Шитов, Павел Степанович

Павел Степанович Шитов
Место рождения	с. Трубино, Буйский уезд, Костромская губерния, Российская империя
Принадлежность	СССР СССР
Годы службы	1939—1944
Звание
Награды и премии

Па́вел Степа́нович Ши́тов (6 ноября 1916, с. Трубино, Костромская губерния — 31 января 1944, Заречье, Ленинградская область) — командир 45-мм орудия 1076-го стрелкового полка 314-й Кингисеппской стрелковой дивизии Ленинградского фронта, старший сержант, Герой Советского Союза.

Биография

Родился 24 октября 1916 года в селе Трубино (ныне Буйского района Костромской области) в семье крестьянина. Русский. В Красной Армии с 1939 года.

Участник Великой Отечественной войны с июня 1941 года. Сражался под Ленинградом. За мужество и отвагу, проявленные в боях, был награждён боевым орденом. Отличился во время наступательных боев в ходе операции по снятию блокады с осажденного города в январе 1944 года. Дивизия, в которой воевал Шитов, в составе 2-й ударной армии, развивая наступление, вышла на рубеж реки Луги.

27 января 1944 года во время боя за населённый пункт Роговицы позиции пехоты были атакованы танками. Командир орудия старший сержант Шитов, проявив находчивость и инициативу, выкатил своё орудие перед боевыми порядками пехоты и открыл огонь прямой наводкой. В ходе боя заменил весь погибший расчёт соседнего орудия, оставив за своим только наводчика. Атака была отбита, артиллеристы уничтожили несколько гитлеровских стальных машин. Перед орудием Шитова дымились два подбитых немецких танка.

31 января новый встречный бой у посёлка Заречье. Замаскировав свою пушку в сарае на окраине посёлка, расчет Шитова, поддерживая пехоту, геройски отражал многочисленные контратаки немцев. В живых остался лишь командир орудия, но будучи раненным, он продолжал стрелять. На помощь Шитову пришёл командир взвода старший сержант Соловьёв. На позиции артиллеристов вышли три самоходных орудия гитлеровцев. Шитов и Соловьёв тотчас же открыли заградительный огонь. Одну из «самоходок» удалось подбить, но две продолжали двигаться и вести огонь зажигательными снарядами. От прямых попаданий сарай загорелся. Но Шитов и Соловьёв не отходили от своей пушки, продолжали вести огонь до последнего снаряда.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 24 марта 1945 года за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецко-фашистским захватчиками и проявленные при этом мужество и героизм старшему сержанту Шитову Павлу Степановичу посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.

Похоронен в братской могиле в городе Кингисепп Ленинградской области.

В городе Кингисепп установлена мемориальная доска. В городе Буй Костромской области установлен бюст.

Награждён орденами Ленина, Красной Звезды, медалью.

Литература

• Буров А. В. Твои Герои, Ленинград. — 2-е изд., доп. — Л.: Лениздат, 1970.
• Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1988. — Т. 2 /Любов — Ящук/. — 863 с. — 100 000 экз. — ISBN 5-203-00536-2.
• Голубев Е. П. Боевые звёзды. — Ярославль: Верх.-Волж. кн. изд-во, 1972.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=3595 Павел Степанович Шитов]. Сайт «Герои Страны». Проверено 16 мая 2014.

Отрывок, характеризующий Шитов, Павел Степанович

Он походил по комнате и заглянул в памятную записку.
– Потом губернатору лично письмо отдать о записи.
Потом были нужны задвижки к дверям новой постройки, непременно такого фасона, которые выдумал сам князь. Потом ящик переплетный надо было заказать для укладки завещания.
Отдача приказаний Алпатычу продолжалась более двух часов. Князь все не отпускал его. Он сел, задумался и, закрыв глаза, задремал. Алпатыч пошевелился.
– Ну, ступай, ступай; ежели что нужно, я пришлю.
Алпатыч вышел. Князь подошел опять к бюро, заглянув в него, потрогал рукою свои бумаги, опять запер и сел к столу писать письмо губернатору.
Уже было поздно, когда он встал, запечатав письмо. Ему хотелось спать, но он знал, что не заснет и что самые дурные мысли приходят ему в постели. Он кликнул Тихона и пошел с ним по комнатам, чтобы сказать ему, где стлать постель на нынешнюю ночь. Он ходил, примеривая каждый уголок.
Везде ему казалось нехорошо, но хуже всего был привычный диван в кабинете. Диван этот был страшен ему, вероятно по тяжелым мыслям, которые он передумал, лежа на нем. Нигде не было хорошо, но все таки лучше всех был уголок в диванной за фортепиано: он никогда еще не спал тут.
Тихон принес с официантом постель и стал уставлять.
– Не так, не так! – закричал князь и сам подвинул на четверть подальше от угла, и потом опять поближе.
«Ну, наконец все переделал, теперь отдохну», – подумал князь и предоставил Тихону раздевать себя.
Досадливо морщась от усилий, которые нужно было делать, чтобы снять кафтан и панталоны, князь разделся, тяжело опустился на кровать и как будто задумался, презрительно глядя на свои желтые, иссохшие ноги. Он не задумался, а он медлил перед предстоявшим ему трудом поднять эти ноги и передвинуться на кровати. «Ох, как тяжело! Ох, хоть бы поскорее, поскорее кончились эти труды, и вы бы отпустили меня! – думал он. Он сделал, поджав губы, в двадцатый раз это усилие и лег. Но едва он лег, как вдруг вся постель равномерно заходила под ним вперед и назад, как будто тяжело дыша и толкаясь. Это бывало с ним почти каждую ночь. Он открыл закрывшиеся было глаза.
– Нет спокоя, проклятые! – проворчал он с гневом на кого то. «Да, да, еще что то важное было, очень что то важное я приберег себе на ночь в постели. Задвижки? Нет, про это сказал. Нет, что то такое, что то в гостиной было. Княжна Марья что то врала. Десаль что то – дурак этот – говорил. В кармане что то – не вспомню».
– Тишка! Об чем за обедом говорили?
– Об князе, Михайле…
– Молчи, молчи. – Князь захлопал рукой по столу. – Да! Знаю, письмо князя Андрея. Княжна Марья читала. Десаль что то про Витебск говорил. Теперь прочту.
Он велел достать письмо из кармана и придвинуть к кровати столик с лимонадом и витушкой – восковой свечкой и, надев очки, стал читать. Тут только в тишине ночи, при слабом свете из под зеленого колпака, он, прочтя письмо, в первый раз на мгновение понял его значение.
«Французы в Витебске, через четыре перехода они могут быть у Смоленска; может, они уже там».
– Тишка! – Тихон вскочил. – Нет, не надо, не надо! – прокричал он.
Он спрятал письмо под подсвечник и закрыл глаза. И ему представился Дунай, светлый полдень, камыши, русский лагерь, и он входит, он, молодой генерал, без одной морщины на лице, бодрый, веселый, румяный, в расписной шатер Потемкина, и жгучее чувство зависти к любимцу, столь же сильное, как и тогда, волнует его. И он вспоминает все те слова, которые сказаны были тогда при первом Свидании с Потемкиным. И ему представляется с желтизною в жирном лице невысокая, толстая женщина – матушка императрица, ее улыбки, слова, когда она в первый раз, обласкав, приняла его, и вспоминается ее же лицо на катафалке и то столкновение с Зубовым, которое было тогда при ее гробе за право подходить к ее руке.