Ширяев, Павел Николаевич

Павел Николаевич Ширяев
Дата рождения	19 июня 1914(1914-06-19)
Место рождения	село Наровчат, Наровчатский район, Пензенская область
Дата смерти	11 мая 1994(1994-05-11) (79 лет)
Место смерти	Самара, Россия
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	артиллерия
Годы службы	1932—1971
Звание
Сражения/войны	Советско-финская война, Великая Отечественная война
Награды и премии

Па́вел Никола́евич Ширя́ев (19 июня 1914, с. Наровчат — 11 мая 1994, Самара) — полковник Советской Армии, участник Великой Отечественной войны, Герой Советского Союза (1945).

Биография

Родился 19 июня 1914 года в селе Наровчат, ныне посёлке — райцентре Пензенской области в семье рабочего. Русский. Член ВКП(б) с 1938 года. Окончил 7 классов в 1929 году, школу ФЗУ при депо станции Златоуст в 1932 году, где и работал помощником машиниста паровоза.

В сентябре 1932 года Саранским РВК призван в Красную Армию. В 1936 году закончил 1-ю Ленинградскую артиллерийскую школу. В 1937 году — курсы усовершенствования командного состава (КУКС). Участвовал в советско-финской войне, где в феврале 1940 года, штурмуя «линию Маннергейма», был ранен, а в июне был награждён первым орденом — Красной Звезды.

В Великой Отечественной войне с 22 июня 1941 года. Командир артиллерийского полка майор Ширяев сражался на Юго-Западном фронте, защищал Киев. В одном из осенних боёв 1941 года тяжело ранен и лечился в госпитале. После выздоровления в марте 1942 года подполковник Ширяев был направлен начальником артиллерии в прибывшую с Урала на Северо-Западный фронт 171-ю стрелковую дивизию, в составе которой прошёл всю войну. Сражался на Калининском, 2-м и 1-м Прибалтийских, 1-м Белорусском фронтах, дошёл до Берлина, штурмовал рейхстаг.

С мая 1942 года дивизия, артиллерией которой командовал Ширяев, в районе посёлка Кирилловщина Новгородской области вела наступательные бои против полуокружённой 1-й дивизии СС «Мёртвая голова», к 21 февраля 1943 года дивизия была передислоцирована в район Рамушевского шоссе (юго-восточнее города Старая Русса) с задачей совместно с другими соединениями 34-й армии не допустить отход немцев из Демянского мешка. С февраля по сентябрь 1943 года артиллеристы Ширяева вели наступательные бои за освобождение города Старая Русса. За мужество и отвагу в этих боях Ширяев в апреле и октябре 1943 года был награждён двумя боевыми орденами. В ноябре 1943 года 171-я стрелковая дивизия была передислоцирована на 2-й Прибалтийский фронт в район Великие Луки — Невель, где вошла в состав 3-й ударной армии. B январе 1944 года артиллеристы Ширяева поддерживали огнём наступление, в ходе которого дивизия прорвала оборону немцев и овладела населённым пунктом Избище, преследуя противника до рубежа Рудня — Ключище. 10 июля 1944 года началась Прибалтийская операция, в которой 171-я стрелковая дивизия действовала на главном направлении 3-й ударной армии. Манёвр 525-го стрелкового полка через реку Великая в тыл города Идрицы, поддержанный артиллерийскими дивизионами Ширяева (за что он был награждён орденом Красного Знамени), предрешил его быстрое освобождение и 171-я стрелковая дивизия получила наименование «Идрицкая».

В дальнейшем дивизия участвовала в освобождении города Себеж и Латвии. Бои в Латвии 171-я стрелковая дивизия закончила в конце ноября 1944 года, участвуя в проведении операции по уничтожению Тукумской группировки немецко-фашистских войск.

К концу декабря 1944 года дивизия была передислоцирована в район восточнее Варшавы и вошла в состав 1-го Белорусского фронта. Подполковник Ширяев командовал артиллерией дивизии в Висло-Одерской операции, которая при прорыве обороны противника уничтожила большое количество солдат и огневых средств противника. В ходе Висло-Одерской операции, пройдя с боями 600 километров, в конце февраля 1945 года дивизия вышла в район юго-восточнее города Зильберг.

С 1 марта 1945 года артиллеристы Ширяева участвовали в Восточно-Померанской операции, способствовали освобождению ряда городов, и 6 марта 1945 года вышли на побережье Балтийского моря в район города Кашмин.

16 апреля 1945 года 171-я стрелковая дивизия в составе 3-й ударной армии с Кюстринского плацдарма из района города Кинитц (нем. Kienitz) прорвала оборону неприятеля на западном берегу реки Одер и устремилась на Берлин. При прорыве обороны противника особенно отличились артиллеристы, руководимые подполковником Ширяевым. В районе городов Кунерсдорф и Нойтреббин в большей части умелые действия артиллеристов помогли уничтожить многочисленные огневые точки противника, мешавшие продвижению пехоты. Враг на подступах к Берлину потерял более 8 тысяч солдат и офицеров, свыше 60 танков и самоходных орудий, более 150 орудий разного калибра. Были захвачены большие трофеи.

С 22 апреля 1945 года начались бои непосредственно в Берлине, где части дивизии, развивая наступление, успешно в условиях непрерывного боя продвигались к центру города по улице Альт-Моабит. Вечерам 28 апреля вышли к мосту Мольтке. Здесь артиллеристы вступили в бой с танками, самоходками и орудиями противника, охранявшими мост. Совместными действиями мост — кратчайшая дорога к рейхстагу — был захвачен.

29 апреля 1945 года подполковник Ширяев выставил на прямую наводку 48 орудий разного калибра, в том числе 152-миллиметровые и 203,2-миллиметровые гаубицы, которые, предваряя штурм, открыли огонь по рейхстагу, чем способствовали успешному его штурму и водружению не его куполе Знамени Победы.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 31 мая 1945 года за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецко-фашистскими захватчиками, умелое руководство артиллерией в Берлинской операции и проявленные при этом отвагу и геройство подполковнику Павлу Николаевичу Ширяеву было присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» (№ 6827).

После войны П. Н. Ширяев продолжил службу в армии, в 1951 году он окончил Высшие академические курсы при Военной академии имени Ф. Э. Дзержинского. С 1971 года полковник П. Н. Ширяев в отставке. Жил в городе Куйбышеве (ныне Самара), работал старшим инженером в Управлении материально-технического снабжения Средневолжского экономического района. Умер 11 мая 1994 года и похоронен в Самаре на кладбище «Рубежное».

Признание и награды

Награждён орденом Ленина, четырьмя орденами Красного Знамени, орденом Отечественной войны 2-й степени, двумя орденами Красной 3везды, медалью «3а боевые заслуги» и другими.

Почётный гражданин города Идрица Себежского района Псковской области. На родине, в селе Наровчат, установлен бюст Героя.

Литература

• Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1988. — Т. 2 /Любов — Ящук/. — 863 с. — 100 000 экз. — ISBN 5-203-00536-2.
• Грачёв Н. А., Нечаев М. М. Твои земляки. 2-е изд. Пенза, 1956.
• Клочков И. Ф. Мы штурмовали рейхстаг. Лениздат. 1986.

Ссылки

• [az-libr.ru/index.htm?Persons&000/Src/0009/d41e71ea Ширяев Павел Николаевич].
• [www.mrkm.ru/news/?id=630 К 100-летию ГСС Павла Николаевича Ширяева].

Отрывок, характеризующий Ширяев, Павел Николаевич

– Я никому не позволю себе говорить, что я лгу! – вскрикнул Ростов. – Он сказал мне, что я лгу, а я сказал ему, что он лжет. Так с тем и останется. На дежурство может меня назначать хоть каждый день и под арест сажать, а извиняться меня никто не заставит, потому что ежели он, как полковой командир, считает недостойным себя дать мне удовлетворение, так…
– Да вы постойте, батюшка; вы послушайте меня, – перебил штаб ротмистр своим басистым голосом, спокойно разглаживая свои длинные усы. – Вы при других офицерах говорите полковому командиру, что офицер украл…
– Я не виноват, что разговор зашел при других офицерах. Может быть, не надо было говорить при них, да я не дипломат. Я затем в гусары и пошел, думал, что здесь не нужно тонкостей, а он мне говорит, что я лгу… так пусть даст мне удовлетворение…
– Это всё хорошо, никто не думает, что вы трус, да не в том дело. Спросите у Денисова, похоже это на что нибудь, чтобы юнкер требовал удовлетворения у полкового командира?
Денисов, закусив ус, с мрачным видом слушал разговор, видимо не желая вступаться в него. На вопрос штаб ротмистра он отрицательно покачал головой.
– Вы при офицерах говорите полковому командиру про эту пакость, – продолжал штаб ротмистр. – Богданыч (Богданычем называли полкового командира) вас осадил.
– Не осадил, а сказал, что я неправду говорю.
– Ну да, и вы наговорили ему глупостей, и надо извиниться.
– Ни за что! – крикнул Ростов.
– Не думал я этого от вас, – серьезно и строго сказал штаб ротмистр. – Вы не хотите извиниться, а вы, батюшка, не только перед ним, а перед всем полком, перед всеми нами, вы кругом виноваты. А вот как: кабы вы подумали да посоветовались, как обойтись с этим делом, а то вы прямо, да при офицерах, и бухнули. Что теперь делать полковому командиру? Надо отдать под суд офицера и замарать весь полк? Из за одного негодяя весь полк осрамить? Так, что ли, по вашему? А по нашему, не так. И Богданыч молодец, он вам сказал, что вы неправду говорите. Неприятно, да что делать, батюшка, сами наскочили. А теперь, как дело хотят замять, так вы из за фанаберии какой то не хотите извиниться, а хотите всё рассказать. Вам обидно, что вы подежурите, да что вам извиниться перед старым и честным офицером! Какой бы там ни был Богданыч, а всё честный и храбрый, старый полковник, так вам обидно; а замарать полк вам ничего? – Голос штаб ротмистра начинал дрожать. – Вы, батюшка, в полку без году неделя; нынче здесь, завтра перешли куда в адъютантики; вам наплевать, что говорить будут: «между павлоградскими офицерами воры!» А нам не всё равно. Так, что ли, Денисов? Не всё равно?
Денисов всё молчал и не шевелился, изредка взглядывая своими блестящими, черными глазами на Ростова.
– Вам своя фанаберия дорога, извиниться не хочется, – продолжал штаб ротмистр, – а нам, старикам, как мы выросли, да и умереть, Бог даст, приведется в полку, так нам честь полка дорога, и Богданыч это знает. Ох, как дорога, батюшка! А это нехорошо, нехорошо! Там обижайтесь или нет, а я всегда правду матку скажу. Нехорошо!
И штаб ротмистр встал и отвернулся от Ростова.
– Пг'авда, чог'т возьми! – закричал, вскакивая, Денисов. – Ну, Г'остов! Ну!
Ростов, краснея и бледнея, смотрел то на одного, то на другого офицера.
– Нет, господа, нет… вы не думайте… я очень понимаю, вы напрасно обо мне думаете так… я… для меня… я за честь полка.да что? это на деле я покажу, и для меня честь знамени…ну, всё равно, правда, я виноват!.. – Слезы стояли у него в глазах. – Я виноват, кругом виноват!… Ну, что вам еще?…
– Вот это так, граф, – поворачиваясь, крикнул штаб ротмистр, ударяя его большою рукою по плечу.
– Я тебе говог'ю, – закричал Денисов, – он малый славный.
– Так то лучше, граф, – повторил штаб ротмистр, как будто за его признание начиная величать его титулом. – Подите и извинитесь, ваше сиятельство, да с.
– Господа, всё сделаю, никто от меня слова не услышит, – умоляющим голосом проговорил Ростов, – но извиняться не могу, ей Богу, не могу, как хотите! Как я буду извиняться, точно маленький, прощенья просить?
Денисов засмеялся.
– Вам же хуже. Богданыч злопамятен, поплатитесь за упрямство, – сказал Кирстен.
– Ей Богу, не упрямство! Я не могу вам описать, какое чувство, не могу…
– Ну, ваша воля, – сказал штаб ротмистр. – Что ж, мерзавец то этот куда делся? – спросил он у Денисова.
– Сказался больным, завтг'а велено пг'иказом исключить, – проговорил Денисов.
– Это болезнь, иначе нельзя объяснить, – сказал штаб ротмистр.
– Уж там болезнь не болезнь, а не попадайся он мне на глаза – убью! – кровожадно прокричал Денисов.
В комнату вошел Жерков.
– Ты как? – обратились вдруг офицеры к вошедшему.
– Поход, господа. Мак в плен сдался и с армией, совсем.
– Врешь!
– Сам видел.
– Как? Мака живого видел? с руками, с ногами?
– Поход! Поход! Дать ему бутылку за такую новость. Ты как же сюда попал?
– Опять в полк выслали, за чорта, за Мака. Австрийской генерал пожаловался. Я его поздравил с приездом Мака…Ты что, Ростов, точно из бани?
– Тут, брат, у нас, такая каша второй день.
Вошел полковой адъютант и подтвердил известие, привезенное Жерковым. На завтра велено было выступать.
– Поход, господа!
– Ну, и слава Богу, засиделись.


Кутузов отступил к Вене, уничтожая за собой мосты на реках Инне (в Браунау) и Трауне (в Линце). 23 го октября .русские войска переходили реку Энс. Русские обозы, артиллерия и колонны войск в середине дня тянулись через город Энс, по сю и по ту сторону моста.
День был теплый, осенний и дождливый. Пространная перспектива, раскрывавшаяся с возвышения, где стояли русские батареи, защищавшие мост, то вдруг затягивалась кисейным занавесом косого дождя, то вдруг расширялась, и при свете солнца далеко и ясно становились видны предметы, точно покрытые лаком. Виднелся городок под ногами с своими белыми домами и красными крышами, собором и мостом, по обеим сторонам которого, толпясь, лилися массы русских войск. Виднелись на повороте Дуная суда, и остров, и замок с парком, окруженный водами впадения Энса в Дунай, виднелся левый скалистый и покрытый сосновым лесом берег Дуная с таинственною далью зеленых вершин и голубеющими ущельями. Виднелись башни монастыря, выдававшегося из за соснового, казавшегося нетронутым, дикого леса; далеко впереди на горе, по ту сторону Энса, виднелись разъезды неприятеля.
Между орудиями, на высоте, стояли спереди начальник ариергарда генерал с свитским офицером, рассматривая в трубу местность. Несколько позади сидел на хоботе орудия Несвицкий, посланный от главнокомандующего к ариергарду.
Казак, сопутствовавший Несвицкому, подал сумочку и фляжку, и Несвицкий угощал офицеров пирожками и настоящим доппелькюмелем. Офицеры радостно окружали его, кто на коленах, кто сидя по турецки на мокрой траве.
– Да, не дурак был этот австрийский князь, что тут замок выстроил. Славное место. Что же вы не едите, господа? – говорил Несвицкий.
– Покорно благодарю, князь, – отвечал один из офицеров, с удовольствием разговаривая с таким важным штабным чиновником. – Прекрасное место. Мы мимо самого парка проходили, двух оленей видели, и дом какой чудесный!
– Посмотрите, князь, – сказал другой, которому очень хотелось взять еще пирожок, но совестно было, и который поэтому притворялся, что он оглядывает местность, – посмотрите ка, уж забрались туда наши пехотные. Вон там, на лужку, за деревней, трое тащут что то. .Они проберут этот дворец, – сказал он с видимым одобрением.
– И то, и то, – сказал Несвицкий. – Нет, а чего бы я желал, – прибавил он, прожевывая пирожок в своем красивом влажном рте, – так это вон туда забраться.