждым ее словом и отыскивали в нем глубокий смысл, которого она сама и не подозревала.
Пьер был именно тем самым мужем, который нужен был для этой блестящей, светской женщины. Он был тот рассеянный чудак, муж grand seigneur [большой барин], никому не мешающий и не только не портящий общего впечатления высокого тона гостиной, но, своей противоположностью изяществу и такту жены, служащий выгодным для нее фоном. Пьер, за эти два года, вследствие своего постоянного сосредоточенного занятия невещественными интересами и искреннего презрения ко всему остальному, усвоил себе в неинтересовавшем его обществе жены тот тон равнодушия, небрежности и благосклонности ко всем, который не приобретается искусственно и который потому то и внушает невольное уважение. Он входил в гостиную своей жены как в театр, со всеми был знаком, всем был одинаково рад и ко всем был одинаково равнодушен. Иногда он вступал в разговор, интересовавший его, и тогда, без соображений о том, были ли тут или нет les messieurs de l'ambassade [служащие при посольстве], шамкая говорил свои мнения, которые иногда были совершенно не в тоне настоящей минуты. Но мнение о чудаке муже de la femme la plus distinguee de Petersbourg [самой замечательной женщины в Петербурге] уже так установилось, что никто не принимал au serux [всерьез] его выходок.
В числе многих молодых людей, ежедневно бывавших в доме Элен, Борис Друбецкой, уже весьма успевший в службе, был после возвращения Элен из Эрфурта, самым близким человеком в доме Безуховых. Элен называла его mon page [мой паж] и обращалась с ним как с ребенком. Улыбка ее в отношении его была та же, как и ко всем, но иногда Пьеру неприятно было видеть эту улыбку. Борис обращался с Пьером с особенной, достойной и грустной почтительностию. Этот оттенок почтительности тоже беспокоил Пьера. Пьер так больно страдал три года тому назад от оскорбления, нанесенного ему женой, что теперь он спасал себя от возможности подобного оскорбления во первых тем, что он не был мужем своей жены, во вторых тем, что он не позволял себе подозревать.
– Нет, теперь сделавшись bas bleu [синим чулком], она навсегда отказалась от прежних увлечений, – говорил он сам себе. – Не было примера, чтобы bas bleu имели сердечные увлечения, – повторял он сам себе неизвестно откуда извлеченное правило, которому несомненно верил. Но, странное дело, присутствие Бориса в гостиной жены (а он был почти постоянно), физически действовало на Пьера: оно связывало все его члены, уничтожало бессознательность и свободу его движений.
– Такая странная антипатия, – думал Пьер, – а прежде он мне даже очень нравился.