Шефер, Ханс

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Ханс Шефер
Общая информация
Полное имя Йоханн Шефер
Прозвище de Knoll
Родился 19 октября 1927(1927-10-19) (96 лет)
Кёльн, Германия
Гражданство Германия
Рост 174 см
Позиция нападающий
полузащитник
Информация о клубе
Клуб завершил карьеру
Карьера
Молодёжные клубы
1937—1947 Рот-Вайсс (Цолльшток)
1947—1948 Фолькмарсен
Клубная карьера*
1948—1965 Кёльн 461 (274)
Национальная сборная**
ФРГ (B) 2 (3)
1952—1962 ФРГ 39 (15)
Международные медали
Чемпионат мира
Золото Швейцария 1954

* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов.

** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Йо́ханн Ше́фер (нем. Johann Schäfer; род. 19 октября 1927, Кёльн), более известный как Ханс Шефер (нем. Hans Schäfer) — немецкий футболист. Чемпион мира 1954 года, капитан сборной ФРГ по футболу с 1957 по 1962 год. Всю свою клубную карьеру провёл в «Кёльне».





Биография

С 1948 по 1965 год Шефер выступал за футбольный клуб «Кёльн». Амплуа Шефера — левый крайний нападающий.

Дебютировал в составе сборной ФРГ 9 ноября 1952 года в международной товарищеской встрече со сборной командой Швейцарии, забив гол. Во время чемпионата мира 1954 года Шефер забил четыре гола, и в течение турнира был одним из лучших форвардов ФРГ. Чемпион мира 1954 года.

Провёл в составе сборной 39 игр, забил 15 голов. Шефер выступал на трёх чемпионатах мира — помимо 1954, также играл на мундиалях в 1958 (4-е место) и 1962 годах. Забил на чемпионатах мира в общей сложности 7 голов. С 1957 по 1962 год провёл 16 игр в качестве капитана сборной ФРГ.

В последние игровые годы Шефер переквалифицировался в оттянутого левого форварда.

Достижения

Командные

Личные

  • Футболист года в ФРГ: 1963
  • Лучший бомбардир в истории Оберлиги «Запад»: 223 гола
  • Лучший бомбардир в истории «Кёльна»: 304 гола

Статистика выступлений

Клубная карьера
Клуб Сезон Лига[1] Чемпионат
ФРГ
[2]
Кубки[3] Еврокубки[4] Итого
Игры Голы Игры Голы Игры Голы Игры Голы Игры Голы
Кёльн 1948/49 26 18 0 0 2 2 - - 28 20
1949/50 28 17 0 0 - - - - 28 17
1950/51 27 11 0 0 - - - - 27 11
1951/52 28 15 6 2 - - - - 34 17
1952/53 28 26 0 0 ? ? - - 28+ 26+
1953/54 28 26 2 1 3+ 2+ - - 33+ 29+
1954/55 19 10 0 0 1+ ? - - 20+ 10+
1955/56 29 14 0 0 ? ? 0 0 29+ 14+
1956/57 22 17 0 0 ? ? 0 0 22+ 17+
1957/58 29 15 5 3 ? ? 0 0 34+ 18+
1958/59 27 13 5 0 ? ? 0 0 32+ 13+
1959/60 20 16 4 0 ? ? 0 0 24+ 16+
1960/61 23 19 6 2 0 0 0 0 29 21
1961/62 23 13 4 2 2 2 2 0 31 17
1962/63 26 11 7 3 2 1 2 1 37 16
1963/64 22 12 - - 2 3 7 1 31 16
1964/65 17 8 - - 0 0 3 0 20 8
Всего за карьеру 422 261 39 13 32 28 14 2 507 304

Напишите отзыв о статье "Шефер, Ханс"

Примечания

  1. До сезона 1963/64 — региональные Бециркслига «Рейн» и Оберлига «Запад», в дальнейшем — Бундеслига.
  2. Разыгрывался по кубковой схеме среди победителей региональных Оберлиг.
  3. Кубок ФРГ (10 матчей/8 голов), Западногерманский кубок (20 матчей/18 голов), матчи плей-офф Бециркслиги «Рейн» (сезон 1948/49).
  4. Кубок европейских чемпионов, Кубок ярмарок.

Ссылки

  • [football.comeze.com/index.php/2010-07-02-16-25-47/128-shefer Биография на football.comeze.com]



Отрывок, характеризующий Шефер, Ханс

В то время как, раздвоившись вокруг Кремля, войска сперлись на Москворецком и Каменном мостах, огромное число солдат, пользуясь остановкой и теснотой, возвращались назад от мостов и украдчиво и молчаливо прошныривали мимо Василия Блаженного и под Боровицкие ворота назад в гору, к Красной площади, на которой по какому то чутью они чувствовали, что можно брать без труда чужое. Такая же толпа людей, как на дешевых товарах, наполняла Гостиный двор во всех его ходах и переходах. Но не было ласково приторных, заманивающих голосов гостинодворцев, не было разносчиков и пестрой женской толпы покупателей – одни были мундиры и шинели солдат без ружей, молчаливо с ношами выходивших и без ноши входивших в ряды. Купцы и сидельцы (их было мало), как потерянные, ходили между солдатами, отпирали и запирали свои лавки и сами с молодцами куда то выносили свои товары. На площади у Гостиного двора стояли барабанщики и били сбор. Но звук барабана заставлял солдат грабителей не, как прежде, сбегаться на зов, а, напротив, заставлял их отбегать дальше от барабана. Между солдатами, по лавкам и проходам, виднелись люди в серых кафтанах и с бритыми головами. Два офицера, один в шарфе по мундиру, на худой темно серой лошади, другой в шинели, пешком, стояли у угла Ильинки и о чем то говорили. Третий офицер подскакал к ним.
– Генерал приказал во что бы то ни стало сейчас выгнать всех. Что та, это ни на что не похоже! Половина людей разбежалась.
– Ты куда?.. Вы куда?.. – крикнул он на трех пехотных солдат, которые, без ружей, подобрав полы шинелей, проскользнули мимо него в ряды. – Стой, канальи!
– Да, вот извольте их собрать! – отвечал другой офицер. – Их не соберешь; надо идти скорее, чтобы последние не ушли, вот и всё!
– Как же идти? там стали, сперлися на мосту и не двигаются. Или цепь поставить, чтобы последние не разбежались?
– Да подите же туда! Гони ж их вон! – крикнул старший офицер.
Офицер в шарфе слез с лошади, кликнул барабанщика и вошел с ним вместе под арки. Несколько солдат бросилось бежать толпой. Купец, с красными прыщами по щекам около носа, с спокойно непоколебимым выражением расчета на сытом лице, поспешно и щеголевато, размахивая руками, подошел к офицеру.
– Ваше благородие, – сказал он, – сделайте милость, защитите. Нам не расчет пустяк какой ни на есть, мы с нашим удовольствием! Пожалуйте, сукна сейчас вынесу, для благородного человека хоть два куска, с нашим удовольствием! Потому мы чувствуем, а это что ж, один разбой! Пожалуйте! Караул, что ли, бы приставили, хоть запереть дали бы…
Несколько купцов столпилось около офицера.
– Э! попусту брехать то! – сказал один из них, худощавый, с строгим лицом. – Снявши голову, по волосам не плачут. Бери, что кому любо! – И он энергическим жестом махнул рукой и боком повернулся к офицеру.
– Тебе, Иван Сидорыч, хорошо говорить, – сердито заговорил первый купец. – Вы пожалуйте, ваше благородие.
– Что говорить! – крикнул худощавый. – У меня тут в трех лавках на сто тысяч товару. Разве убережешь, когда войско ушло. Эх, народ, божью власть не руками скласть!
– Пожалуйте, ваше благородие, – говорил первый купец, кланяясь. Офицер стоял в недоумении, и на лице его видна была нерешительность.
– Да мне что за дело! – крикнул он вдруг и пошел быстрыми шагами вперед по ряду. В одной отпертой лавке слышались удары и ругательства, и в то время как офицер подходил к ней, из двери выскочил вытолкнутый человек в сером армяке и с бритой головой.
Человек этот, согнувшись, проскочил мимо купцов и офицера. Офицер напустился на солдат, бывших в лавке. Но в это время страшные крики огромной толпы послышались на Москворецком мосту, и офицер выбежал на площадь.
– Что такое? Что такое? – спрашивал он, но товарищ его уже скакал по направлению к крикам, мимо Василия Блаженного. Офицер сел верхом и поехал за ним. Когда он подъехал к мосту, он увидал снятые с передков две пушки, пехоту, идущую по мосту, несколько поваленных телег, несколько испуганных лиц и смеющиеся лица солдат. Подле пушек стояла одна повозка, запряженная парой. За повозкой сзади колес жались четыре борзые собаки в ошейниках. На повозке была гора вещей, и на самом верху, рядом с детским, кверху ножками перевернутым стульчиком сидела баба, пронзительно и отчаянно визжавшая. Товарищи рассказывали офицеру, что крик толпы и визги бабы произошли оттого, что наехавший на эту толпу генерал Ермолов, узнав, что солдаты разбредаются по лавкам, а толпы жителей запружают мост, приказал снять орудия с передков и сделать пример, что он будет стрелять по мосту. Толпа, валя повозки, давя друг друга, отчаянно кричала, теснясь, расчистила мост, и войска двинулись вперед.


В самом городе между тем было пусто. По улицам никого почти не было. Ворота и лавки все были заперты; кое где около кабаков слышались одинокие крики или пьяное пенье. Никто не ездил по улицам, и редко слышались шаги пешеходов. На Поварской было совершенно тихо и пустынно. На огромном дворе дома Ростовых валялись объедки сена, помет съехавшего обоза и не было видно ни одного человека. В оставшемся со всем своим добром доме Ростовых два человека были в большой гостиной. Это были дворник Игнат и казачок Мишка, внук Васильича, оставшийся в Москве с дедом. Мишка, открыв клавикорды, играл на них одним пальцем. Дворник, подбоченившись и радостно улыбаясь, стоял пред большим зеркалом.