Шихаллионский эксперимент

Шихаллионский эксперимент (в русскоязычных источниках упоминается также как Эксперимент по взвешиванию Земли) — эксперимент XVIII века, поставленный с целью определить среднюю плотность Земли. Финансировался за счёт гранта от Лондонского королевского общества и был проведён летом 1774 года около шотландской горы Шихаллион, Пертшир. Эксперимент заключался в измерении мельчайших отклонений маятника в связи с гравитационным притяжением соседней горы. Шихаллион был выбран в качестве идеального места после долгого изучения других гор-кандидатов благодаря своей изолированности и почти симметричной форме. Одним из толчков для проведения эксперимента стали аномалии, обнаруженные в ходе изучения линии Мейсона-Диксона.

Эксперимент ранее рассматривался как возможный Исааком Ньютоном, как практическое доказательство его теории всемирного тяготения, но был им отклонён. Тем не менее, группа учёных, в частности — Невил Маскелайн, королевский астроном, были убеждены, что эффект будет обнаружен, и обязалась провести эксперимент. Поскольку, с их точки зрения, угол отклонения маятника зависит от относительной плотности и объёма Земли и горы, то если плотность и объём Шихаллиона могут быть установлены, то точно так же может быть установлена и плотность Земли. Когда она станет известной, её, в свою очередь, можно будет использовать для приближённого вычисления значения плотности других планет, их спутников и Солнца, которые ранее определялись только с точки зрения их относительных размеров. В качестве дополнительного результата возникла концепция изолиний, разработанная для упрощения процесса съёмки горы, позже ставшая стандартной методикой в картографии.

Библиография

• Howse, Derek (1989) (англ.). Nevil Maskelyne. The Seaman’s Astronomer. Cambridge University Press. ISBN 978-0-521-36261-0.
• Leadstone, G. S. (1974). «Maskelyne’s Schehallien experiment of 1774» (англ.). Physics Education 9 (7): pp. 452—458. doi:10.1088/0031-9120/9/7/004.
• Danson, Edwin (2006) (англ.). Weighing the world: the quest to measure the Earth. Oxford University Press US. ISBN 978-0-19-518169-2.

Отрывок, характеризующий Шихаллионский эксперимент

За обедом разговор зашел о последней политической новости, о захвате Наполеоном владений герцога Ольденбургского и о русской враждебной Наполеону ноте, посланной ко всем европейским дворам.
– Бонапарт поступает с Европой как пират на завоеванном корабле, – сказал граф Ростопчин, повторяя уже несколько раз говоренную им фразу. – Удивляешься только долготерпению или ослеплению государей. Теперь дело доходит до папы, и Бонапарт уже не стесняясь хочет низвергнуть главу католической религии, и все молчат! Один наш государь протестовал против захвата владений герцога Ольденбургского. И то… – Граф Ростопчин замолчал, чувствуя, что он стоял на том рубеже, где уже нельзя осуждать.
– Предложили другие владения заместо Ольденбургского герцогства, – сказал князь Николай Андреич. – Точно я мужиков из Лысых Гор переселял в Богучарово и в рязанские, так и он герцогов.
– Le duc d'Oldenbourg supporte son malheur avec une force de caractere et une resignation admirable, [Герцог Ольденбургский переносит свое несчастие с замечательной силой воли и покорностью судьбе,] – сказал Борис, почтительно вступая в разговор. Он сказал это потому, что проездом из Петербурга имел честь представляться герцогу. Князь Николай Андреич посмотрел на молодого человека так, как будто он хотел бы ему сказать кое что на это, но раздумал, считая его слишком для того молодым.
– Я читал наш протест об Ольденбургском деле и удивлялся плохой редакции этой ноты, – сказал граф Ростопчин, небрежным тоном человека, судящего о деле ему хорошо знакомом.
Пьер с наивным удивлением посмотрел на Ростопчина, не понимая, почему его беспокоила плохая редакция ноты.
– Разве не всё равно, как написана нота, граф? – сказал он, – ежели содержание ее сильно.
– Mon cher, avec nos 500 mille hommes de troupes, il serait facile d'avoir un beau style, [Мой милый, с нашими 500 ми тысячами войска легко, кажется, выражаться хорошим слогом,] – сказал граф Ростопчин. Пьер понял, почему графа Ростопчина беспокоила pедакция ноты.
– Кажется, писак довольно развелось, – сказал старый князь: – там в Петербурге всё пишут, не только ноты, – новые законы всё пишут. Мой Андрюша там для России целый волюм законов написал. Нынче всё пишут! – И он неестественно засмеялся.