Шитао

Шитао
Автопортрет
Имя при рождении:	Чжу Жоцзи́
Дата рождения:	1642(1642)
Место рождения:	Гуанси
Дата смерти:	1707(1707)
Место смерти:	Янчжоу
Жанр:	китайский художник династии Цин, каллиграф, садовый мастер, теоретик живописи
Работы на Викискладе

Шита́о (кит. 石涛, настоящее имя Чжу Жоцзи́, кит. 朱若极, монашеское имя Даоцзи́, кит. 道濟, 1642, провинция Гуанси — 1707, Янчжоу) — китайский художник династии Цин, каллиграф, садовый мастер, теоретик живописи. Его псевдоним буквально значит «Окаменевшая волна».

Биография

Шитао происходил из знатной семьи, погибшей в 1644 в междоусобной резне. Уцелевший слуга отдал ребенка в буддистский монастырь. В 1651 Шитао покинул обитель и в сопровождении слуги отправился странствовать. Жил в Ухане, провинции Хунань, провинции Аньхой, Нанкине, Янчжоу. В 1690 году он пришёл в Пекин, где пытался найти богатого покровителя. После неудачных поисков разочаровался в буддизме, в 1693 году принял даосизм и вернулся в Янчжоу, где прожил до самой смерти в простой хижине за городом.

Отличался эксцентричностью в жизни и в искусстве. Много лет дружил с Чжу Да, переписывался c ним, обмениваясь свитками. Иногда они посылали друг другу незавершенные работы: начинал один, заканчивал другой.

Творчество

Шитао высоко ценил творчество Ни Цзаня и некоторых других предшественников, но сознательно двигался собственным новаторским путём. Глубоко восприняв принципы дзэн-буддизма и даосизма, в ряде работ пришёл к пределам традиционной живописи и изобразительности как таковой: его «Десять тысяч безобразных пятен» напоминают уже новейший абстрактный экспрессионизм Поллока и др.

В трактате «Беседы о живописи монаха Горькая Тыква» Шитао развил принцип нерассуждающего письма «одной чертой», в котором видел квинтэссенцию искусства.

Сохранился его Автопортрет с бамбуком и сосной.

Литература

• Завадская Е. В. «Беседы о живописи» Ши-Тао. М.: Наука, 1978
• Cheng F. Vide et plein: le langage pictural chinois. Paris: Éditions du Seuil, 1979
• Cheng F. Shitao 1642—1707: la saveur du monde. Paris: Phébus, 1998

Фильмография

• «Одно движение кисти» (Горы Цзинтинь осенью), фильм Алена Жобера из цикла «Палитры» (Франция, 2000).

Ссылки

• [www.chinapage.com/painting/shitao/shitao.html Работы on line]

Галерея

• 10000points mechants.jpg

  Десять тысяч безобразных пятен

• Rive aux fleurs de pecher.jpg

  Берег с цветущими персиками

• Shitao-Qinhuai.jpg

  Воспоманание о реке Цзинхуай

• Shitao02.jpg
• Shitao03.jpg
• Shitao04.jpg
• Shitao05.jpg
• Shitao06.jpg
• Shitao07.jpg
• Shitao0.jpg

  Над лотосовым прудом

• Cascade au mont Lu.jpg

  Водопад у горы Лю

• Guimet shitao monts jinting.jpg

  Горы Цзинтинь осенью, коллекция музея Гиме

Отрывок, характеризующий Шитао

– Николенька, выходи в халате, – проговорил голос Наташи.
– Это твоя сабля? – спросил Петя, – или это ваша? – с подобострастным уважением обратился он к усатому, черному Денисову.
Ростов поспешно обулся, надел халат и вышел. Наташа надела один сапог с шпорой и влезала в другой. Соня кружилась и только что хотела раздуть платье и присесть, когда он вышел. Обе были в одинаковых, новеньких, голубых платьях – свежие, румяные, веселые. Соня убежала, а Наташа, взяв брата под руку, повела его в диванную, и у них начался разговор. Они не успевали спрашивать друг друга и отвечать на вопросы о тысячах мелочей, которые могли интересовать только их одних. Наташа смеялась при всяком слове, которое он говорил и которое она говорила, не потому, чтобы было смешно то, что они говорили, но потому, что ей было весело и она не в силах была удерживать своей радости, выражавшейся смехом.
– Ах, как хорошо, отлично! – приговаривала она ко всему. Ростов почувствовал, как под влиянием жарких лучей любви, в первый раз через полтора года, на душе его и на лице распускалась та детская улыбка, которою он ни разу не улыбался с тех пор, как выехал из дома.
– Нет, послушай, – сказала она, – ты теперь совсем мужчина? Я ужасно рада, что ты мой брат. – Она тронула его усы. – Мне хочется знать, какие вы мужчины? Такие ли, как мы? Нет?
– Отчего Соня убежала? – спрашивал Ростов.
– Да. Это еще целая история! Как ты будешь говорить с Соней? Ты или вы?
– Как случится, – сказал Ростов.
– Говори ей вы, пожалуйста, я тебе после скажу.
– Да что же?
– Ну я теперь скажу. Ты знаешь, что Соня мой друг, такой друг, что я руку сожгу для нее. Вот посмотри. – Она засучила свой кисейный рукав и показала на своей длинной, худой и нежной ручке под плечом, гораздо выше локтя (в том месте, которое закрыто бывает и бальными платьями) красную метину.
– Это я сожгла, чтобы доказать ей любовь. Просто линейку разожгла на огне, да и прижала.
Сидя в своей прежней классной комнате, на диване с подушечками на ручках, и глядя в эти отчаянно оживленные глаза Наташи, Ростов опять вошел в тот свой семейный, детский мир, который не имел ни для кого никакого смысла, кроме как для него, но который доставлял ему одни из лучших наслаждений в жизни; и сожжение руки линейкой, для показания любви, показалось ему не бесполезно: он понимал и не удивлялся этому.
– Так что же? только? – спросил он.
– Ну так дружны, так дружны! Это что, глупости – линейкой; но мы навсегда друзья. Она кого полюбит, так навсегда; а я этого не понимаю, я забуду сейчас.
– Ну так что же?
– Да, так она любит меня и тебя. – Наташа вдруг покраснела, – ну ты помнишь, перед отъездом… Так она говорит, что ты это всё забудь… Она сказала: я буду любить его всегда, а он пускай будет свободен. Ведь правда, что это отлично, благородно! – Да, да? очень благородно? да? – спрашивала Наташа так серьезно и взволнованно, что видно было, что то, что она говорила теперь, она прежде говорила со слезами.
Ростов задумался.
– Я ни в чем не беру назад своего слова, – сказал он. – И потом, Соня такая прелесть, что какой же дурак станет отказываться от своего счастия?
– Нет, нет, – закричала Наташа. – Мы про это уже с нею говорили. Мы знали, что ты это скажешь. Но это нельзя, потому что, понимаешь, ежели ты так говоришь – считаешь себя связанным словом, то выходит, что она как будто нарочно это сказала. Выходит, что ты всё таки насильно на ней женишься, и выходит совсем не то.