Шифферс, Евгений Львович

Евгений Львович Шифферс
Евгений Львович Шифферс (автор фото И. Гневашев)
Альма-матер:	Ленинградский институт театра, музыки и кино
Научный руководитель:	Г. А. Товстоногов
Известен как:	создатель оригинального мистико-религиозного учения

Шифферс, Евгений Львович (6 сентября 1934, Москва — 15 мая 1997, Москва) — режиссёр театра и кино, писатель, религиозный философ.

Биография

Родился в Москве. По отцу происходил из рода немецких дворян, поступивших в XIX веке на русскую службу, по матери — из армянского дворянского рода Пирадовых. Отец, Лев Владимирович, был дипломатом, потом переводчиком, мать, Евгения Васильевна — актрисой, позднее служащей профсоюза работников культуры. Л. В. Шифферс оказался в числе осужденных Постановлением ЦК 1946 г. «О репертуарах драматических театров и о мерах по его улучшению» и лишился работы. Семья жила в бедности.

Поступил по окончании школы на факультет журналистики МГУ. Однако из-за тяжелого материального положения семьи вынужден был уйти из университета и поступить в артиллерийское училище. После училища — двухлетняя служба в армии. Во время службы на Урале Шифферс женился на Нурии Абдуловне Карликановой.

В ноябре 1956 г. оказался в Венгрии, в составе советских войск, направленных на подавление восстания 1956 года. Был там контужен. В декабре родилась дочь Елена. В 1958 году Евгений Шифферс был демобилизован по состоянию здоровья в звании лейтенанта.

В этом же году он поступил в Ленинградский институт театра, музыки и кино. Окончил его в 1964 году по классу Георгия Товстоногова.

Работа в театре

Евгений Шифферс поставил на разных театральных площадках Ленинграда несколько спектаклей, ставших событием в театральной жизни города. Первым из них был спектакль «Сотворившая чудо» по пьесе У.Гибсона, дипломная работа Шифферса. Потом были «Антигона» Ж.Ануйя, «Ромео и Джульетта» Шекспира, «Маклена Граса» М.Кулиша, «Кандидат партии» А.Крона, «Что тот солдат, что этот» Б.Брехта. Обвиненный партийным руководством в «формализме», Шифферс был лишен возможности работать в ленинградских театрах.

В 1966-67 годах был снят фильм «Первороссияне», концепция и постановка которого целиком принадлежали Шифферсу (официальным режиссёром-постановщиком считался Александр Иванов). Новаторский по своей эстетике фильм также был не принят партийными кураторами кинематографа и на широкий экран не вышел. С начала 1960-х годов Шифферс пишет художественную прозу (рассказы и повести, пьесы, сценарии) и театроведческие тексты. Во время съемок фильма написаны первые части большого и сложного по составу произведения, «романа» «Смертию смерть поправ».

В 1967 году, не имеющий возможности работать в Ленинграде Е. Л. Шифферс переезжает в Москву. Здесь он пытается продолжать театральную работу — ставит в театре «Современник» спектакль «Народовольцы» совместно с Олегом Ефремовым, сотрудничает в Театре на Таганке с Юрием Любимовым и создает еще несколько не получивших сценического воплощения театральных проектов. Но и здесь, несмотря на неизменное восхищение профессионалов его театральным искусством, новаторство Шифферса, он не может реализовать свои планы. Последняя осуществленная Шифферсом театральная работа — спектакль «Прежде чем пропоет петух» в театре в Каунасе (1973). Позже театральные, историософские и педагогические идеи Шифферса оформляются в виде проекта Мемориального Театра Достоевского, или «Театра Мертвого Дома».

Позднее религиозное, философское, литературное творчество

Важнейшим переломным моментом его жизни стала зима 1967—1968 годов в Тарусе, на даче у друзей в Тарусе. Это время завершения «романа», время интенсивного самообразования; это и время напряженного мистического опыта, сыгравшего определяющую роль для всей последующей жизни. Той зимой Шифферс имел несколько видений религиозного содержания. Последующие религиозные искания были во многом посвящены осмыслению этого опыта.

Вступает в новый брак с Ларисой Михайловной Данилиной. В 1970 году рождается вторая дочь Мария. Ей посвящено и к ней обращено многое из написанного в последующие годы.

В конце 1960-х Шифферс активно общается с широким кругом столичной гуманитарной интеллигенции. В составе его дружеского окружения художники Э.Неизвестный, Э.Штейнберг, Илья Кабаков, В.Янкилевский, Михаил Шварцман, писатель Владимир Максимов, философы Александр Пятигорский, Давид Зильберман, Олег Генисаретский, Юрий Карякин индолог Борис Огибенин и другие.

В конце шестидесятых и в семидесятые годы написан целый ряд произведений богословского и религиозно-философского содержания — «Обрезанное сердце», «Инок», «Богооставленность», «Параграфы к философии ученичества», «Белый отрок» и др. Философскому и религиозному обоснованию художественного творчества посвящены эссе о друзьях-художниках, сборник «Памятник». В начале 1980-х годов Е. Л. Шифферс резко сокращает общение, ограничивает его семьей и кругом ближайших друзей. В 1980-е годы в центре внимания оказывается философское и теологическое осмысление особенностей исторического пути России, темы русской святости (в первую очередь, св. Серафим Саровский) и русской гениальности (Пушкин, Достоевский, К.Леонтьев, о. П.Флоренский). В этот период написаны пьеса «Русское море», сборник «О наречении патриарха» и др. С конца 1970-х и до конца жизни важнейшей для Шифферса становится найденная им форма «преодоления Гутенберга» — рукописные тетради.

В 1979 году был награждён ленинградской диссидентской премией Андрея Белого.

В 1989 году принимает участие в съёмках художественно-публицистического фильма об Эрнсте Неизвестном «В ответе ль зрячий за слепца?» (реж. В. Бондарев).

В последнее десятилетие жизни Шифферса главной темой его размышлений стали жизнь и мученический подвиг Царской Семьи. В 1991 году он снял фильм-медитацию «Путь царей» — мистическое расследование убийства в Екатеринбурге. Позднее результаты работы над этой темой оформляются в виде особых рукописных сборников, получивших название «папки». Они получили названия «Свастика святой Аликс», «Самадхи», «Анафема. Убийство. Имущество». В своих исследованиях Шифферс использует астрологию.

С 1990 года до своей смерти Шифферс являлся сотрудником Независимого методологического университета. На его базе уже после смерти Шифферса был создан Институт опережающих исследований им. Е. Л. Шифферса (директор — Ю. В. Громыко). Ближайшими адресатами последних произведений Шифферса были сотрудники этого коллектива.

В 1990-е Шифферс обдумывает проект шестисерийного фильма, продолжающего расследование, начатое в «Пути царей». Осуществлен только тридцатиминутный видеофильм «Путь царей. Расследование» (9 марта 1997 года), ставший завещанием Шифферса.

15 мая 1997 года Е. Л. Шифферс умер от третьего инфаркта. Похоронен в Санкт-Петербурге, на Богословском кладбище, в могиле родителей.

В 2009 году зрители смогли увидеть восстановленный и оцифрованный первый фильм Шифферса, «Первороссияне» (впервые показан на Московском международном кинофестивале).

Опубликованные произведения

• Смертию смерть поправ. М.: Русский институт, 2004
• Религиозно-философские произведения. М.: Русский институт, 2005
• Пространство // Московский журнал. 1991
• Отношение христианства к самоубийству // Искусство кино. 1991
• Переписка с Д.Зильберманом. Опыт Будды-ко-Христу. Параграфы к философии ученичества // О. Генисаретский, Д. Зильберман. О возможности философии. М.: Путь, 2001
• Алмазная Лавра: поиск архитектурной формы, сокрытой в гениальных русских стихах. Записки о морфологии культуры «святая Русь» // Эсхатологический сборник: Алетейя, 2006
• К проекту парка Ла-Виллет в Париже. Русские. Для А. К. («Колесо „перерождений“ вращается…») // Антропологические матрицы ХХ века. Л. С. Выготский — П. А. Флоренский. Несостоявшийся диалог. — Приглашение к диалогу. М.: Прогресс-Традиция, 2007
• Jevgenije Šifers. Smrću smrt uništiv. Beograd: DERETA, 2009 (сербск.)
• Преодоление Гутенберга (факсимильное издание семейного альбома с приложением переписки и статьи Е. Л. Шифферса о творчестве художника Э. Штейнберга). М., 2012.
• Размышление о 64 слове св. Симеона Нового Богослова // Волшебная Гора: Традиция. Религия. Культура (альманах).№ XVI. М., 2012.

Театральные постановки

• Сотворившая чудо (Ленинградский ТЮЗ, 1963)
• Антигона (Дворец работников искусств им. Станиславского, Ленинград, 1964)
• Ромео и Джульетта (Ленинградский театр им. Ленинского Комсомола, 1964)
• Маклена Граса (Ленинградский областной театр драмы и комедии, 1964-65)
• Кандидат партии (Ленинградский областной театр драмы и комедии, 1964-65)
• Прежде чем пропоет петух (Каунасский театр, 1974)

Кинофильмы

Режиссёр

• Первороссияне (Ленфильм, 1967)
• Путь Царей (Нева, 1991)

Участие в фильмах

• В ответе ль зрячий за слепца? (Мосфильм, 1989)

О Шифферсе

• Громыко Ю. В. Роман Е. Л. Шифферса и мы: текст самодиагностики // Е. Л. Шифферс. Смертию смерть поправ. М.: Русский институт, 2004.
• Генисаретский О. И. Читая Шифферса // Е. Л. Шифферс. Религиозно-философские произведения. М.: Русский институт, 2005.
• [ru.wikipedia.org/w/index.php?title=%D0%98%D0%B3%D0%BD%D0%B0%D1%82%D1%8C%D0%B5%D0%B2%D0%B0,_%D0%9C%D0%B0%D1%80%D0%B8%D1%8F_%D0%AE%D0%BB%D1%8C%D0%B5%D0%B2%D0%BD%D0%B0 Игнатьева Мария]. [magazines.russ.ru/znamia/2005/8/ig13.htm Евгений Шифферс. Смертию смерть поправ] // Знамя 2005, № 8.
• Рокитянский В. Р. Приложение к произведениям Е.Шифферса: Комментарии. Библиография. Указатели.
• Рокитянский В. Р. Театр Евгения Шифферса — [ptj.spb.ru/archive/48/historical-novel-48/teatr-evgeniya-shiffersa/ Петербургский театральный журнал 2007 № 2 (48)]
• Рокитянский В. Р. Нужно искать святого // Волшебная гора. № XVI. М., 2012.
• [magazines.russ.ru/znamia/2010/2/ro12.html Рокитянский В. Р. В поисках Шифферса]
• Живой журнал elshiffers.livejournal.com/ (тексты Е. Л. Шиферса и о нем, аудиозаписи его выступлений и лекций, перечень ссылок на публикации Шифферса и о нем в Интернете)

См. также

• Христианский мистицизм

Ссылки

[shiffersinstitute.com/ Официальный сайт Института опережающих исследований им. Е. Л. Шифферса]

Отрывок, характеризующий Шифферс, Евгений Львович

В то время как он подъезжал, из орудия этого, оглушая его и свиту, зазвенел выстрел, и в дыму, вдруг окружившем орудие, видны были артиллеристы, подхватившие пушку и, торопливо напрягаясь, накатывавшие ее на прежнее место. Широкоплечий, огромный солдат 1 й с банником, широко расставив ноги, отскочил к колесу. 2 й трясущейся рукой клал заряд в дуло. Небольшой сутуловатый человек, офицер Тушин, спотыкнувшись на хобот, выбежал вперед, не замечая генерала и выглядывая из под маленькой ручки.
– Еще две линии прибавь, как раз так будет, – закричал он тоненьким голоском, которому он старался придать молодцоватость, не шедшую к его фигуре. – Второе! – пропищал он. – Круши, Медведев!
Багратион окликнул офицера, и Тушин, робким и неловким движением, совсем не так, как салютуют военные, а так, как благословляют священники, приложив три пальца к козырьку, подошел к генералу. Хотя орудия Тушина были назначены для того, чтоб обстреливать лощину, он стрелял брандскугелями по видневшейся впереди деревне Шенграбен, перед которой выдвигались большие массы французов.
Никто не приказывал Тушину, куда и чем стрелять, и он, посоветовавшись с своим фельдфебелем Захарченком, к которому имел большое уважение, решил, что хорошо было бы зажечь деревню. «Хорошо!» сказал Багратион на доклад офицера и стал оглядывать всё открывавшееся перед ним поле сражения, как бы что то соображая. С правой стороны ближе всего подошли французы. Пониже высоты, на которой стоял Киевский полк, в лощине речки слышалась хватающая за душу перекатная трескотня ружей, и гораздо правее, за драгунами, свитский офицер указывал князю на обходившую наш фланг колонну французов. Налево горизонт ограничивался близким лесом. Князь Багратион приказал двум баталионам из центра итти на подкрепление направо. Свитский офицер осмелился заметить князю, что по уходе этих баталионов орудия останутся без прикрытия. Князь Багратион обернулся к свитскому офицеру и тусклыми глазами посмотрел на него молча. Князю Андрею казалось, что замечание свитского офицера было справедливо и что действительно сказать было нечего. Но в это время прискакал адъютант от полкового командира, бывшего в лощине, с известием, что огромные массы французов шли низом, что полк расстроен и отступает к киевским гренадерам. Князь Багратион наклонил голову в знак согласия и одобрения. Шагом поехал он направо и послал адъютанта к драгунам с приказанием атаковать французов. Но посланный туда адъютант приехал через полчаса с известием, что драгунский полковой командир уже отступил за овраг, ибо против него был направлен сильный огонь, и он понапрасну терял людей и потому спешил стрелков в лес.
– Хорошо! – сказал Багратион.
В то время как он отъезжал от батареи, налево тоже послышались выстрелы в лесу, и так как было слишком далеко до левого фланга, чтобы успеть самому приехать во время, князь Багратион послал туда Жеркова сказать старшему генералу, тому самому, который представлял полк Кутузову в Браунау, чтобы он отступил сколь можно поспешнее за овраг, потому что правый фланг, вероятно, не в силах будет долго удерживать неприятеля. Про Тушина же и баталион, прикрывавший его, было забыто. Князь Андрей тщательно прислушивался к разговорам князя Багратиона с начальниками и к отдаваемым им приказаниям и к удивлению замечал, что приказаний никаких отдаваемо не было, а что князь Багратион только старался делать вид, что всё, что делалось по необходимости, случайности и воле частных начальников, что всё это делалось хоть не по его приказанию, но согласно с его намерениями. Благодаря такту, который выказывал князь Багратион, князь Андрей замечал, что, несмотря на эту случайность событий и независимость их от воли начальника, присутствие его сделало чрезвычайно много. Начальники, с расстроенными лицами подъезжавшие к князю Багратиону, становились спокойны, солдаты и офицеры весело приветствовали его и становились оживленнее в его присутствии и, видимо, щеголяли перед ним своею храбростию.


Князь Багратион, выехав на самый высокий пункт нашего правого фланга, стал спускаться книзу, где слышалась перекатная стрельба и ничего не видно было от порохового дыма. Чем ближе они спускались к лощине, тем менее им становилось видно, но тем чувствительнее становилась близость самого настоящего поля сражения. Им стали встречаться раненые. Одного с окровавленной головой, без шапки, тащили двое солдат под руки. Он хрипел и плевал. Пуля попала, видно, в рот или в горло. Другой, встретившийся им, бодро шел один, без ружья, громко охая и махая от свежей боли рукою, из которой кровь лилась, как из стклянки, на его шинель. Лицо его казалось больше испуганным, чем страдающим. Он минуту тому назад был ранен. Переехав дорогу, они стали круто спускаться и на спуске увидали несколько человек, которые лежали; им встретилась толпа солдат, в числе которых были и не раненые. Солдаты шли в гору, тяжело дыша, и, несмотря на вид генерала, громко разговаривали и махали руками. Впереди, в дыму, уже были видны ряды серых шинелей, и офицер, увидав Багратиона, с криком побежал за солдатами, шедшими толпой, требуя, чтоб они воротились. Багратион подъехал к рядам, по которым то там, то здесь быстро щелкали выстрелы, заглушая говор и командные крики. Весь воздух пропитан был пороховым дымом. Лица солдат все были закопчены порохом и оживлены. Иные забивали шомполами, другие посыпали на полки, доставали заряды из сумок, третьи стреляли. Но в кого они стреляли, этого не было видно от порохового дыма, не уносимого ветром. Довольно часто слышались приятные звуки жужжанья и свистения. «Что это такое? – думал князь Андрей, подъезжая к этой толпе солдат. – Это не может быть атака, потому что они не двигаются; не может быть карре: они не так стоят».
Худощавый, слабый на вид старичок, полковой командир, с приятною улыбкой, с веками, которые больше чем наполовину закрывали его старческие глаза, придавая ему кроткий вид, подъехал к князю Багратиону и принял его, как хозяин дорогого гостя. Он доложил князю Багратиону, что против его полка была конная атака французов, но что, хотя атака эта отбита, полк потерял больше половины людей. Полковой командир сказал, что атака была отбита, придумав это военное название тому, что происходило в его полку; но он действительно сам не знал, что происходило в эти полчаса во вверенных ему войсках, и не мог с достоверностью сказать, была ли отбита атака или полк его был разбит атакой. В начале действий он знал только то, что по всему его полку стали летать ядра и гранаты и бить людей, что потом кто то закричал: «конница», и наши стали стрелять. И стреляли до сих пор уже не в конницу, которая скрылась, а в пеших французов, которые показались в лощине и стреляли по нашим. Князь Багратион наклонил голову в знак того, что всё это было совершенно так, как он желал и предполагал. Обратившись к адъютанту, он приказал ему привести с горы два баталиона 6 го егерского, мимо которых они сейчас проехали. Князя Андрея поразила в эту минуту перемена, происшедшая в лице князя Багратиона. Лицо его выражало ту сосредоточенную и счастливую решимость, которая бывает у человека, готового в жаркий день броситься в воду и берущего последний разбег. Не было ни невыспавшихся тусклых глаз, ни притворно глубокомысленного вида: круглые, твердые, ястребиные глаза восторженно и несколько презрительно смотрели вперед, очевидно, ни на чем не останавливаясь, хотя в его движениях оставалась прежняя медленность и размеренность.
Полковой командир обратился к князю Багратиону, упрашивая его отъехать назад, так как здесь было слишком опасно. «Помилуйте, ваше сиятельство, ради Бога!» говорил он, за подтверждением взглядывая на свитского офицера, который отвертывался от него. «Вот, изволите видеть!» Он давал заметить пули, которые беспрестанно визжали, пели и свистали около них. Он говорил таким тоном просьбы и упрека, с каким плотник говорит взявшемуся за топор барину: «наше дело привычное, а вы ручки намозолите». Он говорил так, как будто его самого не могли убить эти пули, и его полузакрытые глаза придавали его словам еще более убедительное выражение. Штаб офицер присоединился к увещаниям полкового командира; но князь Багратион не отвечал им и только приказал перестать стрелять и построиться так, чтобы дать место подходившим двум баталионам. В то время как он говорил, будто невидимою рукой потянулся справа налево, от поднявшегося ветра, полог дыма, скрывавший лощину, и противоположная гора с двигающимися по ней французами открылась перед ними. Все глаза были невольно устремлены на эту французскую колонну, подвигавшуюся к нам и извивавшуюся по уступам местности. Уже видны были мохнатые шапки солдат; уже можно было отличить офицеров от рядовых; видно было, как трепалось о древко их знамя.
– Славно идут, – сказал кто то в свите Багратиона.
Голова колонны спустилась уже в лощину. Столкновение должно было произойти на этой стороне спуска…
Остатки нашего полка, бывшего в деле, поспешно строясь, отходили вправо; из за них, разгоняя отставших, подходили стройно два баталиона 6 го егерского. Они еще не поровнялись с Багратионом, а уже слышен был тяжелый, грузный шаг, отбиваемый в ногу всею массой людей. С левого фланга шел ближе всех к Багратиону ротный командир, круглолицый, статный мужчина с глупым, счастливым выражением лица, тот самый, который выбежал из балагана. Он, видимо, ни о чем не думал в эту минуту, кроме того, что он молодцом пройдет мимо начальства.
С фрунтовым самодовольством он шел легко на мускулистых ногах, точно он плыл, без малейшего усилия вытягиваясь и отличаясь этою легкостью от тяжелого шага солдат, шедших по его шагу. Он нес у ноги вынутую тоненькую, узенькую шпагу (гнутую шпажку, не похожую на оружие) и, оглядываясь то на начальство, то назад, не теряя шагу, гибко поворачивался всем своим сильным станом. Казалось, все силы души его были направлены на то,чтобы наилучшим образом пройти мимо начальства, и, чувствуя, что он исполняет это дело хорошо, он был счастлив. «Левой… левой… левой…», казалось, внутренно приговаривал он через каждый шаг, и по этому такту с разно образно строгими лицами двигалась стена солдатских фигур, отягченных ранцами и ружьями, как будто каждый из этих сотен солдат мысленно через шаг приговаривал: «левой… левой… левой…». Толстый майор, пыхтя и разрознивая шаг, обходил куст по дороге; отставший солдат, запыхавшись, с испуганным лицом за свою неисправность, рысью догонял роту; ядро, нажимая воздух, пролетело над головой князя Багратиона и свиты и в такт: «левой – левой!» ударилось в колонну. «Сомкнись!» послышался щеголяющий голос ротного командира. Солдаты дугой обходили что то в том месте, куда упало ядро; старый кавалер, фланговый унтер офицер, отстав около убитых, догнал свой ряд, подпрыгнув, переменил ногу, попал в шаг и сердито оглянулся. «Левой… левой… левой…», казалось, слышалось из за угрожающего молчания и однообразного звука единовременно ударяющих о землю ног.