Австрийский шиллинг
Поделись знанием:
– Послушайте, князь, – сказала она, – я никогда не просила вас, никогда не буду просить, никогда не напоминала вам о дружбе моего отца к вам. Но теперь, я Богом заклинаю вас, сделайте это для моего сына, и я буду считать вас благодетелем, – торопливо прибавила она. – Нет, вы не сердитесь, а вы обещайте мне. Я просила Голицына, он отказал. Soyez le bon enfant que vous аvez ete, [Будьте добрым малым, как вы были,] – говорила она, стараясь улыбаться, тогда как в ее глазах были слезы.
– Папа, мы опоздаем, – сказала, повернув свою красивую голову на античных плечах, княжна Элен, ожидавшая у двери.
Но влияние в свете есть капитал, который надо беречь, чтоб он не исчез. Князь Василий знал это, и, раз сообразив, что ежели бы он стал просить за всех, кто его просит, то вскоре ему нельзя было бы просить за себя, он редко употреблял свое влияние. В деле княгини Друбецкой он почувствовал, однако, после ее нового призыва, что то вроде укора совести. Она напомнила ему правду: первыми шагами своими в службе он был обязан ее отцу. Кроме того, он видел по ее приемам, что она – одна из тех женщин, особенно матерей, которые, однажды взяв себе что нибудь в голову, не отстанут до тех пор, пока не исполнят их желания, а в противном случае готовы на ежедневные, ежеминутные приставания и даже на сцены. Это последнее соображение поколебало его.
– Chere Анна Михайловна, – сказал он с своею всегдашнею фамильярностью и скукой в голосе, – для меня почти невозможно сделать то, что вы хотите; но чтобы доказать вам, как я люблю вас и чту память покойного отца вашего, я сделаю невозможное: сын ваш будет переведен в гвардию, вот вам моя рука. Довольны вы?
– Милый мой, вы благодетель! Я иного и не ждала от вас; я знала, как вы добры.
Он хотел уйти.
– Постойте, два слова. Une fois passe aux gardes… [Раз он перейдет в гвардию…] – Она замялась: – Вы хороши с Михаилом Иларионовичем Кутузовым, рекомендуйте ему Бориса в адъютанты. Тогда бы я была покойна, и тогда бы уж…
Князь Василий улыбнулся.
– Этого не обещаю. Вы не знаете, как осаждают Кутузова с тех пор, как он назначен главнокомандующим. Он мне сам говорил, что все московские барыни сговорились отдать ему всех своих детей в адъютанты.
– Нет, обещайте, я не пущу вас, милый, благодетель мой…
– Папа! – опять тем же тоном повторила красавица, – мы опоздаем.
– Ну, au revoir, [до свиданья,] прощайте. Видите?
– Так завтра вы доложите государю?
– Непременно, а Кутузову не обещаю.
– Нет, обещайте, обещайте, Basile, [Василий,] – сказала вслед ему Анна Михайловна, с улыбкой молодой кокетки, которая когда то, должно быть, была ей свойственна, а теперь так не шла к ее истощенному лицу.
Она, видимо, забыла свои годы и пускала в ход, по привычке, все старинные женские средства. Но как только он вышел, лицо ее опять приняло то же холодное, притворное выражение, которое было на нем прежде. Она вернулась к кружку, в котором виконт продолжал рассказывать, и опять сделала вид, что слушает, дожидаясь времени уехать, так как дело ее было сделано.
– Но как вы находите всю эту последнюю комедию du sacre de Milan? [миланского помазания?] – сказала Анна Павловна. Et la nouvelle comedie des peuples de Genes et de Lucques, qui viennent presenter leurs voeux a M. Buonaparte assis sur un trone, et exaucant les voeux des nations! Adorable! Non, mais c'est a en devenir folle! On dirait, que le monde entier a perdu la tete. [И вот новая комедия: народы Генуи и Лукки изъявляют свои желания господину Бонапарте. И господин Бонапарте сидит на троне и исполняет желания народов. 0! это восхитительно! Нет, от этого можно с ума сойти. Подумаешь, что весь свет потерял голову.]
Князь Андрей усмехнулся, прямо глядя в лицо Анны Павловны.
– «Dieu me la donne, gare a qui la touche», – сказал он (слова Бонапарте, сказанные при возложении короны). – On dit qu'il a ete tres beau en prononcant ces paroles, [Бог мне дал корону. Беда тому, кто ее тронет. – Говорят, он был очень хорош, произнося эти слова,] – прибавил он и еще раз повторил эти слова по итальянски: «Dio mi la dona, guai a chi la tocca».
– J'espere enfin, – продолжала Анна Павловна, – que ca a ete la goutte d'eau qui fera deborder le verre. Les souverains ne peuvent plus supporter cet homme, qui menace tout. [Надеюсь, что это была, наконец, та капля, которая переполнит стакан. Государи не могут более терпеть этого человека, который угрожает всему.]
– Les souverains? Je ne parle pas de la Russie, – сказал виконт учтиво и безнадежно: – Les souverains, madame! Qu'ont ils fait pour Louis XVII, pour la reine, pour madame Elisabeth? Rien, – продолжал он одушевляясь. – Et croyez moi, ils subissent la punition pour leur trahison de la cause des Bourbons. Les souverains? Ils envoient des ambassadeurs complimenter l'usurpateur. [Государи! Я не говорю о России. Государи! Но что они сделали для Людовика XVII, для королевы, для Елизаветы? Ничего. И, поверьте мне, они несут наказание за свою измену делу Бурбонов. Государи! Они шлют послов приветствовать похитителя престола.]
И он, презрительно вздохнув, опять переменил положение. Князь Ипполит, долго смотревший в лорнет на виконта, вдруг при этих словах повернулся всем телом к маленькой княгине и, попросив у нее иголку, стал показывать ей, рисуя иголкой на столе, герб Конде. Он растолковывал ей этот герб с таким значительным видом, как будто княгиня просила его об этом.
– Baton de gueules, engrele de gueules d'azur – maison Conde, [Фраза, не переводимая буквально, так как состоит из условных геральдических терминов, не вполне точно употребленных. Общий смысл такой : Герб Конде представляет щит с красными и синими узкими зазубренными полосами,] – говорил он.
Княгиня, улыбаясь, слушала.
– Ежели еще год Бонапарте останется на престоле Франции, – продолжал виконт начатый разговор, с видом человека не слушающего других, но в деле, лучше всех ему известном, следящего только за ходом своих мыслей, – то дела пойдут слишком далеко. Интригой, насилием, изгнаниями, казнями общество, я разумею хорошее общество, французское, навсегда будет уничтожено, и тогда…
Он пожал плечами и развел руками. Пьер хотел было сказать что то: разговор интересовал его, но Анна Павловна, караулившая его, перебила.
– Император Александр, – сказала она с грустью, сопутствовавшей всегда ее речам об императорской фамилии, – объявил, что он предоставит самим французам выбрать образ правления. И я думаю, нет сомнения, что вся нация, освободившись от узурпатора, бросится в руки законного короля, – сказала Анна Павловна, стараясь быть любезной с эмигрантом и роялистом.
– Это сомнительно, – сказал князь Андрей. – Monsieur le vicomte [Господин виконт] совершенно справедливо полагает, что дела зашли уже слишком далеко. Я думаю, что трудно будет возвратиться к старому.
– Сколько я слышал, – краснея, опять вмешался в разговор Пьер, – почти всё дворянство перешло уже на сторону Бонапарта.
– Это говорят бонапартисты, – сказал виконт, не глядя на Пьера. – Теперь трудно узнать общественное мнение Франции.
– Bonaparte l'a dit, [Это сказал Бонапарт,] – сказал князь Андрей с усмешкой.
(Видно было, что виконт ему не нравился, и что он, хотя и не смотрел на него, против него обращал свои речи.)
– «Je leur ai montre le chemin de la gloire» – сказал он после недолгого молчания, опять повторяя слова Наполеона: – «ils n'en ont pas voulu; je leur ai ouvert mes antichambres, ils se sont precipites en foule»… Je ne sais pas a quel point il a eu le droit de le dire. [Я показал им путь славы: они не хотели; я открыл им мои передние: они бросились толпой… Не знаю, до какой степени имел он право так говорить.]
– Aucun, [Никакого,] – возразил виконт. – После убийства герцога даже самые пристрастные люди перестали видеть в нем героя. Si meme ca a ete un heros pour certaines gens, – сказал виконт, обращаясь к Анне Павловне, – depuis l'assassinat du duc il y a un Marietyr de plus dans le ciel, un heros de moins sur la terre. [Если он и был героем для некоторых людей, то после убиения герцога одним мучеником стало больше на небесах и одним героем меньше на земле.]
Не успели еще Анна Павловна и другие улыбкой оценить этих слов виконта, как Пьер опять ворвался в разговор, и Анна Павловна, хотя и предчувствовавшая, что он скажет что нибудь неприличное, уже не могла остановить его.
– Казнь герцога Энгиенского, – сказал мсье Пьер, – была государственная необходимость; и я именно вижу величие души в том, что Наполеон не побоялся принять на себя одного ответственность в этом поступке.
– Dieul mon Dieu! [Боже! мой Боже!] – страшным шопотом проговорила Анна Павловна.
– Comment, M. Pierre, vous trouvez que l'assassinat est grandeur d'ame, [Как, мсье Пьер, вы видите в убийстве величие души,] – сказала маленькая княгиня, улыбаясь и придвигая к себе работу.
– Ah! Oh! – сказали разные голоса.
– Capital! [Превосходно!] – по английски сказал князь Ипполит и принялся бить себя ладонью по коленке.
Виконт только пожал плечами. Пьер торжественно посмотрел поверх очков на слушателей.
– Я потому так говорю, – продолжал он с отчаянностью, – что Бурбоны бежали от революции, предоставив народ анархии; а один Наполеон умел понять революцию, победить ее, и потому для общего блага он не мог остановиться перед жизнью одного человека.
– Не хотите ли перейти к тому столу? – сказала Анна Павловна.
Но Пьер, не отвечая, продолжал свою речь.
– Нет, – говорил он, все более и более одушевляясь, – Наполеон велик, потому что он стал выше революции, подавил ее злоупотребления, удержав всё хорошее – и равенство граждан, и свободу слова и печати – и только потому приобрел власть.
– Да, ежели бы он, взяв власть, не пользуясь ею для убийства, отдал бы ее законному королю, – сказал виконт, – тогда бы я назвал его великим человеком.
– Он бы не мог этого сделать. Народ отдал ему власть только затем, чтоб он избавил его от Бурбонов, и потому, что народ видел в нем великого человека. Революция была великое дело, – продолжал мсье Пьер, выказывая этим отчаянным и вызывающим вводным предложением свою великую молодость и желание всё полнее высказать.
– Революция и цареубийство великое дело?…После этого… да не хотите ли перейти к тому столу? – повторила Анна Павловна.
– Contrat social, [Общественный договор,] – с кроткой улыбкой сказал виконт.
– Я не говорю про цареубийство. Я говорю про идеи.
– Да, идеи грабежа, убийства и цареубийства, – опять перебил иронический голос.
– Это были крайности, разумеется, но не в них всё значение, а значение в правах человека, в эманципации от предрассудков, в равенстве граждан; и все эти идеи Наполеон удержал во всей их силе.
– Свобода и равенство, – презрительно сказал виконт, как будто решившийся, наконец, серьезно доказать этому юноше всю глупость его речей, – всё громкие слова, которые уже давно компрометировались. Кто же не любит свободы и равенства? Еще Спаситель наш проповедывал свободу и равенство. Разве после революции люди стали счастливее? Напротив. Mы хотели свободы, а Бонапарте уничтожил ее.
Князь Андрей с улыбкой посматривал то на Пьера, то на виконта, то на хозяйку. В первую минуту выходки Пьера Анна Павловна ужаснулась, несмотря на свою привычку к свету; но когда она увидела, что, несмотря на произнесенные Пьером святотатственные речи, виконт не выходил из себя, и когда она убедилась, что замять этих речей уже нельзя, она собралась с силами и, присоединившись к виконту, напала на оратора.
– Mais, mon cher m r Pierre, [Но, мой милый Пьер,] – сказала Анна Павловна, – как же вы объясняете великого человека, который мог казнить герцога, наконец, просто человека, без суда и без вины?
– Я бы спросил, – сказал виконт, – как monsieur объясняет 18 брюмера. Разве это не обман? C'est un escamotage, qui ne ressemble nullement a la maniere d'agir d'un grand homme. [Это шулерство, вовсе не похожее на образ действий великого человека.]
– А пленные в Африке, которых он убил? – сказала маленькая княгиня. – Это ужасно! – И она пожала плечами.
– C'est un roturier, vous aurez beau dire, [Это проходимец, что бы вы ни говорили,] – сказал князь Ипполит.
Мсье Пьер не знал, кому отвечать, оглянул всех и улыбнулся. Улыбка у него была не такая, какая у других людей, сливающаяся с неулыбкой. У него, напротив, когда приходила улыбка, то вдруг, мгновенно исчезало серьезное и даже несколько угрюмое лицо и являлось другое – детское, доброе, даже глуповатое и как бы просящее прощения.
Виконту, который видел его в первый раз, стало ясно, что этот якобинец совсем не так страшен, как его слова. Все замолчали.
– Как вы хотите, чтобы он всем отвечал вдруг? – сказал князь Андрей. – Притом надо в поступках государственного человека различать поступки частного лица, полководца или императора. Мне так кажется.
– Да, да, разумеется, – подхватил Пьер, обрадованный выступавшею ему подмогой.
– Нельзя не сознаться, – продолжал князь Андрей, – Наполеон как человек велик на Аркольском мосту, в госпитале в Яффе, где он чумным подает руку, но… но есть другие поступки, которые трудно оправдать.
Князь Андрей, видимо желавший смягчить неловкость речи Пьера, приподнялся, сбираясь ехать и подавая знак жене.
Вдруг князь Ипполит поднялся и, знаками рук останавливая всех и прося присесть, заговорил:
– Ah! aujourd'hui on m'a raconte une anecdote moscovite, charmante: il faut que je vous en regale. Vous m'excusez, vicomte, il faut que je raconte en russe. Autrement on ne sentira pas le sel de l'histoire. [Сегодня мне рассказали прелестный московский анекдот; надо вас им поподчивать. Извините, виконт, я буду рассказывать по русски, иначе пропадет вся соль анекдота.]
И князь Ипполит начал говорить по русски таким выговором, каким говорят французы, пробывшие с год в России. Все приостановились: так оживленно, настоятельно требовал князь Ипполит внимания к своей истории.
– В Moscou есть одна барыня, une dame. И она очень скупа. Ей нужно было иметь два valets de pied [лакея] за карета. И очень большой ростом. Это было ее вкусу. И она имела une femme de chambre [горничную], еще большой росту. Она сказала…
Тут князь Ипполит задумался, видимо с трудом соображая.
– Она сказала… да, она сказала: «девушка (a la femme de chambre), надень livree [ливрею] и поедем со мной, за карета, faire des visites». [делать визиты.]
Тут князь Ипполит фыркнул и захохотал гораздо прежде своих слушателей, что произвело невыгодное для рассказчика впечатление. Однако многие, и в том числе пожилая дама и Анна Павловна, улыбнулись.
– Она поехала. Незапно сделался сильный ветер. Девушка потеряла шляпа, и длинны волоса расчесались…
Тут он не мог уже более держаться и стал отрывисто смеяться и сквозь этот смех проговорил:
– И весь свет узнал…
Тем анекдот и кончился. Хотя и непонятно было, для чего он его рассказывает и для чего его надо было рассказать непременно по русски, однако Анна Павловна и другие оценили светскую любезность князя Ипполита, так приятно закончившего неприятную и нелюбезную выходку мсье Пьера. Разговор после анекдота рассыпался на мелкие, незначительные толки о будущем и прошедшем бале, спектакле, о том, когда и где кто увидится.
Поблагодарив Анну Павловну за ее charmante soiree, [очаровательный вечер,] гости стали расходиться.
Пьер был неуклюж. Толстый, выше обыкновенного роста, широкий, с огромными красными руками, он, как говорится, не умел войти в салон и еще менее умел из него выйти, то есть перед выходом сказать что нибудь особенно приятное. Кроме того, он был рассеян. Вставая, он вместо своей шляпы захватил трехугольную шляпу с генеральским плюмажем и держал ее, дергая султан, до тех пор, пока генерал не попросил возвратить ее. Но вся его рассеянность и неуменье войти в салон и говорить в нем выкупались выражением добродушия, простоты и скромности. Анна Павловна повернулась к нему и, с христианскою кротостью выражая прощение за его выходку, кивнула ему и сказала:
– Надеюсь увидать вас еще, но надеюсь тоже, что вы перемените свои мнения, мой милый мсье Пьер, – сказала она.
Когда она сказала ему это, он ничего не ответил, только наклонился и показал всем еще раз свою улыбку, которая ничего не говорила, разве только вот что: «Мнения мнениями, а вы видите, какой я добрый и славный малый». И все, и Анна Павловна невольно почувствовали это.
Князь Андрей вышел в переднюю и, подставив плечи лакею, накидывавшему ему плащ, равнодушно прислушивался к болтовне своей жены с князем Ипполитом, вышедшим тоже в переднюю. Князь Ипполит стоял возле хорошенькой беременной княгини и упорно смотрел прямо на нее в лорнет.
– Идите, Annette, вы простудитесь, – говорила маленькая княгиня, прощаясь с Анной Павловной. – C'est arrete, [Решено,] – прибавила она тихо.
Анна Павловна уже успела переговорить с Лизой о сватовстве, которое она затевала между Анатолем и золовкой маленькой княгини.
– Я надеюсь на вас, милый друг, – сказала Анна Павловна тоже тихо, – вы напишете к ней и скажете мне, comment le pere envisagera la chose. Au revoir, [Как отец посмотрит на дело. До свидания,] – и она ушла из передней.
Князь Ипполит подошел к маленькой княгине и, близко наклоняя к ней свое лицо, стал полушопотом что то говорить ей.
Два лакея, один княгинин, другой его, дожидаясь, когда они кончат говорить, стояли с шалью и рединготом и слушали их, непонятный им, французский говор с такими лицами, как будто они понимали, что говорится, но не хотели показывать этого. Княгиня, как всегда, говорила улыбаясь и слушала смеясь.
– Я очень рад, что не поехал к посланнику, – говорил князь Ипполит: – скука… Прекрасный вечер, не правда ли, прекрасный?
– Говорят, что бал будет очень хорош, – отвечала княгиня, вздергивая с усиками губку. – Все красивые женщины общества будут там.
– Не все, потому что вас там не будет; не все, – сказал князь Ипполит, радостно смеясь, и, схватив шаль у лакея, даже толкнул его и стал надевать ее на княгиню.
От неловкости или умышленно (никто бы не мог разобрать этого) он долго не опускал рук, когда шаль уже была надета, и как будто обнимал молодую женщину.
Она грациозно, но всё улыбаясь, отстранилась, повернулась и взглянула на мужа. У князя Андрея глаза были закрыты: так он казался усталым и сонным.
– Вы готовы? – спросил он жену, обходя ее взглядом.
Князь Ипполит торопливо надел свой редингот, который у него, по новому, был длиннее пяток, и, путаясь в нем, побежал на крыльцо за княгиней, которую лакей подсаживал в карету.
– Рrincesse, au revoir, [Княгиня, до свиданья,] – кричал он, путаясь языком так же, как и ногами.
Княгиня, подбирая платье, садилась в темноте кареты; муж ее оправлял саблю; князь Ипполит, под предлогом прислуживания, мешал всем.
– Па звольте, сударь, – сухо неприятно обратился князь Андрей по русски к князю Ипполиту, мешавшему ему пройти.
– Я тебя жду, Пьер, – ласково и нежно проговорил тот же голос князя Андрея.
Форейтор тронулся, и карета загремела колесами. Князь Ипполит смеялся отрывисто, стоя на крыльце и дожидаясь виконта, которого он обещал довезти до дому.
– Eh bien, mon cher, votre petite princesse est tres bien, tres bien, – сказал виконт, усевшись в карету с Ипполитом. – Mais tres bien. – Он поцеловал кончики своих пальцев. – Et tout a fait francaise. [Ну, мой дорогой, ваша маленькая княгиня очень мила! Очень мила и совершенная француженка.]
Ипполит, фыркнув, засмеялся.
– Et savez vous que vous etes terrible avec votre petit air innocent, – продолжал виконт. – Je plains le pauvre Mariei, ce petit officier, qui se donne des airs de prince regnant.. [А знаете ли, вы ужасный человек, несмотря на ваш невинный вид. Мне жаль бедного мужа, этого офицерика, который корчит из себя владетельную особу.]
Ипполит фыркнул еще и сквозь смех проговорил:
– Et vous disiez, que les dames russes ne valaient pas les dames francaises. Il faut savoir s'y prendre. [А вы говорили, что русские дамы хуже французских. Надо уметь взяться.]
Пьер, приехав вперед, как домашний человек, прошел в кабинет князя Андрея и тотчас же, по привычке, лег на диван, взял первую попавшуюся с полки книгу (это были Записки Цезаря) и принялся, облокотившись, читать ее из середины.
– Что ты сделал с m lle Шерер? Она теперь совсем заболеет, – сказал, входя в кабинет, князь Андрей и потирая маленькие, белые ручки.
Пьер поворотился всем телом, так что диван заскрипел, обернул оживленное лицо к князю Андрею, улыбнулся и махнул рукой.
– Нет, этот аббат очень интересен, но только не так понимает дело… По моему, вечный мир возможен, но я не умею, как это сказать… Но только не политическим равновесием…
Князь Андрей не интересовался, видимо, этими отвлеченными разговорами.
– Нельзя, mon cher, [мой милый,] везде всё говорить, что только думаешь. Ну, что ж, ты решился, наконец, на что нибудь? Кавалергард ты будешь или дипломат? – спросил князь Андрей после минутного молчания.
Пьер сел на диван, поджав под себя ноги.
– Можете себе представить, я всё еще не знаю. Ни то, ни другое мне не нравится.
– Но ведь надо на что нибудь решиться? Отец твой ждет.
Пьер с десятилетнего возраста был послан с гувернером аббатом за границу, где он пробыл до двадцатилетнего возраста. Когда он вернулся в Москву, отец отпустил аббата и сказал молодому человеку: «Теперь ты поезжай в Петербург, осмотрись и выбирай. Я на всё согласен. Вот тебе письмо к князю Василью, и вот тебе деньги. Пиши обо всем, я тебе во всем помога». Пьер уже три месяца выбирал карьеру и ничего не делал. Про этот выбор и говорил ему князь Андрей. Пьер потер себе лоб.
– Но он масон должен быть, – сказал он, разумея аббата, которого он видел на вечере.
– Всё это бредни, – остановил его опять князь Андрей, – поговорим лучше о деле. Был ты в конной гвардии?…
– Нет, не был, но вот что мне пришло в голову, и я хотел вам сказать. Теперь война против Наполеона. Ежели б это была война за свободу, я бы понял, я бы первый поступил в военную службу; но помогать Англии и Австрии против величайшего человека в мире… это нехорошо…
Князь Андрей только пожал плечами на детские речи Пьера. Он сделал вид, что на такие глупости нельзя отвечать; но действительно на этот наивный вопрос трудно было ответить что нибудь другое, чем то, что ответил князь Андрей.
– Ежели бы все воевали только по своим убеждениям, войны бы не было, – сказал он.
– Это то и было бы прекрасно, – сказал Пьер.
Князь Андрей усмехнулся.
– Очень может быть, что это было бы прекрасно, но этого никогда не будет…
– Ну, для чего вы идете на войну? – спросил Пьер.
– Для чего? я не знаю. Так надо. Кроме того я иду… – Oн остановился. – Я иду потому, что эта жизнь, которую я веду здесь, эта жизнь – не по мне!
В соседней комнате зашумело женское платье. Как будто очнувшись, князь Андрей встряхнулся, и лицо его приняло то же выражение, какое оно имело в гостиной Анны Павловны. Пьер спустил ноги с дивана. Вошла княгиня. Она была уже в другом, домашнем, но столь же элегантном и свежем платье. Князь Андрей встал, учтиво подвигая ей кресло.
– Отчего, я часто думаю, – заговорила она, как всегда, по французски, поспешно и хлопотливо усаживаясь в кресло, – отчего Анет не вышла замуж? Как вы все глупы, messurs, что на ней не женились. Вы меня извините, но вы ничего не понимаете в женщинах толку. Какой вы спорщик, мсье Пьер.
– Я и с мужем вашим всё спорю; не понимаю, зачем он хочет итти на войну, – сказал Пьер, без всякого стеснения (столь обыкновенного в отношениях молодого мужчины к молодой женщине) обращаясь к княгине.
Княгиня встрепенулась. Видимо, слова Пьера затронули ее за живое.
– Ах, вот я то же говорю! – сказала она. – Я не понимаю, решительно не понимаю, отчего мужчины не могут жить без войны? Отчего мы, женщины, ничего не хотим, ничего нам не нужно? Ну, вот вы будьте судьею. Я ему всё говорю: здесь он адъютант у дяди, самое блестящее положение. Все его так знают, так ценят. На днях у Апраксиных я слышала, как одна дама спрашивает: «c'est ca le fameux prince Andre?» Ma parole d'honneur! [Это знаменитый князь Андрей? Честное слово!] – Она засмеялась. – Он так везде принят. Он очень легко может быть и флигель адъютантом. Вы знаете, государь очень милостиво говорил с ним. Мы с Анет говорили, это очень легко было бы устроить. Как вы думаете?
Пьер посмотрел на князя Андрея и, заметив, что разговор этот не нравился его другу, ничего не отвечал.
– Когда вы едете? – спросил он.
– Ah! ne me parlez pas de ce depart, ne m'en parlez pas. Je ne veux pas en entendre parler, [Ах, не говорите мне про этот отъезд! Я не хочу про него слышать,] – заговорила княгиня таким капризно игривым тоном, каким она говорила с Ипполитом в гостиной, и который так, очевидно, не шел к семейному кружку, где Пьер был как бы членом. – Сегодня, когда я подумала, что надо прервать все эти дорогие отношения… И потом, ты знаешь, Andre? – Она значительно мигнула мужу. – J'ai peur, j'ai peur! [Мне страшно, мне страшно!] – прошептала она, содрогаясь спиною.
Муж посмотрел на нее с таким видом, как будто он был удивлен, заметив, что кто то еще, кроме его и Пьера, находился в комнате; и он с холодною учтивостью вопросительно обратился к жене:
– Чего ты боишься, Лиза? Я не могу понять, – сказал он.
– Вот как все мужчины эгоисты; все, все эгоисты! Сам из за своих прихотей, Бог знает зачем, бросает меня, запирает в деревню одну.
– С отцом и сестрой, не забудь, – тихо сказал князь Андрей.
– Всё равно одна, без моих друзей… И хочет, чтобы я не боялась.
Тон ее уже был ворчливый, губка поднялась, придавая лицу не радостное, а зверское, беличье выраженье. Она замолчала, как будто находя неприличным говорить при Пьере про свою беременность, тогда как в этом и состояла сущность дела.
– Всё таки я не понял, de quoi vous avez peur, [Чего ты боишься,] – медлительно проговорил князь Андрей, не спуская глаз с жены.
Княгиня покраснела и отчаянно взмахнула руками.
– Non, Andre, je dis que vous avez tellement, tellement change… [Нет, Андрей, я говорю: ты так, так переменился…]
– Твой доктор велит тебе раньше ложиться, – сказал князь Андрей. – Ты бы шла спать.
Княгиня ничего не сказала, и вдруг короткая с усиками губка задрожала; князь Андрей, встав и пожав плечами, прошел по комнате.
Пьер удивленно и наивно смотрел через очки то на него, то на княгиню и зашевелился, как будто он тоже хотел встать, но опять раздумывал.
– Что мне за дело, что тут мсье Пьер, – вдруг сказала маленькая княгиня, и хорошенькое лицо ее вдруг распустилось в слезливую гримасу. – Я тебе давно хотела сказать, Andre: за что ты ко мне так переменился? Что я тебе сделала? Ты едешь в армию, ты меня не жалеешь. За что?
– Lise! – только сказал князь Андрей; но в этом слове были и просьба, и угроза, и, главное, уверение в том, что она сама раскается в своих словах; но она торопливо продолжала:
– Ты обращаешься со мной, как с больною или с ребенком. Я всё вижу. Разве ты такой был полгода назад?
– Lise, я прошу вас перестать, – сказал князь Андрей еще выразительнее.
Пьер, всё более и более приходивший в волнение во время этого разговора, встал и подошел к княгине. Он, казалось, не мог переносить вида слез и сам готов был заплакать.
– Успокойтесь, княгиня. Вам это так кажется, потому что я вас уверяю, я сам испытал… отчего… потому что… Нет, извините, чужой тут лишний… Нет, успокойтесь… Прощайте…
Князь Андрей остановил его за руку.
– Нет, постой, Пьер. Княгиня так добра, что не захочет лишить меня удовольствия провести с тобою вечер.
– Нет, он только о себе думает, – проговорила княгиня, не удерживая сердитых слез.
– Lise, – сказал сухо князь Андрей, поднимая тон на ту степень, которая показывает, что терпение истощено.
Вдруг сердитое беличье выражение красивого личика княгини заменилось привлекательным и возбуждающим сострадание выражением страха; она исподлобья взглянула своими прекрасными глазками на мужа, и на лице ее показалось то робкое и признающееся выражение, какое бывает у собаки, быстро, но слабо помахивающей опущенным хвостом.
– Mon Dieu, mon Dieu! [Боже мой, Боже мой!] – проговорила княгиня и, подобрав одною рукой складку платья, подошла к мужу и поцеловала его в лоб.
– Bonsoir, Lise, [Доброй ночи, Лиза,] – сказал князь Андрей, вставая и учтиво, как у посторонней, целуя руку.
Друзья молчали. Ни тот, ни другой не начинал говорить. Пьер поглядывал на князя Андрея, князь Андрей потирал себе лоб своею маленькою рукой.
– Пойдем ужинать, – сказал он со вздохом, вставая и направляясь к двери.
Они вошли в изящно, заново, богато отделанную столовую. Всё, от салфеток до серебра, фаянса и хрусталя, носило на себе тот особенный отпечаток новизны, который бывает в хозяйстве молодых супругов. В середине ужина князь Андрей облокотился и, как человек, давно имеющий что нибудь на сердце и вдруг решающийся высказаться, с выражением нервного раздражения, в каком Пьер никогда еще не видал своего приятеля, начал говорить:
– Никогда, никогда не женись, мой друг; вот тебе мой совет: не женись до тех пор, пока ты не скажешь себе, что ты сделал всё, что мог, и до тех пор, пока ты не перестанешь любить ту женщину, какую ты выбрал, пока ты не увидишь ее ясно; а то ты ошибешься жестоко и непоправимо. Женись стариком, никуда негодным… А то пропадет всё, что в тебе есть хорошего и высокого. Всё истратится по мелочам. Да, да, да! Не смотри на меня с таким удивлением. Ежели ты ждешь от себя чего нибудь впереди, то на каждом шагу ты будешь чувствовать, что для тебя всё кончено, всё закрыто, кроме гостиной, где ты будешь стоять на одной доске с придворным лакеем и идиотом… Да что!…
Он энергически махнул рукой.
Пьер снял очки, отчего лицо его изменилось, еще более выказывая доброту, и удивленно глядел на друга.
– Моя жена, – продолжал князь Андрей, – прекрасная женщина. Это одна из тех редких женщин, с которою можно быть покойным за свою честь; но, Боже мой, чего бы я не дал теперь, чтобы не быть женатым! Это я тебе одному и первому говорю, потому что я люблю тебя.
Князь Андрей, говоря это, был еще менее похож, чем прежде, на того Болконского, который развалившись сидел в креслах Анны Павловны и сквозь зубы, щурясь, говорил французские фразы. Его сухое лицо всё дрожало нервическим оживлением каждого мускула; глаза, в которых прежде казался потушенным огонь жизни, теперь блестели лучистым, ярким блеском. Видно было, что чем безжизненнее казался он в обыкновенное время, тем энергичнее был он в эти минуты почти болезненного раздражения.
– Ты не понимаешь, отчего я это говорю, – продолжал он. – Ведь это целая история жизни. Ты говоришь, Бонапарте и его карьера, – сказал он, хотя Пьер и не говорил про Бонапарте. – Ты говоришь Бонапарте; но Бонапарте, когда он работал, шаг за шагом шел к цели, он был свободен, у него ничего не было, кроме его цели, – и он достиг ее. Но свяжи себя с женщиной – и как скованный колодник, теряешь всякую свободу. И всё, что есть в тебе надежд и сил, всё только тяготит и раскаянием мучает тебя. Гостиные, сплетни, балы, тщеславие, ничтожество – вот заколдованный круг, из которого я не могу выйти. Я теперь отправляюсь на войну, на величайшую войну, какая только бывала, а я ничего не знаю и никуда не гожусь. Je suis tres aimable et tres caustique, [Я очень мил и очень едок,] – продолжал князь Андрей, – и у Анны Павловны меня слушают. И это глупое общество, без которого не может жить моя жена, и эти женщины… Ежели бы ты только мог знать, что это такое toutes les femmes distinguees [все эти женщины хорошего общества] и вообще женщины! Отец мой прав. Эгоизм, тщеславие, тупоумие, ничтожество во всем – вот женщины, когда показываются все так, как они есть. Посмотришь на них в свете, кажется, что что то есть, а ничего, ничего, ничего! Да, не женись, душа моя, не женись, – кончил князь Андрей.
– Мне смешно, – сказал Пьер, – что вы себя, вы себя считаете неспособным, свою жизнь – испорченною жизнью. У вас всё, всё впереди. И вы…
Он не сказал, что вы , но уже тон его показывал, как высоко ценит он друга и как много ждет от него в будущем.
«Как он может это говорить!» думал Пьер. Пьер считал князя Андрея образцом всех совершенств именно оттого, что князь Андрей в высшей степени соединял все те качества, которых не было у Пьера и которые ближе всего можно выразить понятием – силы воли. Пьер всегда удивлялся способности князя Андрея спокойного обращения со всякого рода людьми, его необыкновенной памяти, начитанности (он всё читал, всё знал, обо всем имел понятие) и больше всего его способности работать и учиться. Ежели часто Пьера поражало в Андрее отсутствие способности мечтательного философствования (к чему особенно был склонен Пьер), то и в этом он видел не недостаток, а силу.
В самых лучших, дружеских и простых отношениях лесть или похвала необходимы, как подмазка необходима для колес, чтоб они ехали.
– Je suis un homme fini, [Я человек конченный,] – сказал князь Андрей. – Что обо мне говорить? Давай говорить о тебе, – сказал он, помолчав и улыбнувшись своим утешительным мыслям.
Улыбка эта в то же мгновение отразилась на лице Пьера.
– А обо мне что говорить? – сказал Пьер, распуская свой рот в беззаботную, веселую улыбку. – Что я такое? Je suis un batard [Я незаконный сын!] – И он вдруг багрово покраснел. Видно было, что он сделал большое усилие, чтобы сказать это. – Sans nom, sans fortune… [Без имени, без состояния…] И что ж, право… – Но он не сказал, что право . – Я cвободен пока, и мне хорошо. Я только никак не знаю, что мне начать. Я хотел серьезно посоветоваться с вами.
Князь Андрей добрыми глазами смотрел на него. Но во взгляде его, дружеском, ласковом, всё таки выражалось сознание своего превосходства.
– Ты мне дорог, особенно потому, что ты один живой человек среди всего нашего света. Тебе хорошо. Выбери, что хочешь; это всё равно. Ты везде будешь хорош, но одно: перестань ты ездить к этим Курагиным, вести эту жизнь. Так это не идет тебе: все эти кутежи, и гусарство, и всё…
– Que voulez vous, mon cher, – сказал Пьер, пожимая плечами, – les femmes, mon cher, les femmes! [Что вы хотите, дорогой мой, женщины, дорогой мой, женщины!]
– Не понимаю, – отвечал Андрей. – Les femmes comme il faut, [Порядочные женщины,] это другое дело; но les femmes Курагина, les femmes et le vin, [женщины Курагина, женщины и вино,] не понимаю!
Пьер жил y князя Василия Курагина и участвовал в разгульной жизни его сына Анатоля, того самого, которого для исправления собирались женить на сестре князя Андрея.
– Знаете что, – сказал Пьер, как будто ему пришла неожиданно счастливая мысль, – серьезно, я давно это думал. С этою жизнью я ничего не могу ни решить, ни обдумать. Голова болит, денег нет. Нынче он меня звал, я не поеду.
– Дай мне честное слово, что ты не будешь ездить?
– Честное слово!
Уже был второй час ночи, когда Пьер вышел oт своего друга. Ночь была июньская, петербургская, бессумрачная ночь. Пьер сел в извозчичью коляску с намерением ехать домой. Но чем ближе он подъезжал, тем более он чувствовал невозможность заснуть в эту ночь, походившую более на вечер или на утро. Далеко было видно по пустым улицам. Дорогой Пьер вспомнил, что у Анатоля Курагина нынче вечером должно было собраться обычное игорное общество, после которого обыкновенно шла попойка, кончавшаяся одним из любимых увеселений Пьера.
«Хорошо бы было поехать к Курагину», подумал он.
Но тотчас же он вспомнил данное князю Андрею честное слово не бывать у Курагина. Но тотчас же, как это бывает с людьми, называемыми бесхарактерными, ему так страстно захотелось еще раз испытать эту столь знакомую ему беспутную жизнь, что он решился ехать. И тотчас же ему пришла в голову мысль, что данное слово ничего не значит, потому что еще прежде, чем князю Андрею, он дал также князю Анатолю слово быть у него; наконец, он подумал, что все эти честные слова – такие условные вещи, не имеющие никакого определенного смысла, особенно ежели сообразить, что, может быть, завтра же или он умрет или случится с ним что нибудь такое необыкновенное, что не будет уже ни честного, ни бесчестного. Такого рода рассуждения, уничтожая все его решения и предположения, часто приходили к Пьеру. Он поехал к Курагину.
Подъехав к крыльцу большого дома у конно гвардейских казарм, в которых жил Анатоль, он поднялся на освещенное крыльцо, на лестницу, и вошел в отворенную дверь. В передней никого не было; валялись пустые бутылки, плащи, калоши; пахло вином, слышался дальний говор и крик.
Игра и ужин уже кончились, но гости еще не разъезжались. Пьер скинул плащ и вошел в первую комнату, где стояли остатки ужина и один лакей, думая, что его никто не видит, допивал тайком недопитые стаканы. Из третьей комнаты слышались возня, хохот, крики знакомых голосов и рев медведя.
Человек восемь молодых людей толпились озабоченно около открытого окна. Трое возились с молодым медведем, которого один таскал на цепи, пугая им другого.
– Держу за Стивенса сто! – кричал один.
– Смотри не поддерживать! – кричал другой.
– Я за Долохова! – кричал третий. – Разними, Курагин.
– Ну, бросьте Мишку, тут пари.
– Одним духом, иначе проиграно, – кричал четвертый.
– Яков, давай бутылку, Яков! – кричал сам хозяин, высокий красавец, стоявший посреди толпы в одной тонкой рубашке, раскрытой на средине груди. – Стойте, господа. Вот он Петруша, милый друг, – обратился он к Пьеру.
Другой голос невысокого человека, с ясными голубыми глазами, особенно поражавший среди этих всех пьяных голосов своим трезвым выражением, закричал от окна: «Иди сюда – разойми пари!» Это был Долохов, семеновский офицер, известный игрок и бретёр, живший вместе с Анатолем. Пьер улыбался, весело глядя вокруг себя.
– Ничего не понимаю. В чем дело?
– Стойте, он не пьян. Дай бутылку, – сказал Анатоль и, взяв со стола стакан, подошел к Пьеру.
– Прежде всего пей.
Пьер стал пить стакан за стаканом, исподлобья оглядывая пьяных гостей, которые опять столпились у окна, и прислушиваясь к их говору. Анатоль наливал ему вино и рассказывал, что Долохов держит пари с англичанином Стивенсом, моряком, бывшим тут, в том, что он, Долохов, выпьет бутылку рому, сидя на окне третьего этажа с опущенными наружу ногами.
– Ну, пей же всю! – сказал Анатоль, подавая последний стакан Пьеру, – а то не пущу!
– Нет, не хочу, – сказал Пьер, отталкивая Анатоля, и подошел к окну.
Долохов держал за руку англичанина и ясно, отчетливо выговаривал условия пари, обращаясь преимущественно к Анатолю и Пьеру.
Долохов был человек среднего роста, курчавый и с светлыми, голубыми глазами. Ему было лет двадцать пять. Он не носил усов, как и все пехотные офицеры, и рот его, самая поразительная черта его лица, был весь виден. Линии этого рта были замечательно тонко изогнуты. В средине верхняя губа энергически опускалась на крепкую нижнюю острым клином, и в углах образовывалось постоянно что то вроде двух улыбок, по одной с каждой стороны; и всё вместе, а особенно в соединении с твердым, наглым, умным взглядом, составляло впечатление такое, что нельзя было не заметить этого лица. Долохов был небогатый человек, без всяких связей. И несмотря на то, что Анатоль проживал десятки тысяч, Долохов жил с ним и успел себя поставить так, что Анатоль и все знавшие их уважали Долохова больше, чем Анатоля. Долохов играл во все игры и почти всегда выигрывал. Сколько бы он ни пил, он никогда не терял ясности головы. И Курагин, и Долохов в то время были знаменитостями в мире повес и кутил Петербурга.
Бутылка рому была принесена; раму, не пускавшую сесть на наружный откос окна, выламывали два лакея, видимо торопившиеся и робевшие от советов и криков окружавших господ.
Анатоль с своим победительным видом подошел к окну. Ему хотелось сломать что нибудь. Он оттолкнул лакеев и потянул раму, но рама не сдавалась. Он разбил стекло.
– Ну ка ты, силач, – обратился он к Пьеру.
Пьер взялся за перекладины, потянул и с треском выворотип дубовую раму.
– Всю вон, а то подумают, что я держусь, – сказал Долохов.
– Англичанин хвастает… а?… хорошо?… – говорил Анатоль.
– Хорошо, – сказал Пьер, глядя на Долохова, который, взяв в руки бутылку рома, подходил к окну, из которого виднелся свет неба и сливавшихся на нем утренней и вечерней зари.
Долохов с бутылкой рома в руке вскочил на окно. «Слушать!»
крикнул он, стоя на подоконнике и обращаясь в комнату. Все замолчали.
– Я держу пари (он говорил по французски, чтоб его понял англичанин, и говорил не слишком хорошо на этом языке). Держу пари на пятьдесят империалов, хотите на сто? – прибавил он, обращаясь к англичанину.
– Нет, пятьдесят, – сказал англичанин.
– Хорошо, на пятьдесят империалов, – что я выпью бутылку рома всю, не отнимая ото рта, выпью, сидя за окном, вот на этом месте (он нагнулся и показал покатый выступ стены за окном) и не держась ни за что… Так?…
– Очень хорошо, – сказал англичанин.
Анатоль повернулся к англичанину и, взяв его за пуговицу фрака и сверху глядя на него (англичанин был мал ростом), начал по английски повторять ему условия пари.
– Постой! – закричал Долохов, стуча бутылкой по окну, чтоб обратить на себя внимание. – Постой, Курагин; слушайте. Если кто сделает то же, то я плачу сто империалов. Понимаете?
Англичанин кивнул головой, не давая никак разуметь, намерен ли он или нет принять это новое пари. Анатоль не отпускал англичанина и, несмотря на то что тот, кивая, давал знать что он всё понял, Анатоль переводил ему слова Долохова по английски. Молодой худощавый мальчик, лейб гусар, проигравшийся в этот вечер, взлез на окно, высунулся и посмотрел вниз.
– У!… у!… у!… – проговорил он, глядя за окно на камень тротуара.
– Смирно! – закричал Долохов и сдернул с окна офицера, который, запутавшись шпорами, неловко спрыгнул в комнату.
Поставив бутылку на подоконник, чтобы было удобно достать ее, Долохов осторожно и тихо полез в окно. Спустив ноги и расперевшись обеими руками в края окна, он примерился, уселся, опустил руки, подвинулся направо, налево и достал бутылку. Анатоль принес две свечки и поставил их на подоконник, хотя было уже совсем светло. Спина Долохова в белой рубашке и курчавая голова его были освещены с обеих сторон. Все столпились у окна. Англичанин стоял впереди. Пьер улыбался и ничего не говорил. Один из присутствующих, постарше других, с испуганным и сердитым лицом, вдруг продвинулся вперед и хотел схватить Долохова за рубашку.
– Господа, это глупости; он убьется до смерти, – сказал этот более благоразумный человек.
Анатоль остановил его:
– Не трогай, ты его испугаешь, он убьется. А?… Что тогда?… А?…
Долохов обернулся, поправляясь и опять расперевшись руками.
– Ежели кто ко мне еще будет соваться, – сказал он, редко пропуская слова сквозь стиснутые и тонкие губы, – я того сейчас спущу вот сюда. Ну!…
Сказав «ну»!, он повернулся опять, отпустил руки, взял бутылку и поднес ко рту, закинул назад голову и вскинул кверху свободную руку для перевеса. Один из лакеев, начавший подбирать стекла, остановился в согнутом положении, не спуская глаз с окна и спины Долохова. Анатоль стоял прямо, разинув глаза. Англичанин, выпятив вперед губы, смотрел сбоку. Тот, который останавливал, убежал в угол комнаты и лег на диван лицом к стене. Пьер закрыл лицо, и слабая улыбка, забывшись, осталась на его лице, хоть оно теперь выражало ужас и страх. Все молчали. Пьер отнял от глаз руки: Долохов сидел всё в том же положении, только голова загнулась назад, так что курчавые волосы затылка прикасались к воротнику рубахи, и рука с бутылкой поднималась всё выше и выше, содрогаясь и делая усилие. Бутылка видимо опорожнялась и с тем вместе поднималась, загибая голову. «Что же это так долго?» подумал Пьер. Ему казалось, что прошло больше получаса. Вдруг Долохов сделал движение назад спиной, и рука его нервически задрожала; этого содрогания было достаточно, чтобы сдвинуть всё тело, сидевшее на покатом откосе. Он сдвинулся весь, и еще сильнее задрожали, делая усилие, рука и голова его. Одна рука поднялась, чтобы схватиться за подоконник, но опять опустилась. Пьер опять закрыл глаза и сказал себе, что никогда уж не откроет их. Вдруг он почувствовал, что всё вокруг зашевелилось. Он взглянул: Долохов стоял на подоконнике, лицо его было бледно и весело.
(перенаправлено с «Шиллинг (Австрия)»)
| Шиллинг (рус.) | |||
|---|---|---|---|
|
Schilling (нем.) | |||
| |||
| Коды и символы | |||
| Коды ISO 4217 | ATS (040) | ||
| Символы | S | ||
| Территория обращения | |||
| Эмитент |  Австрия
| ||
| Производные и параллельные единицы | |||
| Дробные | Грош (1⁄100) | ||
| Монеты и банкноты | |||
| Монеты | 1, 2, 5, 10, 50 грошей, 1, 2, 5 10 20 50 100 шиллингов | ||
| Банкноты | 20, 50, 100, 500, 1000, 5000 шиллингов | ||
| История | |||
| Валюта-предшественник | 1925 год — Австрийская крона 1945 год — Рейхсмарка | ||
| Валюта-преемник | 1939 год — Рейхсмарка 2002 год — Евро | ||
| Производство монет и банкнот | |||
| Эмиссионный центр | Национальный банк Австрии | ||
| [www.oenb.at www.oenb.at] | |||
| Монетный двор | Австрийский монетный двор | ||
| [www.muenzeoesterreich.at www.muenzeoesterreich.at] | |||
| Курсы и соотношения | |||
| 01.01.2002 | 1 EUR = 13,7603 ATS | ||
 Шиллинг на Викискладе
| |||
Австрийский шиллинг — денежная единица в Австрии с 1 марта 1925 по 1938 год и с 1945 до введения евро 31 декабря 2001 года.
Официальные сокращения по ISO 4217 — ATS (англ. Austrian Schilling), ÖS (нем. Österreichischer Schilling).
Сменил в 1925 году обесцененную инфляцией австрийскую крону, введённую в 1919 году. После аншлюса в (1938 году) с Германией был заменён на рейхсмарку. После окончания войны в 1945 году шиллинг снова стал денежной единицей Австрии.
Существовали монеты стоимостью 1, 2, 5, 10, 20, 50 грошей (1/100 шиллинга), 1, 2, 5, 10, 20 и 50 шиллингов и банкноты по 20, 50, 100, 500, 1000 и 5000 шиллингов.
Содержание
Шиллинг в период 1925—1938 годов
Дизайн валюты разработан 24 декабря 1924 года. Шиллинг заменил введённую в 1919 году австрийскую крону. Обмен производился: 10 000 австрийских крон = 1 шиллинг. В конце 1922 года федеральное правительство Зайпеля взяло заем в 650 млн золотых крон у Лиги Наций. В результате Австрия оказалась под финансовым контролем Лиги Наций. Шиллинг первой республики был относительно стабильной валютой.
Монеты первой республики
В 1925 году были введены бронзовые 1 и 2 гроша, медно-никелевые 10 , 20 , 50 грошей, серебряный 1 шиллинг. В 1931 году введена монета 5 грошей медно-никелевая. В 1934 году 1 шиллинг стал медно-никелевый и введена серебряная монета 5 шиллингов. Также выпускались золотые монеты достоинством в 25 и 100 шиллингов.
| Номинал | Изображение | Материал | Вес | Диаметр | Выпущена | |
|---|---|---|---|---|---|---|
| 1 Грош | 
|
|
95 % Cu 4 % Sn 1 % Zn |
1,6 г | 17 мм | 1 марта 1925 |
| 2 Гроша | 
|
|
95 % Cu 4 % Sn 1 % Zn |
3,3 гg | 19 мм | 1 марта 1925 |
| 5 Грошей | 
|
|
75 % Cu 25 % Ni |
3,0 г | 17 мм | 21 января 1931 |
| 10 Грошей | 
|
|
75 % Cu 25 % Ni |
4,5 г | 22 мм | 1925 |
| ½ Шиллинга | 
|
|
64 % Ag 36 % Cu |
3,0 г | 19 мм | 19 сентября 1925 |
| 50 Грошей | 
|
|
75 % Cu 25 % Ni |
5,5 г | 24 мм | 1 августа 1934 |
|
|
75 % Cu 25 % Ni |
5,5 г | 24 мм | 21 января 1935 | |
| 1 Шиллинг | 
|
|
80 % Ag 20 % Cu |
7,0 г | 26 мм | 16. июня 1924 |
|
|
64 % Ag 36 % Cu |
6 г | 25 мм | 1 июля 1925 | |
|
|
75 % Cu 25 % ;Ni |
7 г | 26 мм | 1 августа 1934 | |
| 2 Шиллинга | 
|
|
64 % Ag 36 % Cu |
12,0 г | 29 мм | 1937 |
| 5 Шиллингов | 
|
|
83,5 % Ag 16,5 % Cu |
15,0 г | 31 мм | 1 августа 1934 |
| 25 Шиллингов | 
|
90 % Au 10 % Cu |
5,9 г | 21 мм | 1926 | |
| 100 Шилингов | 
|
|
90 % Au 10 % Cu |
23,5 г | 33 мм | 1926 |
| 100 Шилингов | 
|
|
90 % Au 10 % Cu |
23,5 г | 33 мм | 1935 |
Банкноты первой республики
В 1925 году Австрийский национальный банк ввел купюры 5, 10, 20, 100 и 1 000 шиллингов. Банкнота 50 шиллингов введена в 1929 году.
| Банкноты 1924—1935 годов | ||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Изображение | Номинал (в шиллингах) |
Размеры (мм) | Основной цвет |
Описание | Дата печати | |||
| Аверс | Реверс | Аверс | Реверс | Водяной знак | ||||
|
1 | Портрет девушки (справа) | Номинал. Надпечатки «Ein Schilling» (в центре) и «II Auflage» (внизу) | 2 января 1924 | ||||
|
5 | Зелёный | Портрет юноши работы художника Э. Цвиауэра | Номинал | 2 января 1925. | |||
|
5 | Синий на зелёном фоне | Портрет доктора Х. Брюке | Сцена добычи железной руды близ Эйсенерц | 1 июля 1927. | |||
|
10 | Коричнево-фиолетовый | Портрет мужчины (справа) | Номинал | 2 января 1925 | |||
|
10 | Синий и зелёный на красном фоне | Меркурий | Изображение женщины на фоне замка Дёрнштейн | 2 января 1925 | |||
|
10 | Синий | Изображение женщины в национальном костюме | Гора Гроссглокнер | 2 января 1933 | |||
|
20 | Зелёный, фиолетовый | Портрет женщины (справа) | Номинал | 2 января 1925 | |||
|
20 | Зелёный | Портрет девушки (слева), изображение крестьянина (справа) | Крестьянин в поле | 2 января 1928 | |||
|
50 | Синий на коричнево-оливковом фоне | Портреты мужчины (справа) и женщины (слева) | Замок | 2 января 1929 | |||
|
50 | Сине-фиолетовый на зелёном фоне | Портрет Хьюберта Стеррера | Вид на деревню Мариа-Вёрт и озеро Вёртер-Зе | 2 января 1935 | |||
|
100 | Сине-фиолетовый на зелёном фоне | Портрет женщины (справа) | Номинал | 2 января 1925 | |||
|
100 | Фиолетовый и жёлтый | Портрет женщины | Академия наук в Вене | 3 января 1927 | |||
|
100 | Темно-зелёный на многоцветном фоне | Портрет женщины с эдельвейсом | Академия наук в Вене | 2 января 1936 | |||
|
1000 | Синий на зелёном и красно-коричневом фоне | Портрет женщины (справа) | Номинал | 2 января 1925 | |||
|
1000 | Сине-фиолетовый на зелёном фоне | Портрет женщины на фоне статуи Афины | Вид на город Зальцбург | Голова женщины | 2 января 1930 | ||
Введение рейхсмарки
После присоединения Австрии к Третьему рейху в 1938 году, австрийский шиллинг был выведен из обращения. Валютой Австрии до 1945 года стала рейхсмарка[2]. Обменый курс был установлен в размере 1 рейхсмарка = 1,5 австрийского шиллинга. Национальный банк Австрии был объединён с Рейхсбанком Германии[3].
Дизайн купюры 100 шиллингов 1936 года стал основой для банкноты 20 рейхсмарок 1939 года.
Шиллинг в период 1945—2001 годов
30 ноября 1945 года был введен второй шиллинг. Он обменивался к рейхсмарке 1:1 до 150 шиллингов на человека. Первые монеты были выпущены в 1946 году.
В 1947 году выпущены новые банкноты. В 1950-е годы валюта стала стабильной и инфляция пошла на убыль. Доллар США равнялся 26 шиллингам. В 1971, 1976, 1986, 1997 годах выходили новые серии банкнот.
В 2002 году был заменен на евро. Фиксированный курс к евро составил 1 евро = 13,7603 шиллингов.
Монеты
Между 1947 и 1952 гг. выпущены 1, 2, 5, 10 (из цинка), 20, и 50 грошей (алюминиево-бронзовые); 1, 2, и 5 шиллингов (из алюминия).
В 1959 году выпущен 1 шиллинг из алюминиевой бронзы и серебряные 50 шиллингов. В 1960 году выпущена монеты 5 и 10 шиллингов серебряные а в 1969 году заменены на медно-никелевые. В 1980 году выпущена монета 20 шиллингов[4][5].
| Дизайн | Номинал | Характеристики | Год начала выпуска | Была в обороте | ||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Реверс | Аверс | Диаметр | Вес | Металл | Гурт | |||
|
|
1 грош | 17 мм | 1.8 г | цинк | гладкий | 1947 | 5 апреля 1948 по 28 февраля 2002 |
|
|
2 гроша | 18 мм | 0.9 г | 98,5 % алюминий, 1,5 % магний | гладкий | 1950 | 15 июля 1950 по 28 февраля 2002 |
|
|
5 грошей | 19 мм | 2.5 г | цинк | рифлёный | 1948 | 17 июня 1948 по 28 февраля 2002 |
|
|
10 грошей | 21 мм | 3,5 г | цинк | гладкий | 1947 | 1июля 1947 по 31 мая 1959 |
|
|
10 грошей | 20 мм | 1.1 г | 98,5 % алюминий, 1,5 % магний | гладкий | 1951 | 27 ноября 1951 по 28 февраля 2002 |
|
|
20 грошей | 22 мм | 4,5 г | 91,5 %медь 8.5 % алюминий |
гладкий | 1950 | 23 декабря 1950 по 30 апреля 1959 |
|
50 грошей | 19.5 мм | 3 г | 91,5 %медь 8.5 % алюминий |
гладкий | 1959 | 1 октября 1959 по 28 февраля 2002 | |
|
|
1 шиллинг | 25 мм | 2 г | 98,5 % алюминий, 1,5 % магний | гладкий | 1947 | 11 декабря 1947 по 2 мая 1961 |
|
|
1 шиллинг | 22.5 мм | 4.2 г | 91,5 %медь 8.5 % алюминий |
гладкий | 1959 | 1 декабря 1959 по 28 февраля 2002 |
|
|
2 шиллинга | 28 мм | 2,8 г | 98,5 % алюминий, 1,5 % магний | гладкий | 1947 | 11 декабря 1947 по 29 июня 1957 |
|
|
5 шиллингов | 31 мм | 4.0 г | 98,5 % алюминий, 1,5 % магний | гладкий | 1952 | 25 октября 1952 по 15 февраля 1961 |
|
|
5 шиллингов | 23.5 мм | 4.8 г | Медно-никелевый сплав1 75 % медь 25 % никель |
гладкий | 1969 | 15 января 1969 по 28 февраля 2002 |
|
|
10 шиллингов | 27 мм | 7,5 г | 64 % серебро 36 % медь | гладкий | 1957 | 1 июля 1957 по 31 марта 1975 |
|
|
|
10 шиллингов | 26 мм | 6.2 г | Медно-никелевый сплав1 75 % медь 25 % никель |
гладкий | 1974 | 17 апреля 1974 по 28 февраля 2002 |
Памятные монеты Австрии
Памятные монеты номиналом 20 шиллингов
Памятные монеты номиналом 20 шиллингов[6].
| 20 шиллингов | |||||||||||
| Дата выпуска | Металл | Масса общая, г | Диаметр, мм | Была в обороте | Гурт | Аверс | Реверс | Монетный двор | Аверс | Реверс | |
| 10 декабря 1980 | Алюминиево-бронзовая 92 % Медь, 6 % Алюминий, 2 % Никель | 8,0 г | 27,7 мм | 1980-2001 | рубчатый | Номинал | Девять человек символизируют 9 земель Австрии | Вена | 
|
| |
| 20 шиллингов — 250 лет со дня рождения Йозефа Гайдна | |||||||||||
| Дата выпуска | Металл | Масса общая, г | Диаметр, мм | Была в обороте | Гурт | Аверс | Реверс | Монетный двор | Аверс | Реверс | |
| 27 апреля 1982 | Алюминиево-бронзовая 92 % Медь, 6 % Алюминий, 2 % Никель | 8,0 г | 27,7 мм | 1982-2001 | рубчатый | Номинал | Портрет Йозефа Гайдна | Вена | 
| ||
| 20 шиллингов — Замок Гохостервитц | |||||||||||
| Дата выпуска | Металл | Масса общая, г | Диаметр, мм | Была в обороте | Гурт | Реверс | Аверс | Монетный двор | Реверс | Аверс | |
| 15 марта 1983 | Алюминиево-бронзовая 92 % Медь, 6 % Алюминий, 2 % Никель | 8,0 г | 27,7 мм | 1983-2001 | рубчатый | Замок Гохостервитц | Номинал | Вена | 
| ||
| 20 шиллингов — Дворец Графенег | |||||||||||
| Дата выпуска | Металл | Масса общая, г | Диаметр, мм | Была в обороте | Гурт | Реверс | Аверс | Монетный двор | Реверс | Аверс | |
| 20 марта 1984 | Алюминиево-бронзовая 92 % Медь, 6 % Алюминий, 2 % Никель | 8,0 г | 27,7 мм | 1984-2001 | рубчатый | Дворец Графенег | Номинал | Вена | 
| ||
| 20 шиллингов — 200-летие Епархии города Линц | |||||||||||
| Дата выпуска | Металл | Масса общая, г | Диаметр, мм | Была в обороте | Гурт | Реверс | Аверс | Монетный двор | Реверс | Аверс | |
| 19 марта 1985 | Алюминиево-бронзовая 92 % Медь, 6 % Алюминий, 2 % Никель | 8,0 г | 27,7 мм | 1985-2001 | рубчатый | Два герба на фоне солнца | Номинал | Вена | 
| ||
| 20 шиллингов — 800-летие Георгенбергского договора | |||||||||||
| Дата выпуска | Металл | Масса общая, г | Диаметр, мм | Была в обороте | Гурт | Реверс | Аверс | Монетный двор | Реверс | Аверс | |
| 30 марта 1986 | Алюминиево-бронзовая 92 % Медь, 6 % Алюминий, 2 % Никель | 8,0 г | 27,7 мм | 1986-2001 | рубчатый | Два короля | Номинал | Вена | 
| ||
| 20 шиллингов — 200 летие Архиепископства Зальцбурга | |||||||||||
| Дата выпуска | Металл | Масса общая, г | Диаметр, мм | Была в обороте | Гурт | Реверс | Аверс | Монетный двор | Реверс | Аверс | |
| 17 марта 1987 | Алюминиево-бронзовая 92 % Медь, 6 % Алюминий, 2 % Никель | 8,0 г | 27,7 мм | 1987-1993 | рубчатый | Герб архиепи-скопства | Номинал | Вена | 
| ||
| 20 шиллингов — Тироль | |||||||||||
| Дата выпуска | Металл | Масса общая, г | Диаметр, мм | Была в обороте | Гурт | Реверс | Аверс | Монетный двор | Реверс | Аверс | |
| 6 июня 1989 | Алюминиево-бронзовая 92 % Медь, 6 % Алюминий, 2 % Никель | 8,0 г | 27,7 мм | 1989-1993 | рубчатый | Герб Тироля | Номинал | Вена | 
| ||
| 20 шиллингов — Торре-де-Сан-Мартин в Брегенце | |||||||||||
| Дата выпуска | Металл | Масса общая, г | Диаметр, мм | Была в обороте | Гурт | Реверс | Аверс | Монетный двор | Реверс | Аверс | |
| 22 мая 1990 | Алюминиево-бронзовая 92 % Медь, 6 % Алюминий, 2 % Никель | 8,0 г | 27,7 мм | 1990-1993 | рубчатый | Часовня Martinsturm в Тироле | Номинал | Вена | 
| ||
| 20 шиллингов — 200 летие со дня рождения Франца Грильпарцера | |||||||||||
| Дата выпуска | Металл | Масса общая, г | Диаметр, мм | Была в обороте | Гурт | Реверс | Аверс | Монетный двор | Реверс | Аверс | |
| 15 января 1991 | Алюминиево-бронзовая 92 % Медь, 6 % Алюминий, 2 % Никель | 8,0 г | 27,7 мм | 1991-1993 | рубчатый | Портрет Франца Грильпарцера | Номинал | Вена | 
| ||
| 20 шиллингов — 800 Летие со дня основания Австрийского монетного двора | |||||||||||
| Дата выпуска | Металл | Масса общая, г | Диаметр, мм | Была в обороте | Гурт | Реверс | Аверс | Монетный двор | Реверс | Аверс | |
| 16 февраля 1994 | Алюминиево-бронзовая 92 % Медь, 6 % Алюминий, 2 % Никель | 8,0 г | 27,7 мм | 1994 | рубчатый | Здание Австрийского монетного двора | Номинал | Вена | 
| ||
| 20 шиллингов — 1000-летие со дня основания Кремса | |||||||||||
| Дата выпуска | Металл | Масса общая, г | Диаметр, мм | Была в обороте | Гурт | Реверс | Аверс | Монетный двор | Реверс | Аверс | |
| 2 марта 1995 | Алюминиево-бронзовая 92 % Медь, 6 % Алюминий, 2 % Никель | 8,0 г | 27,7 мм | 1995 | рубчатый | Вид города Кремса | Номинал | Вена | 
| ||
| 20 шиллингов — 100-летие со дня смерти Антона Брукнера | |||||||||||
| Дата выпуска | Металл | Масса общая, г | Диаметр, мм | Была в обороте | Гурт | Реверс | Аверс | Монетный двор | Реверс | Аверс | |
| 28 февраля 1996 | Алюминиево-бронзовая 92 % Медь, 6 % Алюминий, 2 % Никель | 8,0 г | 27,7 мм | 1996 | рубчатый | Портрет Антона Брукнера | Номинал | Вена |  \
| ||
| 20 шиллингов — 850-летие Венского Собора Святого Стефана | |||||||||||
| Дата выпуска | Металл | Масса общая, г | Диаметр, мм | Была в обороте | Гурт | Реверс | Аверс | Монетный двор | Реверс | Аверс | |
| 26 февраля 1997 | Алюминиево-бронзовая 92 % Медь, 6 % Алюминий, 2 % Никель | 8,0 г | 27,7 мм | 1997 | рубчатый | Изображение Собора Святого Стефана | Номинал | Вена | 
| ||
| 20 шиллингов — 500-летие со дня смерти Михаэля Пахера | |||||||||||
| Дата выпуска | Металл | Масса общая, г | Диаметр, мм | Была в обороте | Гурт | Реверс | Аверс | Монетный двор | Реверс | Аверс | |
| 4 марта 1998 | Алюминиево-бронзовая 92 % Медь, 6 % Алюминий, 2 % Никель | 8,0 г | 27,7 мм | 1998 | рубчатый | Номинал | Вена | 
| |||
| 20 шиллингов — 70-летие со дня смерти Гуго фон Гофмансталя | |||||||||||
| Дата выпуска | Металл | Масса общая, г | Диаметр, мм | Была в обороте | Гурт | Реверс | Аверс | Монетный двор | Реверс | Аверс | |
| 4 марта 1999 | Алюминиево-бронзовая 92 % Медь, 6 % Алюминий, 2 % Никель | 8,0 г | 27,7 мм | 1999 | рубчатый | Номинал | Вена | ||||
| 20 шиллингов — 150-летие появления первой марки в Австрии | |||||||||||
| Дата выпуска | Металл | Масса общая, г | Диаметр, мм | Была в обороте | Гурт | Реверс | Аверс | Монетный двор | Реверс | Аверс | |
| 17 февраля 2000 | Алюминиево-бронзовая 92 % Медь, 6 % Алюминий, 2 % Никель | 8,0 г | 27,7 мм | 2000 | рубчатый | Изображение марки | Номинал | Вена | 
| ||
| 20 шиллингов — 200-летие со дня рождения Иоганна Нестроя | |||||||||||
| Дата выпуска | Металл | Масса общая, г | Диаметр, мм | Была в обороте | Гурт | Реверс | Аверс | Монетный двор | Реверс | Аверс | |
| 14 февраля 2001 | Алюминиево-бронзовая 92 % Медь, 6 % Алюминий, 2 % Никель | 8,0 г | 27,7 мм | 2001 | рубчатый | Изображение марки | Номинал | Вена | 
| ||
Памятные монеты номиналом 25 шиллингов
Памятные монеты номиналом 25 шиллингов[7].
| 25 шиллингов — Повторное открытие Национального театра Вены | |||||||||||
| Дата выпуска | Металл | Масса общая, г | Диаметр, мм | Была в обороте | Гурт | Аверс | Реверс | Монетный двор | Аверс | Реверс | |
| 1955 | Серебро 80 % | 13,0 г | 30 мм | 1955-2001 | рубчатый | Номинал и гербы австрийских земель | Три женщины на сцене | Вена | 
|
| |
| 25 шиллингов — 200-летие со дня рождения Моцарта | |||||||||||
| Дата выпуска | Металл | Масса общая, г | Диаметр, мм | Была в обороте | Гурт | Аверс | Реверс | Монетный двор | Аверс | Реверс | |
| 1956 | Серебро 80 % | 13,0 г | 30 мм | 1956-2001 | рубчатый | Номинал и гербы австрийских земель | Статуя Моцарта | Вена |
|
| |
| 25 шиллингов — 800-летие основания базилики базилики Мариацелль | |||||||||||
| Дата выпуска | Металл | Масса общая, г | Диаметр, мм | Была в обороте | Гурт | Аверс | Реверс | Монетный двор | Аверс | Реверс | |
| 1957 | Серебро 80 % | 13,0 г | 30 мм | 1957-2001 | рубчатый | Номинал и гербы австрийских земель | базилика Мариацелль | Вена |
|
| |
| 25 шиллингов — 100-летие со дня рождения Карла фон Вельсбаха | |||||||||||
| Дата выпуска | Металл | Масса общая, г | Диаметр, мм | Была в обороте | Гурт | Аверс | Реверс | Монетный двор | Аверс | Реверс | |
| 1958 | Серебро 80 % | 13,0 г | 30 мм | 1958-2001 | рубчатый | Номинал и гербы австрийских земель | Портрет Карла фон Вельсбаха | Вена |
|
| |
| 25 шиллингов — 175-летие со дня рождения Иоганна эрцгерцога Австрийского | |||||||||||
| Дата выпуска | Металл | Масса общая, г | Диаметр, мм | Была в обороте | Гурт | Аверс | Реверс | Монетный двор | Аверс | Реверс | |
| 1959 | Серебро 80 % | 13,0 г | 30 мм | 1959-2001 | рубчатый | Номинал, гербы австрийских земель и мифическое животное | Портрет Иоганна эрцгерцога Австрии | Вена | 
|
| |
| 25 шиллингов — 40-летие плебисцита в Каринтии | |||||||||||
| Дата выпуска | Металл | Масса общая, г | Диаметр, мм | Была в обороте | Гурт | Аверс | Реверс | Монетный двор | Аверс | Реверс | |
| 1960 | Серебро 80 % | 13,0 г | 30 мм | 1960-2001 | рубчатый | Номинал и гербы австрийских земель | Два человека, избирательная урна и герб Каринтии | Вена |
|
| |
| 25 шиллингов — 40-летие образования провинции Бургенланд | |||||||||||
| Дата выпуска | Металл | Масса общая, г | Диаметр, мм | Была в обороте | Гурт | Аверс | Реверс | Монетный двор | Аверс | Реверс | |
| 1961 | Серебро 80 % | 13,0 г | 30 мм | 1961-2001 | рубчатый | Номинал и гербы австрийских земель | Haydnkirche | Вена |
|
| |
| 25 шиллингов — Анто́н Бру́кнер | |||||||||||
| Дата выпуска | Металл | Масса общая, г | Диаметр, мм | Была в обороте | Гурт | Аверс | Реверс | Монетный двор | Аверс | Реверс | |
| 1962 | Серебро 80 % | 13,0 г | 30 мм | 1962-2001 | рубчатый | Номинал и гербы австрийских земель | Портрет Анто́на Бру́кнера | Вена |
|
| |
| 25 шиллингов — 300-летие со дня рождения Евгения Савойского | |||||||||||
| Дата выпуска | Металл | Масса общая, г | Диаметр, мм | Была в обороте | Гурт | Аверс | Реверс | Монетный двор | Аверс | Реверс | |
| 1963 | Серебро 80 % | 13,0 г | 30 мм | 1963-2001 | рубчатый | Номинал и гербы австрийских земель | Портрет Евгения Савойского | Вена |
|
| |
| 25 шиллингов — Франц Грильпарцер | |||||||||||
| Дата выпуска | Металл | Масса общая, г | Диаметр, мм | Была в обороте | Гурт | Аверс | Реверс | Монетный двор | Аверс | Реверс | |
| 1964 | Серебро 80 % | 13,0 г | 30 мм | 1964-2001 | рубчатый | Номинал и гербы австрийских земель | Портрет Франца Грильпарцера | Вена |
|
| |
| 25 шиллингов — 150-летие со дня основания Венского технического университета | |||||||||||
| Дата выпуска | Металл | Масса общая, г | Диаметр, мм | Была в обороте | Гурт | Аверс | Реверс | Монетный двор | Аверс | Реверс | |
| 1965 | Серебро 80 % | 13,0 г | 30 мм | 1965-2001 | рубчатый | Номинал и гербы австрийских земель | Портрет Иоганна Йозефа фон Прехтла | Вена |
|
| |
| 25 шиллингов — 130-летие со дня смерти Фердинанда Раймунда | |||||||||||
| Дата выпуска | Металл | Масса общая, г | Диаметр, мм | Была в обороте | Гурт | Аверс | Реверс | Монетный двор | Аверс | Реверс | |
| 1966 | Серебро 80 % | 13,0 г | 30 мм | 1966-2001 | рубчатый | Номинал и гербы австрийских земель | Портрет Фердинанда Раймунда | Вена |
|
| |
| 25 шиллингов — 250-летие со дня рождения императрицы Марии Терезии | |||||||||||
| Дата выпуска | Металл | Масса общая, г | Диаметр, мм | Была в обороте | Гурт | Аверс | Реверс | Монетный двор | Аверс | Реверс | |
| 1967 | Серебро 80 % | 13,0 г | 30 мм | 1967-2001 | рубчатый | Номинал и гербы австрийских земель | Портрет Марии Терезии | Вена |
|
| |
| 25 шиллингов — 300-летие со дня рождения архитектора Иоганна Лукаса фон Хильдебрандта | |||||||||||
| Дата выпуска | Металл | Масса общая, г | Диаметр, мм | Была в обороте | Гурт | Аверс | Реверс | Монетный двор | Аверс | Реверс | |
| 1968 | Серебро 80 % | 13,0 г | 30 мм | 1968-2001 | рубчатый | Номинал и гербы австрийских земель | Дворец в Рацкеви для Евгения Савойского, Венгрия | Вена |
|
| |
| 25 шиллингов — Петер Розеггер | |||||||||||
| Дата выпуска | Металл | Масса общая, г | Диаметр, мм | Была в обороте | Гурт | Аверс | Реверс | Монетный двор | Аверс | Реверс | |
| 1969 | Серебро 80 % | 13,0 г | 30 мм | 1969-2001 | рубчатый | Номинал и гербы австрийских земель | Портрет Петера Розеггера | Вена |
|
| |
| 25 шиллингов — 100-летие со дня рождения композитора Франца Легара | |||||||||||
| Дата выпуска | Металл | Масса общая, г | Диаметр, мм | Была в обороте | Гурт | Аверс | Реверс | Монетный двор | Аверс | Реверс | |
| 1970 | Серебро 80 % | 13,0 г | 30 мм | 1970-2001 | рубчатый | Номинал и гербы австрийских земель | Портрет Франца Легара | Вена |
|
| |
| 25 шиллингов — 200-летие со дня основания Венской фондовой биржи | |||||||||||
| Дата выпуска | Металл | Масса общая, г | Диаметр, мм | Была в обороте | Гурт | Аверс | Реверс | Монетный двор | Аверс | Реверс | |
| 1971 | Серебро 80 % | 13,0 г | 30 мм | 1971-2001 | рубчатый | Номинал и гербы австрийских земель | Старое здание Венской фондовой биржи | Вена |
|
| |
| 25 шиллингов — 50-летие со дня смерти Карла Михаэля Цирера | |||||||||||
| Дата выпуска | Металл | Масса общая, г | Диаметр, мм | Была в обороте | Гурт | Аверс | Реверс | Монетный двор | Аверс | Реверс | |
| 1972 | Серебро 80 % | 13,0 г | 30 мм | 1972-2001 | рубчатый | Номинал и гербы австрийских земель | Портрет Карла Михаэля Цирера | Вена |
|
| |
| 25 шиллингов — 100-летие со дня рождения Макса Рейнхардта | |||||||||||
| Дата выпуска | Металл | Масса общая, г | Диаметр, мм | Была в обороте | Гурт | Аверс | Реверс | Монетный двор | Аверс | Реверс | |
| 1973 | Серебро 80 % | 13,0 г | 30 мм | 1973-2001 | рубчатый | Номинал и гербы австрийских земель | Портрет Макса Рейнхардта | Вена |
|
| |
Памятные монеты номиналом 50 шиллингов
Памятные монеты номиналом 50 шиллингов[8].
Памятные монеты номиналом 100 шиллингов
 |
Этот раздел статьи ещё не написан. Согласно замыслу одного из участников Википедии, на этом месте должен располагаться специальный раздел.
Вы можете помочь проекту, написав этот раздел. |
Памятные монеты номиналом 500 шиллингов
|
Этот раздел статьи ещё не написан. Согласно замыслу одного из участников Википедии, на этом месте должен располагаться специальный раздел.
Вы можете помочь проекту, написав этот раздел. |
Памятные монеты номиналом 1000 шиллингов
 |
Этот раздел не завершён. Вы поможете проекту, исправив и дополнив его.
|
Банкноты
В 1945 году после Второй мировой войны введены купюры 50 грошей, 1, 2, 5, 10, 20, 25, 50, 100 и 1 000 шиллингов. В 1947 году произошла реформа, после деноминации новые банкноты 10, 20, 100 и 1 000 шиллингов, а банкнота 50 шиллингов введена в 1951 году, 500 шиллингов в 1953 году. В 1957 году 10 шиллингов заменена монетой. 20 шиллингов заменена монетой в 1980 году, банкнота 5 000 шиллингов введена в 1988 году.
Серия банкнот 1945 года
| Серия 1945 года | |||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Лицевая сторона | Оборотная сторона | Номинал | Размеры | Цвет | Описание | Дата | |||
| Лицевая сторона | Оборотная сторона | отпечатана | выпущена | ||||||
|
|
5 Шиллингов | Сине-фиолетовый на серо-зелёном фоне | Портрет доктора Х. Брюке | Сцена добычи железной руды близ Эйсенерц | 1945 | 1945 | ||
|
10 Шиллингов | Сине-фиолетовый | Изображение женщины в национальном австрийском костюме | Вид на гору Гроссглокнер | 1945 | 1945 | |||
|
10 Шиллингов | Сине-фиолетовый | Изображение женщины в национальном австрийском костюме | Вид на гору Гроссглокнер | 1945 | 1945 | |||
|
|
20 Шиллингов | Синий на коричневом фоне | Портрет девушки, изображение крестьянина | Крестьянин в поле | 1945 | 1945 | ||
|
|
50 Шиллингов | Тёмно-зелёный на коричневом фоне | Портрет (детский) Хуберта Штеррера, дизайнера австрийских банкнот | Замок на озере | 1945 | 1945 | ||
|
|
100 Шиллингов | Сине-фиолетовый на сером фоне | Портрет женщины | Академия наук в Вене | 1945 | 1945 | ||
|
|
100 Шиллингов | Красно-фиолетовый на сером фоне | Портрет женщины | Академия наук в Вене | 1945 | 1945 | ||
|
|
1000 Шиллингов | Тёмно-коричневый на серо-зелёном фоне | Портрет женщины, на фоне статуя Афины | Вид на город Зальцбург среди гор | 1945 | 1945 | ||
Серия банкнот 1946—1947 годов
| Серия 1945—1947 годов | |||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Лицевая сторона | Оборотная сторона | Номинал | Размеры | Цвет | Описание | Дата | |||
| Лицевая сторона | Оборотная сторона | отпечатана | выпущена | ||||||
|
|
10 Шиллингов | Коричневый на многоцветном фоне | Портрет женщины | Башня Минт в Тироле | 1946 | 2 февраля 1946 | ||
|
|
20 Шиллингов | Коричневый на многоцветном фоне | Портрет женщины | Собор Святого Стефана в Вене | 1946 | 2 февраля 1946 | ||
|
|
100 Шиллингов | Тёмно-зелёный на фиолетовом фоне | Портрет женщины | Горный пейзаж | 1947 | 2 февраля 1947 | ||
|
|
1000 Шиллингов | Тёмно-коричневый на серо-зелёном фоне | Портрет женщины, на фоне статуя Афины | Вид на город Зальцбург среди гор | 1947 | 2 февраля 1947 | ||
Серия банкнот 1949—1951 годов
| Серия 1951—1951 годов | |||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Лицевая сторона | Оборотная сторона | Номинал | Размеры | Цвет | Описание | Дата | |||
| Лицевая сторона | Оборотная сторона | отпечатана | выпущена | ||||||
|
|
10 Шиллингов | Пурпурный (аверс), коричневый (реверс). | Всадник Испанской королевской школы верховой езды, здания | Дворец Бельведер в Вене | 1949 | 2 января 1950 | ||
|
|
20 Шиллингов | Коричневый на красном и голубом фоне | Портрет композитора Франца-Иосифа Гайдна | Башня (слева), ангелок с барабаном (в центре) | 1949 | 2 января 1950 | ||
|
|
50 Шиллингов | Лиловый и фиолетовый на многоцветном фоне | Портрет архитектора Якоба Прандтауера | Женщина, монастырь в городе Мелк | 1950 | 2 января 1951 | ||
| Лицевая сторона | Оборотная сторона | Номинал | Размеры | Цвет | Описание | Дата | |||
| Лицевая сторона | Оборотная сторона | отпечатана | выпущена | ||||||
|
|
100 Шиллингов | Темно-зелёный на лиловом и пурпурном фоне | Портрет девушки (справа), изображение ангелка (слева внизу). | Изображение русалки, на фоне вид на столицу Австрии Вену | 1948 | 3 января 1949 | ||
Серия банкнот 1953—1954 годов
| Серия 1953—1954 годов | |||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Лицевая сторона | Оборотная сторона | Номинал | Размеры | Цвет | Описание | Дата | |||
| Лицевая сторона | Оборотная сторона | отпечатана | выпущена | ||||||
|
|
100 Шиллингов | Зелёный на многоцветном фоне | Франц Грильпарцер | Дюрнштайн | 1953 | 2 января 1954 | ||
|
|
500 Шиллингов | Тёмно-коричневый на голубом и розовом фоне | Портрет профессора Вагнера-Яурегга | Венский Университет | 1952 | 2 января 1953 | ||
|
|
1000 Шиллингов | Синий на многоцветном фоне | Австрийский органист и композитор Антон Брукнер | Орган Брукнера | 1953 | 2 января 1954 | ||
Серия банкнот 1956—1965 годов
| Серия 1956—1965 годов | |||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Лицевая сторона | Оборотная сторона | Номинал | Размеры | Цвет | Описание | Дата | |||
| Лицевая сторона | Оборотная сторона | отпечатана | выпущена | ||||||
|
|
20 Шиллингов | Коричневый, красный на многоцветном фоне | Карл фон Вельбсах | вид на и коммуну Мария Рэйн в земле Каринтия и горы Караванкен | 1956 | 2 июля 1956 | ||
|
|
50 Шиллингов | Пурпурный на многоцветном фоне | Рихард Веттштейн | Замок Маутерндорф в Зальцбурге | 1956 | 2 июля 1957 | ||
|
|
100 Шиллингов | Тёмно-зелёный на многоцветном фоне | Иоганн Штраус | Дворец Шёнбрунн | 1960 | 1 июля 1960 | ||
|
|
1000 Шиллингов | Тёмно-синий на многоцветном фоне | Виктор Каплан | Дамба и замок Персенбург | 1960 | 2 января 1961 | ||
Серия банкнот 1965—1970 годов
| Серия 1965—1970 годов | |||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Лицевая сторона | Оборотная сторона | Номинал | Размеры | Цвет | Описание | Дата | |||
| Лицевая сторона | Оборотная сторона | отпечатана | выпущена | ||||||
|
|
20 Шиллингов | 132 x 65 мм | Коричневый и оливковый на лиловом фоне | Карл Риттер фон Гега | Земмерингская железная дорога | 1967 | 2 июля 1967. | |
|
|
50 Шиллингов | Пурпурный на многоцветном фоне | Фердинанд Раймунд | Бургтеатр в Вене | 1969 | 2 января 1970 | ||
|
|
100 Шиллингов | 150 х 75 мм | Тёмно-зелёный на многоцветном фоне | Ангелика Кауффман | Окрестности Брегенца | 1968 | 2 января 1969 | |
|
|
500 Шиллингов | 155 x 80 мм | Красно-коричневый на многоцветном фоне | Изобретатель гребного винта Йозеф Рессель | Пароход «Чивета» | 1965 | 1 июля 1965 | |
|
|
1000 Шиллингов | Сине-фиолетовый на многоцветном фоне | Берта фон Зуттнер | Дворец Леопольдскрон в Зальцбурге | 1966 | 1 июля 1966 | ||
Серия банкнот 1983—1997 годов
| Серия 1983 года[9]. | |||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Лицевая сторона | Оборотная сторона | Номинал | € эквив. | Размеры | Описание | Дата | |||
| Лицевая сторона | Оборотная сторона | отпечатана | выпущена | ||||||
|
|
S 20 | 1.45 | 123 × 61.5 мм | Художник и скульптор Мориц Даффингер | Галерея Альбертина | 1 октября 1986 | 19 октября 1988 | |
|
|
S 50 | 3.63 | 130 × 65 мм | Зигмунд Фрейд | Музей истории медицины Йозефинум (Вена) | 2 января 1986 | 19 октября 1987 | |
|
|
S 100 | 7.27 | 137 × 68.5 мм | Ойген фон Бём-Баверк | Австрийская академия наук | 2 января 1984 | 14 октября 1985 | |
|
|
S 500 | 36.34 | 144 × 72 мм | Отто Вагнер | Почтовое отделение сберегательного банка (Вена) | 1 июля 1985 | 1986 | |
|
|
S 1000 | 72.67 | 152 × 76 мм | Эрвин Шрёдингер | Венский университет | 3 января 1983 | 1983 | |
|
|
S 5000 | 363.36 | 160 × 78 мм | Вольфганг Амадей Моцарт | Венская государственная опера | 4 января 1988 | 17 октября 1989 | |
| Серия 1997 года | |||||||||
| Лицевая сторона | Оборотная сторона | Номинал | € эквив. | Размеры | Описание | Дата | |||
| Лицевая сторона | Оборотная сторона | отпечатана | выпущена | ||||||
|
|
S 500 | 36.34 | 147 × 72 мм | Роза Майредер | фотография 1911 года, на которой изображены участницы съезда Союза австрийских женщин проходившего в Вене в над ним — фотографии Розы Майредер и её мужа Карла. | 1 января 1997 | 20 октября 1997 | |
|
|
S 1000 | 72.67 | 154 × 72 мм | Карл Ландштейнер | Карл Ландштейнер в лаборатории анатомии университета Вены. Модель вируса полиомиелита и стилизованная форма процесса определения группы крови. | 1 января 1997 | 20 октября 1997 | |
| Масштаб изображений — 0,7 пикселя на миллиметр. | |||||||||
Переход на евро
С 1 января 2002 года в наличном обращении — евро. Шиллинг находился в обращении параллельно с евро до 28 февраля 2002 года. Обмен шиллингов на евро производится по курсу: 1 евро = 13,7603 шиллингов. Срок обмена не ограничен. Австрийский национальный банк принимает к обмену также и некоторые ранее изъятые из обращения банкноты, исходя из правила: срок окончания обмена таких банкнот должен составлять 20 лет от даты утраты статуса законного платёжного средства. Сроки окончания обмена таких банкнот — 28 ноября 2006, 31 августа 2007, 31 августа 2008, 30 сентября 2009, 20 апреля 2018[10]
См. также
Напишите отзыв о статье "Австрийский шиллинг"
Ссылки
- [www.austriancoins.com/coins1946-present.html_content&task=view&id=24&Itemid=57 Монеты Австрии]
- [www.bonistica.ru/cat/europe/austria Австрийские банкноты]
- [www.wcoins.com.ua/index.php?option=com_content&task=view&id=24&Itemid=57 Каталог монет Австрии] с подробным разделением по историческим периодам и реформам
- [ru.ucoin.net/catalog/?country=austria&pid=59 Монеты Австрии (каталог и галерея)]
Примечания
- ↑ [austrian-mint.at/ersterepublik?l=de Umlaufmünzen der Ersten Republik auf der Seite der Münze Österreich. Abgerufen am 3. Dezember 2009 Günter Schön: Kleiner Deutscher Münzkatalog von 1871 bis heute München 2000]. сайт austrian-mint.at. Проверено 12 октября 2011.
- ↑ [www.oenb.at/de/ueber_die_oenb/geldmuseum/064_Sammlung/schilling-banknoten_der_oenb_1republik.jsp#tcm:14-213891 Gültigkeitsdauer der Schillingwährung im Dritten Reich]
- ↑ [www.oenb.at/de/ueber_die_oenb/geldmuseum/oesterr_geldgeschichte/schilling/vom_schilling_zum_euro.jsp Umrechnung Reichsmark in Schilling — Website der Österreichischen Nationalbank]
- ↑ [austrian-mint.at/schillingumlaufgeld?l=de Schilling] (нем.)(недоступная ссылка — история). сайт austrian-mint.at. Проверено 16 июня 2011. [web.archive.org/20071014032905/austrian-mint.at/schillingumlaufgeld?l=de Архивировано из первоисточника 14 октября 2007].
- ↑ [www.austriancoins.com/coinsgroschen.html Austrian Groschen Coins] (нем.). сайт austriancoins.com. Проверено 16 октября 2011. [www.webcitation.org/65WFQkqw6 Архивировано из первоисточника 17 февраля 2012].
- ↑ [www.austriancoins.com/coinsgroschen.html Austrian 20 Schilling Coins] (нем.). сайт austriancoins.com. Проверено 16 октября 2011. [www.webcitation.org/65WFQkqw6 Архивировано из первоисточника 17 февраля 2012].
- ↑ [www.austriancoins.com/coins25schilling.html Austrian 25 Schilling Coins] (нем.). сайт austriancoins.com. Проверено 16 октября 2011. [www.webcitation.org/65WFRRNDM Архивировано из первоисточника 17 февраля 2012].
- ↑ [www.austriancoins.com/coins50schilling.html Austrian 50 Schilling Coins] (нем.). сайт austriancoins.com. Проверено 16 октября 2011. [www.webcitation.org/65WFSF8EG Архивировано из первоисточника 17 февраля 2012].
- ↑ [web.archive.org/web/20080630045314/www.oenb.at/en/ueber_die_oenb/geldmuseum/oesterr_geldgeschich/schilling/from_the_schilling_to_the_euro.jsp From the Schilling to the Euro] (нем.). Oesterreichische Nationalbank. Проверено 16 октября 2011.
- ↑ [www.oenb.at/en/rund_ums_geld/umtauschfristen/schilling_umtausch/banknoten/schilling_banknotes.jsp#tcm:16-156687 Сайт Австрийского национального банка, раздел Schilling Banknotes]
| ||||||||||||||||||||
| ||||||||||||||
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Австрийский шиллинг
Пожилая дама носила имя княгини Друбецкой, одной из лучших фамилий России, но она была бедна, давно вышла из света и утратила прежние связи. Она приехала теперь, чтобы выхлопотать определение в гвардию своему единственному сыну. Только затем, чтоб увидеть князя Василия, она назвалась и приехала на вечер к Анне Павловне, только затем она слушала историю виконта. Она испугалась слов князя Василия; когда то красивое лицо ее выразило озлобление, но это продолжалось только минуту. Она опять улыбнулась и крепче схватила за руку князя Василия.– Послушайте, князь, – сказала она, – я никогда не просила вас, никогда не буду просить, никогда не напоминала вам о дружбе моего отца к вам. Но теперь, я Богом заклинаю вас, сделайте это для моего сына, и я буду считать вас благодетелем, – торопливо прибавила она. – Нет, вы не сердитесь, а вы обещайте мне. Я просила Голицына, он отказал. Soyez le bon enfant que vous аvez ete, [Будьте добрым малым, как вы были,] – говорила она, стараясь улыбаться, тогда как в ее глазах были слезы.
– Папа, мы опоздаем, – сказала, повернув свою красивую голову на античных плечах, княжна Элен, ожидавшая у двери.
Но влияние в свете есть капитал, который надо беречь, чтоб он не исчез. Князь Василий знал это, и, раз сообразив, что ежели бы он стал просить за всех, кто его просит, то вскоре ему нельзя было бы просить за себя, он редко употреблял свое влияние. В деле княгини Друбецкой он почувствовал, однако, после ее нового призыва, что то вроде укора совести. Она напомнила ему правду: первыми шагами своими в службе он был обязан ее отцу. Кроме того, он видел по ее приемам, что она – одна из тех женщин, особенно матерей, которые, однажды взяв себе что нибудь в голову, не отстанут до тех пор, пока не исполнят их желания, а в противном случае готовы на ежедневные, ежеминутные приставания и даже на сцены. Это последнее соображение поколебало его.
– Chere Анна Михайловна, – сказал он с своею всегдашнею фамильярностью и скукой в голосе, – для меня почти невозможно сделать то, что вы хотите; но чтобы доказать вам, как я люблю вас и чту память покойного отца вашего, я сделаю невозможное: сын ваш будет переведен в гвардию, вот вам моя рука. Довольны вы?
– Милый мой, вы благодетель! Я иного и не ждала от вас; я знала, как вы добры.
Он хотел уйти.
– Постойте, два слова. Une fois passe aux gardes… [Раз он перейдет в гвардию…] – Она замялась: – Вы хороши с Михаилом Иларионовичем Кутузовым, рекомендуйте ему Бориса в адъютанты. Тогда бы я была покойна, и тогда бы уж…
Князь Василий улыбнулся.
– Этого не обещаю. Вы не знаете, как осаждают Кутузова с тех пор, как он назначен главнокомандующим. Он мне сам говорил, что все московские барыни сговорились отдать ему всех своих детей в адъютанты.
– Нет, обещайте, я не пущу вас, милый, благодетель мой…
– Папа! – опять тем же тоном повторила красавица, – мы опоздаем.
– Ну, au revoir, [до свиданья,] прощайте. Видите?
– Так завтра вы доложите государю?
– Непременно, а Кутузову не обещаю.
– Нет, обещайте, обещайте, Basile, [Василий,] – сказала вслед ему Анна Михайловна, с улыбкой молодой кокетки, которая когда то, должно быть, была ей свойственна, а теперь так не шла к ее истощенному лицу.
Она, видимо, забыла свои годы и пускала в ход, по привычке, все старинные женские средства. Но как только он вышел, лицо ее опять приняло то же холодное, притворное выражение, которое было на нем прежде. Она вернулась к кружку, в котором виконт продолжал рассказывать, и опять сделала вид, что слушает, дожидаясь времени уехать, так как дело ее было сделано.
– Но как вы находите всю эту последнюю комедию du sacre de Milan? [миланского помазания?] – сказала Анна Павловна. Et la nouvelle comedie des peuples de Genes et de Lucques, qui viennent presenter leurs voeux a M. Buonaparte assis sur un trone, et exaucant les voeux des nations! Adorable! Non, mais c'est a en devenir folle! On dirait, que le monde entier a perdu la tete. [И вот новая комедия: народы Генуи и Лукки изъявляют свои желания господину Бонапарте. И господин Бонапарте сидит на троне и исполняет желания народов. 0! это восхитительно! Нет, от этого можно с ума сойти. Подумаешь, что весь свет потерял голову.]
Князь Андрей усмехнулся, прямо глядя в лицо Анны Павловны.
– «Dieu me la donne, gare a qui la touche», – сказал он (слова Бонапарте, сказанные при возложении короны). – On dit qu'il a ete tres beau en prononcant ces paroles, [Бог мне дал корону. Беда тому, кто ее тронет. – Говорят, он был очень хорош, произнося эти слова,] – прибавил он и еще раз повторил эти слова по итальянски: «Dio mi la dona, guai a chi la tocca».
– J'espere enfin, – продолжала Анна Павловна, – que ca a ete la goutte d'eau qui fera deborder le verre. Les souverains ne peuvent plus supporter cet homme, qui menace tout. [Надеюсь, что это была, наконец, та капля, которая переполнит стакан. Государи не могут более терпеть этого человека, который угрожает всему.]
– Les souverains? Je ne parle pas de la Russie, – сказал виконт учтиво и безнадежно: – Les souverains, madame! Qu'ont ils fait pour Louis XVII, pour la reine, pour madame Elisabeth? Rien, – продолжал он одушевляясь. – Et croyez moi, ils subissent la punition pour leur trahison de la cause des Bourbons. Les souverains? Ils envoient des ambassadeurs complimenter l'usurpateur. [Государи! Я не говорю о России. Государи! Но что они сделали для Людовика XVII, для королевы, для Елизаветы? Ничего. И, поверьте мне, они несут наказание за свою измену делу Бурбонов. Государи! Они шлют послов приветствовать похитителя престола.]
И он, презрительно вздохнув, опять переменил положение. Князь Ипполит, долго смотревший в лорнет на виконта, вдруг при этих словах повернулся всем телом к маленькой княгине и, попросив у нее иголку, стал показывать ей, рисуя иголкой на столе, герб Конде. Он растолковывал ей этот герб с таким значительным видом, как будто княгиня просила его об этом.
– Baton de gueules, engrele de gueules d'azur – maison Conde, [Фраза, не переводимая буквально, так как состоит из условных геральдических терминов, не вполне точно употребленных. Общий смысл такой : Герб Конде представляет щит с красными и синими узкими зазубренными полосами,] – говорил он.
Княгиня, улыбаясь, слушала.
– Ежели еще год Бонапарте останется на престоле Франции, – продолжал виконт начатый разговор, с видом человека не слушающего других, но в деле, лучше всех ему известном, следящего только за ходом своих мыслей, – то дела пойдут слишком далеко. Интригой, насилием, изгнаниями, казнями общество, я разумею хорошее общество, французское, навсегда будет уничтожено, и тогда…
Он пожал плечами и развел руками. Пьер хотел было сказать что то: разговор интересовал его, но Анна Павловна, караулившая его, перебила.
– Император Александр, – сказала она с грустью, сопутствовавшей всегда ее речам об императорской фамилии, – объявил, что он предоставит самим французам выбрать образ правления. И я думаю, нет сомнения, что вся нация, освободившись от узурпатора, бросится в руки законного короля, – сказала Анна Павловна, стараясь быть любезной с эмигрантом и роялистом.
– Это сомнительно, – сказал князь Андрей. – Monsieur le vicomte [Господин виконт] совершенно справедливо полагает, что дела зашли уже слишком далеко. Я думаю, что трудно будет возвратиться к старому.
– Сколько я слышал, – краснея, опять вмешался в разговор Пьер, – почти всё дворянство перешло уже на сторону Бонапарта.
– Это говорят бонапартисты, – сказал виконт, не глядя на Пьера. – Теперь трудно узнать общественное мнение Франции.
– Bonaparte l'a dit, [Это сказал Бонапарт,] – сказал князь Андрей с усмешкой.
(Видно было, что виконт ему не нравился, и что он, хотя и не смотрел на него, против него обращал свои речи.)
– «Je leur ai montre le chemin de la gloire» – сказал он после недолгого молчания, опять повторяя слова Наполеона: – «ils n'en ont pas voulu; je leur ai ouvert mes antichambres, ils se sont precipites en foule»… Je ne sais pas a quel point il a eu le droit de le dire. [Я показал им путь славы: они не хотели; я открыл им мои передние: они бросились толпой… Не знаю, до какой степени имел он право так говорить.]
– Aucun, [Никакого,] – возразил виконт. – После убийства герцога даже самые пристрастные люди перестали видеть в нем героя. Si meme ca a ete un heros pour certaines gens, – сказал виконт, обращаясь к Анне Павловне, – depuis l'assassinat du duc il y a un Marietyr de plus dans le ciel, un heros de moins sur la terre. [Если он и был героем для некоторых людей, то после убиения герцога одним мучеником стало больше на небесах и одним героем меньше на земле.]
Не успели еще Анна Павловна и другие улыбкой оценить этих слов виконта, как Пьер опять ворвался в разговор, и Анна Павловна, хотя и предчувствовавшая, что он скажет что нибудь неприличное, уже не могла остановить его.
– Казнь герцога Энгиенского, – сказал мсье Пьер, – была государственная необходимость; и я именно вижу величие души в том, что Наполеон не побоялся принять на себя одного ответственность в этом поступке.
– Dieul mon Dieu! [Боже! мой Боже!] – страшным шопотом проговорила Анна Павловна.
– Comment, M. Pierre, vous trouvez que l'assassinat est grandeur d'ame, [Как, мсье Пьер, вы видите в убийстве величие души,] – сказала маленькая княгиня, улыбаясь и придвигая к себе работу.
– Ah! Oh! – сказали разные голоса.
– Capital! [Превосходно!] – по английски сказал князь Ипполит и принялся бить себя ладонью по коленке.
Виконт только пожал плечами. Пьер торжественно посмотрел поверх очков на слушателей.
– Я потому так говорю, – продолжал он с отчаянностью, – что Бурбоны бежали от революции, предоставив народ анархии; а один Наполеон умел понять революцию, победить ее, и потому для общего блага он не мог остановиться перед жизнью одного человека.
– Не хотите ли перейти к тому столу? – сказала Анна Павловна.
Но Пьер, не отвечая, продолжал свою речь.
– Нет, – говорил он, все более и более одушевляясь, – Наполеон велик, потому что он стал выше революции, подавил ее злоупотребления, удержав всё хорошее – и равенство граждан, и свободу слова и печати – и только потому приобрел власть.
– Да, ежели бы он, взяв власть, не пользуясь ею для убийства, отдал бы ее законному королю, – сказал виконт, – тогда бы я назвал его великим человеком.
– Он бы не мог этого сделать. Народ отдал ему власть только затем, чтоб он избавил его от Бурбонов, и потому, что народ видел в нем великого человека. Революция была великое дело, – продолжал мсье Пьер, выказывая этим отчаянным и вызывающим вводным предложением свою великую молодость и желание всё полнее высказать.
– Революция и цареубийство великое дело?…После этого… да не хотите ли перейти к тому столу? – повторила Анна Павловна.
– Contrat social, [Общественный договор,] – с кроткой улыбкой сказал виконт.
– Я не говорю про цареубийство. Я говорю про идеи.
– Да, идеи грабежа, убийства и цареубийства, – опять перебил иронический голос.
– Это были крайности, разумеется, но не в них всё значение, а значение в правах человека, в эманципации от предрассудков, в равенстве граждан; и все эти идеи Наполеон удержал во всей их силе.
– Свобода и равенство, – презрительно сказал виконт, как будто решившийся, наконец, серьезно доказать этому юноше всю глупость его речей, – всё громкие слова, которые уже давно компрометировались. Кто же не любит свободы и равенства? Еще Спаситель наш проповедывал свободу и равенство. Разве после революции люди стали счастливее? Напротив. Mы хотели свободы, а Бонапарте уничтожил ее.
Князь Андрей с улыбкой посматривал то на Пьера, то на виконта, то на хозяйку. В первую минуту выходки Пьера Анна Павловна ужаснулась, несмотря на свою привычку к свету; но когда она увидела, что, несмотря на произнесенные Пьером святотатственные речи, виконт не выходил из себя, и когда она убедилась, что замять этих речей уже нельзя, она собралась с силами и, присоединившись к виконту, напала на оратора.
– Mais, mon cher m r Pierre, [Но, мой милый Пьер,] – сказала Анна Павловна, – как же вы объясняете великого человека, который мог казнить герцога, наконец, просто человека, без суда и без вины?
– Я бы спросил, – сказал виконт, – как monsieur объясняет 18 брюмера. Разве это не обман? C'est un escamotage, qui ne ressemble nullement a la maniere d'agir d'un grand homme. [Это шулерство, вовсе не похожее на образ действий великого человека.]
– А пленные в Африке, которых он убил? – сказала маленькая княгиня. – Это ужасно! – И она пожала плечами.
– C'est un roturier, vous aurez beau dire, [Это проходимец, что бы вы ни говорили,] – сказал князь Ипполит.
Мсье Пьер не знал, кому отвечать, оглянул всех и улыбнулся. Улыбка у него была не такая, какая у других людей, сливающаяся с неулыбкой. У него, напротив, когда приходила улыбка, то вдруг, мгновенно исчезало серьезное и даже несколько угрюмое лицо и являлось другое – детское, доброе, даже глуповатое и как бы просящее прощения.
Виконту, который видел его в первый раз, стало ясно, что этот якобинец совсем не так страшен, как его слова. Все замолчали.
– Как вы хотите, чтобы он всем отвечал вдруг? – сказал князь Андрей. – Притом надо в поступках государственного человека различать поступки частного лица, полководца или императора. Мне так кажется.
– Да, да, разумеется, – подхватил Пьер, обрадованный выступавшею ему подмогой.
– Нельзя не сознаться, – продолжал князь Андрей, – Наполеон как человек велик на Аркольском мосту, в госпитале в Яффе, где он чумным подает руку, но… но есть другие поступки, которые трудно оправдать.
Князь Андрей, видимо желавший смягчить неловкость речи Пьера, приподнялся, сбираясь ехать и подавая знак жене.
Вдруг князь Ипполит поднялся и, знаками рук останавливая всех и прося присесть, заговорил:
– Ah! aujourd'hui on m'a raconte une anecdote moscovite, charmante: il faut que je vous en regale. Vous m'excusez, vicomte, il faut que je raconte en russe. Autrement on ne sentira pas le sel de l'histoire. [Сегодня мне рассказали прелестный московский анекдот; надо вас им поподчивать. Извините, виконт, я буду рассказывать по русски, иначе пропадет вся соль анекдота.]
И князь Ипполит начал говорить по русски таким выговором, каким говорят французы, пробывшие с год в России. Все приостановились: так оживленно, настоятельно требовал князь Ипполит внимания к своей истории.
– В Moscou есть одна барыня, une dame. И она очень скупа. Ей нужно было иметь два valets de pied [лакея] за карета. И очень большой ростом. Это было ее вкусу. И она имела une femme de chambre [горничную], еще большой росту. Она сказала…
Тут князь Ипполит задумался, видимо с трудом соображая.
– Она сказала… да, она сказала: «девушка (a la femme de chambre), надень livree [ливрею] и поедем со мной, за карета, faire des visites». [делать визиты.]
Тут князь Ипполит фыркнул и захохотал гораздо прежде своих слушателей, что произвело невыгодное для рассказчика впечатление. Однако многие, и в том числе пожилая дама и Анна Павловна, улыбнулись.
– Она поехала. Незапно сделался сильный ветер. Девушка потеряла шляпа, и длинны волоса расчесались…
Тут он не мог уже более держаться и стал отрывисто смеяться и сквозь этот смех проговорил:
– И весь свет узнал…
Тем анекдот и кончился. Хотя и непонятно было, для чего он его рассказывает и для чего его надо было рассказать непременно по русски, однако Анна Павловна и другие оценили светскую любезность князя Ипполита, так приятно закончившего неприятную и нелюбезную выходку мсье Пьера. Разговор после анекдота рассыпался на мелкие, незначительные толки о будущем и прошедшем бале, спектакле, о том, когда и где кто увидится.
Поблагодарив Анну Павловну за ее charmante soiree, [очаровательный вечер,] гости стали расходиться.
Пьер был неуклюж. Толстый, выше обыкновенного роста, широкий, с огромными красными руками, он, как говорится, не умел войти в салон и еще менее умел из него выйти, то есть перед выходом сказать что нибудь особенно приятное. Кроме того, он был рассеян. Вставая, он вместо своей шляпы захватил трехугольную шляпу с генеральским плюмажем и держал ее, дергая султан, до тех пор, пока генерал не попросил возвратить ее. Но вся его рассеянность и неуменье войти в салон и говорить в нем выкупались выражением добродушия, простоты и скромности. Анна Павловна повернулась к нему и, с христианскою кротостью выражая прощение за его выходку, кивнула ему и сказала:
– Надеюсь увидать вас еще, но надеюсь тоже, что вы перемените свои мнения, мой милый мсье Пьер, – сказала она.
Когда она сказала ему это, он ничего не ответил, только наклонился и показал всем еще раз свою улыбку, которая ничего не говорила, разве только вот что: «Мнения мнениями, а вы видите, какой я добрый и славный малый». И все, и Анна Павловна невольно почувствовали это.
Князь Андрей вышел в переднюю и, подставив плечи лакею, накидывавшему ему плащ, равнодушно прислушивался к болтовне своей жены с князем Ипполитом, вышедшим тоже в переднюю. Князь Ипполит стоял возле хорошенькой беременной княгини и упорно смотрел прямо на нее в лорнет.
– Идите, Annette, вы простудитесь, – говорила маленькая княгиня, прощаясь с Анной Павловной. – C'est arrete, [Решено,] – прибавила она тихо.
Анна Павловна уже успела переговорить с Лизой о сватовстве, которое она затевала между Анатолем и золовкой маленькой княгини.
– Я надеюсь на вас, милый друг, – сказала Анна Павловна тоже тихо, – вы напишете к ней и скажете мне, comment le pere envisagera la chose. Au revoir, [Как отец посмотрит на дело. До свидания,] – и она ушла из передней.
Князь Ипполит подошел к маленькой княгине и, близко наклоняя к ней свое лицо, стал полушопотом что то говорить ей.
Два лакея, один княгинин, другой его, дожидаясь, когда они кончат говорить, стояли с шалью и рединготом и слушали их, непонятный им, французский говор с такими лицами, как будто они понимали, что говорится, но не хотели показывать этого. Княгиня, как всегда, говорила улыбаясь и слушала смеясь.
– Я очень рад, что не поехал к посланнику, – говорил князь Ипполит: – скука… Прекрасный вечер, не правда ли, прекрасный?
– Говорят, что бал будет очень хорош, – отвечала княгиня, вздергивая с усиками губку. – Все красивые женщины общества будут там.
– Не все, потому что вас там не будет; не все, – сказал князь Ипполит, радостно смеясь, и, схватив шаль у лакея, даже толкнул его и стал надевать ее на княгиню.
От неловкости или умышленно (никто бы не мог разобрать этого) он долго не опускал рук, когда шаль уже была надета, и как будто обнимал молодую женщину.
Она грациозно, но всё улыбаясь, отстранилась, повернулась и взглянула на мужа. У князя Андрея глаза были закрыты: так он казался усталым и сонным.
– Вы готовы? – спросил он жену, обходя ее взглядом.
Князь Ипполит торопливо надел свой редингот, который у него, по новому, был длиннее пяток, и, путаясь в нем, побежал на крыльцо за княгиней, которую лакей подсаживал в карету.
– Рrincesse, au revoir, [Княгиня, до свиданья,] – кричал он, путаясь языком так же, как и ногами.
Княгиня, подбирая платье, садилась в темноте кареты; муж ее оправлял саблю; князь Ипполит, под предлогом прислуживания, мешал всем.
– Па звольте, сударь, – сухо неприятно обратился князь Андрей по русски к князю Ипполиту, мешавшему ему пройти.
– Я тебя жду, Пьер, – ласково и нежно проговорил тот же голос князя Андрея.
Форейтор тронулся, и карета загремела колесами. Князь Ипполит смеялся отрывисто, стоя на крыльце и дожидаясь виконта, которого он обещал довезти до дому.
– Eh bien, mon cher, votre petite princesse est tres bien, tres bien, – сказал виконт, усевшись в карету с Ипполитом. – Mais tres bien. – Он поцеловал кончики своих пальцев. – Et tout a fait francaise. [Ну, мой дорогой, ваша маленькая княгиня очень мила! Очень мила и совершенная француженка.]
Ипполит, фыркнув, засмеялся.
– Et savez vous que vous etes terrible avec votre petit air innocent, – продолжал виконт. – Je plains le pauvre Mariei, ce petit officier, qui se donne des airs de prince regnant.. [А знаете ли, вы ужасный человек, несмотря на ваш невинный вид. Мне жаль бедного мужа, этого офицерика, который корчит из себя владетельную особу.]
Ипполит фыркнул еще и сквозь смех проговорил:
– Et vous disiez, que les dames russes ne valaient pas les dames francaises. Il faut savoir s'y prendre. [А вы говорили, что русские дамы хуже французских. Надо уметь взяться.]
Пьер, приехав вперед, как домашний человек, прошел в кабинет князя Андрея и тотчас же, по привычке, лег на диван, взял первую попавшуюся с полки книгу (это были Записки Цезаря) и принялся, облокотившись, читать ее из середины.
– Что ты сделал с m lle Шерер? Она теперь совсем заболеет, – сказал, входя в кабинет, князь Андрей и потирая маленькие, белые ручки.
Пьер поворотился всем телом, так что диван заскрипел, обернул оживленное лицо к князю Андрею, улыбнулся и махнул рукой.
– Нет, этот аббат очень интересен, но только не так понимает дело… По моему, вечный мир возможен, но я не умею, как это сказать… Но только не политическим равновесием…
Князь Андрей не интересовался, видимо, этими отвлеченными разговорами.
– Нельзя, mon cher, [мой милый,] везде всё говорить, что только думаешь. Ну, что ж, ты решился, наконец, на что нибудь? Кавалергард ты будешь или дипломат? – спросил князь Андрей после минутного молчания.
Пьер сел на диван, поджав под себя ноги.
– Можете себе представить, я всё еще не знаю. Ни то, ни другое мне не нравится.
– Но ведь надо на что нибудь решиться? Отец твой ждет.
Пьер с десятилетнего возраста был послан с гувернером аббатом за границу, где он пробыл до двадцатилетнего возраста. Когда он вернулся в Москву, отец отпустил аббата и сказал молодому человеку: «Теперь ты поезжай в Петербург, осмотрись и выбирай. Я на всё согласен. Вот тебе письмо к князю Василью, и вот тебе деньги. Пиши обо всем, я тебе во всем помога». Пьер уже три месяца выбирал карьеру и ничего не делал. Про этот выбор и говорил ему князь Андрей. Пьер потер себе лоб.
– Но он масон должен быть, – сказал он, разумея аббата, которого он видел на вечере.
– Всё это бредни, – остановил его опять князь Андрей, – поговорим лучше о деле. Был ты в конной гвардии?…
– Нет, не был, но вот что мне пришло в голову, и я хотел вам сказать. Теперь война против Наполеона. Ежели б это была война за свободу, я бы понял, я бы первый поступил в военную службу; но помогать Англии и Австрии против величайшего человека в мире… это нехорошо…
Князь Андрей только пожал плечами на детские речи Пьера. Он сделал вид, что на такие глупости нельзя отвечать; но действительно на этот наивный вопрос трудно было ответить что нибудь другое, чем то, что ответил князь Андрей.
– Ежели бы все воевали только по своим убеждениям, войны бы не было, – сказал он.
– Это то и было бы прекрасно, – сказал Пьер.
Князь Андрей усмехнулся.
– Очень может быть, что это было бы прекрасно, но этого никогда не будет…
– Ну, для чего вы идете на войну? – спросил Пьер.
– Для чего? я не знаю. Так надо. Кроме того я иду… – Oн остановился. – Я иду потому, что эта жизнь, которую я веду здесь, эта жизнь – не по мне!
В соседней комнате зашумело женское платье. Как будто очнувшись, князь Андрей встряхнулся, и лицо его приняло то же выражение, какое оно имело в гостиной Анны Павловны. Пьер спустил ноги с дивана. Вошла княгиня. Она была уже в другом, домашнем, но столь же элегантном и свежем платье. Князь Андрей встал, учтиво подвигая ей кресло.
– Отчего, я часто думаю, – заговорила она, как всегда, по французски, поспешно и хлопотливо усаживаясь в кресло, – отчего Анет не вышла замуж? Как вы все глупы, messurs, что на ней не женились. Вы меня извините, но вы ничего не понимаете в женщинах толку. Какой вы спорщик, мсье Пьер.
– Я и с мужем вашим всё спорю; не понимаю, зачем он хочет итти на войну, – сказал Пьер, без всякого стеснения (столь обыкновенного в отношениях молодого мужчины к молодой женщине) обращаясь к княгине.
Княгиня встрепенулась. Видимо, слова Пьера затронули ее за живое.
– Ах, вот я то же говорю! – сказала она. – Я не понимаю, решительно не понимаю, отчего мужчины не могут жить без войны? Отчего мы, женщины, ничего не хотим, ничего нам не нужно? Ну, вот вы будьте судьею. Я ему всё говорю: здесь он адъютант у дяди, самое блестящее положение. Все его так знают, так ценят. На днях у Апраксиных я слышала, как одна дама спрашивает: «c'est ca le fameux prince Andre?» Ma parole d'honneur! [Это знаменитый князь Андрей? Честное слово!] – Она засмеялась. – Он так везде принят. Он очень легко может быть и флигель адъютантом. Вы знаете, государь очень милостиво говорил с ним. Мы с Анет говорили, это очень легко было бы устроить. Как вы думаете?
Пьер посмотрел на князя Андрея и, заметив, что разговор этот не нравился его другу, ничего не отвечал.
– Когда вы едете? – спросил он.
– Ah! ne me parlez pas de ce depart, ne m'en parlez pas. Je ne veux pas en entendre parler, [Ах, не говорите мне про этот отъезд! Я не хочу про него слышать,] – заговорила княгиня таким капризно игривым тоном, каким она говорила с Ипполитом в гостиной, и который так, очевидно, не шел к семейному кружку, где Пьер был как бы членом. – Сегодня, когда я подумала, что надо прервать все эти дорогие отношения… И потом, ты знаешь, Andre? – Она значительно мигнула мужу. – J'ai peur, j'ai peur! [Мне страшно, мне страшно!] – прошептала она, содрогаясь спиною.
Муж посмотрел на нее с таким видом, как будто он был удивлен, заметив, что кто то еще, кроме его и Пьера, находился в комнате; и он с холодною учтивостью вопросительно обратился к жене:
– Чего ты боишься, Лиза? Я не могу понять, – сказал он.
– Вот как все мужчины эгоисты; все, все эгоисты! Сам из за своих прихотей, Бог знает зачем, бросает меня, запирает в деревню одну.
– С отцом и сестрой, не забудь, – тихо сказал князь Андрей.
– Всё равно одна, без моих друзей… И хочет, чтобы я не боялась.
Тон ее уже был ворчливый, губка поднялась, придавая лицу не радостное, а зверское, беличье выраженье. Она замолчала, как будто находя неприличным говорить при Пьере про свою беременность, тогда как в этом и состояла сущность дела.
– Всё таки я не понял, de quoi vous avez peur, [Чего ты боишься,] – медлительно проговорил князь Андрей, не спуская глаз с жены.
Княгиня покраснела и отчаянно взмахнула руками.
– Non, Andre, je dis que vous avez tellement, tellement change… [Нет, Андрей, я говорю: ты так, так переменился…]
– Твой доктор велит тебе раньше ложиться, – сказал князь Андрей. – Ты бы шла спать.
Княгиня ничего не сказала, и вдруг короткая с усиками губка задрожала; князь Андрей, встав и пожав плечами, прошел по комнате.
Пьер удивленно и наивно смотрел через очки то на него, то на княгиню и зашевелился, как будто он тоже хотел встать, но опять раздумывал.
– Что мне за дело, что тут мсье Пьер, – вдруг сказала маленькая княгиня, и хорошенькое лицо ее вдруг распустилось в слезливую гримасу. – Я тебе давно хотела сказать, Andre: за что ты ко мне так переменился? Что я тебе сделала? Ты едешь в армию, ты меня не жалеешь. За что?
– Lise! – только сказал князь Андрей; но в этом слове были и просьба, и угроза, и, главное, уверение в том, что она сама раскается в своих словах; но она торопливо продолжала:
– Ты обращаешься со мной, как с больною или с ребенком. Я всё вижу. Разве ты такой был полгода назад?
– Lise, я прошу вас перестать, – сказал князь Андрей еще выразительнее.
Пьер, всё более и более приходивший в волнение во время этого разговора, встал и подошел к княгине. Он, казалось, не мог переносить вида слез и сам готов был заплакать.
– Успокойтесь, княгиня. Вам это так кажется, потому что я вас уверяю, я сам испытал… отчего… потому что… Нет, извините, чужой тут лишний… Нет, успокойтесь… Прощайте…
Князь Андрей остановил его за руку.
– Нет, постой, Пьер. Княгиня так добра, что не захочет лишить меня удовольствия провести с тобою вечер.
– Нет, он только о себе думает, – проговорила княгиня, не удерживая сердитых слез.
– Lise, – сказал сухо князь Андрей, поднимая тон на ту степень, которая показывает, что терпение истощено.
Вдруг сердитое беличье выражение красивого личика княгини заменилось привлекательным и возбуждающим сострадание выражением страха; она исподлобья взглянула своими прекрасными глазками на мужа, и на лице ее показалось то робкое и признающееся выражение, какое бывает у собаки, быстро, но слабо помахивающей опущенным хвостом.
– Mon Dieu, mon Dieu! [Боже мой, Боже мой!] – проговорила княгиня и, подобрав одною рукой складку платья, подошла к мужу и поцеловала его в лоб.
– Bonsoir, Lise, [Доброй ночи, Лиза,] – сказал князь Андрей, вставая и учтиво, как у посторонней, целуя руку.
Друзья молчали. Ни тот, ни другой не начинал говорить. Пьер поглядывал на князя Андрея, князь Андрей потирал себе лоб своею маленькою рукой.
– Пойдем ужинать, – сказал он со вздохом, вставая и направляясь к двери.
Они вошли в изящно, заново, богато отделанную столовую. Всё, от салфеток до серебра, фаянса и хрусталя, носило на себе тот особенный отпечаток новизны, который бывает в хозяйстве молодых супругов. В середине ужина князь Андрей облокотился и, как человек, давно имеющий что нибудь на сердце и вдруг решающийся высказаться, с выражением нервного раздражения, в каком Пьер никогда еще не видал своего приятеля, начал говорить:
– Никогда, никогда не женись, мой друг; вот тебе мой совет: не женись до тех пор, пока ты не скажешь себе, что ты сделал всё, что мог, и до тех пор, пока ты не перестанешь любить ту женщину, какую ты выбрал, пока ты не увидишь ее ясно; а то ты ошибешься жестоко и непоправимо. Женись стариком, никуда негодным… А то пропадет всё, что в тебе есть хорошего и высокого. Всё истратится по мелочам. Да, да, да! Не смотри на меня с таким удивлением. Ежели ты ждешь от себя чего нибудь впереди, то на каждом шагу ты будешь чувствовать, что для тебя всё кончено, всё закрыто, кроме гостиной, где ты будешь стоять на одной доске с придворным лакеем и идиотом… Да что!…
Он энергически махнул рукой.
Пьер снял очки, отчего лицо его изменилось, еще более выказывая доброту, и удивленно глядел на друга.
– Моя жена, – продолжал князь Андрей, – прекрасная женщина. Это одна из тех редких женщин, с которою можно быть покойным за свою честь; но, Боже мой, чего бы я не дал теперь, чтобы не быть женатым! Это я тебе одному и первому говорю, потому что я люблю тебя.
Князь Андрей, говоря это, был еще менее похож, чем прежде, на того Болконского, который развалившись сидел в креслах Анны Павловны и сквозь зубы, щурясь, говорил французские фразы. Его сухое лицо всё дрожало нервическим оживлением каждого мускула; глаза, в которых прежде казался потушенным огонь жизни, теперь блестели лучистым, ярким блеском. Видно было, что чем безжизненнее казался он в обыкновенное время, тем энергичнее был он в эти минуты почти болезненного раздражения.
– Ты не понимаешь, отчего я это говорю, – продолжал он. – Ведь это целая история жизни. Ты говоришь, Бонапарте и его карьера, – сказал он, хотя Пьер и не говорил про Бонапарте. – Ты говоришь Бонапарте; но Бонапарте, когда он работал, шаг за шагом шел к цели, он был свободен, у него ничего не было, кроме его цели, – и он достиг ее. Но свяжи себя с женщиной – и как скованный колодник, теряешь всякую свободу. И всё, что есть в тебе надежд и сил, всё только тяготит и раскаянием мучает тебя. Гостиные, сплетни, балы, тщеславие, ничтожество – вот заколдованный круг, из которого я не могу выйти. Я теперь отправляюсь на войну, на величайшую войну, какая только бывала, а я ничего не знаю и никуда не гожусь. Je suis tres aimable et tres caustique, [Я очень мил и очень едок,] – продолжал князь Андрей, – и у Анны Павловны меня слушают. И это глупое общество, без которого не может жить моя жена, и эти женщины… Ежели бы ты только мог знать, что это такое toutes les femmes distinguees [все эти женщины хорошего общества] и вообще женщины! Отец мой прав. Эгоизм, тщеславие, тупоумие, ничтожество во всем – вот женщины, когда показываются все так, как они есть. Посмотришь на них в свете, кажется, что что то есть, а ничего, ничего, ничего! Да, не женись, душа моя, не женись, – кончил князь Андрей.
– Мне смешно, – сказал Пьер, – что вы себя, вы себя считаете неспособным, свою жизнь – испорченною жизнью. У вас всё, всё впереди. И вы…
Он не сказал, что вы , но уже тон его показывал, как высоко ценит он друга и как много ждет от него в будущем.
«Как он может это говорить!» думал Пьер. Пьер считал князя Андрея образцом всех совершенств именно оттого, что князь Андрей в высшей степени соединял все те качества, которых не было у Пьера и которые ближе всего можно выразить понятием – силы воли. Пьер всегда удивлялся способности князя Андрея спокойного обращения со всякого рода людьми, его необыкновенной памяти, начитанности (он всё читал, всё знал, обо всем имел понятие) и больше всего его способности работать и учиться. Ежели часто Пьера поражало в Андрее отсутствие способности мечтательного философствования (к чему особенно был склонен Пьер), то и в этом он видел не недостаток, а силу.
В самых лучших, дружеских и простых отношениях лесть или похвала необходимы, как подмазка необходима для колес, чтоб они ехали.
– Je suis un homme fini, [Я человек конченный,] – сказал князь Андрей. – Что обо мне говорить? Давай говорить о тебе, – сказал он, помолчав и улыбнувшись своим утешительным мыслям.
Улыбка эта в то же мгновение отразилась на лице Пьера.
– А обо мне что говорить? – сказал Пьер, распуская свой рот в беззаботную, веселую улыбку. – Что я такое? Je suis un batard [Я незаконный сын!] – И он вдруг багрово покраснел. Видно было, что он сделал большое усилие, чтобы сказать это. – Sans nom, sans fortune… [Без имени, без состояния…] И что ж, право… – Но он не сказал, что право . – Я cвободен пока, и мне хорошо. Я только никак не знаю, что мне начать. Я хотел серьезно посоветоваться с вами.
Князь Андрей добрыми глазами смотрел на него. Но во взгляде его, дружеском, ласковом, всё таки выражалось сознание своего превосходства.
– Ты мне дорог, особенно потому, что ты один живой человек среди всего нашего света. Тебе хорошо. Выбери, что хочешь; это всё равно. Ты везде будешь хорош, но одно: перестань ты ездить к этим Курагиным, вести эту жизнь. Так это не идет тебе: все эти кутежи, и гусарство, и всё…
– Que voulez vous, mon cher, – сказал Пьер, пожимая плечами, – les femmes, mon cher, les femmes! [Что вы хотите, дорогой мой, женщины, дорогой мой, женщины!]
– Не понимаю, – отвечал Андрей. – Les femmes comme il faut, [Порядочные женщины,] это другое дело; но les femmes Курагина, les femmes et le vin, [женщины Курагина, женщины и вино,] не понимаю!
Пьер жил y князя Василия Курагина и участвовал в разгульной жизни его сына Анатоля, того самого, которого для исправления собирались женить на сестре князя Андрея.
– Знаете что, – сказал Пьер, как будто ему пришла неожиданно счастливая мысль, – серьезно, я давно это думал. С этою жизнью я ничего не могу ни решить, ни обдумать. Голова болит, денег нет. Нынче он меня звал, я не поеду.
– Дай мне честное слово, что ты не будешь ездить?
– Честное слово!
Уже был второй час ночи, когда Пьер вышел oт своего друга. Ночь была июньская, петербургская, бессумрачная ночь. Пьер сел в извозчичью коляску с намерением ехать домой. Но чем ближе он подъезжал, тем более он чувствовал невозможность заснуть в эту ночь, походившую более на вечер или на утро. Далеко было видно по пустым улицам. Дорогой Пьер вспомнил, что у Анатоля Курагина нынче вечером должно было собраться обычное игорное общество, после которого обыкновенно шла попойка, кончавшаяся одним из любимых увеселений Пьера.
«Хорошо бы было поехать к Курагину», подумал он.
Но тотчас же он вспомнил данное князю Андрею честное слово не бывать у Курагина. Но тотчас же, как это бывает с людьми, называемыми бесхарактерными, ему так страстно захотелось еще раз испытать эту столь знакомую ему беспутную жизнь, что он решился ехать. И тотчас же ему пришла в голову мысль, что данное слово ничего не значит, потому что еще прежде, чем князю Андрею, он дал также князю Анатолю слово быть у него; наконец, он подумал, что все эти честные слова – такие условные вещи, не имеющие никакого определенного смысла, особенно ежели сообразить, что, может быть, завтра же или он умрет или случится с ним что нибудь такое необыкновенное, что не будет уже ни честного, ни бесчестного. Такого рода рассуждения, уничтожая все его решения и предположения, часто приходили к Пьеру. Он поехал к Курагину.
Подъехав к крыльцу большого дома у конно гвардейских казарм, в которых жил Анатоль, он поднялся на освещенное крыльцо, на лестницу, и вошел в отворенную дверь. В передней никого не было; валялись пустые бутылки, плащи, калоши; пахло вином, слышался дальний говор и крик.
Игра и ужин уже кончились, но гости еще не разъезжались. Пьер скинул плащ и вошел в первую комнату, где стояли остатки ужина и один лакей, думая, что его никто не видит, допивал тайком недопитые стаканы. Из третьей комнаты слышались возня, хохот, крики знакомых голосов и рев медведя.
Человек восемь молодых людей толпились озабоченно около открытого окна. Трое возились с молодым медведем, которого один таскал на цепи, пугая им другого.
– Держу за Стивенса сто! – кричал один.
– Смотри не поддерживать! – кричал другой.
– Я за Долохова! – кричал третий. – Разними, Курагин.
– Ну, бросьте Мишку, тут пари.
– Одним духом, иначе проиграно, – кричал четвертый.
– Яков, давай бутылку, Яков! – кричал сам хозяин, высокий красавец, стоявший посреди толпы в одной тонкой рубашке, раскрытой на средине груди. – Стойте, господа. Вот он Петруша, милый друг, – обратился он к Пьеру.
Другой голос невысокого человека, с ясными голубыми глазами, особенно поражавший среди этих всех пьяных голосов своим трезвым выражением, закричал от окна: «Иди сюда – разойми пари!» Это был Долохов, семеновский офицер, известный игрок и бретёр, живший вместе с Анатолем. Пьер улыбался, весело глядя вокруг себя.
– Ничего не понимаю. В чем дело?
– Стойте, он не пьян. Дай бутылку, – сказал Анатоль и, взяв со стола стакан, подошел к Пьеру.
– Прежде всего пей.
Пьер стал пить стакан за стаканом, исподлобья оглядывая пьяных гостей, которые опять столпились у окна, и прислушиваясь к их говору. Анатоль наливал ему вино и рассказывал, что Долохов держит пари с англичанином Стивенсом, моряком, бывшим тут, в том, что он, Долохов, выпьет бутылку рому, сидя на окне третьего этажа с опущенными наружу ногами.
– Ну, пей же всю! – сказал Анатоль, подавая последний стакан Пьеру, – а то не пущу!
– Нет, не хочу, – сказал Пьер, отталкивая Анатоля, и подошел к окну.
Долохов держал за руку англичанина и ясно, отчетливо выговаривал условия пари, обращаясь преимущественно к Анатолю и Пьеру.
Долохов был человек среднего роста, курчавый и с светлыми, голубыми глазами. Ему было лет двадцать пять. Он не носил усов, как и все пехотные офицеры, и рот его, самая поразительная черта его лица, был весь виден. Линии этого рта были замечательно тонко изогнуты. В средине верхняя губа энергически опускалась на крепкую нижнюю острым клином, и в углах образовывалось постоянно что то вроде двух улыбок, по одной с каждой стороны; и всё вместе, а особенно в соединении с твердым, наглым, умным взглядом, составляло впечатление такое, что нельзя было не заметить этого лица. Долохов был небогатый человек, без всяких связей. И несмотря на то, что Анатоль проживал десятки тысяч, Долохов жил с ним и успел себя поставить так, что Анатоль и все знавшие их уважали Долохова больше, чем Анатоля. Долохов играл во все игры и почти всегда выигрывал. Сколько бы он ни пил, он никогда не терял ясности головы. И Курагин, и Долохов в то время были знаменитостями в мире повес и кутил Петербурга.
Бутылка рому была принесена; раму, не пускавшую сесть на наружный откос окна, выламывали два лакея, видимо торопившиеся и робевшие от советов и криков окружавших господ.
Анатоль с своим победительным видом подошел к окну. Ему хотелось сломать что нибудь. Он оттолкнул лакеев и потянул раму, но рама не сдавалась. Он разбил стекло.
– Ну ка ты, силач, – обратился он к Пьеру.
Пьер взялся за перекладины, потянул и с треском выворотип дубовую раму.
– Всю вон, а то подумают, что я держусь, – сказал Долохов.
– Англичанин хвастает… а?… хорошо?… – говорил Анатоль.
– Хорошо, – сказал Пьер, глядя на Долохова, который, взяв в руки бутылку рома, подходил к окну, из которого виднелся свет неба и сливавшихся на нем утренней и вечерней зари.
Долохов с бутылкой рома в руке вскочил на окно. «Слушать!»
крикнул он, стоя на подоконнике и обращаясь в комнату. Все замолчали.
– Я держу пари (он говорил по французски, чтоб его понял англичанин, и говорил не слишком хорошо на этом языке). Держу пари на пятьдесят империалов, хотите на сто? – прибавил он, обращаясь к англичанину.
– Нет, пятьдесят, – сказал англичанин.
– Хорошо, на пятьдесят империалов, – что я выпью бутылку рома всю, не отнимая ото рта, выпью, сидя за окном, вот на этом месте (он нагнулся и показал покатый выступ стены за окном) и не держась ни за что… Так?…
– Очень хорошо, – сказал англичанин.
Анатоль повернулся к англичанину и, взяв его за пуговицу фрака и сверху глядя на него (англичанин был мал ростом), начал по английски повторять ему условия пари.
– Постой! – закричал Долохов, стуча бутылкой по окну, чтоб обратить на себя внимание. – Постой, Курагин; слушайте. Если кто сделает то же, то я плачу сто империалов. Понимаете?
Англичанин кивнул головой, не давая никак разуметь, намерен ли он или нет принять это новое пари. Анатоль не отпускал англичанина и, несмотря на то что тот, кивая, давал знать что он всё понял, Анатоль переводил ему слова Долохова по английски. Молодой худощавый мальчик, лейб гусар, проигравшийся в этот вечер, взлез на окно, высунулся и посмотрел вниз.
– У!… у!… у!… – проговорил он, глядя за окно на камень тротуара.
– Смирно! – закричал Долохов и сдернул с окна офицера, который, запутавшись шпорами, неловко спрыгнул в комнату.
Поставив бутылку на подоконник, чтобы было удобно достать ее, Долохов осторожно и тихо полез в окно. Спустив ноги и расперевшись обеими руками в края окна, он примерился, уселся, опустил руки, подвинулся направо, налево и достал бутылку. Анатоль принес две свечки и поставил их на подоконник, хотя было уже совсем светло. Спина Долохова в белой рубашке и курчавая голова его были освещены с обеих сторон. Все столпились у окна. Англичанин стоял впереди. Пьер улыбался и ничего не говорил. Один из присутствующих, постарше других, с испуганным и сердитым лицом, вдруг продвинулся вперед и хотел схватить Долохова за рубашку.
– Господа, это глупости; он убьется до смерти, – сказал этот более благоразумный человек.
Анатоль остановил его:
– Не трогай, ты его испугаешь, он убьется. А?… Что тогда?… А?…
Долохов обернулся, поправляясь и опять расперевшись руками.
– Ежели кто ко мне еще будет соваться, – сказал он, редко пропуская слова сквозь стиснутые и тонкие губы, – я того сейчас спущу вот сюда. Ну!…
Сказав «ну»!, он повернулся опять, отпустил руки, взял бутылку и поднес ко рту, закинул назад голову и вскинул кверху свободную руку для перевеса. Один из лакеев, начавший подбирать стекла, остановился в согнутом положении, не спуская глаз с окна и спины Долохова. Анатоль стоял прямо, разинув глаза. Англичанин, выпятив вперед губы, смотрел сбоку. Тот, который останавливал, убежал в угол комнаты и лег на диван лицом к стене. Пьер закрыл лицо, и слабая улыбка, забывшись, осталась на его лице, хоть оно теперь выражало ужас и страх. Все молчали. Пьер отнял от глаз руки: Долохов сидел всё в том же положении, только голова загнулась назад, так что курчавые волосы затылка прикасались к воротнику рубахи, и рука с бутылкой поднималась всё выше и выше, содрогаясь и делая усилие. Бутылка видимо опорожнялась и с тем вместе поднималась, загибая голову. «Что же это так долго?» подумал Пьер. Ему казалось, что прошло больше получаса. Вдруг Долохов сделал движение назад спиной, и рука его нервически задрожала; этого содрогания было достаточно, чтобы сдвинуть всё тело, сидевшее на покатом откосе. Он сдвинулся весь, и еще сильнее задрожали, делая усилие, рука и голова его. Одна рука поднялась, чтобы схватиться за подоконник, но опять опустилась. Пьер опять закрыл глаза и сказал себе, что никогда уж не откроет их. Вдруг он почувствовал, что всё вокруг зашевелилось. Он взглянул: Долохов стоял на подоконнике, лицо его было бледно и весело.
