Шехзаде Мехмед (сын Ахмеда I)
| шехзаде Мехмед | |
| тур. Şehzade Mehmed | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: |
Стамбул, Османская империя |
| Отец: | |
| Мать: | |
Шехзаде́ Мехме́д (8 марта 1605, Стамбул — 12 апреля 1621) — старший сын Ахмеда Ι от Кёсем Султан[1].
Содержание
Биография
Шехзаде Мехмед родился в 1605 году и был первым сыном султана Ахмеда и Кёсем Султан. После смерти Ахмеда I в 1617 году на трон должен был взойти единокровный брат Мехмеда, Осман II, а самого шехзаде, как и его братьев ждала незавидная участь — всех их должны были казнить по закону Фатиха[2]. Однако несколькими годами ранее Ахмед I сохранил жизнь брату Мустафе уже после рождения собственных сыновей. Историки считают, что Ахмед I посчитал брата неспособным угрожать его правлению в виду явной психической болезни. Ещё одной из причин отступления Ахмеда от правил явилось влияние матери Мехмеда Кёсем, которая, опасаясь за жизнь сыновей, не желала после смерти султана видеть на троне шехзаде Османа, матерью которого была другая наложница. В итоге, после смерти отца Мехмеда на троне оказался его слабоумный дядя[3].
Правление бездетного Мустафы было недолгим: в 1618 году произошёл переворот и на троне оказался Осман II. На третьем году своего правления Осман был вынужден объявить войну Польше и, чтобы предотвратить захват власти шестнадцатилетним Мехмедом в своё отсутствие, приказал казнить брата[4]. Мехмед был похоронен в Голубой мечети рядом с отцом.
В культуре
В турецком сериале «Великолепный век: Кёсем Султан» роль взрослого шехзаде Мехмета исполнил Бурак Дакак.
Напишите отзыв о статье "Шехзаде Мехмед (сын Ахмеда I)"
Примечания
- ↑ TEZCAN, Baki The Debut of Kösem Sultan's Political Career // Turcica : Journal. — 2008. — Т. 40. — С. 347—359. — DOI:10.2143/TURC.40.0.2037143.
- ↑ Piterberg, 2013.
- ↑ Boyar, Fleet, 2010, p. 42.
- ↑ [liberteryen.org/2013/03/oldurulen-osmanli-sehzadeleri-ve-devrilen-padisahlar/ Öldürülen Osmanlı Şehzadeleri ve Devrilen Padişahlar]
Литература
- Boyar, Ebru; Fleet, Kate. [books.google.ru/books?id=hHd2OizxNCcC A Social History of Ottoman Istanbul]. — New York: Cambridge University Press, 2010. — P. 42. — ISBN 1139484443, 9781139484442.
- Piterberg, Gabriel. [referenceworks.brillonline.com/entries/encyclopaedia-of-islam-3/ahmed-i-COM_22989 Ahmed I] // Encyclopaedia of Islam / Gudrun Krämer, Denis Matringe, John Nawas, Everett Rowson. — 3. — Leiden: Brill Pub., 2013. — ISBN 9004252673, 9789004252677.
Отрывок, характеризующий Шехзаде Мехмед (сын Ахмеда I)
– Mon Dieu, mon Dieu! [Боже мой, Боже мой!] – проговорила княгиня и, подобрав одною рукой складку платья, подошла к мужу и поцеловала его в лоб.– Bonsoir, Lise, [Доброй ночи, Лиза,] – сказал князь Андрей, вставая и учтиво, как у посторонней, целуя руку.
Друзья молчали. Ни тот, ни другой не начинал говорить. Пьер поглядывал на князя Андрея, князь Андрей потирал себе лоб своею маленькою рукой.
– Пойдем ужинать, – сказал он со вздохом, вставая и направляясь к двери.
Они вошли в изящно, заново, богато отделанную столовую. Всё, от салфеток до серебра, фаянса и хрусталя, носило на себе тот особенный отпечаток новизны, который бывает в хозяйстве молодых супругов. В середине ужина князь Андрей облокотился и, как человек, давно имеющий что нибудь на сердце и вдруг решающийся высказаться, с выражением нервного раздражения, в каком Пьер никогда еще не видал своего приятеля, начал говорить:
– Никогда, никогда не женись, мой друг; вот тебе мой совет: не женись до тех пор, пока ты не скажешь себе, что ты сделал всё, что мог, и до тех пор, пока ты не перестанешь любить ту женщину, какую ты выбрал, пока ты не увидишь ее ясно; а то ты ошибешься жестоко и непоправимо. Женись стариком, никуда негодным… А то пропадет всё, что в тебе есть хорошего и высокого. Всё истратится по мелочам. Да, да, да! Не смотри на меня с таким удивлением. Ежели ты ждешь от себя чего нибудь впереди, то на каждом шагу ты будешь чувствовать, что для тебя всё кончено, всё закрыто, кроме гостиной, где ты будешь стоять на одной доске с придворным лакеем и идиотом… Да что!…
Он энергически махнул рукой.
Пьер снял очки, отчего лицо его изменилось, еще более выказывая доброту, и удивленно глядел на друга.
– Моя жена, – продолжал князь Андрей, – прекрасная женщина. Это одна из тех редких женщин, с которою можно быть покойным за свою честь; но, Боже мой, чего бы я не дал теперь, чтобы не быть женатым! Это я тебе одному и первому говорю, потому что я люблю тебя.
Князь Андрей, говоря это, был еще менее похож, чем прежде, на того Болконского, который развалившись сидел в креслах Анны Павловны и сквозь зубы, щурясь, говорил французские фразы. Его сухое лицо всё дрожало нервическим оживлением каждого мускула; глаза, в которых прежде казался потушенным огонь жизни, теперь блестели лучистым, ярким блеском. Видно было, что чем безжизненнее казался он в обыкновенное время, тем энергичнее был он в эти минуты почти болезненного раздражения.
– Ты не понимаешь, отчего я это говорю, – продолжал он. – Ведь это целая история жизни. Ты говоришь, Бонапарте и его карьера, – сказал он, хотя Пьер и не говорил про Бонапарте. – Ты говоришь Бонапарте; но Бонапарте, когда он работал, шаг за шагом шел к цели, он был свободен, у него ничего не было, кроме его цели, – и он достиг ее. Но свяжи себя с женщиной – и как скованный колодник, теряешь всякую свободу. И всё, что есть в тебе надежд и сил, всё только тяготит и раскаянием мучает тебя. Гостиные, сплетни, балы, тщеславие, ничтожество – вот заколдованный круг, из которого я не могу выйти. Я теперь отправляюсь на войну, на величайшую войну, какая только бывала, а я ничего не знаю и никуда не гожусь. Je suis tres aimable et tres caustique, [Я очень мил и очень едок,] – продолжал князь Андрей, – и у Анны Павловны меня слушают. И это глупое общество, без которого не может жить моя жена, и эти женщины… Ежели бы ты только мог знать, что это такое toutes les femmes distinguees [все эти женщины хорошего общества] и вообще женщины! Отец мой прав. Эгоизм, тщеславие, тупоумие, ничтожество во всем – вот женщины, когда показываются все так, как они есть. Посмотришь на них в свете, кажется, что что то есть, а ничего, ничего, ничего! Да, не женись, душа моя, не женись, – кончил князь Андрей.
