Шикунов, Фёдор Иванович

Фёдор Иванович Шикунов
Дата рождения	30 апреля 1921(1921-04-30)
Место рождения	Майкоп, Республика Адыгея
Дата смерти	15 марта 1945(1945-03-15) (23 года)
Место смерти	Фридевальде, Германия
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	ВВС
Годы службы	июнь 1939 — март 1945
Звание	гвардии
Часть	69-й гвардейский истребительный авиационный полк, 23-я гвардейская истребительная авиационная дивизия, 6-й Гвардейский истребительный Львовский Краснознамённый ордена Суворова 2-й степени авиационный корпус, 2-я воздушная армия, Степной фронт, 1-й Украинский фронт, 2-й Украинский фронт
Командовал	звеном, эскадрильей
Сражения/войны	Великая Отечественная война:Кировоградская наступательная операция, Корсунь-Шевченковская операция, Уманско-Ботошанская операция, Висло-Одерская операция, Нижнесилезская операция, Верхне-Силезская наступательная операция, Львовско-Сандомирская операция.
Награды и премии

Шикунов, Фёдор Иванович (30 апреля 1921 — 15 марта 1945) — Герой Российской Федерации.Командир эскадрильи 69-го гвардейского истребительного авиационного полка, 23-я гвардейская истребительная авиационная дивизия, 6-й Гвардейский истребительный Львовский Краснознамённый ордена Суворова 2-й степени авиационный корпус, 2-я воздушная армия, 2-й Украинский фронт, гвардии капитан. Герой Российской Федерации.

Биография

Фёдор Иванович Шикунов родился 30 апреля 1921 года в Майкопе в семье крестьянина. Русский. Член КПСС с 1944 года. Окончил 8 классов с отличием, работал продавцом на лесомебельном заводе и окончил в июне 1939 года Майкопский аэроклуб имени М. М. Громова, где учились будущие Герои-майкопчане Зюзин Дмитрий, Макаренко Алексей, Нагульян Мартирос, Шевкунов Анатолий, Шумаков Георгий.

В армии с июня 1939 года. В 1940 году окончил по первому разряду Таганрогскую военную авиационную школу имени В. П. Чкалова, в которой учились будущие Герои Советского Союза майкопчане Шевкунов Анатолий, Макаренко Алексей, Шумаков Георгий.

В Великой Отечественной войне с июня 1942 года. В действующей армии с 5 октября 1943 года. Воевал командиром звена, эскадрильи 69-го Гвардейского Краковского ордена Александра Невского истребительного авиационного полка 23-я Гвардейская Черкасская Краснознамённая ордена Богдана Хмельницкого истребительная авиационная дивизия, 6-й Гвардейский истребительный Львовский Краснознамённый ордена Суворова 2-й степени авиационный корпус, 2-я воздушная армия Степной фронт, 1-й Украинский фронт, 2-й Украинский фронт.

Подвиг

• Командир эскадрильи 69-го гвардейского истребительного авиационного полка, 23-я гвардейская истребительная авиационная дивизия, 6-й Гвардейский истребительный Львовский Краснознамённый ордена Суворова 2-й степени авиационный корпус, 2-я воздушная армия, 2-й Украинский фронт, гвардии капитан Шикунов, Фёдор Иванович совершил 212 успешных боевых вылетов и провёл 52 воздушных боя в которых сбил 25 вражеских самолётов.

12 июня 1944 года был представлен к званию Герой Советского Союза, но Указ не состоялся.

Погиб 15 марта 1945 года. Похоронен на центральной площади города Бриг (ныне город Бжег, Опольское воеводство Польши).

2 мая 1996 года Указом Президента РФ № 619 ему присвоено звание Герой Российской Федерации.

Награды

• орден Красного Знамени
• орден Красного Знамени
• орден Александра Невского
• орден Отечественной войны I степени
• орден Красной Звезды

Внешние изображения
	[waralbum.ru/wp-content/uploads/yapb_cache/shykunov_cor1.cmflo3ohzk00kc4oowcwwko4o.ejcuplo1l0oo0sk8c40s8osc4.th.jpeg Летчик-истребитель, командир эскадрильи Федор Шикунов у своего самолета P-39 «Аэрокобра»]
	[waralbum.ru/wp-content/uploads/yapb_cache/20090614shikunov2.cwxgm0wk1pko8o8kcswc4o4k4.ejcuplo1l0oo0sk8c40s8osc4.th.jpeg Летчик-истребитель, командир эскадрильи Федор Шикунов на крыле своего самолета P-39 «Аэрокобра»]
	[waralbum.ru/wp-content/uploads/yapb_cache/6_0_b7164_db8e81a7_orig_cor1.1vzqj6x8qikgs0848sk4c0kgs.ejcuplo1l0oo0sk8c40s8osc4.th.jpeg Летчик-истребитель, командир эскадрильи Ф.И. Шикунов в кабине своего самолета P-39 «Аэрокобра»]

Память

• Имя Героя высечено золотыми буквами в зале Славы Центрального музея Великой Отечественной войны в Парке Победы г. Москва.
• Установлен надгробный памятник на могиле Героя.

Литература

• Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1987. — Т. 1 /Абаев — Любичев/. — 911 с. — 100 000 экз. — ISBN отс., Рег. № в РКП 87-95382.
• Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1988. — Т. 2 /Любов — Ящук/. — 863 с. — 100 000 экз. — ISBN 5-203-00536-2.
• Хазретбий Исхакович Сиджах Твои Герои, Адыгея: очерки о Героях Советского Союза. — Майкоп: Адыгейское республиканское кн. изд-во, 2005. — 413 с. — ISBN 5-7608-0459-6
• Х. И. Сиджах. Герои России из Адыгеи. — Майкоп: ОАО «Полиграф-Юг», 2011. — 116 с. — ISBN 978-5-7992-0668-0

• Золотые Звезды Адыгеи. 2-е изд., доп. и дораб. — Майкоп, 1980.
• Кубани славные сыны. — Краснодар, 1963, кн.1.

Ссылки

•  [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=11785 Шикунов, Фёдор Иванович]. Сайт «Герои Страны».
• [airaces.narod.ru/all0/shikunov.htm Шикунов Ф. И.]
• [airaces.narod.ru/all0/shikunov.htm КРАСНЫЕ СОКОЛЫ]

Отрывок, характеризующий Шикунов, Фёдор Иванович

Да и всё казалось так бесполезно и ничтожно в сравнении с тем строгим и величественным строем мысли, который вызывали в нем ослабление сил от истекшей крови, страдание и близкое ожидание смерти. Глядя в глаза Наполеону, князь Андрей думал о ничтожности величия, о ничтожности жизни, которой никто не мог понять значения, и о еще большем ничтожестве смерти, смысл которой никто не мог понять и объяснить из живущих.
Император, не дождавшись ответа, отвернулся и, отъезжая, обратился к одному из начальников:
– Пусть позаботятся об этих господах и свезут их в мой бивуак; пускай мой доктор Ларрей осмотрит их раны. До свидания, князь Репнин, – и он, тронув лошадь, галопом поехал дальше.
На лице его было сиянье самодовольства и счастия.
Солдаты, принесшие князя Андрея и снявшие с него попавшийся им золотой образок, навешенный на брата княжною Марьею, увидав ласковость, с которою обращался император с пленными, поспешили возвратить образок.
Князь Андрей не видал, кто и как надел его опять, но на груди его сверх мундира вдруг очутился образок на мелкой золотой цепочке.
«Хорошо бы это было, – подумал князь Андрей, взглянув на этот образок, который с таким чувством и благоговением навесила на него сестра, – хорошо бы это было, ежели бы всё было так ясно и просто, как оно кажется княжне Марье. Как хорошо бы было знать, где искать помощи в этой жизни и чего ждать после нее, там, за гробом! Как бы счастлив и спокоен я был, ежели бы мог сказать теперь: Господи, помилуй меня!… Но кому я скажу это! Или сила – неопределенная, непостижимая, к которой я не только не могу обращаться, но которой не могу выразить словами, – великое всё или ничего, – говорил он сам себе, – или это тот Бог, который вот здесь зашит, в этой ладонке, княжной Марьей? Ничего, ничего нет верного, кроме ничтожества всего того, что мне понятно, и величия чего то непонятного, но важнейшего!»
Носилки тронулись. При каждом толчке он опять чувствовал невыносимую боль; лихорадочное состояние усилилось, и он начинал бредить. Те мечтания об отце, жене, сестре и будущем сыне и нежность, которую он испытывал в ночь накануне сражения, фигура маленького, ничтожного Наполеона и над всем этим высокое небо, составляли главное основание его горячечных представлений.
Тихая жизнь и спокойное семейное счастие в Лысых Горах представлялись ему. Он уже наслаждался этим счастием, когда вдруг являлся маленький Напoлеон с своим безучастным, ограниченным и счастливым от несчастия других взглядом, и начинались сомнения, муки, и только небо обещало успокоение. К утру все мечтания смешались и слились в хаос и мрак беспамятства и забвения, которые гораздо вероятнее, по мнению самого Ларрея, доктора Наполеона, должны были разрешиться смертью, чем выздоровлением.
– C'est un sujet nerveux et bilieux, – сказал Ларрей, – il n'en rechappera pas. [Это человек нервный и желчный, он не выздоровеет.]
Князь Андрей, в числе других безнадежных раненых, был сдан на попечение жителей.


В начале 1806 года Николай Ростов вернулся в отпуск. Денисов ехал тоже домой в Воронеж, и Ростов уговорил его ехать с собой до Москвы и остановиться у них в доме. На предпоследней станции, встретив товарища, Денисов выпил с ним три бутылки вина и подъезжая к Москве, несмотря на ухабы дороги, не просыпался, лежа на дне перекладных саней, подле Ростова, который, по мере приближения к Москве, приходил все более и более в нетерпение.
«Скоро ли? Скоро ли? О, эти несносные улицы, лавки, калачи, фонари, извозчики!» думал Ростов, когда уже они записали свои отпуски на заставе и въехали в Москву.
– Денисов, приехали! Спит! – говорил он, всем телом подаваясь вперед, как будто он этим положением надеялся ускорить движение саней. Денисов не откликался.
– Вот он угол перекресток, где Захар извозчик стоит; вот он и Захар, и всё та же лошадь. Вот и лавочка, где пряники покупали. Скоро ли? Ну!
– К какому дому то? – спросил ямщик.
– Да вон на конце, к большому, как ты не видишь! Это наш дом, – говорил Ростов, – ведь это наш дом! Денисов! Денисов! Сейчас приедем.
Денисов поднял голову, откашлялся и ничего не ответил.
– Дмитрий, – обратился Ростов к лакею на облучке. – Ведь это у нас огонь?
– Так точно с и у папеньки в кабинете светится.
– Еще не ложились? А? как ты думаешь? Смотри же не забудь, тотчас достань мне новую венгерку, – прибавил Ростов, ощупывая новые усы. – Ну же пошел, – кричал он ямщику. – Да проснись же, Вася, – обращался он к Денисову, который опять опустил голову. – Да ну же, пошел, три целковых на водку, пошел! – закричал Ростов, когда уже сани были за три дома от подъезда. Ему казалось, что лошади не двигаются. Наконец сани взяли вправо к подъезду; над головой своей Ростов увидал знакомый карниз с отбитой штукатуркой, крыльцо, тротуарный столб. Он на ходу выскочил из саней и побежал в сени. Дом также стоял неподвижно, нерадушно, как будто ему дела не было до того, кто приехал в него. В сенях никого не было. «Боже мой! все ли благополучно?» подумал Ростов, с замиранием сердца останавливаясь на минуту и тотчас пускаясь бежать дальше по сеням и знакомым, покривившимся ступеням. Всё та же дверная ручка замка, за нечистоту которой сердилась графиня, также слабо отворялась. В передней горела одна сальная свеча.
Старик Михайла спал на ларе. Прокофий, выездной лакей, тот, который был так силен, что за задок поднимал карету, сидел и вязал из покромок лапти. Он взглянул на отворившуюся дверь, и равнодушное, сонное выражение его вдруг преобразилось в восторженно испуганное.
– Батюшки, светы! Граф молодой! – вскрикнул он, узнав молодого барина. – Что ж это? Голубчик мой! – И Прокофий, трясясь от волненья, бросился к двери в гостиную, вероятно для того, чтобы объявить, но видно опять раздумал, вернулся назад и припал к плечу молодого барина.
– Здоровы? – спросил Ростов, выдергивая у него свою руку.
– Слава Богу! Всё слава Богу! сейчас только покушали! Дай на себя посмотреть, ваше сиятельство!
– Всё совсем благополучно?
– Слава Богу, слава Богу!
Ростов, забыв совершенно о Денисове, не желая никому дать предупредить себя, скинул шубу и на цыпочках побежал в темную, большую залу. Всё то же, те же ломберные столы, та же люстра в чехле; но кто то уж видел молодого барина, и не успел он добежать до гостиной, как что то стремительно, как буря, вылетело из боковой двери и обняло и стало целовать его. Еще другое, третье такое же существо выскочило из другой, третьей двери; еще объятия, еще поцелуи, еще крики, слезы радости. Он не мог разобрать, где и кто папа, кто Наташа, кто Петя. Все кричали, говорили и целовали его в одно и то же время. Только матери не было в числе их – это он помнил.