Шиханович, Юрий Александрович

Юрий Александрович Шиханович
Род деятельности:	математик, педагог, правозащитник
Дата рождения:	9 апреля 1933(1933-04-09)
Место рождения:	Киев
Дата смерти:	1 сентября 2011(2011-09-01) (78 лет)
Место смерти:	Москва

Ю́рий Алекса́ндрович Шихано́вич (9 апреля 1933, Киев — 1 сентября 2011, Москва) — советский и российский математик и педагог, правозащитник.

Биография

Юрий Александрович Шиханович родился в семье врачей. Мать умерла 23 июня 1941 года. Отец пропал без вести на фронте в октябре 1941 года, старший брат — в конце 1942 года. Дед погиб в Бабьем Яре.

В июне 1941 года родственники вывезли Юру из Киева в эвакуацию, несколько месяцев находился в детском доме в Новосибирске, потом жил у брата отца в Самарканде. С 1944 по 1949 год учился в Суворовском училище в Туле (5—9 классы), откуда отчислился по собственному желанию и вернулся в Киев. В 1950 году окончил среднюю школу и поступил на механико-математический факультет Киевского государственного университета. Окончив первый курс, перевелся на механико-математический факультет Московского университета. Окончил факультет в 1955 году, обучался в аспирантуре там же с 1957 по 1960 год (по кафедре математической логики).

Кандидат педагогических наук (1966). Шиханович был редактором книги В. А. Успенского «Лекции о вычислимых функциях», изданной в серии «Математическая логика и основания математики». Преподавал математику на Отделении структурной и прикладной лингвистики МГУ.

По свидетельствам мемуаристов,

Экзамен у Шихановича относился к числу тяжелейших испытаний для студентов — у каждого проверялись знания по всему курсу. <…> Себя же Ю. А. не жалел совершенно: начав экзамен с утра, он чаще всего не успевал окончить его к моменту закрытия здания, после чего экзаменатор с оставшимися экзаменующимися переходили в расположенное поблизости здание Центрального телеграфа.

В 1968 году уволен из МГУ за подписание коллективного письма в защиту А. С. Есенина-Вольпина. Участник издания (с 1970-х гг.) и редактор «Хроники текущих событий». С 1980 года стал играть ведущую роль в издании «Хроники».

Политзаключённый (1972—1974 в СИЗО, психбольнице). Вновь арестован в 1983 году и осужден к 5 годам лишения свободы и 5 годам ссылки по ст. 70 УК РСФСР, освобождён в 1987 году.

С 1995 года преподавал в Российском государственном гуманитарном университете. Читал курсы лекций «Введение в математику», «Теория алгоритмов», «Математическая логика», «Математический анализ». Был доцентом кафедры математики, логики и интеллектуальных систем в гуманитарной сфере Института лингвистики РГГУ.

Библиография

• Введение в современную математику : начальные понятия. — М.: Наука, 1965.
• Бурбаки Н. Начала математики. Ч. 1: Основные структуры анализа / пер. с фр.: Г. Н. Поваров, Ю. А. Шиханович; ред. В. А. Успенский. — Кн. 1: Теория множеств. — М. : Наука, 1965. — [Перевод книги коллектива французских математиков, объединившихся под псевдонимом Н. Бурбаки].

Литература

• [www.rggu.com/upload/main/vestnik/ifkv/archive/Moskovskiy_lingvisticheskiy_zhurnal/№%208_2012.pdf In memoriam: Прощаясь с Ю. А. Шихановичем] // Вестник РГГУ : Московский лингвистический журнал. — М., 2012. — Т. 14, № 8 (88).

Ссылки

• [www.sakharov-center.ru/news/memo/jshikshanovich/ Некролог на сайте Сахаровского центра]
• [www.polit.ru/news/2011/09/02/shikhanovich Скончался математик и диссидент Юрий Шиханович]

Отрывок, характеризующий Шиханович, Юрий Александрович

– Вы что, Nicolas?
– Ничего, – сказал он и повернулся опять к лошадям.
Выехав на торную, большую дорогу, примасленную полозьями и всю иссеченную следами шипов, видными в свете месяца, лошади сами собой стали натягивать вожжи и прибавлять ходу. Левая пристяжная, загнув голову, прыжками подергивала свои постромки. Коренной раскачивался, поводя ушами, как будто спрашивая: «начинать или рано еще?» – Впереди, уже далеко отделившись и звеня удаляющимся густым колокольцом, ясно виднелась на белом снегу черная тройка Захара. Слышны были из его саней покрикиванье и хохот и голоса наряженных.
– Ну ли вы, разлюбезные, – крикнул Николай, с одной стороны подергивая вожжу и отводя с кнутом pуку. И только по усилившемуся как будто на встречу ветру, и по подергиванью натягивающих и всё прибавляющих скоку пристяжных, заметно было, как шибко полетела тройка. Николай оглянулся назад. С криком и визгом, махая кнутами и заставляя скакать коренных, поспевали другие тройки. Коренной стойко поколыхивался под дугой, не думая сбивать и обещая еще и еще наддать, когда понадобится.
Николай догнал первую тройку. Они съехали с какой то горы, выехали на широко разъезженную дорогу по лугу около реки.
«Где это мы едем?» подумал Николай. – «По косому лугу должно быть. Но нет, это что то новое, чего я никогда не видал. Это не косой луг и не Дёмкина гора, а это Бог знает что такое! Это что то новое и волшебное. Ну, что бы там ни было!» И он, крикнув на лошадей, стал объезжать первую тройку.
Захар сдержал лошадей и обернул свое уже объиндевевшее до бровей лицо.
Николай пустил своих лошадей; Захар, вытянув вперед руки, чмокнул и пустил своих.
– Ну держись, барин, – проговорил он. – Еще быстрее рядом полетели тройки, и быстро переменялись ноги скачущих лошадей. Николай стал забирать вперед. Захар, не переменяя положения вытянутых рук, приподнял одну руку с вожжами.
– Врешь, барин, – прокричал он Николаю. Николай в скок пустил всех лошадей и перегнал Захара. Лошади засыпали мелким, сухим снегом лица седоков, рядом с ними звучали частые переборы и путались быстро движущиеся ноги, и тени перегоняемой тройки. Свист полозьев по снегу и женские взвизги слышались с разных сторон.
Опять остановив лошадей, Николай оглянулся кругом себя. Кругом была всё та же пропитанная насквозь лунным светом волшебная равнина с рассыпанными по ней звездами.
«Захар кричит, чтобы я взял налево; а зачем налево? думал Николай. Разве мы к Мелюковым едем, разве это Мелюковка? Мы Бог знает где едем, и Бог знает, что с нами делается – и очень странно и хорошо то, что с нами делается». Он оглянулся в сани.
– Посмотри, у него и усы и ресницы, всё белое, – сказал один из сидевших странных, хорошеньких и чужих людей с тонкими усами и бровями.
«Этот, кажется, была Наташа, подумал Николай, а эта m me Schoss; а может быть и нет, а это черкес с усами не знаю кто, но я люблю ее».
– Не холодно ли вам? – спросил он. Они не отвечали и засмеялись. Диммлер из задних саней что то кричал, вероятно смешное, но нельзя было расслышать, что он кричал.
– Да, да, – смеясь отвечали голоса.
– Однако вот какой то волшебный лес с переливающимися черными тенями и блестками алмазов и с какой то анфиладой мраморных ступеней, и какие то серебряные крыши волшебных зданий, и пронзительный визг каких то зверей. «А ежели и в самом деле это Мелюковка, то еще страннее то, что мы ехали Бог знает где, и приехали в Мелюковку», думал Николай.
Действительно это была Мелюковка, и на подъезд выбежали девки и лакеи со свечами и радостными лицами.
– Кто такой? – спрашивали с подъезда.
– Графские наряженные, по лошадям вижу, – отвечали голоса.


Пелагея Даниловна Мелюкова, широкая, энергическая женщина, в очках и распашном капоте, сидела в гостиной, окруженная дочерьми, которым она старалась не дать скучать. Они тихо лили воск и смотрели на тени выходивших фигур, когда зашумели в передней шаги и голоса приезжих.
Гусары, барыни, ведьмы, паясы, медведи, прокашливаясь и обтирая заиндевевшие от мороза лица в передней, вошли в залу, где поспешно зажигали свечи. Паяц – Диммлер с барыней – Николаем открыли пляску. Окруженные кричавшими детьми, ряженые, закрывая лица и меняя голоса, раскланивались перед хозяйкой и расстанавливались по комнате.
– Ах, узнать нельзя! А Наташа то! Посмотрите, на кого она похожа! Право, напоминает кого то. Эдуард то Карлыч как хорош! Я не узнала. Да как танцует! Ах, батюшки, и черкес какой то; право, как идет Сонюшке. Это еще кто? Ну, утешили! Столы то примите, Никита, Ваня. А мы так тихо сидели!