Шибеко, Захар Васильевич
| Шибеко Захар Васильевич | |
| белор. Шыбека Захар Васільевіч | |
 | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: |
д. Осиновка Белицкого сельского совета (Сенненский район Витебской области) |
| Научная сфера: | |
Шибе́ко Заха́р Васи́льевич (белор. Шыбека Захар Васільевіч) (род. 30 июля 1948) — белорусский историк. Доктор исторических наук (1998), профессор (2003).
Содержание
Биография
Родился 30 июля 1948 года в крестьянской семье в деревне Осиновка Белицкого сельского совета Сенненского района Витебской области.
В 1972 году окончил исторический факультет Белорусского государственного университета, в 1977 году защитил кандидатскую диссертацию, в 1998 году — докторскую. В 2003 г. получил звание профессора.
Работал учителем истории (1972—1974), научным сотрудником в Институте истории АН БССР (1974—1991), заведующим отдела белорусоведения Национального научно-просветительского центра имени Ф.Скорины (1991—1998).
В 1999 году — директор Национального музея истории и культуры Белоруссии.
C 2000 года — на должности профессора Белорусского государственного экономического университета, кафедра экономической истории [1].
С сентября 2001 г. по сентябрь 2002 г. по совместительству исполнял обязанности главного редактора журнала «Спадчына» («Наследие»).
Исследует Минск второй половины XIX — начала XX веков, города Белоруссии 1861—1904 годов, белорусское национальное движение XIX—XX веков.
Имеет более 200 научных публикаций. Работа по истории Белоруссии XIX—XX веков отмечена премией польского журнала «польск. Przegląd Wschodni» за 2001 год и премией имени Франциска Богушевича (за 2003 год) Белорусского ПЕН-центра.
Член Международной ассоциации белорусистов и Белорусского исторического общества.
В июне 2012 года переехал на постоянное место жительства в Израиль[2].
Монографии
- Минск в конце XIX — начале XX в. Очерк социально-экономического развития.-Мн., 1985. С.136.
- Мінск. Старонкі жыцця дарэвалюцыйнага горада («Минск. Страницы жизни дореволюционного города»). 2-е издание. Мн., 1994. С.341. В соавторстве с С.Шибеко.
- Гарады Беларусі (60-я гады XIX-пачатак XX стагоддзяў) («Города Беларуси (60-е годы XIX-начала XX веков)»). Мн., 1997. С.320.
- Historia Białorusi. 1795—2000 («История Беларуси. 1975—2000»). Люблин, 2002 (на польском языке). С.571.
- Нарыс гісторыі Беларусі. 1795—2002 («Очерк истории Беларуси. 1795—2002»). Минск, 2003. С.490.
- Dějiny Běloruska («История Беларуси»). Прага, 2006 (на чешском языке, в соавторстве с Генадием Сагановичем). С.400
- Минскъ сто гадоў таму. Минск, 2007. С.304.
- Гарадская цывілізацыя: Беларусь і свет. Курс лекцый. («Городская цивилизация: Беларусь и мир. Курс лекций»). Вильно, 2009. С.372.
Рецензии на работы и литература про автора
- Энцыклапедыя гісторыі Беларусі («Энциклопедия истории Беларуси»). Т. 6. Книга ІІ. Минск, 2001. С.244.
- Рецензия на книгу «Гарады Беларусі (60-я гады XIX — пачатак XX стагоддзяў)» — Guido Hausman, Koeln, «Jahrbucher fuer Geschichte Osteuropas». Band 48/2000 (на немецком языке). S. 450—451.
Напишите отзыв о статье "Шибеко, Захар Васильевич"
Примечания
- ↑ Белорусский государственный экономический университет. Официальный веб сайт [www.bseu.by/russian/faculty3/department5.htm]
- ↑ [news.tut.by/society/293560.html Беларускі гісторык Захар Шыбека з'ехаў жыць у Ізраіль]
См. также
Ссылки
- [mojazarplata.by/main/obrazovanie-karera/uspeshnaja-karera/zakhar-shibeko Захар Шибеко: Свобода — дороже денег]
- [news.tut.by/society/242619.html Захар Шыбека: Беларусы спраўдзіліся як нацыя, бо ў нас з’явіліся нацыянальныя героі]
Отрывок, характеризующий Шибеко, Захар Васильевич
Притащенный плетень осьмою ротой поставлен полукругом со стороны севера, подперт сошками, и перед ним разложен костер. Пробили зарю, сделали расчет, поужинали и разместились на ночь у костров – кто чиня обувь, кто куря трубку, кто, донага раздетый, выпаривая вшей.Казалось бы, что в тех, почти невообразимо тяжелых условиях существования, в которых находились в то время русские солдаты, – без теплых сапог, без полушубков, без крыши над головой, в снегу при 18° мороза, без полного даже количества провианта, не всегда поспевавшего за армией, – казалось, солдаты должны бы были представлять самое печальное и унылое зрелище.
Напротив, никогда, в самых лучших материальных условиях, войско не представляло более веселого, оживленного зрелища. Это происходило оттого, что каждый день выбрасывалось из войска все то, что начинало унывать или слабеть. Все, что было физически и нравственно слабого, давно уже осталось назади: оставался один цвет войска – по силе духа и тела.
К осьмой роте, пригородившей плетень, собралось больше всего народа. Два фельдфебеля присели к ним, и костер их пылал ярче других. Они требовали за право сиденья под плетнем приношения дров.
– Эй, Макеев, что ж ты …. запропал или тебя волки съели? Неси дров то, – кричал один краснорожий рыжий солдат, щурившийся и мигавший от дыма, но не отодвигавшийся от огня. – Поди хоть ты, ворона, неси дров, – обратился этот солдат к другому. Рыжий был не унтер офицер и не ефрейтор, но был здоровый солдат, и потому повелевал теми, которые были слабее его. Худенький, маленький, с вострым носиком солдат, которого назвали вороной, покорно встал и пошел было исполнять приказание, но в это время в свет костра вступила уже тонкая красивая фигура молодого солдата, несшего беремя дров.
– Давай сюда. Во важно то!
Дрова наломали, надавили, поддули ртами и полами шинелей, и пламя зашипело и затрещало. Солдаты, придвинувшись, закурили трубки. Молодой, красивый солдат, который притащил дрова, подперся руками в бока и стал быстро и ловко топотать озябшими ногами на месте.
– Ах, маменька, холодная роса, да хороша, да в мушкатера… – припевал он, как будто икая на каждом слоге песни.
– Эй, подметки отлетят! – крикнул рыжий, заметив, что у плясуна болталась подметка. – Экой яд плясать!
Плясун остановился, оторвал болтавшуюся кожу и бросил в огонь.
– И то, брат, – сказал он; и, сев, достал из ранца обрывок французского синего сукна и стал обвертывать им ногу. – С пару зашлись, – прибавил он, вытягивая ноги к огню.
– Скоро новые отпустят. Говорят, перебьем до копца, тогда всем по двойному товару.
– А вишь, сукин сын Петров, отстал таки, – сказал фельдфебель.
– Я его давно замечал, – сказал другой.
– Да что, солдатенок…
– А в третьей роте, сказывали, за вчерашний день девять человек недосчитали.
– Да, вот суди, как ноги зазнобишь, куда пойдешь?
– Э, пустое болтать! – сказал фельдфебель.
– Али и тебе хочется того же? – сказал старый солдат, с упреком обращаясь к тому, который сказал, что ноги зазнобил.
– А ты что же думаешь? – вдруг приподнявшись из за костра, пискливым и дрожащим голосом заговорил востроносенький солдат, которого называли ворона. – Кто гладок, так похудает, а худому смерть. Вот хоть бы я. Мочи моей нет, – сказал он вдруг решительно, обращаясь к фельдфебелю, – вели в госпиталь отослать, ломота одолела; а то все одно отстанешь…
– Ну буде, буде, – спокойно сказал фельдфебель. Солдатик замолчал, и разговор продолжался.
– Нынче мало ли французов этих побрали; а сапог, прямо сказать, ни на одном настоящих нет, так, одна названье, – начал один из солдат новый разговор.
– Всё казаки поразули. Чистили для полковника избу, выносили их. Жалости смотреть, ребята, – сказал плясун. – Разворочали их: так живой один, веришь ли, лопочет что то по своему.
– А чистый народ, ребята, – сказал первый. – Белый, вот как береза белый, и бравые есть, скажи, благородные.
– А ты думаешь как? У него от всех званий набраны.
– А ничего не знают по нашему, – с улыбкой недоумения сказал плясун. – Я ему говорю: «Чьей короны?», а он свое лопочет. Чудесный народ!
– Ведь то мудрено, братцы мои, – продолжал тот, который удивлялся их белизне, – сказывали мужики под Можайским, как стали убирать битых, где страженья то была, так ведь что, говорит, почитай месяц лежали мертвые ихние то. Что ж, говорит, лежит, говорит, ихний то, как бумага белый, чистый, ни синь пороха не пахнет.
