Шер, Яков Абрамович

Яков Абрамович Шер
Дата рождения:	21 июня 1931(1931-06-21) (92 года)
Место рождения:	Шымкент
Научная сфера:	Археология
Учёная степень:	Доктор исторических наук
Учёное звание:	профессор
Альма-матер:	Киргизский государственный университет
Научный руководитель:	Михаил Петрович Грязнов
Известен как:	Теоретик первобытного искусства, инициатор использования математических методов в археологии

Я́ков Абра́мович Шер (род. 21 июня 1931, Чимкент) — советский и российский историк, археолог., доктор исторических наук, профессор, почётный работник высшей школы РФ; действительный член РАЕН; специалист в области первобытного искусства, применения компьютерных средств в археологических работах.

Биография

Родился 21 июня 1931 года в г. Шымкент, окончил Киргизский государственный университет в 1953 году.

В 1953—1958 годах работал учителем, директором школы, служил в армии. Участвовал в археологических экспедициях А. Н. Бернштама и А. П. Окладникова.

В 1958 году поступил в аспирантуру Ленинградского отделения Института археологии АН СССР (ЛОИА). Научный руководитель — М. П. Грязнов. В годы учебы в аспирантуре Яков Абрамович участвовал в работе Байкальской, Красноярской экспедициях, занимался сбором материалов в Средней Азии. После окончания аспирантуры в 1961 году принят младшим научным сотрудником в ЛОИА АН СССР, где работал до 1973 года. В 1963 году защитил кандидатскую диссертацию «Каменные изваяния Семиречья» (издана отдельной книгой в 1966 году).

С 1975 году он был принят научным сотрудником в Государственный Эрмитаж, занимался проблемой использования информационных технологий и формализованных методов в музейном деле. В Эрмитаже возглавлял сначала сектор, а затем отдел музейной информатики (1975—1985). В 1981 году в специализированном совете Института истории, филологии и философии СО АН СССР Я. А. Шер защищает докторскую диссертацию по наскальному искусству Средней и Центральной Азии.

В октябре 1985 года Яков Абрамович был принят на должность профессора кафедры археологии в Кемеровский государственный университет.

Я. А. Шер читал лекции в Брно, Будапеште, Стокгольме, Софии, трижды вел месячный семинар в Школе высших исследований в общественных науках Института Человека (Париж). Избран в состав Международного Совета музеев при ЮНЕСКО.

Избранные труды

• Я. А. Шер. Типологический метод в археологии и статистика // Доклады и сообщения археологов СССР. / VII Международный конгресс доисториков и протоисториков. Москва: 1966. С. 253-266.
• Я.А. Шер. Интуиция и логика в археологическом исследовании. // Статистико-комбинаторные методы в археологии. М.: 1970. C. 8-25.
• И. С. Каменецкий, Б. И. Маршак, Я. А. Шер. Анализ археологических источников (возможности формализованного подхода). М.: Наука, 1975. - 178 с.
• Я. А. Шер. Петроглифы Средней и Центральной Азии. М.: 1980. 328 с.
• А.И. Мартынов, Я. А. Шер. Методы археологического исследования: Учеб. пособие для студентов вузов .— М.: Высш. шк.„ 1989. - 223 c.
• Я. А. Шер, Л. Б. Вишняцкий, Н. С. Бледнова. Происхождение знакового поведения. - М.: Научный мир, 2004.- 280с.

Отрывок, характеризующий Шер, Яков Абрамович

Получив от Николая известие о том, что брат ее находится с Ростовыми, в Ярославле, княжна Марья, несмотря на отговариванья тетки, тотчас же собралась ехать, и не только одна, но с племянником. Трудно ли, нетрудно, возможно или невозможно это было, она не спрашивала и не хотела знать: ее обязанность была не только самой быть подле, может быть, умирающего брата, но и сделать все возможное для того, чтобы привезти ему сына, и она поднялась ехать. Если князь Андрей сам не уведомлял ее, то княжна Марья объясняла ото или тем, что он был слишком слаб, чтобы писать, или тем, что он считал для нее и для своего сына этот длинный переезд слишком трудным и опасным.
В несколько дней княжна Марья собралась в дорогу. Экипажи ее состояли из огромной княжеской кареты, в которой она приехала в Воронеж, брички и повозки. С ней ехали m lle Bourienne, Николушка с гувернером, старая няня, три девушки, Тихон, молодой лакей и гайдук, которого тетка отпустила с нею.
Ехать обыкновенным путем на Москву нельзя было и думать, и потому окольный путь, который должна была сделать княжна Марья: на Липецк, Рязань, Владимир, Шую, был очень длинен, по неимению везде почтовых лошадей, очень труден и около Рязани, где, как говорили, показывались французы, даже опасен.
Во время этого трудного путешествия m lle Bourienne, Десаль и прислуга княжны Марьи были удивлены ее твердостью духа и деятельностью. Она позже всех ложилась, раньше всех вставала, и никакие затруднения не могли остановить ее. Благодаря ее деятельности и энергии, возбуждавшим ее спутников, к концу второй недели они подъезжали к Ярославлю.
В последнее время своего пребывания в Воронеже княжна Марья испытала лучшее счастье в своей жизни. Любовь ее к Ростову уже не мучила, не волновала ее. Любовь эта наполняла всю ее душу, сделалась нераздельною частью ее самой, и она не боролась более против нее. В последнее время княжна Марья убедилась, – хотя она никогда ясно словами определенно не говорила себе этого, – убедилась, что она была любима и любила. В этом она убедилась в последнее свое свидание с Николаем, когда он приехал ей объявить о том, что ее брат был с Ростовыми. Николай ни одним словом не намекнул на то, что теперь (в случае выздоровления князя Андрея) прежние отношения между ним и Наташей могли возобновиться, но княжна Марья видела по его лицу, что он знал и думал это. И, несмотря на то, его отношения к ней – осторожные, нежные и любовные – не только не изменились, но он, казалось, радовался тому, что теперь родство между ним и княжной Марьей позволяло ему свободнее выражать ей свою дружбу любовь, как иногда думала княжна Марья. Княжна Марья знала, что она любила в первый и последний раз в жизни, и чувствовала, что она любима, и была счастлива, спокойна в этом отношении.
Но это счастье одной стороны душевной не только не мешало ей во всей силе чувствовать горе о брате, но, напротив, это душевное спокойствие в одном отношении давало ей большую возможность отдаваться вполне своему чувству к брату. Чувство это было так сильно в первую минуту выезда из Воронежа, что провожавшие ее были уверены, глядя на ее измученное, отчаянное лицо, что она непременно заболеет дорогой; но именно трудности и заботы путешествия, за которые с такою деятельностью взялась княжна Марья, спасли ее на время от ее горя и придали ей силы.
Как и всегда это бывает во время путешествия, княжна Марья думала только об одном путешествии, забывая о том, что было его целью. Но, подъезжая к Ярославлю, когда открылось опять то, что могло предстоять ей, и уже не через много дней, а нынче вечером, волнение княжны Марьи дошло до крайних пределов.