Ефимок

Сюда перенаправляется запрос «Полуефимок». На эту тему нужна отдельная статья.

Ефи́мок — русское название западноевропейского серебряного талера.

Название «ефимок» происходит от названия первых талеров, чеканившихся в городе Йоахимсталь в Богемии (сейчас — Яхимов в Чехии) — иоахимсталер (Joachimsthaler). Эти монеты в большом количестве начали ввозиться в Россию начиная с XVI века и использовались как сырьё для чеканки собственных серебряных монет.

Словом «ефимок» обозначались все талеровые монеты высокой пробы весом от 28 до 32 граммов, однако для отдельных их типов бытовали специальные названия. Например, талеры города Любека и сходные с ними назывались «любскими ефимками», голландские рейксдальдеры назывались по аналогии «новыми любскими ефимками»; нидерландские патагоны с бургундским крестом — «крыжовыми» или «рьяльскими»; шведские далеры, на некоторых из которых изображался король с непокрытой головой, назывались «плешивцами», датские далеры с фигурой короля во весь рост и одной ногой, прикрытой гербовым щитом, назывались «единоногами».

Русское правительство стимулировало приток в страну талеров — например, таможенные пошлины принимались только талерами, причём по искусственно заниженному курсу. Официально обращение талеров в России не допускалось, однако они, тем не менее, обращались на недавно присоединённых территориях, прежде входивших в состав Литвы и Польши, где население привыкло к крупным европейским серебряным номиналам. На территориях, где привычнее были денга и копейка, талеры до середины XVII века использовались только как сырьё для монетной чеканки и источник ювелирного серебра. В 1654 году в ходе денежной реформы Алексея Михайловича впервые за всю историю России были выпущены в обращение серебряные рублёвые монеты («рублёвые ефимки»), перечеканенные из талеров. Весовая норма талера в тот момент была примерно на треть меньше веса 100 серебряных копеек, поэтому курс обращения новой монеты был принудительно завышен. Это вызвало отток из обращения более качественной мелкой серебряной монеты, поэтому чеканка «рублёвого ефимка» была вскоре прекращена, а взамен в обращение были выпущены талеры, надчеканенные двумя клеймами — круглым со всадником с копьём (аналогичным изображению на аверсе копейки) и прямоугольным с датой «1655». Эти монеты, получившие название «ефимки с признаком», имели более справедливый курс 64 копейки и оставались в официальном обращении до 1659 года, после чего были изъяты в казну и использованы для чеканки мелкой серебряной монеты.

Подлинный рубль 1654 года является чрезвычайно редкой монетой. Многие антиквары желали получить первый рубль в свою коллекцию. По заказу коллекционеров в 18-м веке на монетном дворе были изготовлены новоделы рубля новорезанными штемпелями. Основное отличие от подлинного — квадрат вокруг орла только из точек.

Также ефимками назывались пробные монеты, выпускавшиеся при Павле I в 1798 г. На них была нанесена надпись «Не нам, не нам, а имени твоему». Они были приравнены к полутора рублям.

Литература

• Потин В. М. Талеры на территории Русского государства в XVI—XVII веках // Прошлое нашей родины в памятниках нумизматики: Сб. ст. Л., 1977. С. 50 — 104.
• Спасский И. Г. Русские ефимки. Исследование и каталог. Новосибирск, 1988.
• Богданов А. А. Указ Павла I о чеканке ефимков 1798 г.: текст и комментарий // Богданов А. А. Монетное дело Российской империи. Находки. Исследования. Гипотезы: Очерки. М.; СПб., 2011. С. 73 — 87.
• Шишанов В. Попытки «европеизации» русской монетной системы при Павле I / Валерий Шишанов // Банкаўскі веснік. — 2012. — № 1 (546) (специальный вып.). — С. 58 — 63.[web.archive.org/web/20130224004042/www.nbrb.by/bv/narch/546/13.pdf].

Ссылки

• Ефимок // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Отрывок, характеризующий Ефимок

– Конечно, в чем дело?
– Andre, я тебя благословлю образом, и ты обещай мне, что никогда его не будешь снимать. Обещаешь?
– Ежели он не в два пуда и шеи не оттянет… Чтобы тебе сделать удовольствие… – сказал князь Андрей, но в ту же секунду, заметив огорченное выражение, которое приняло лицо сестры при этой шутке, он раскаялся. – Очень рад, право очень рад, мой друг, – прибавил он.
– Против твоей воли Он спасет и помилует тебя и обратит тебя к Себе, потому что в Нем одном и истина и успокоение, – сказала она дрожащим от волнения голосом, с торжественным жестом держа в обеих руках перед братом овальный старинный образок Спасителя с черным ликом в серебряной ризе на серебряной цепочке мелкой работы.
Она перекрестилась, поцеловала образок и подала его Андрею.
– Пожалуйста, Andre, для меня…
Из больших глаз ее светились лучи доброго и робкого света. Глаза эти освещали всё болезненное, худое лицо и делали его прекрасным. Брат хотел взять образок, но она остановила его. Андрей понял, перекрестился и поцеловал образок. Лицо его в одно и то же время было нежно (он был тронут) и насмешливо.
– Merci, mon ami. [Благодарю, мой друг.]
Она поцеловала его в лоб и опять села на диван. Они молчали.
– Так я тебе говорила, Andre, будь добр и великодушен, каким ты всегда был. Не суди строго Lise, – начала она. – Она так мила, так добра, и положение ее очень тяжело теперь.
– Кажется, я ничего не говорил тебе, Маша, чтоб я упрекал в чем нибудь свою жену или был недоволен ею. К чему ты всё это говоришь мне?
Княжна Марья покраснела пятнами и замолчала, как будто она чувствовала себя виноватою.
– Я ничего не говорил тебе, а тебе уж говорили . И мне это грустно.
Красные пятна еще сильнее выступили на лбу, шее и щеках княжны Марьи. Она хотела сказать что то и не могла выговорить. Брат угадал: маленькая княгиня после обеда плакала, говорила, что предчувствует несчастные роды, боится их, и жаловалась на свою судьбу, на свекра и на мужа. После слёз она заснула. Князю Андрею жалко стало сестру.
– Знай одно, Маша, я ни в чем не могу упрекнуть, не упрекал и никогда не упрекну мою жену , и сам ни в чем себя не могу упрекнуть в отношении к ней; и это всегда так будет, в каких бы я ни был обстоятельствах. Но ежели ты хочешь знать правду… хочешь знать, счастлив ли я? Нет. Счастлива ли она? Нет. Отчего это? Не знаю…
Говоря это, он встал, подошел к сестре и, нагнувшись, поцеловал ее в лоб. Прекрасные глаза его светились умным и добрым, непривычным блеском, но он смотрел не на сестру, а в темноту отворенной двери, через ее голову.
– Пойдем к ней, надо проститься. Или иди одна, разбуди ее, а я сейчас приду. Петрушка! – крикнул он камердинеру, – поди сюда, убирай. Это в сиденье, это на правую сторону.
Княжна Марья встала и направилась к двери. Она остановилась.
– Andre, si vous avez. la foi, vous vous seriez adresse a Dieu, pour qu'il vous donne l'amour, que vous ne sentez pas et votre priere aurait ete exaucee. [Если бы ты имел веру, то обратился бы к Богу с молитвою, чтоб Он даровал тебе любовь, которую ты не чувствуешь, и молитва твоя была бы услышана.]
– Да, разве это! – сказал князь Андрей. – Иди, Маша, я сейчас приду.
По дороге к комнате сестры, в галлерее, соединявшей один дом с другим, князь Андрей встретил мило улыбавшуюся m lle Bourienne, уже в третий раз в этот день с восторженною и наивною улыбкой попадавшуюся ему в уединенных переходах.
– Ah! je vous croyais chez vous, [Ах, я думала, вы у себя,] – сказала она, почему то краснея и опуская глаза.
Князь Андрей строго посмотрел на нее. На лице князя Андрея вдруг выразилось озлобление. Он ничего не сказал ей, но посмотрел на ее лоб и волосы, не глядя в глаза, так презрительно, что француженка покраснела и ушла, ничего не сказав.
Когда он подошел к комнате сестры, княгиня уже проснулась, и ее веселый голосок, торопивший одно слово за другим, послышался из отворенной двери. Она говорила, как будто после долгого воздержания ей хотелось вознаградить потерянное время.
– Non, mais figurez vous, la vieille comtesse Zouboff avec de fausses boucles et la bouche pleine de fausses dents, comme si elle voulait defier les annees… [Нет, представьте себе, старая графиня Зубова, с фальшивыми локонами, с фальшивыми зубами, как будто издеваясь над годами…] Xa, xa, xa, Marieie!