Шибболет

Шибболе́т, шиббо́лет (ивр. ‏שיבולת‏‎, «колос» или «течение») — библейское выражение, в переносном смысле обозначающее характерную речевую особенность, по которой можно опознать группу людей (в частности, этническую), своеобразный «речевой пароль», который неосознанно выдаёт человека, для которого язык — неродной.

Этот библеизм стал лингвистическим термином, который был введён в научный обиход Е. М. Верещагиным и В. Г. Костомаровым применительно к лингвострановедению.

Происхождение

Это слово на иврите упоминается в русском Синодальном переводе Библии в рассказе о применении лингвистической дискриминации для опознания тех, для кого диалект является родным, во время одной из древних усобиц.

Иеффай (ок. 1370—1070 гг. до н. э.), один из судей израильских, собрав всех жителей Галаада, сразился с ефремлянами и разбил их. Немедленно после победы он велел занять все переправы через Иордан, чтобы помешать побеждённым проникнуть на свои территории и смешаться с населением:

…И перехватили Галаадитяне переправу чрез Иордан от Ефремлян, и когда кто из уцелевших Ефремлян говорил: «позвольте мне переправиться», то жители Галаадские говорили ему: не Ефремлянин ли ты? Он говорил: нет. Они говорили ему «скажи: шибболет», а он говорил: «сибболет», и не мог иначе выговорить. Тогда они, взяв его, закололи у переправы чрез Иордан. И пало в то время из Ефремлян сорок две тысячи… (Суд. 12:5-6).

В отличие от галаадского, в ефремском диалекте еврейского языка не было звука «ш» и его носители не могли правильно (твёрдо) воспроизвести слово (ср. Мф. 26:73). Буквально «шибболет» означает «поток воды» (как в Псал. 68:3-16), а вот «сибболет» — «бремя». Выбор слова, на самом деле, был не случайным: возможно, человеку не просто предлагали сказать одно слово, а просили сказать фразу: «Дайте я перейду реку (поток воды)», и слово «шибболет» казалось его нормальной составляющей. И человек, думая, что его просят сказать «волшебную фразу», некий код, не сосредотачивался на произнесении этого одного слова, которое отдельно он, может быть, и смог бы произнести правильно.

В своей книге «Социолингвистика» Р. Белл пишет, что Иеффая, таким образом, можно считать одним из первых социолингвистов-экспериментаторов.

Христиане многих веков усматривают в этой истории пророческий прообраз: никто не может войти в Землю Обетованную, если не произнесёт шибболет. Иными словами, никто не может войти сквозь небесные врата, если не признает Иисуса Господом.

Переводы Библии

В церковнославянском переводе Библии это слово отсутствует и переведено словом «класъ» (то есть буквально — «колос»). Возможно, этим объясняется относительно малая распространённость этого библейского слова в русском языке. Поскольку церковнославянский перевод делался с греческой Септуагинты, а в греческом отсутствует разница между «ш» и «с», то было использовано греческое слово «синтема», то есть «условный знак».

В Вульгате же эта разница была передана: «…interrogabant eum dic ergo sebboleth quod interpretatur spica qui respondebat tebboleth». Поэтому в западноевропейские языки это слово вошло раньше, чем в русский. (Синодальный перевод Библии вышел лишь в 1876 году.)

В литературе

В русской

У Пушкина в 10-й главе «Евгения Онегина» читаем:

Авось, о Шиболет народный,
Тебе б я оду посвятил,
Но стихоплёт великородный
Меня уже предупредил.

Ю. М. Лотман объясняет применение здесь слова «шиболет» реминисценцией из «Дон-Жуана» Байрона (ХI песнь, строфа 12, стих 2):

Juan, who did not understand a word
Of English, save their shibboleth, «God damn!»

Виктор Шкловский, переживший Гражданскую войну русский писатель еврейского происхождения, пишет в «ZOO или Письма не о любви»:

Библия любопытно повторяется.
Однажды разбили евреи филистимлян. Те бежали, бежали по двое, спасаясь, через реку.
Евреи поставили у брода патрули.
Филистимлянина от еврея тогда было отличить трудно: и те и другие, вероятно, были голые.
Патруль спрашивал пробегавших: «Скажи слово шабелес».
Но филистимляне не умели говорить «ш», они говорили «сабелес».
Тогда их убивали.
На Украине видал я раз мальчика-еврея. Он не мог без дрожи смотреть на кукурузу.
Рассказал мне:
Когда на Украине убивали, то часто нужно было проверить, еврей ли убиваемый.
Ему говорили: «Скажи кукуруза».
Еврей иногда говорил: «кукуружа».
Его убивали.

Существует и похожий одесский анекдот:

— Сёма, скажи три раза «кукуруза»!
— Я лучше десять раз скажу «пшонка»!
(«Пшонка» по-одесски и есть «кукуруза»).

В русском переводе «Улисса» Джеймса Джойса для перевода искажённого автором библеизма применено слово «вшиволет».

В английской

В английском языке применение слова shibboleth известно с XVII века, причём это слово приобрело множество дополнительных значений:

• а) библ. шибболет б) слово, трудное для произношения, по которому узнают иностранца; особенность произношения, которая выдаёт происхождение человека в) особенность поведения, внешнего вида, языка и т. п., которая позволяет определить принадлежность человека к определённому слою или касте людей 2) тайный пароль (какой-либо секты или организации) 3) пережиток прошлого, предрассудок
• а) примета для опознания б) тайный пароль в) (неодобрительно) ходячее словечко, избитый лозунг г) (неодобрительно) (характерный) предрассудок; традиционное предубеждение д) амер. модное словечко, имеющее хождение среди определённого круга людей е) ~ амер. особенность произношения, манера одеваться, привычки, свойственные определённому кругу людей ж) устаревшее поверье.

«Шибболеты» на протяжении мировой истории

См. также: en:List of shibboleths

Во время «сицилийской вечерни» 1282 года повстанцы, чтобы выявить французов, которые пытались скрыться под видом местного населения, показывали всем нут и требовали сказать, что это такое. Так как сицилийское название нута «Сiciri» было труднопроизносимым для французов, то это слово послужило проверочным словом для их выявления по произношению. Любого, кто не прошел такую «лингвистическую» проверку, убивали на месте.

Во время Битвы при Куртре (1302) фламандцы вылавливали французов по их неспособности выговорить «Schild en de Vriend» (Щит и друг).

Во время фризского восстания (1515—1523) использовалась фраза «Bûter, brea, en griene tsiis; wa’t dat net sizze kin, is gjin oprjochte Fries» (Масло, ржаной хлеб и зелёный сыр — кто не может это выговорить, не настоящий фриз). Корабли, с борта которых не могли это произнести, не впускались в порт и захватывались.

В 1937 году в Доминикане во время так называемой петрушечной резни для того, чтобы отличить испаноязычных доминиканцев от франко-креолоязычных гаитян, подозреваемого просили произнести слово «perejil» (исп. петрушка). Тем, кто выговаривал его неправильно, солдаты отрубали головы мачете.

Во время Второй мировой войны голландцы использовали название города Схевенинген (Scheveningen), так как они, в отличие от немцев, произносят «Сх», а не «Ш»; датчане отличали немцев по произношению «rødgrød med fløde»; американцы на тихоокеанском фронте использовали слово «lollapalooza», поскольку носители японского языка обычно произносят «л» как «р»; финны ловили русских на произнесении «Höyryjyrä». Также во время Второй мировой войны на западном фронте английские и американские войска в качестве пароля часто использовали слова, начинающиеся с английской буквы «W», которая произносится как звук средний между «У» и «В». В немецком языке (как впрочем и в русском) такого звука нет, есть только звук «В», что позволяло союзникам отличать не-англоязычных от своих.

Василий Зайцев рассказывает, как во время Великой Отечественной войны по произношению различали русских и немцев:

Проводник ушёл, мы остались на месте, притаились. Слышим сигналы проводника: «Дорога, дорога», — повторяет он. Хорошее русское слово, по нему всегда можно узнать — кто говорит, русский или немец. Немцы это слово не умеют произносить, у них получается «тарока». На этом слове проваливаются даже немецкие разведчики, переодетые в нашу форму. Как скажет «тарока», так и попался.

— [lib.ru/MEMUARY/1939-1945/PEHOTA/snajper1.txt Зайцев В.Г. За Волгой земли для нас не было. Записки снайпера. — М.: Современник. 1981], глава 9

Борис Стругацкий:

«А ну скажи На горе Арарат растёт красный виноград!» — требовали у меня беспощадные личности, окружившие и стиснувшие меня. «А ну скажи кукуруза!!!» — вопили они, нехорошо ухмыляясь, подталкивая друг друга локтями и аж подпрыгивая в ожидании развлечения…

Я ничего не понимал. Было ясно, что тут какой-то подвох, но я не понимал, какой именно. Я просто не знал ещё тогда, что ни один еврей не способен правильно произнести букву «р», он обязательно отвратительно скартавит и скажет кукугуза. Я же воображал, помнится, что едва я, дурак, скажу кукуруза, как мне тут же с торжеством завопят что-нибудь вроде: «А вот тебе в пузо!!!» — и радостно врежут в поддых. «А ну скажи!!! — наседали на меня. — Ага, боится!.. А ну говори!..»

Я сказал им про Арарат. Наступила относительная тишина. На лицах истязателей моих явственно проступило недоумение. «А ну скажи кукуруза…» Я собрался с духом и сказал. «Кукугуза…» — неуверенно скартавил кто-то, но прозвучало это неубедительно: было уже ясно, что удовольствие я людям каким-то образом испортил.

— [www.rulit.me/books/bolnoj-vopros-read-173888-1.html Стругацкий Борис Натанович. Больной вопрос (бесполезные заметки)].

Во время армянского погрома в Баку в 1990 году погромщики останавливали автобусы и автомобили, допытываясь, нет ли среди пассажиров армян. Чтобы отыскать армянина, они заставляли всех произносить слово «фундук» по-азербайджански. Считалось, что армяне не умеют правильно произнести начальный звук «ф», говоря вместо него «п».

В XX веке украинцы в порядке подтрунивания использовали в качестве шибболета по отношению к русским слово «паляни́ця» (читается «паляны́ця», буханка хлеба круглой формы). При кажущейся простоте слова человек, привыкший к фонетике и алфавиту русского языка, автоматически выговаривает его с заметным для украинского уха акцентом (обычно произнося «паляни́ца»), причём независимо от того, прочёл ли он его или пытается воспроизвести со слуха.

В британском английском имеется множество маркеров аристократического социального происхождения, называемых U English.

В названиях произведений

• Жак Деррида. «Шибболет — для Пауля Целана»
• Дж. Р. Р. Толкин. «Шибболет Феанора» (англ. The Shibboleth of Fëanor): заметки об изменении произношения звука «th» на «s».
• Альберт Зеличёнок. «Скажи „Шибболет“» (лауреат премии «Малый Зилант»).
• Александр Генис. [www.novayagazeta.ru/arts/55784.html «Шибболет»]. Новая Газета, выпуск № 139 от 7 декабря 2012 года.

Литература

• Шибболет // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Отрывок, характеризующий Шибболет

Наполеон начал войну с Россией потому, что он не мог не приехать в Дрезден, не мог не отуманиться почестями, не мог не надеть польского мундира, не поддаться предприимчивому впечатлению июньского утра, не мог воздержаться от вспышки гнева в присутствии Куракина и потом Балашева.
Александр отказывался от всех переговоров потому, что он лично чувствовал себя оскорбленным. Барклай де Толли старался наилучшим образом управлять армией для того, чтобы исполнить свой долг и заслужить славу великого полководца. Ростов поскакал в атаку на французов потому, что он не мог удержаться от желания проскакаться по ровному полю. И так точно, вследствие своих личных свойств, привычек, условий и целей, действовали все те неперечислимые лица, участники этой войны. Они боялись, тщеславились, радовались, негодовали, рассуждали, полагая, что они знают то, что они делают, и что делают для себя, а все были непроизвольными орудиями истории и производили скрытую от них, но понятную для нас работу. Такова неизменная судьба всех практических деятелей, и тем не свободнее, чем выше они стоят в людской иерархии.
Теперь деятели 1812 го года давно сошли с своих мест, их личные интересы исчезли бесследно, и одни исторические результаты того времени перед нами.
Но допустим, что должны были люди Европы, под предводительством Наполеона, зайти в глубь России и там погибнуть, и вся противуречащая сама себе, бессмысленная, жестокая деятельность людей – участников этой войны, становится для нас понятною.
Провидение заставляло всех этих людей, стремясь к достижению своих личных целей, содействовать исполнению одного огромного результата, о котором ни один человек (ни Наполеон, ни Александр, ни еще менее кто либо из участников войны) не имел ни малейшего чаяния.
Теперь нам ясно, что было в 1812 м году причиной погибели французской армии. Никто не станет спорить, что причиной погибели французских войск Наполеона было, с одной стороны, вступление их в позднее время без приготовления к зимнему походу в глубь России, а с другой стороны, характер, который приняла война от сожжения русских городов и возбуждения ненависти к врагу в русском народе. Но тогда не только никто не предвидел того (что теперь кажется очевидным), что только этим путем могла погибнуть восьмисоттысячная, лучшая в мире и предводимая лучшим полководцем армия в столкновении с вдвое слабейшей, неопытной и предводимой неопытными полководцами – русской армией; не только никто не предвидел этого, но все усилия со стороны русских были постоянно устремляемы на то, чтобы помешать тому, что одно могло спасти Россию, и со стороны французов, несмотря на опытность и так называемый военный гений Наполеона, были устремлены все усилия к тому, чтобы растянуться в конце лета до Москвы, то есть сделать то самое, что должно было погубить их.
В исторических сочинениях о 1812 м годе авторы французы очень любят говорить о том, как Наполеон чувствовал опасность растяжения своей линии, как он искал сражения, как маршалы его советовали ему остановиться в Смоленске, и приводить другие подобные доводы, доказывающие, что тогда уже будто понята была опасность кампании; а авторы русские еще более любят говорить о том, как с начала кампании существовал план скифской войны заманивания Наполеона в глубь России, и приписывают этот план кто Пфулю, кто какому то французу, кто Толю, кто самому императору Александру, указывая на записки, проекты и письма, в которых действительно находятся намеки на этот образ действий. Но все эти намеки на предвидение того, что случилось, как со стороны французов так и со стороны русских выставляются теперь только потому, что событие оправдало их. Ежели бы событие не совершилось, то намеки эти были бы забыты, как забыты теперь тысячи и миллионы противоположных намеков и предположений, бывших в ходу тогда, но оказавшихся несправедливыми и потому забытых. Об исходе каждого совершающегося события всегда бывает так много предположений, что, чем бы оно ни кончилось, всегда найдутся люди, которые скажут: «Я тогда еще сказал, что это так будет», забывая совсем, что в числе бесчисленных предположений были делаемы и совершенно противоположные.
Предположения о сознании Наполеоном опасности растяжения линии и со стороны русских – о завлечении неприятеля в глубь России – принадлежат, очевидно, к этому разряду, и историки только с большой натяжкой могут приписывать такие соображения Наполеону и его маршалам и такие планы русским военачальникам. Все факты совершенно противоречат таким предположениям. Не только во все время войны со стороны русских не было желания заманить французов в глубь России, но все было делаемо для того, чтобы остановить их с первого вступления их в Россию, и не только Наполеон не боялся растяжения своей линии, но он радовался, как торжеству, каждому своему шагу вперед и очень лениво, не так, как в прежние свои кампании, искал сражения.
При самом начале кампании армии наши разрезаны, и единственная цель, к которой мы стремимся, состоит в том, чтобы соединить их, хотя для того, чтобы отступать и завлекать неприятеля в глубь страны, в соединении армий не представляется выгод. Император находится при армии для воодушевления ее в отстаивании каждого шага русской земли, а не для отступления. Устроивается громадный Дрисский лагерь по плану Пфуля и не предполагается отступать далее. Государь делает упреки главнокомандующим за каждый шаг отступления. Не только сожжение Москвы, но допущение неприятеля до Смоленска не может даже представиться воображению императора, и когда армии соединяются, то государь негодует за то, что Смоленск взят и сожжен и не дано пред стенами его генерального сражения.
Так думает государь, но русские военачальники и все русские люди еще более негодуют при мысли о том, что наши отступают в глубь страны.
Наполеон, разрезав армии, движется в глубь страны и упускает несколько случаев сражения. В августе месяце он в Смоленске и думает только о том, как бы ему идти дальше, хотя, как мы теперь видим, это движение вперед для него очевидно пагубно.
Факты говорят очевидно, что ни Наполеон не предвидел опасности в движении на Москву, ни Александр и русские военачальники не думали тогда о заманивании Наполеона, а думали о противном. Завлечение Наполеона в глубь страны произошло не по чьему нибудь плану (никто и не верил в возможность этого), а произошло от сложнейшей игры интриг, целей, желаний людей – участников войны, не угадывавших того, что должно быть, и того, что было единственным спасением России. Все происходит нечаянно. Армии разрезаны при начале кампании. Мы стараемся соединить их с очевидной целью дать сражение и удержать наступление неприятеля, но и этом стремлении к соединению, избегая сражений с сильнейшим неприятелем и невольно отходя под острым углом, мы заводим французов до Смоленска. Но мало того сказать, что мы отходим под острым углом потому, что французы двигаются между обеими армиями, – угол этот делается еще острее, и мы еще дальше уходим потому, что Барклай де Толли, непопулярный немец, ненавистен Багратиону (имеющему стать под его начальство), и Багратион, командуя 2 й армией, старается как можно дольше не присоединяться к Барклаю, чтобы не стать под его команду. Багратион долго не присоединяется (хотя в этом главная цель всех начальствующих лиц) потому, что ему кажется, что он на этом марше ставит в опасность свою армию и что выгоднее всего для него отступить левее и южнее, беспокоя с фланга и тыла неприятеля и комплектуя свою армию в Украине. А кажется, и придумано это им потому, что ему не хочется подчиняться ненавистному и младшему чином немцу Барклаю.
Император находится при армии, чтобы воодушевлять ее, а присутствие его и незнание на что решиться, и огромное количество советников и планов уничтожают энергию действий 1 й армии, и армия отступает.
В Дрисском лагере предположено остановиться; но неожиданно Паулучи, метящий в главнокомандующие, своей энергией действует на Александра, и весь план Пфуля бросается, и все дело поручается Барклаю, Но так как Барклай не внушает доверия, власть его ограничивают.
Армии раздроблены, нет единства начальства, Барклай не популярен; но из этой путаницы, раздробления и непопулярности немца главнокомандующего, с одной стороны, вытекает нерешительность и избежание сражения (от которого нельзя бы было удержаться, ежели бы армии были вместе и не Барклай был бы начальником), с другой стороны, – все большее и большее негодование против немцев и возбуждение патриотического духа.
Наконец государь уезжает из армии, и как единственный и удобнейший предлог для его отъезда избирается мысль, что ему надо воодушевить народ в столицах для возбуждения народной войны. И эта поездка государя и Москву утрояет силы русского войска.
Государь отъезжает из армии для того, чтобы не стеснять единство власти главнокомандующего, и надеется, что будут приняты более решительные меры; но положение начальства армий еще более путается и ослабевает. Бенигсен, великий князь и рой генерал адъютантов остаются при армии с тем, чтобы следить за действиями главнокомандующего и возбуждать его к энергии, и Барклай, еще менее чувствуя себя свободным под глазами всех этих глаз государевых, делается еще осторожнее для решительных действий и избегает сражений.
Барклай стоит за осторожность. Цесаревич намекает на измену и требует генерального сражения. Любомирский, Браницкий, Влоцкий и тому подобные так раздувают весь этот шум, что Барклай, под предлогом доставления бумаг государю, отсылает поляков генерал адъютантов в Петербург и входит в открытую борьбу с Бенигсеном и великим князем.
В Смоленске, наконец, как ни не желал того Багратион, соединяются армии.
Багратион в карете подъезжает к дому, занимаемому Барклаем. Барклай надевает шарф, выходит навстречу v рапортует старшему чином Багратиону. Багратион, в борьбе великодушия, несмотря на старшинство чина, подчиняется Барклаю; но, подчинившись, еще меньше соглашается с ним. Багратион лично, по приказанию государя, доносит ему. Он пишет Аракчееву: «Воля государя моего, я никак вместе с министром (Барклаем) не могу. Ради бога, пошлите меня куда нибудь хотя полком командовать, а здесь быть не могу; и вся главная квартира немцами наполнена, так что русскому жить невозможно, и толку никакого нет. Я думал, истинно служу государю и отечеству, а на поверку выходит, что я служу Барклаю. Признаюсь, не хочу». Рой Браницких, Винцингероде и тому подобных еще больше отравляет сношения главнокомандующих, и выходит еще меньше единства. Сбираются атаковать французов перед Смоленском. Посылается генерал для осмотра позиции. Генерал этот, ненавидя Барклая, едет к приятелю, корпусному командиру, и, просидев у него день, возвращается к Барклаю и осуждает по всем пунктам будущее поле сражения, которого он не видал.
Пока происходят споры и интриги о будущем поле сражения, пока мы отыскиваем французов, ошибившись в их месте нахождения, французы натыкаются на дивизию Неверовского и подходят к самым стенам Смоленска.
Надо принять неожиданное сражение в Смоленске, чтобы спасти свои сообщения. Сражение дается. Убиваются тысячи с той и с другой стороны.
Смоленск оставляется вопреки воле государя и всего народа. Но Смоленск сожжен самими жителями, обманутыми своим губернатором, и разоренные жители, показывая пример другим русским, едут в Москву, думая только о своих потерях и разжигая ненависть к врагу. Наполеон идет дальше, мы отступаем, и достигается то самое, что должно было победить Наполеона.