Шибаев, Алексей Васильевич

Алексей Васильевич Шибаев
Дата рождения	18 февраля 1911(1911-02-18)
Место рождения	Владимирская область
Дата смерти	19 февраля 1946(1946-02-19) (35 лет)
Место смерти	Москва
Принадлежность	СССР СССР
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии

Алексей Васильевич Шибаев (18.02.1911, Владимирская область — 19.02.1946, Москва) — помощник командира по воздушно-стрелковой службе 622-го штурмового авиационного полка, майор, Герой Советского Союза.

Биография

Родился 5 февраля 1911 года в деревне Перебор ныне Собинского района Владимирской области. В 1925 году окончил школу-семилетку, в 1928 году — школу ФЗУ. Работал мастером банкаброшного отдела на прядильной фабрике «Авангард», в 1931—1933 годах — токарем на заводе Центрального институт авиационного моторостроения в Москве.

В армии с августа 1933 года. До декабря 1933 года обучался в Ейской военной авиационной школе морских лётчиков. В 1934 году окончил Луганскую военную авиационную школу лётчиков. Служил в строевых частях ВВС.

Участник Великой Отечественной войны с 22 июня 1941 года в должности командира звена 89-го истребительного авиационного полка. Не успев выполнить ни одного боевого вылета, 27 июня 1941 года А. В. Шибаев был отправлен в 11-й запасной авиационный полк, где переучился на истребитель ЛаГГ-3. В августе 1941 года направлен в 5-й запасной авиационный полк, где прошёл переобучение на штурмовик Ил-2.

С 18 сентября 1941 года вновь на фронте в должности командира звена 431-го штурмового авиационного полка. Участвовал в оборонительных боях в районе Полтавы. В своём шестом боевом вылете 23 сентября 1941 года был сбит вражеским истребителем Ме-109 и получил тяжёлое ранение. До марта 1942 года находился на излечении в тыловом госпитале.

С мая 1942 года вновь на фронте в должности заместителя командира авиаэскадрильи 431-го штурмового авиационного полка. Участвовал в Харьковском сражении и Сталинградской битве. Совершил 46 боевых вылетов. 23 августа 1942 года полк был полностью обескровлен и выведен в тыл на переформирование, а А. В. Шибаев направлен в 12-й запасной авиационный полк.

С октября 1942 года — начальник воздушно-стрелковой службы 622-го штурмового авиационного полка. 4 ноября 1942 года полк прибыл на Сталинградский фронт, но из-за открывшейся раны левого предплечья А. В. Шибаев не был допущен к лётной работе. Лишь в январе 1943 года он всё же добился разрешения выполнять боевые вылеты. Воевал на Сталинградском, Южном и Северо-Кавказском фронтах, в Отдельной Приморской армии, на 4-м Украинском фронте. Участвовал в Сталинградской битве, освобождении Кубани, Тамани, Крыма и Севастополя. В мае 1943 года был назначен помощником командира полка по воздушно-стрелковой службе. С июня 1944 года воевал на 2-м Прибалтийском фронте. Участвовал в освобождении Прибалтики, блокаде и ликвидации Курляндской группировки противника. К февралю 1945 года совершил 99 боевых вылетов на штурмовике Ил-2.

За мужество и героизм, проявленные в боях, Указом Президиума Верховного Совета СССР от 18 августа 1945 года майору Шибаеву Алексею Васильевичу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда».

После войны продолжал службу в строевых частях ВВС. Умер 19 февраля 1946 года. Похоронен на Ваганьковском кладбище в Москве.

Майор. Награждён орденом Ленина, двумя орденами Красного Знамени, двумя орденами Отечественной войны 1-й степени, медалями.

Память

• Его именем названа улица в городе Собинка Владимирской области.
• Мемориальная доска в память о Шибаеве установлена Российским военно-историческим обществом на здании школы № 2 города Собинка, где он учился.

Литература

• Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1988. — Т. 2 /Любов — Ящук/. — 863 с. — 100 000 экз. — ISBN 5-203-00536-2.
• Нагорный А. Ф., Травкин В. В. Земли Владимирской богатыри. Ярославль: 1967.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=10543 Алексей Васильевич Шибаев]. Сайт «Герои Страны». Проверено 9 июля 2014.

Отрывок, характеризующий Шибаев, Алексей Васильевич

Прежде чем Пьер вышел, княжна сказала ему:
– Это в первый раз она так говорила о нем.


Пьера провели в освещенную большую столовую; через несколько минут послышались шаги, и княжна с Наташей вошли в комнату. Наташа была спокойна, хотя строгое, без улыбки, выражение теперь опять установилось на ее лице. Княжна Марья, Наташа и Пьер одинаково испытывали то чувство неловкости, которое следует обыкновенно за оконченным серьезным и задушевным разговором. Продолжать прежний разговор невозможно; говорить о пустяках – совестно, а молчать неприятно, потому что хочется говорить, а этим молчанием как будто притворяешься. Они молча подошли к столу. Официанты отодвинули и пододвинули стулья. Пьер развернул холодную салфетку и, решившись прервать молчание, взглянул на Наташу и княжну Марью. Обе, очевидно, в то же время решились на то же: у обеих в глазах светилось довольство жизнью и признание того, что, кроме горя, есть и радости.
– Вы пьете водку, граф? – сказала княжна Марья, и эти слова вдруг разогнали тени прошедшего.
– Расскажите же про себя, – сказала княжна Марья. – Про вас рассказывают такие невероятные чудеса.
– Да, – с своей, теперь привычной, улыбкой кроткой насмешки отвечал Пьер. – Мне самому даже рассказывают про такие чудеса, каких я и во сне не видел. Марья Абрамовна приглашала меня к себе и все рассказывала мне, что со мной случилось, или должно было случиться. Степан Степаныч тоже научил меня, как мне надо рассказывать. Вообще я заметил, что быть интересным человеком очень покойно (я теперь интересный человек); меня зовут и мне рассказывают.
Наташа улыбнулась и хотела что то сказать.
– Нам рассказывали, – перебила ее княжна Марья, – что вы в Москве потеряли два миллиона. Правда это?
– А я стал втрое богаче, – сказал Пьер. Пьер, несмотря на то, что долги жены и необходимость построек изменили его дела, продолжал рассказывать, что он стал втрое богаче.
– Что я выиграл несомненно, – сказал он, – так это свободу… – начал он было серьезно; но раздумал продолжать, заметив, что это был слишком эгоистический предмет разговора.
– А вы строитесь?
– Да, Савельич велит.
– Скажите, вы не знали еще о кончине графини, когда остались в Москве? – сказала княжна Марья и тотчас же покраснела, заметив, что, делая этот вопрос вслед за его словами о том, что он свободен, она приписывает его словам такое значение, которого они, может быть, не имели.
– Нет, – отвечал Пьер, не найдя, очевидно, неловким то толкование, которое дала княжна Марья его упоминанию о своей свободе. – Я узнал это в Орле, и вы не можете себе представить, как меня это поразило. Мы не были примерные супруги, – сказал он быстро, взглянув на Наташу и заметив в лице ее любопытство о том, как он отзовется о своей жене. – Но смерть эта меня страшно поразила. Когда два человека ссорятся – всегда оба виноваты. И своя вина делается вдруг страшно тяжела перед человеком, которого уже нет больше. И потом такая смерть… без друзей, без утешения. Мне очень, очень жаль еe, – кончил он и с удовольствием заметил радостное одобрение на лице Наташи.
– Да, вот вы опять холостяк и жених, – сказала княжна Марья.
Пьер вдруг багрово покраснел и долго старался не смотреть на Наташу. Когда он решился взглянуть на нее, лицо ее было холодно, строго и даже презрительно, как ему показалось.
– Но вы точно видели и говорили с Наполеоном, как нам рассказывали? – сказала княжна Марья.
Пьер засмеялся.
– Ни разу, никогда. Всегда всем кажется, что быть в плену – значит быть в гостях у Наполеона. Я не только не видал его, но и не слыхал о нем. Я был гораздо в худшем обществе.
Ужин кончался, и Пьер, сначала отказывавшийся от рассказа о своем плене, понемногу вовлекся в этот рассказ.
– Но ведь правда, что вы остались, чтоб убить Наполеона? – спросила его Наташа, слегка улыбаясь. – Я тогда догадалась, когда мы вас встретили у Сухаревой башни; помните?
Пьер признался, что это была правда, и с этого вопроса, понемногу руководимый вопросами княжны Марьи и в особенности Наташи, вовлекся в подробный рассказ о своих похождениях.
Сначала он рассказывал с тем насмешливым, кротким взглядом, который он имел теперь на людей и в особенности на самого себя; но потом, когда он дошел до рассказа об ужасах и страданиях, которые он видел, он, сам того не замечая, увлекся и стал говорить с сдержанным волнением человека, в воспоминании переживающего сильные впечатления.
Княжна Марья с кроткой улыбкой смотрела то на Пьера, то на Наташу. Она во всем этом рассказе видела только Пьера и его доброту. Наташа, облокотившись на руку, с постоянно изменяющимся, вместе с рассказом, выражением лица, следила, ни на минуту не отрываясь, за Пьером, видимо, переживая с ним вместе то, что он рассказывал. Не только ее взгляд, но восклицания и короткие вопросы, которые она делала, показывали Пьеру, что из того, что он рассказывал, она понимала именно то, что он хотел передать. Видно было, что она понимала не только то, что он рассказывал, но и то, что он хотел бы и не мог выразить словами. Про эпизод свой с ребенком и женщиной, за защиту которых он был взят, Пьер рассказал таким образом: