Шехтман, Дан

Дан Шехтман
ивр. ‏דן שכטמן‏‎
Место рождения:	Тель-Авив, Подмандатная Палестина
Научная сфера:	кристаллография, металловедение
Место работы:	Технион, Университет штата Айова
Альма-матер:	Технион
Награды и премии:	Премия Вольфа (физика, 1999) Нобелевская премия по химии (2011)

Дан Ше́хтман (род. 24 января 1941, Тель-Авив) — израильский физик и химик, лауреат Нобелевской премии по химии за 2011 год «за открытие квазикристаллов». 17 января 2014 объявил о решении выставить свою кандидатуру на выборах президента Израиля 2014 года. По результатам выборов не был избран, набрав в первом круге выборов 1 голос из 120.

Биография

Дан Шехтман родился в Тель-Авиве в 1941 году. Его отец, недавний репатриант Ицхак Шехтман, работал печатником в типографии. Мать, Натания Ашур, происходила из семьи первопоселенцев, покинувших Украину в 1906 году. Дед по материнской линии, Зеэв Ашур (Вольф Зейликович Побережкин; 1882, Белая Церковь — 1956, Тель-Авив), из семьи садгорских хасидов, был активистом еврейской социал-демократической рабочей партии Поалей Цион, редактором партийной газеты на идише «Дер онфанг» (с 1908), основателем первого социалистического журнала на иврите «Ахдут» (Единство, с Ицхаком Бен-Цви и его женой Рахелью Янаит, 1910). В академии искусств Бецалель он познакомился со своей будущей женой, ученицей Бориса Шаца, художницей Шошаной Котляр. Родители Шехтмана развелись, когда он был подростком.

Рос в Бат-Яме и Петах-Тикве. В 1966 году в Технионе получил степень бакалавра, в 1968 году — магистра, а в 1972 году — PhD. После получения степени PhD Шехтман три года изучал свойства алюминидов титана в лаборатории AFRL при авиабазе Райта-Паттерсона в штате Огайо, США. В 1975 году он устроился на факультет материаловедения в Технионе. В 1981—1983 годы Шехтман находился в творческом отпуске (англ. Sabbatical) в Университете Джонса Хопкинса, где он совместно с институтом НИСТ занимался изучением быстроохлаждённых сплавов алюминия с переходными металлами. Результатом этих исследований стало открытие икосаэдрической фазы и последующее открытие квазипериодических кристаллов. В 1992—1994 годы Шехтман находился в творческом отпуске в НИСТе, где занимался изучением влияния дефектных структур кристаллов, выращенных методом химического осаждения из газовой фазы, на их рост и свойства. В 2004 году Шехтман устроился в Лабораторию Эймса Университета штата Айова, где ныне проводит от четырёх до пяти месяцев в году.

В 1996 году Шехтман был избран членом Израильской академии наук, в 2000 году — членом Национальной технической академии США, в 2004 году — членом Европейской академии наук.

С 2014 года возглавляет Международный научный совет Томского политехнического университета.

Награды

• 1986 — Премия фонда Фриденберга по физике
• 1987 — Международная премия за новые материалы
• 1988 — Премия Ротшильда
• 1998 — Государственная премия Израиля по физике
• 1999 — Премия Вольфа по физике
• 2000 — Премия Григория Аминова
• 2000 — Премия EMET
• 2008 — Премия Европейского общества материаловедения
• 2011 — Нобелевская премия по химии

Хобби

Профессор Шехтман на досуге занимается изготовлением ювелирных украшений.

Избранная библиография

• D. Shechtman, I. Blech, D. Gratias, J. W. Cahn. [link.aps.org/doi/10.1103/PhysRevLett.53.1951 Metallic Phase with Long-Range Orientational Order and No Translational Symmetry] // Physical Review Letters. — 1984. — Vol. 53. — P. 1951—1953. — статья, содержащая сообщение об открытии квазикристаллов
• D. Shechtman: Twin Determined Growth of Diamond Wafers, Materials Science and Engineering A184 (1994) 113
• D. Shechtman, D. van Heerden, D. Josell: fcc Titanium in Ti-Al Multilayers, Materials Letters 20 (1994) 329
• D. van Heerden, E. Zolotoyabko, D. Shechtman: Microstructural and Structural Characterization of Electrodeposited Cu/Ni multilayers, Materials Letters (1994)
• I. Goldfarb, E. Zolotoyabko, A. Berner, D. Shechtman: Novel Specimen Preparation Technique for the Study of Multi Component Phase Diagrams, Materials Letters 21 (1994), 149—154
• D. Josell, D. Shechtman, D. van Heerden: fcc Titanium in Ti/Ni Multilayers, Materials Letters 22 (1995), 275—279

Ссылки

• [materials.technion.ac.il/shechtman.html Дан Шехтман] (англ.)(недоступная ссылка — история). Факультет материаловедения, Технион. Проверено 5 октября 2011. [web.archive.org/20060506015543/materials.technion.ac.il/shechtman.html Архивировано из первоисточника 6 мая 2006].
• R. Van Noorden. [dx.doi.org/10.1038/478165a Persistence pays off for crystal chemist] // Nature. — 2011. — Vol. 478. — P. 165—166.
• З. Гельман. [elementy.ru/lib/431492 Квазикристаллы и квазиобразование (Интервью с Д. Шехтманом)] // Химия и жизнь. — 2011. — № 12.

Отрывок, характеризующий Шехтман, Дан

– Что вы об этом думаете, князь? – позволил себе Десаль обратиться с вопросом.
– Я! я!.. – как бы неприятно пробуждаясь, сказал князь, не спуская глаз с плана постройки.
– Весьма может быть, что театр войны так приблизится к нам…
– Ха ха ха! Театр войны! – сказал князь. – Я говорил и говорю, что театр войны есть Польша, и дальше Немана никогда не проникнет неприятель.
Десаль с удивлением посмотрел на князя, говорившего о Немане, когда неприятель был уже у Днепра; но княжна Марья, забывшая географическое положение Немана, думала, что то, что ее отец говорит, правда.
– При ростепели снегов потонут в болотах Польши. Они только могут не видеть, – проговорил князь, видимо, думая о кампании 1807 го года, бывшей, как казалось, так недавно. – Бенигсен должен был раньше вступить в Пруссию, дело приняло бы другой оборот…
– Но, князь, – робко сказал Десаль, – в письме говорится о Витебске…
– А, в письме, да… – недовольно проговорил князь, – да… да… – Лицо его приняло вдруг мрачное выражение. Он помолчал. – Да, он пишет, французы разбиты, при какой это реке?
Десаль опустил глаза.
– Князь ничего про это не пишет, – тихо сказал он.
– А разве не пишет? Ну, я сам не выдумал же. – Все долго молчали.
– Да… да… Ну, Михайла Иваныч, – вдруг сказал он, приподняв голову и указывая на план постройки, – расскажи, как ты это хочешь переделать…
Михаил Иваныч подошел к плану, и князь, поговорив с ним о плане новой постройки, сердито взглянув на княжну Марью и Десаля, ушел к себе.
Княжна Марья видела смущенный и удивленный взгляд Десаля, устремленный на ее отца, заметила его молчание и была поражена тем, что отец забыл письмо сына на столе в гостиной; но она боялась не только говорить и расспрашивать Десаля о причине его смущения и молчания, но боялась и думать об этом.
Ввечеру Михаил Иваныч, присланный от князя, пришел к княжне Марье за письмом князя Андрея, которое забыто было в гостиной. Княжна Марья подала письмо. Хотя ей это и неприятно было, она позволила себе спросить у Михаила Иваныча, что делает ее отец.
– Всё хлопочут, – с почтительно насмешливой улыбкой, которая заставила побледнеть княжну Марью, сказал Михаил Иваныч. – Очень беспокоятся насчет нового корпуса. Читали немножко, а теперь, – понизив голос, сказал Михаил Иваныч, – у бюра, должно, завещанием занялись. (В последнее время одно из любимых занятий князя было занятие над бумагами, которые должны были остаться после его смерти и которые он называл завещанием.)
– А Алпатыча посылают в Смоленск? – спросила княжна Марья.
– Как же с, уж он давно ждет.


Когда Михаил Иваныч вернулся с письмом в кабинет, князь в очках, с абажуром на глазах и на свече, сидел у открытого бюро, с бумагами в далеко отставленной руке, и в несколько торжественной позе читал свои бумаги (ремарки, как он называл), которые должны были быть доставлены государю после его смерти.
Когда Михаил Иваныч вошел, у него в глазах стояли слезы воспоминания о том времени, когда он писал то, что читал теперь. Он взял из рук Михаила Иваныча письмо, положил в карман, уложил бумаги и позвал уже давно дожидавшегося Алпатыча.
На листочке бумаги у него было записано то, что нужно было в Смоленске, и он, ходя по комнате мимо дожидавшегося у двери Алпатыча, стал отдавать приказания.
– Первое, бумаги почтовой, слышишь, восемь дестей, вот по образцу; золотообрезной… образчик, чтобы непременно по нем была; лаку, сургучу – по записке Михаила Иваныча.
Он походил по комнате и заглянул в памятную записку.
– Потом губернатору лично письмо отдать о записи.
Потом были нужны задвижки к дверям новой постройки, непременно такого фасона, которые выдумал сам князь. Потом ящик переплетный надо было заказать для укладки завещания.
Отдача приказаний Алпатычу продолжалась более двух часов. Князь все не отпускал его. Он сел, задумался и, закрыв глаза, задремал. Алпатыч пошевелился.
– Ну, ступай, ступай; ежели что нужно, я пришлю.
Алпатыч вышел. Князь подошел опять к бюро, заглянув в него, потрогал рукою свои бумаги, опять запер и сел к столу писать письмо губернатору.
Уже было поздно, когда он встал, запечатав письмо. Ему хотелось спать, но он знал, что не заснет и что самые дурные мысли приходят ему в постели. Он кликнул Тихона и пошел с ним по комнатам, чтобы сказать ему, где стлать постель на нынешнюю ночь. Он ходил, примеривая каждый уголок.
Везде ему казалось нехорошо, но хуже всего был привычный диван в кабинете. Диван этот был страшен ему, вероятно по тяжелым мыслям, которые он передумал, лежа на нем. Нигде не было хорошо, но все таки лучше всех был уголок в диванной за фортепиано: он никогда еще не спал тут.
Тихон принес с официантом постель и стал уставлять.
– Не так, не так! – закричал князь и сам подвинул на четверть подальше от угла, и потом опять поближе.
«Ну, наконец все переделал, теперь отдохну», – подумал князь и предоставил Тихону раздевать себя.
Досадливо морщась от усилий, которые нужно было делать, чтобы снять кафтан и панталоны, князь разделся, тяжело опустился на кровать и как будто задумался, презрительно глядя на свои желтые, иссохшие ноги. Он не задумался, а он медлил перед предстоявшим ему трудом поднять эти ноги и передвинуться на кровати. «Ох, как тяжело! Ох, хоть бы поскорее, поскорее кончились эти труды, и вы бы отпустили меня! – думал он. Он сделал, поджав губы, в двадцатый раз это усилие и лег. Но едва он лег, как вдруг вся постель равномерно заходила под ним вперед и назад, как будто тяжело дыша и толкаясь. Это бывало с ним почти каждую ночь. Он открыл закрывшиеся было глаза.
– Нет спокоя, проклятые! – проворчал он с гневом на кого то. «Да, да, еще что то важное было, очень что то важное я приберег себе на ночь в постели. Задвижки? Нет, про это сказал. Нет, что то такое, что то в гостиной было. Княжна Марья что то врала. Десаль что то – дурак этот – говорил. В кармане что то – не вспомню».
– Тишка! Об чем за обедом говорили?
– Об князе, Михайле…
– Молчи, молчи. – Князь захлопал рукой по столу. – Да! Знаю, письмо князя Андрея. Княжна Марья читала. Десаль что то про Витебск говорил. Теперь прочту.
Он велел достать письмо из кармана и придвинуть к кровати столик с лимонадом и витушкой – восковой свечкой и, надев очки, стал читать. Тут только в тишине ночи, при слабом свете из под зеленого колпака, он, прочтя письмо, в первый раз на мгновение понял его значение.
«Французы в Витебске, через четыре перехода они могут быть у Смоленска; может, они уже там».