Темпл, Ширли

Ширли Темпл
Shirley Temple
Ширли Темпл в фильме «Маленькая принцесса» (1939)
Имя при рождении:	Ширли Темпл
Место рождения:	Санта-Моника, США
Место смерти:	Вудсайд, Калифорния, США
Профессия:	актриса, певица
Карьера:	1932—1949 1958—1963

Ширли Темпл (англ. Shirley Temple; 23 апреля 1928 — 10 февраля 2014) — американская актриса, обладательница «Молодёжной награды Академии» за 1934 год (самый молодой человек, получивший «Оскар»), наиболее известная по своим детским ролям в 1930-х годах. Ширли Темпл стала одной из самых высокооплачиваемых актрис США во время Великой депрессии. После завершения актёрской карьеры она занялась политикой, став видным американским дипломатом и послом.

Американский институт киноискусства поставил её на 18-е место в списке 100 величайших звёзд кино за 100 лет. Современными киноведами считается самой популярной детской актрисой всех времён. Завершила актёрскую карьеру в начале 1960-х годов, до конца жизни проживала в небольшом калифорнийском городе Вудсайд.

Ранние годы

Темпл родилась 23 апреля 1928 года в Санта-Монике в Калифорнии в семье домохозяйки Гертруды Амелии Темпл (урождённой Крайгер) (15 июля 1893 — 1 января 1977) и банковского служащего Джорджа Френсиса Темпла-старшего (21 мая 1888 — 4 июня 1980). Родители поженились, когда матери было 20, а отцу — 25 лет. Семья Темпл имела голландские, немецкие и английские корни. У Ширли было два старших брата — Джон Стэнли (3 января 1915 — 24 декабря 1985) и Джордж Френсис-мл. (24 января 1919 — 27 мая 1996). Гертруда рано заметила у её дочери актёрские, певческие и танцевальные способности и в сентябре 1931 года трёхлетняя Темпл поступила в танцевальную школу Мэглин Киддиз в Лос-Анджелесе. Где-то же в этот период Гертруда начала завивать волосы Ширли в локоны, подражая актрисе немого кино Мэри Пикфорд.

В январе 1932 года агенты с киностудии «Educational Pictures» пришли в школу и обратили внимание на Темпл, после чего заключили с ней контракт. Её первыми работами были реклама и небольшие короткометражки в киносериале «Baby Burlesks». В 1934 году Ширли была «одолжена» компании «Tower Productions», где она сыграла в её первом полнометражном художественном фильме «Red-Haired Alibi». Затем её начали «одалживать» студиям «Universal», «Paramount» и «Warner Bros.», в чьих фильмах она всё так же играла эпизодические роли.

Кинокарьера

«Fox films»

В 1933 году «Educational» обанкротилась и в феврале 1934 года Темпл заключила новый контракт с «Fox Film Corporation», где в в апреле того же года был выпущен фильм с её участием «Вставай и пой!», который и стал экономическим прорывом Темпл. «Fox» быстро оценила её актёрский потенциал и очарование, и поэтому зарплата Ширли с того момента составляла 1250 долларов в неделю, а Гертруда, будучи личным тренером и парикмахером её дочери, получала 150 долларов. В июне того же года уже «Paramount» выпустил второй кассовый успех Темпл — «Маленькая мисс Маркер» В декабре 1934 года вышел фильм «Сияющие глазки», который стал первым фильмом в карьере Темпл, где её имя на афише было крупно написано над названием. Его сюжет был подогнан специально под Темпл и её способности к танцу и пению. Именно этот фильм принёс Темпл большую популярность, а исполненная ею в самом фильме песня «On the Good Ship Lollipop» разошлась в 500 тысяч копий. Успех «Сияющих глазок» задал Голливуду окончательную установку на типажи будущих ролей Ширли: симпатичная беспризорница или сирота, чьё очарование заставляет смягчиться грубых взрослых. В феврале 1935 года Темпл стала первым ребёнком-актёром, получившим так называемый «молодёжный» Оскар за свои кинозаслуги, а спустя месяц, 14 марта, она оставила отпечатки своих рук и ног на асфальте возле китайского театра Граумана.

«Twentieth Century Fox»

После того как «Fox Films» в 1933 году объединилась с «Twentieth Century Pictures» глава новообразовавшейся студии «Twentieth Century Fox» Дэррил Занук сосредоточил всё внимание, ресурсы и возможности студии на культивировании статуса суперзвезды Темпл. Была создана так называемая «Группа Разработчиков Истории Ширли Темпл», состоящая из 19 сценаристов, которые написали специально для Ширли 11 оригинальных сценариев и несколько сценарных адаптаций классики. Специально для Темпл на территории студии было построено четырёхкомнатное бунгало с лужайкой с качелями и расписанными под фрески стенами в гостиной. Друг детства Занука Джон Гриффит стал личным телохранителем Темпл. Поскольку взлёт её кинокарьеры пришёлся на годы Великой депрессии, то её фильмы создавались, по сути, как расслабление для американцев всех классов, которые, смотря кино с её участием, могли на время расслабиться и забыть о жизненных проблемах. Франклин Рузвельт в те годы лично рекомендовал для просмотра её фильмы, которые получали кассовый успех даже несмотря на то, что были низкобюджетными даже для тех времён (200 или 300 тысяч долларов), а роли Темпл, как уже было сказано выше, были в основном однотипны: её героини были этакими Купидонами во плоти, которые помогали сойтись живущим раздельно родителям или мирили молодых влюблённых. Сами героини, в большинстве случаев, не имели отца или матери или же были беспризорницами. По мере приближения подростковых лет, амплуа Темпл немного поменялось: младенческая невинность в её ролях постепенно сошла на нет, а её место заняла мальчишеская озорливость. В 1935 году Гертруда и Джордж, по просьбе Занука, согласились заключить новый контракт, по которому студия обязалась выпускать по четыре фильма в год с участием их дочери. Родители Темпл хотели только три фильма в год, но всё же заключили контракт, так как он, для того чтобы «подсластить» сделку, был закреплён рядом различных бонусов. Сам же Занук стал увеличивать бюджеты фильмов Темпл, а её партнёрами по площадке зачастую становились актёры из категории А. Её фильмы были самыми кассовыми, хотя по достоинству их оценила только американская критика.

В мае 1938 года организация «Ассоциация Владельцев Независимых Театров» заплатила «The Hollywood Reporter» за рекламу, чтобы та включила Темпл в прилагающейся к рекламе список актёров, заслуженно получающих большие гонорары (между тем про таких актрис, как Кэтрин Хепбёрн и Джоан Кроуфорд, в этой рекламе было сказано, что «их кассовые сборы — ноль»).

Закат карьеры

Проблемы в кинокарьере Ширли начались в тот же 1938 год, когда были выпущены три фильма с её участием: «Ребекка с фермы Саннибрук», «Маленькая мисс Бродвей» и «За углом». Последние два были нелестно оценены критикой, а «За углом» стал первым фильмом в карьере Темпл, который показал низкие продажи билетов. Тем не менее Ширли продолжала занимать первое место среди кассовых фаворитов студии и неудачу с упомянутыми выше фильмами удалось компенсировать на следующий год, когда вышла «Маленькая Принцесса» (1939), которая и была положительно оценена критикой, и собрала приличную кассу. Между тем Занук, чувствуя что очень скоро Ширли благополучно перейдёт из детских ролей в подростковые (на которых студия не сможет сделать приличных денег), не позволил ей сниматься в роли Дороти в «Волшебнике страны Оз» (по другой версии Ширли потеряла эту роль, потому что не умела профессионально петь и, к тому же, была актрисой студии «FOX», а фильм снимался студией «MGM») и вместо этого снял её в другом фильме — «Сюзанна с гор» (1939), который стал последним фильмом в её карьере, собравшим более или менее неплохую кассу на имени Ширли. Между тем сам фильм вышел блёклым и невзрачным, из-за чего Темпл среди кассовых фаворитов студии, в отличие от 1938, в 1939 оказалась на пятом месте. В тот же год Сальвадор Дали написал картину «Ширли Темпл — самый молодой и самый священный монстр кино своего времени». Картина представляет собой коллаж, на котором Ширли изображена в виде сфинкса: её вырезанная с газетной фотографии голова приделана к туловищу красного льва, вокруг которого разбросаны человеческие кости, а на голове сидит летучая мышь. Картина была описана как сатира на сексуализацию детей-кинозвёзд Голливуда. Примечательно, что за два года до этого британский кинокритик Грэм Грин в пух и прах разнёс фильм Темпл «Крошка Вилли Винки» (1937), отметив что она ведёт себя там слишком взросло для 9-летней девочки.

Наконец в 1940 году вышли фильмы «Синяя птица» и «Молодые люди», которые с треском провалились в прокате. Причём первому фильму (хотя он получил две номинации на Оскар), который Занук решил снять под впечатлением от того же «Волшебника страны Оз» (посчитав, что футуристическая сказка будет популярна у зрителей), досталось сильнее: это был первый фильм, где персонаж Темпл — девочка Митиль — имел ярко выраженные эгоистичные черты, хотя к концу фильма он, извлекая для себя уроки, исправлялся и становился положительным. Зрителям такая роль Темпл, чьи персонажи в предыдущих фильмах имели лишь положительные черты (хотя и они изредка извлекали жизненные уроки), пришлась откровенно не по душе, а свою лепту внесла и надвигающаяся Вторая мировая война.

Самой Ширли в тот момент было уже 12 лет, хотя в контракте значилось, что ей ещё 11, чтобы она имела возможность чуть подольше посниматься в детских ролях (для чего ей даже подправили свидетельство о рождении, поменяв ей год рождения 1928 на 1929). Тем не менее, из-за провала «Синей птицы» и «Молодых людей », Темпл больше не была кассовой звездой студии, и её родители, скупив оставшуюся часть контракта, отправили Ширли в Школу Для Девочек Уэстлейк в Лос-Анджелесе. Студийное бунгало Темпл было разобрано и переделано в офисный комплекс.

Последние фильмы

В последующий 1941 год Ширли почти не снималась, но приняла весьма активное участие в нескольких радиопостановках мыльных опер. Затем с ней заключила контракт «MGM», намереваясь задействовать её в серии фильмов про Энди Харди, где её партнёрами должны были стать Микки Руни и Джуди Гарленд, но эту идею затем отвергли и троицу решили использовать в фильме «Юнцы на Бродвее» (1941). Однако «MGM» чувствовала, что дуэт Гарланд-Руни отодвинет Темпл далеко на задний план (их дуэт к тому моменту был широко известен зрителям по всё той же серии фильмов про Энди Харди) и поэтому её заменили на Вирджинию Уайдлер. В итоге единственным фильмом Темпл для «MGM» стал «Кэтлин» (1941), в котором она сыграла несчастливую девочку-подростка, страдающую от нехватки внимания её отца. Несмотря на то, что персонаж Темпл мало отличался от ролей на пике её карьеры, «Кэтлин» не возымел никакого успеха и контракт Темпл с «MGM» был расторгнут по обоюдному согласию. На следующий год Темпл предприняла новую попытку возвращения на киноэкран и, заключив контракт с «United Artists», снялась в фильме «Мисс Энни Руни» (1942), который стал в её карьере первым фильмом, где она поцеловалась (ей к тому моменту было уже 14). Он тоже оказался провальным (Темпл сама признала это). После этого Темпл на целых два года ушла из кино, сосредоточившись на школьной жизни.

В 1944 году Дэвид Селзник заключил с Ширли персональный четырёхлетний контракт. В тот же год вышли два военных кинохита с её участием: «С тех пор как вы ушли» и «Увидимся». Однако, Селзник через какое-то время увлёкся раскруткой Дженнифер Джонс, с которой у него тогда начался роман, вследствие чего он потерял интерес к развитию кинокарьеры Темпл и «одолжил» её другим студиям, где она снялась в фильмах «Поцелуй и скажи» (1945), «Холостяк и девчонка» (1947) (это был первый фильм, где её персонаж пил алкоголь) и «Форт Апачи» (1948). Эти кинокартины стали единственными успешными фильмами в её кинокарьере того периода, но героини Темпл уже не были главными в сюжете. Дальше, согласно биографу Роберту Уайндлеру, карьера Темпл пошла на спад. Ей стали предлагать роли категории B: персонажи фильмов были однотипными и не оказывали значимого влияния на сюжет. Кинокарьера Ширли оказалась в опасном положении, и Селзник предложил ей переехать за границу, где, поменяв имя, она могла бы попытаться заново начать кинокарьеру, но уже как актриса взрослых ролей. После неудачного прослушивания для бродвейской постановки Питера Пэна (август 1950 года) Темпл признала провальность своих последних фильмов.

16 декабря 1950 года она официально заявила, что завершает свою карьеру в кино.

Избранная фильмография

С 1932 по 1949 год Ширли Темпл снялась в 58 фильмах, 14 из которых были короткометражными.

• 1934 — Каролина / Carolina — Джоан Коннелли (в титрах не указана)
• 1934 — Вставай и пой! / Stand Up and Cheer! — Ширли Дуган
• 1934 — Измена / Change of Heart — девочка на аэроплане (в титрах не указана)
• 1934 — Маленькая мисс Маркер / Little Miss Marker — Марти Джейн
• 1934 — Браво, малышка! / Baby Take a Bow — Ширли Эллисон
• 1934 — Сейчас и навсегда / Now and Forever — Пенелопа Дэй
• 1934 — Сияющие глазки / Bright Eyes — Ширли Блейк
• 1935 — Маленький полковник / The Little Colonel — Ллойд Шерман
• 1935 — Наша маленькая девочка / Our Little Girl — Молли Миддлтон
• 1935 — Кудряшка / Curly Top — Элизабет Блэр
• 1935 — Маленькая бунтарка / The Littlest Rebel — Вирджиния Кэри
• 1936 — Капитан Январь / Captain January — Хелен Мейсон
• 1936 — Бедная маленькая богатая девочка / Poor Little Rich Girl — Барбара Берри
• 1936 — Ямочки / Dimples — Сильвия Долорес Эпплби
• 1936 — Безбилетник / Stowaway — Барбара Стюарт
• 1937 — Крошка Вилли Винки / Wee Willie Winkie — Присцилла Уильямс
• 1937 — Хейди / Heidi — Хейди Крамер
• 1937 — Али-баба едет в город / Ali Baba Goes to Town — камео (в титрах не указана)
• 1938 — Ребекка с фермы Саннибрук / Rebecca of Sunnybrook Farm — Ребекка Уинстед
• 1938 — Маленькая Мисс Бродвей / Little Miss Broadway — Бетси Браун Ши
• 1938 — За углом / Just Around the Corner — Пенни Хейл
• 1939 — Маленькая принцесса / The Little Princess — Сара Крю
• 1939 — Сюзанна с гор / Susannah of the Mounties — Сюзанна Шелдон
• 1940 — Синяя птица / The Blue Bird — Митил
• 1940 — Молодые люди / Young People — Венди Баллантайн
• 1941 — Кэтлин / Kathleen — Кэтлин Дэвис
• 1942 — Мисс Энни Руни / Miss Annie Rooney — Энни Руни
• 1944 — С тех пор как вы ушли / Since You Went Away — Бриджет Хилтон
• 1944 — Увидимся / I’ll Be Seeing You — Барбара Маршалл
• 1945 — Поцелуй и скажи / Kiss and Tell — Корлисс Арчер
• 1947 — Медовый месяц / Honeymoon — Барбара Олмстед
• 1947 — Холостяк и девчонка / The Bachelor and the Bobby-Soxer — Сьюзан
• 1947 — Эта девушка из Хагена / That Hagen Girl — Мэри Хаген
• 1948 — Форт Апачи / Fort Apache — Филадельфия Тёрсдей
• 1949 — Мистер Бельведер едет в колледж / Mr. Belvedere Goes to College — Эллен Бейкер
• 1949 — Приключение в Балтиморе / Adventure in Baltimore — Дина Шелдон
• 1949 — История Фаворита / The Story of Seabiscuit — Маргарет О’Хара Ноулз

Телевидение

• 1958—1961 — Сборник рассказов Ширли Темпл / Shirley Temple’s Storybook — разные роли (в 12 эпизодах)
• 1963 — Шоу Красного Скелета / The Red Skelton Show — дебютантка (в 1 эпизоде)

Телевидение

Спустя 8 лет Темпл, которая к тому моменту уже стала мамой, начала карьеру на телевидении, где на канале NBC c января по декабрь 1958 года выходило её шоу «Сборник рассказов Ширли Темпл», представляющее собой адаптацию популярных детских книг в виде телеспектаклей. Сама Темпл выступала в роли ведущей, рассказчицы и в трёх выпусках сыграла главные роли, а её трое детей снялись в сказке рождественского выпуска «Матушка гусыня». Шоу было очень популярно, однако столкнулось с некоторыми проблемами: оно испытывало недостаток в спецэффектах для инсценировки сказок, большинство актёров были дилетантами, а само шоу не имело постоянного времени для выхода в эфир. В сентябре 1960 года шоу было возобновлено (теперь его показывали в цвете, предыдущий сезон был чёрно-белым за исключением некоторых выпусков) под названием «Шоу Ширли Темпл», однако, из-за жёсткой конкуренцией c «Мэвериком», «Лесси» и «Деннисом-мучителем» в сентябре 1961 года шоу было отменено.

В дальнейшем Темпл изредка появлялась в качестве гостьи в различных шоу.

Политика

Ширли Темпл Блэк Shirley Temple Black <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Ширли Темпл Блэк в Праге, 1990 год</td></tr>
27-я Посол США в Чехословакии
23 августа 1989 года — 12 июля 1992 года
Вице-президент:	Дэн Куэйл
Президент:	Джордж Буш-старший
Предшественник:	Джулиан Ничик
Преемник:	Адриан Энтони Басора
18-я Руководитель протокола США
1 июля 1976 года — 21 января 1977 года
Вице-президент:	Нельсон Рокфеллер
Президент:	Джеральд Форд
Предшественник:	Генри Эдвард Катто-мл.
Преемник:	Эван Доубелл
9-я Посол США в Гане
6 декабря 1974 года — 13 июля 1976 года
Вице-президент:	Нельсон Рокфеллер
Президент:	Джеральд Форд
Предшественник:	Фред Хадсел
Преемник:	Роберт Смит
Рождение:	23 апреля 1928(1928-04-23) Санта-Моника, США
Смерть:	10 февраля 2014(2014-02-10) (85 лет) Вудсайд, Калифорния, США
Имя при рождении:	Ширли Темпл
Отец:	Джордж Френсис Темпл-старший
Мать:	Гертруда Амелия Крайгер
Супруг:	Джон Джордж Агар (1945—1950) Чарльз Олден Блэк (1950—2005)
Дети:	дочери: Линда Сьюзен Блэк, Лори Бэк сын: Чарльз Олден Блэк-младший
Сайт:	[www.shirleytemple.com rleytemple.com]

После ухода с телевидения Темпл стала активисткой Республиканской партии Калифорнии и в 1967 году попыталась баллотироваться, как консерватор, в Палату представителей США на освободившееся место, но проиграла либеральному республиканцу Питу Мак-Клоускей, который был ярым противником войны во Вьетнаме.

Тем не менее, президент Ричард Никсон на период с сентября по декабрь 1969 года назначил её представителем США на 24-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН, а с 6 декабря 1974 года по 13 июля 1976 года она была назначена президентом Джеральдом Фордом послом США в Гане. С 1 июля 1976 года по 21 января 1977 года Темпл была первой женщиной — руководителем протокола США и отвечала за ряд мероприятий на инаугурации президента Джимми Картера. С 23 августа 1989 года по 12 июля 1992 года она была послом США в Чехословакии (назначена президентом Джорджем Бушем-старшим).

Рак

Осенью 1972 года у Ширли был диагностирован рак молочной железы, который был удачно прооперирован с применением мастэктомии. Спустя год Темпл открыто заявила об этом в ряде СМИ, став, таким образом, одной из первых выдающихся женщин, которые открыто признались, что у них был рак груди.

Личная жизнь

В 1943 году 15-летняя Темпл встретила Джона Джорджа Агара (31 января 1921 — 7 апреля 2002), сержанта армейского авиационного корпуса и преподавателя физической подготовки. 19 сентября 1945 года, когда Ширли было 17 лет, они обвенчались в присутствии 500 гостей на епископальной церемонии в Методистской Церкви Уилшир (оба брата Темпл выступили на её свадьбе шаферами). 30 января 1948 у них родилась дочь — Линда Сьюзен. Агар затем стал профессиональным актёром и пара вместе снялась в двух фильмах: «Форт Апачи» (1948) и «Приключение в Балтиморе». Однако брак оказался непрочным и 5 декабря 1949 они развелись. При разводе Ширли получила опеку над их дочерью и восстановила свою девичью фамилию. Развод завершился 5 декабря 1950 года.

В январе 1950 года Темпл встретила богатого морского офицера разведки США Чарльза Олдена Блэка (6 марта 1919 — 4 августа 2005). Они поженились 16 декабря 1950 года в доме его родителей в Дель-Монте (штат Калифорния) в присутствии небольшого числа родственников и друзей. 28 апреля 1952 года у них родился сын Чарльз Олден Блэк-младший, а 9 апреля 1954 года — дочь Лори. Ширли и Чарльз прожили вместе вплоть до его смерти 4 августа 2005 года от заболевания костного мозга.

Смерть

Ширли Темпл умерла 10 февраля 2014 года в возрасте 85 лет в своём доме в калифорнийском городе Вудсайд в окружении семьи. Хотя её семья заявила, что Темпл умерла от естественных причин, в свидетельстве о смерти, опубликованном 3 марта 2014 года, причина её смерти была указана, как хроническая обструктивная болезнь лёгких: Темпл была заядлой курильщицей, но всегда старалась не показывать эту привычку на публике, чтобы не подавать плохой пример своим поклонникам и детям. На момент смерти у Темпл, помимо трёх детей, была одна внучка Тереза и две правнучки, Лили и Эмма. Её тело было кремировано, прах отдали семье.

Награды

• Оскар 1934 — «Молодёжная награда Академии»

Ссылки

• [www.shirleytemple.com/ Официальный сайт]

Отрывок, характеризующий Темпл, Ширли

– Adorable, divin, delicieux! [Восхитительно, божественно, чудесно!] – слышалось со всех сторон. Наташа смотрела на толстую Georges, но ничего не слышала, не видела и не понимала ничего из того, что делалось перед ней; она только чувствовала себя опять вполне безвозвратно в том странном, безумном мире, столь далеком от прежнего, в том мире, в котором нельзя было знать, что хорошо, что дурно, что разумно и что безумно. Позади ее сидел Анатоль, и она, чувствуя его близость, испуганно ждала чего то.
После первого монолога всё общество встало и окружило m lle Georges, выражая ей свой восторг.
– Как она хороша! – сказала Наташа отцу, который вместе с другими встал и сквозь толпу подвигался к актрисе.
– Я не нахожу, глядя на вас, – сказал Анатоль, следуя за Наташей. Он сказал это в такое время, когда она одна могла его слышать. – Вы прелестны… с той минуты, как я увидал вас, я не переставал….
– Пойдем, пойдем, Наташа, – сказал граф, возвращаясь за дочерью. – Как хороша!
Наташа ничего не говоря подошла к отцу и вопросительно удивленными глазами смотрела на него.
После нескольких приемов декламации m lle Georges уехала и графиня Безухая попросила общество в залу.
Граф хотел уехать, но Элен умоляла не испортить ее импровизированный бал. Ростовы остались. Анатоль пригласил Наташу на вальс и во время вальса он, пожимая ее стан и руку, сказал ей, что она ravissante [обворожительна] и что он любит ее. Во время экосеза, который она опять танцовала с Курагиным, когда они остались одни, Анатоль ничего не говорил ей и только смотрел на нее. Наташа была в сомнении, не во сне ли она видела то, что он сказал ей во время вальса. В конце первой фигуры он опять пожал ей руку. Наташа подняла на него испуганные глаза, но такое самоуверенно нежное выражение было в его ласковом взгляде и улыбке, что она не могла глядя на него сказать того, что она имела сказать ему. Она опустила глаза.
– Не говорите мне таких вещей, я обручена и люблю другого, – проговорила она быстро… – Она взглянула на него. Анатоль не смутился и не огорчился тем, что она сказала.
– Не говорите мне про это. Что мне зa дело? – сказал он. – Я говорю, что безумно, безумно влюблен в вас. Разве я виноват, что вы восхитительны? Нам начинать.
Наташа, оживленная и тревожная, широко раскрытыми, испуганными глазами смотрела вокруг себя и казалась веселее чем обыкновенно. Она почти ничего не помнила из того, что было в этот вечер. Танцовали экосез и грос фатер, отец приглашал ее уехать, она просила остаться. Где бы она ни была, с кем бы ни говорила, она чувствовала на себе его взгляд. Потом она помнила, что попросила у отца позволения выйти в уборную оправить платье, что Элен вышла за ней, говорила ей смеясь о любви ее брата и что в маленькой диванной ей опять встретился Анатоль, что Элен куда то исчезла, они остались вдвоем и Анатоль, взяв ее за руку, нежным голосом сказал:
– Я не могу к вам ездить, но неужели я никогда не увижу вас? Я безумно люблю вас. Неужели никогда?… – и он, заслоняя ей дорогу, приближал свое лицо к ее лицу.
Блестящие, большие, мужские глаза его так близки были от ее глаз, что она не видела ничего кроме этих глаз.
– Натали?! – прошептал вопросительно его голос, и кто то больно сжимал ее руки.
– Натали?!
«Я ничего не понимаю, мне нечего говорить», сказал ее взгляд.
Горячие губы прижались к ее губам и в ту же минуту она почувствовала себя опять свободною, и в комнате послышался шум шагов и платья Элен. Наташа оглянулась на Элен, потом, красная и дрожащая, взглянула на него испуганно вопросительно и пошла к двери.
– Un mot, un seul, au nom de Dieu, [Одно слово, только одно, ради Бога,] – говорил Анатоль.
Она остановилась. Ей так нужно было, чтобы он сказал это слово, которое бы объяснило ей то, что случилось и на которое она бы ему ответила.
– Nathalie, un mot, un seul, – всё повторял он, видимо не зная, что сказать и повторял его до тех пор, пока к ним подошла Элен.
Элен вместе с Наташей опять вышла в гостиную. Не оставшись ужинать, Ростовы уехали.
Вернувшись домой, Наташа не спала всю ночь: ее мучил неразрешимый вопрос, кого она любила, Анатоля или князя Андрея. Князя Андрея она любила – она помнила ясно, как сильно она любила его. Но Анатоля она любила тоже, это было несомненно. «Иначе, разве бы всё это могло быть?» думала она. «Ежели я могла после этого, прощаясь с ним, улыбкой ответить на его улыбку, ежели я могла допустить до этого, то значит, что я с первой минуты полюбила его. Значит, он добр, благороден и прекрасен, и нельзя было не полюбить его. Что же мне делать, когда я люблю его и люблю другого?» говорила она себе, не находя ответов на эти страшные вопросы.


Пришло утро с его заботами и суетой. Все встали, задвигались, заговорили, опять пришли модистки, опять вышла Марья Дмитриевна и позвали к чаю. Наташа широко раскрытыми глазами, как будто она хотела перехватить всякий устремленный на нее взгляд, беспокойно оглядывалась на всех и старалась казаться такою же, какою она была всегда.
После завтрака Марья Дмитриевна (это было лучшее время ее), сев на свое кресло, подозвала к себе Наташу и старого графа.
– Ну с, друзья мои, теперь я всё дело обдумала и вот вам мой совет, – начала она. – Вчера, как вы знаете, была я у князя Николая; ну с и поговорила с ним…. Он кричать вздумал. Да меня не перекричишь! Я всё ему выпела!
– Да что же он? – спросил граф.
– Он то что? сумасброд… слышать не хочет; ну, да что говорить, и так мы бедную девочку измучили, – сказала Марья Дмитриевна. – А совет мой вам, чтобы дела покончить и ехать домой, в Отрадное… и там ждать…
– Ах, нет! – вскрикнула Наташа.
– Нет, ехать, – сказала Марья Дмитриевна. – И там ждать. – Если жених теперь сюда приедет – без ссоры не обойдется, а он тут один на один с стариком всё переговорит и потом к вам приедет.
Илья Андреич одобрил это предложение, тотчас поняв всю разумность его. Ежели старик смягчится, то тем лучше будет приехать к нему в Москву или Лысые Горы, уже после; если нет, то венчаться против его воли можно будет только в Отрадном.
– И истинная правда, – сказал он. – Я и жалею, что к нему ездил и ее возил, – сказал старый граф.
– Нет, чего ж жалеть? Бывши здесь, нельзя было не сделать почтения. Ну, а не хочет, его дело, – сказала Марья Дмитриевна, что то отыскивая в ридикюле. – Да и приданое готово, чего вам еще ждать; а что не готово, я вам перешлю. Хоть и жалко мне вас, а лучше с Богом поезжайте. – Найдя в ридикюле то, что она искала, она передала Наташе. Это было письмо от княжны Марьи. – Тебе пишет. Как мучается, бедняжка! Она боится, чтобы ты не подумала, что она тебя не любит.
– Да она и не любит меня, – сказала Наташа.
– Вздор, не говори, – крикнула Марья Дмитриевна.
– Никому не поверю; я знаю, что не любит, – смело сказала Наташа, взяв письмо, и в лице ее выразилась сухая и злобная решительность, заставившая Марью Дмитриевну пристальнее посмотреть на нее и нахмуриться.
– Ты, матушка, так не отвечай, – сказала она. – Что я говорю, то правда. Напиши ответ.
Наташа не отвечала и пошла в свою комнату читать письмо княжны Марьи.
Княжна Марья писала, что она была в отчаянии от происшедшего между ними недоразумения. Какие бы ни были чувства ее отца, писала княжна Марья, она просила Наташу верить, что она не могла не любить ее как ту, которую выбрал ее брат, для счастия которого она всем готова была пожертвовать.
«Впрочем, писала она, не думайте, чтобы отец мой был дурно расположен к вам. Он больной и старый человек, которого надо извинять; но он добр, великодушен и будет любить ту, которая сделает счастье его сына». Княжна Марья просила далее, чтобы Наташа назначила время, когда она может опять увидеться с ней.
Прочтя письмо, Наташа села к письменному столу, чтобы написать ответ: «Chere princesse», [Дорогая княжна,] быстро, механически написала она и остановилась. «Что ж дальше могла написать она после всего того, что было вчера? Да, да, всё это было, и теперь уж всё другое», думала она, сидя над начатым письмом. «Надо отказать ему? Неужели надо? Это ужасно!»… И чтоб не думать этих страшных мыслей, она пошла к Соне и с ней вместе стала разбирать узоры.
После обеда Наташа ушла в свою комнату, и опять взяла письмо княжны Марьи. – «Неужели всё уже кончено? подумала она. Неужели так скоро всё это случилось и уничтожило всё прежнее»! Она во всей прежней силе вспоминала свою любовь к князю Андрею и вместе с тем чувствовала, что любила Курагина. Она живо представляла себя женою князя Андрея, представляла себе столько раз повторенную ее воображением картину счастия с ним и вместе с тем, разгораясь от волнения, представляла себе все подробности своего вчерашнего свидания с Анатолем.
«Отчего же бы это не могло быть вместе? иногда, в совершенном затмении, думала она. Тогда только я бы была совсем счастлива, а теперь я должна выбрать и ни без одного из обоих я не могу быть счастлива. Одно, думала она, сказать то, что было князю Андрею или скрыть – одинаково невозможно. А с этим ничего не испорчено. Но неужели расстаться навсегда с этим счастьем любви князя Андрея, которым я жила так долго?»
– Барышня, – шопотом с таинственным видом сказала девушка, входя в комнату. – Мне один человек велел передать. Девушка подала письмо. – Только ради Христа, – говорила еще девушка, когда Наташа, не думая, механическим движением сломала печать и читала любовное письмо Анатоля, из которого она, не понимая ни слова, понимала только одно – что это письмо было от него, от того человека, которого она любит. «Да она любит, иначе разве могло бы случиться то, что случилось? Разве могло бы быть в ее руке любовное письмо от него?»
Трясущимися руками Наташа держала это страстное, любовное письмо, сочиненное для Анатоля Долоховым, и, читая его, находила в нем отголоски всего того, что ей казалось, она сама чувствовала.
«Со вчерашнего вечера участь моя решена: быть любимым вами или умереть. Мне нет другого выхода», – начиналось письмо. Потом он писал, что знает про то, что родные ее не отдадут ее ему, Анатолю, что на это есть тайные причины, которые он ей одной может открыть, но что ежели она его любит, то ей стоит сказать это слово да , и никакие силы людские не помешают их блаженству. Любовь победит всё. Он похитит и увезет ее на край света.
«Да, да, я люблю его!» думала Наташа, перечитывая в двадцатый раз письмо и отыскивая какой то особенный глубокий смысл в каждом его слове.
В этот вечер Марья Дмитриевна ехала к Архаровым и предложила барышням ехать с нею. Наташа под предлогом головной боли осталась дома.


Вернувшись поздно вечером, Соня вошла в комнату Наташи и, к удивлению своему, нашла ее не раздетою, спящею на диване. На столе подле нее лежало открытое письмо Анатоля. Соня взяла письмо и стала читать его.
Она читала и взглядывала на спящую Наташу, на лице ее отыскивая объяснения того, что она читала, и не находила его. Лицо было тихое, кроткое и счастливое. Схватившись за грудь, чтобы не задохнуться, Соня, бледная и дрожащая от страха и волнения, села на кресло и залилась слезами.
«Как я не видала ничего? Как могло это зайти так далеко? Неужели она разлюбила князя Андрея? И как могла она допустить до этого Курагина? Он обманщик и злодей, это ясно. Что будет с Nicolas, с милым, благородным Nicolas, когда он узнает про это? Так вот что значило ее взволнованное, решительное и неестественное лицо третьего дня, и вчера, и нынче, думала Соня; но не может быть, чтобы она любила его! Вероятно, не зная от кого, она распечатала это письмо. Вероятно, она оскорблена. Она не может этого сделать!»
Соня утерла слезы и подошла к Наташе, опять вглядываясь в ее лицо.
– Наташа! – сказала она чуть слышно.
Наташа проснулась и увидала Соню.
– А, вернулась?
И с решительностью и нежностью, которая бывает в минуты пробуждения, она обняла подругу, но заметив смущение на лице Сони, лицо Наташи выразило смущение и подозрительность.
– Соня, ты прочла письмо? – сказала она.
– Да, – тихо сказала Соня.
Наташа восторженно улыбнулась.
– Нет, Соня, я не могу больше! – сказала она. – Я не могу больше скрывать от тебя. Ты знаешь, мы любим друг друга!… Соня, голубчик, он пишет… Соня…
Соня, как бы не веря своим ушам, смотрела во все глаза на Наташу.
– А Болконский? – сказала она.
– Ах, Соня, ах коли бы ты могла знать, как я счастлива! – сказала Наташа. – Ты не знаешь, что такое любовь…
– Но, Наташа, неужели то всё кончено?
Наташа большими, открытыми глазами смотрела на Соню, как будто не понимая ее вопроса.
– Что ж, ты отказываешь князю Андрею? – сказала Соня.
– Ах, ты ничего не понимаешь, ты не говори глупости, ты слушай, – с мгновенной досадой сказала Наташа.
– Нет, я не могу этому верить, – повторила Соня. – Я не понимаю. Как же ты год целый любила одного человека и вдруг… Ведь ты только три раза видела его. Наташа, я тебе не верю, ты шалишь. В три дня забыть всё и так…
– Три дня, – сказала Наташа. – Мне кажется, я сто лет люблю его. Мне кажется, что я никого никогда не любила прежде его. Ты этого не можешь понять. Соня, постой, садись тут. – Наташа обняла и поцеловала ее.
– Мне говорили, что это бывает и ты верно слышала, но я теперь только испытала эту любовь. Это не то, что прежде. Как только я увидала его, я почувствовала, что он мой властелин, и я раба его, и что я не могу не любить его. Да, раба! Что он мне велит, то я и сделаю. Ты не понимаешь этого. Что ж мне делать? Что ж мне делать, Соня? – говорила Наташа с счастливым и испуганным лицом.
– Но ты подумай, что ты делаешь, – говорила Соня, – я не могу этого так оставить. Эти тайные письма… Как ты могла его допустить до этого? – говорила она с ужасом и с отвращением, которое она с трудом скрывала.
– Я тебе говорила, – отвечала Наташа, – что у меня нет воли, как ты не понимаешь этого: я его люблю!
– Так я не допущу до этого, я расскажу, – с прорвавшимися слезами вскрикнула Соня.
– Что ты, ради Бога… Ежели ты расскажешь, ты мой враг, – заговорила Наташа. – Ты хочешь моего несчастия, ты хочешь, чтоб нас разлучили…
Увидав этот страх Наташи, Соня заплакала слезами стыда и жалости за свою подругу.
– Но что было между вами? – спросила она. – Что он говорил тебе? Зачем он не ездит в дом?
Наташа не отвечала на ее вопрос.
– Ради Бога, Соня, никому не говори, не мучай меня, – упрашивала Наташа. – Ты помни, что нельзя вмешиваться в такие дела. Я тебе открыла…
– Но зачем эти тайны! Отчего же он не ездит в дом? – спрашивала Соня. – Отчего он прямо не ищет твоей руки? Ведь князь Андрей дал тебе полную свободу, ежели уж так; но я не верю этому. Наташа, ты подумала, какие могут быть тайные причины ?
Наташа удивленными глазами смотрела на Соню. Видно, ей самой в первый раз представлялся этот вопрос и она не знала, что отвечать на него.
– Какие причины, не знаю. Но стало быть есть причины!
Соня вздохнула и недоверчиво покачала головой.
– Ежели бы были причины… – начала она. Но Наташа угадывая ее сомнение, испуганно перебила ее.
– Соня, нельзя сомневаться в нем, нельзя, нельзя, ты понимаешь ли? – прокричала она.
– Любит ли он тебя?
– Любит ли? – повторила Наташа с улыбкой сожаления о непонятливости своей подруги. – Ведь ты прочла письмо, ты видела его?
– Но если он неблагородный человек?
– Он!… неблагородный человек? Коли бы ты знала! – говорила Наташа.
– Если он благородный человек, то он или должен объявить свое намерение, или перестать видеться с тобой; и ежели ты не хочешь этого сделать, то я сделаю это, я напишу ему, я скажу папа, – решительно сказала Соня.
– Да я жить не могу без него! – закричала Наташа.
– Наташа, я не понимаю тебя. И что ты говоришь! Вспомни об отце, о Nicolas.
– Мне никого не нужно, я никого не люблю, кроме его. Как ты смеешь говорить, что он неблагороден? Ты разве не знаешь, что я его люблю? – кричала Наташа. – Соня, уйди, я не хочу с тобой ссориться, уйди, ради Бога уйди: ты видишь, как я мучаюсь, – злобно кричала Наташа сдержанно раздраженным и отчаянным голосом. Соня разрыдалась и выбежала из комнаты.
Наташа подошла к столу и, не думав ни минуты, написала тот ответ княжне Марье, который она не могла написать целое утро. В письме этом она коротко писала княжне Марье, что все недоразуменья их кончены, что, пользуясь великодушием князя Андрея, который уезжая дал ей свободу, она просит ее забыть всё и простить ее ежели она перед нею виновата, но что она не может быть его женой. Всё это ей казалось так легко, просто и ясно в эту минуту.

В пятницу Ростовы должны были ехать в деревню, а граф в среду поехал с покупщиком в свою подмосковную.
В день отъезда графа, Соня с Наташей были званы на большой обед к Карагиным, и Марья Дмитриевна повезла их. На обеде этом Наташа опять встретилась с Анатолем, и Соня заметила, что Наташа говорила с ним что то, желая не быть услышанной, и всё время обеда была еще более взволнована, чем прежде. Когда они вернулись домой, Наташа начала первая с Соней то объяснение, которого ждала ее подруга.
– Вот ты, Соня, говорила разные глупости про него, – начала Наташа кротким голосом, тем голосом, которым говорят дети, когда хотят, чтобы их похвалили. – Мы объяснились с ним нынче.
– Ну, что же, что? Ну что ж он сказал? Наташа, как я рада, что ты не сердишься на меня. Говори мне всё, всю правду. Что же он сказал?
Наташа задумалась.
– Ах Соня, если бы ты знала его так, как я! Он сказал… Он спрашивал меня о том, как я обещала Болконскому. Он обрадовался, что от меня зависит отказать ему.
Соня грустно вздохнула.
– Но ведь ты не отказала Болконскому, – сказала она.
– А может быть я и отказала! Может быть с Болконским всё кончено. Почему ты думаешь про меня так дурно?
– Я ничего не думаю, я только не понимаю этого…
– Подожди, Соня, ты всё поймешь. Увидишь, какой он человек. Ты не думай дурное ни про меня, ни про него.
– Я ни про кого не думаю дурное: я всех люблю и всех жалею. Но что же мне делать?
Соня не сдавалась на нежный тон, с которым к ней обращалась Наташа. Чем размягченнее и искательнее было выражение лица Наташи, тем серьезнее и строже было лицо Сони.
– Наташа, – сказала она, – ты просила меня не говорить с тобой, я и не говорила, теперь ты сама начала. Наташа, я не верю ему. Зачем эта тайна?
– Опять, опять! – перебила Наташа.
– Наташа, я боюсь за тебя.
– Чего бояться?
– Я боюсь, что ты погубишь себя, – решительно сказала Соня, сама испугавшись того что она сказала.
Лицо Наташи опять выразило злобу.
– И погублю, погублю, как можно скорее погублю себя. Не ваше дело. Не вам, а мне дурно будет. Оставь, оставь меня. Я ненавижу тебя.
– Наташа! – испуганно взывала Соня.
– Ненавижу, ненавижу! И ты мой враг навсегда!
Наташа выбежала из комнаты.
Наташа не говорила больше с Соней и избегала ее. С тем же выражением взволнованного удивления и преступности она ходила по комнатам, принимаясь то за то, то за другое занятие и тотчас же бросая их.
Как это ни тяжело было для Сони, но она, не спуская глаз, следила за своей подругой.
Накануне того дня, в который должен был вернуться граф, Соня заметила, что Наташа сидела всё утро у окна гостиной, как будто ожидая чего то и что она сделала какой то знак проехавшему военному, которого Соня приняла за Анатоля.
Соня стала еще внимательнее наблюдать свою подругу и заметила, что Наташа была всё время обеда и вечер в странном и неестественном состоянии (отвечала невпопад на делаемые ей вопросы, начинала и не доканчивала фразы, всему смеялась).
После чая Соня увидала робеющую горничную девушку, выжидавшую ее у двери Наташи. Она пропустила ее и, подслушав у двери, узнала, что опять было передано письмо. И вдруг Соне стало ясно, что у Наташи был какой нибудь страшный план на нынешний вечер. Соня постучалась к ней. Наташа не пустила ее.
«Она убежит с ним! думала Соня. Она на всё способна. Нынче в лице ее было что то особенно жалкое и решительное. Она заплакала, прощаясь с дяденькой, вспоминала Соня. Да это верно, она бежит с ним, – но что мне делать?» думала Соня, припоминая теперь те признаки, которые ясно доказывали, почему у Наташи было какое то страшное намерение. «Графа нет. Что мне делать, написать к Курагину, требуя от него объяснения? Но кто велит ему ответить? Писать Пьеру, как просил князь Андрей в случае несчастия?… Но может быть, в самом деле она уже отказала Болконскому (она вчера отослала письмо княжне Марье). Дяденьки нет!» Сказать Марье Дмитриевне, которая так верила в Наташу, Соне казалось ужасно. «Но так или иначе, думала Соня, стоя в темном коридоре: теперь или никогда пришло время доказать, что я помню благодеяния их семейства и люблю Nicolas. Нет, я хоть три ночи не буду спать, а не выйду из этого коридора и силой не пущу ее, и не дам позору обрушиться на их семейство», думала она.


Анатоль последнее время переселился к Долохову. План похищения Ростовой уже несколько дней был обдуман и приготовлен Долоховым, и в тот день, когда Соня, подслушав у двери Наташу, решилась оберегать ее, план этот должен был быть приведен в исполнение. Наташа в десять часов вечера обещала выйти к Курагину на заднее крыльцо. Курагин должен был посадить ее в приготовленную тройку и везти за 60 верст от Москвы в село Каменку, где был приготовлен расстриженный поп, который должен был обвенчать их. В Каменке и была готова подстава, которая должна была вывезти их на Варшавскую дорогу и там на почтовых они должны были скакать за границу.
У Анатоля были и паспорт, и подорожная, и десять тысяч денег, взятые у сестры, и десять тысяч, занятые через посредство Долохова.
Два свидетеля – Хвостиков, бывший приказный, которого употреблял для игры Долохов и Макарин, отставной гусар, добродушный и слабый человек, питавший беспредельную любовь к Курагину – сидели в первой комнате за чаем.
В большом кабинете Долохова, убранном от стен до потолка персидскими коврами, медвежьими шкурами и оружием, сидел Долохов в дорожном бешмете и сапогах перед раскрытым бюро, на котором лежали счеты и пачки денег. Анатоль в расстегнутом мундире ходил из той комнаты, где сидели свидетели, через кабинет в заднюю комнату, где его лакей француз с другими укладывал последние вещи. Долохов считал деньги и записывал.
– Ну, – сказал он, – Хвостикову надо дать две тысячи.
– Ну и дай, – сказал Анатоль.
– Макарка (они так звали Макарина), этот бескорыстно за тебя в огонь и в воду. Ну вот и кончены счеты, – сказал Долохов, показывая ему записку. – Так?
– Да, разумеется, так, – сказал Анатоль, видимо не слушавший Долохова и с улыбкой, не сходившей у него с лица, смотревший вперед себя.
Долохов захлопнул бюро и обратился к Анатолю с насмешливой улыбкой.
– А знаешь что – брось всё это: еще время есть! – сказал он.
– Дурак! – сказал Анатоль. – Перестань говорить глупости. Ежели бы ты знал… Это чорт знает, что такое!
– Право брось, – сказал Долохов. – Я тебе дело говорю. Разве это шутка, что ты затеял?
– Ну, опять, опять дразнить? Пошел к чорту! А?… – сморщившись сказал Анатоль. – Право не до твоих дурацких шуток. – И он ушел из комнаты.
Долохов презрительно и снисходительно улыбался, когда Анатоль вышел.
– Ты постой, – сказал он вслед Анатолю, – я не шучу, я дело говорю, поди, поди сюда.
Анатоль опять вошел в комнату и, стараясь сосредоточить внимание, смотрел на Долохова, очевидно невольно покоряясь ему.
– Ты меня слушай, я тебе последний раз говорю. Что мне с тобой шутить? Разве я тебе перечил? Кто тебе всё устроил, кто попа нашел, кто паспорт взял, кто денег достал? Всё я.