Шишигина, Ольга Васильевна

Ольга Шишигина
Общая информация
Полное имя	Шишигина Ольга Васильевна
Дата и место рождения	23 декабря 1968(1968-12-23) (55 лет) г.Алма-Ата,Казахская ССР
Гражданство	Казахстан Казахстан
Личные рекорды
Международные медали
Легкая атлетика Олимпийские игры Золото Сидней-2000 100 м с барьерами Чемпионаты мира Серебро Гётеборг-1995 100 м с барьерами Бронза Эдмонтон-2001 100 м с барьерами Чемпионаты мира в помещениях Серебро Барселона-1995 60 м с барьерами Золото Маэбаси-1999 60 м с барьерами Чемпионаты Азии Бронза Манила-1993 100 м с барьерами Золото Фукуока-1998 100 м с барьерами Азиатские игры Золото Хиросима-1994 100 м с барьерами Золото Бангкок-1998 100 м с барьерами Центральноазиатские игры Золото Ташкент-1995 100 м с барьерами Золото Бишкек-1999 100 м с барьерами Золото Бишкек-1999 100 м

Ольга Васильевна Шишигина (урожд. Куцакова) (род. 23 декабря 1968, Алма-Ата, Казахская ССР) — казахстанская лёгкоатлетка, Олимпийская чемпионка Сиднея-2000 и чемпионка мира в закрытых помещениях в беге на 100 метров с барьерами. Заслуженный мастер спорта Республики Казахстан (1999). Депутат мажилиса парламента Республики Казахстан пятого созыва (с 22 января 2013 года)).

Биография

В 1996−1998 годах была дисквалифицирована за применение допинга (станозолол).

В 2001 году Шишигина завоевывает бронзу на чемпионате мира в канадском Эдмонтоне, после которого ей, в связи с травмами, пришлось уйти. Заведовала кафедрой легкой атлетики Казахской государственной Академии туризма и спорта. Инструктор по спорту пограничной службы КНБ Республики Казахстан. Подполковник.

С 22 января 2013 года — депутат мажилиса парламента Республики Казахстан пятого созыва, избрана по партийному списку партии «Нур Отан».

Достижения

• 100 м с барьерами — 12,44 сек (рекорд Азии).
• Победа на Азиатских играх 1994 года в Хиросиме.
• Серебряные медали летнего (Гетеборг) и зимнего (Барселона) чемпионатов мира 1995 года.
• Золото чемпионата мира 1999 года в закрытом помещении (Маэбаси, Япония).
• Олимпийский триумф 2000 года в Сиднее.

Награды

• Орден «Барыс» I степени.
• Орден «Курмет».
• Орден «Достык» 2-й степени (12 декабря 2005).
• Государственная молодёжная премия «Дарын» (2000).

Персональные рекорды

На открытом воздухе

Дисциплина	Результат	Дата	Место
100 м	11,13 с	27 мая 2000	Алматы Казахстан Казахстан
100 м с барьерами	12,44 с (Рекорд Азии)	27 июля 1995	Люцерн Швейцария Швейцария

В помещениях

Дисциплина	Результат	Дата	Место
60 м	7,33 с	17 февраля 2002	Бирмингем Великобритания Великобритания
50 м с барьерами	6,70 с (Рекорд Азии)	5 февраля 1999	Будапешт Венгрия Венгрия
60 м с барьерами	7,82 с (Рекорд Азии)	21 февраля 1999	Льевен Франция Франция

Общественная деятельность

Посещение Казахского Университета Международных Отношений и Мировых языков имени Абылай хана. [ablaikhan.kz/ru/about-us/about-us/news/university-news/583-2016-03-05-10-00-13.html]

Ссылки

[www.biografia.kz/legkaya-atletika/shishigina-olga.html Шишигина Ольга]

Отрывок, характеризующий Шишигина, Ольга Васильевна

– Так вы завтра едете в Петербург? – сказала ока.
– Нет, я не еду, – с удивлением и как будто обидясь, поспешно сказал Пьер. – Да нет, в Петербург? Завтра; только я не прощаюсь. Я заеду за комиссиями, – сказал он, стоя перед княжной Марьей, краснея и не уходя.
Наташа подала ему руку и вышла. Княжна Марья, напротив, вместо того чтобы уйти, опустилась в кресло и своим лучистым, глубоким взглядом строго и внимательно посмотрела на Пьера. Усталость, которую она очевидно выказывала перед этим, теперь совсем прошла. Она тяжело и продолжительно вздохнула, как будто приготавливаясь к длинному разговору.
Все смущение и неловкость Пьера, при удалении Наташи, мгновенно исчезли и заменились взволнованным оживлением. Он быстро придвинул кресло совсем близко к княжне Марье.
– Да, я и хотел сказать вам, – сказал он, отвечая, как на слова, на ее взгляд. – Княжна, помогите мне. Что мне делать? Могу я надеяться? Княжна, друг мой, выслушайте меня. Я все знаю. Я знаю, что я не стою ее; я знаю, что теперь невозможно говорить об этом. Но я хочу быть братом ей. Нет, я не хочу.. я не могу…
Он остановился и потер себе лицо и глаза руками.
– Ну, вот, – продолжал он, видимо сделав усилие над собой, чтобы говорить связно. – Я не знаю, с каких пор я люблю ее. Но я одну только ее, одну любил во всю мою жизнь и люблю так, что без нее не могу себе представить жизни. Просить руки ее теперь я не решаюсь; но мысль о том, что, может быть, она могла бы быть моею и что я упущу эту возможность… возможность… ужасна. Скажите, могу я надеяться? Скажите, что мне делать? Милая княжна, – сказал он, помолчав немного и тронув ее за руку, так как она не отвечала.
– Я думаю о том, что вы мне сказали, – отвечала княжна Марья. – Вот что я скажу вам. Вы правы, что теперь говорить ей об любви… – Княжна остановилась. Она хотела сказать: говорить ей о любви теперь невозможно; но она остановилась, потому что она третий день видела по вдруг переменившейся Наташе, что не только Наташа не оскорбилась бы, если б ей Пьер высказал свою любовь, но что она одного только этого и желала.
– Говорить ей теперь… нельзя, – все таки сказала княжна Марья.
– Но что же мне делать?
– Поручите это мне, – сказала княжна Марья. – Я знаю…
Пьер смотрел в глаза княжне Марье.
– Ну, ну… – говорил он.
– Я знаю, что она любит… полюбит вас, – поправилась княжна Марья.
Не успела она сказать эти слова, как Пьер вскочил и с испуганным лицом схватил за руку княжну Марью.
– Отчего вы думаете? Вы думаете, что я могу надеяться? Вы думаете?!
– Да, думаю, – улыбаясь, сказала княжна Марья. – Напишите родителям. И поручите мне. Я скажу ей, когда будет можно. Я желаю этого. И сердце мое чувствует, что это будет.
– Нет, это не может быть! Как я счастлив! Но это не может быть… Как я счастлив! Нет, не может быть! – говорил Пьер, целуя руки княжны Марьи.
– Вы поезжайте в Петербург; это лучше. А я напишу вам, – сказала она.
– В Петербург? Ехать? Хорошо, да, ехать. Но завтра я могу приехать к вам?
На другой день Пьер приехал проститься. Наташа была менее оживлена, чем в прежние дни; но в этот день, иногда взглянув ей в глаза, Пьер чувствовал, что он исчезает, что ни его, ни ее нет больше, а есть одно чувство счастья. «Неужели? Нет, не может быть», – говорил он себе при каждом ее взгляде, жесте, слове, наполнявших его душу радостью.
Когда он, прощаясь с нею, взял ее тонкую, худую руку, он невольно несколько дольше удержал ее в своей.
«Неужели эта рука, это лицо, эти глаза, все это чуждое мне сокровище женской прелести, неужели это все будет вечно мое, привычное, такое же, каким я сам для себя? Нет, это невозможно!..»
– Прощайте, граф, – сказала она ему громко. – Я очень буду ждать вас, – прибавила она шепотом.
И эти простые слова, взгляд и выражение лица, сопровождавшие их, в продолжение двух месяцев составляли предмет неистощимых воспоминаний, объяснений и счастливых мечтаний Пьера. «Я очень буду ждать вас… Да, да, как она сказала? Да, я очень буду ждать вас. Ах, как я счастлив! Что ж это такое, как я счастлив!» – говорил себе Пьер.


В душе Пьера теперь не происходило ничего подобного тому, что происходило в ней в подобных же обстоятельствах во время его сватовства с Элен.
Он не повторял, как тогда, с болезненным стыдом слов, сказанных им, не говорил себе: «Ах, зачем я не сказал этого, и зачем, зачем я сказал тогда „je vous aime“?» [я люблю вас] Теперь, напротив, каждое слово ее, свое он повторял в своем воображении со всеми подробностями лица, улыбки и ничего не хотел ни убавить, ни прибавить: хотел только повторять. Сомнений в том, хорошо ли, или дурно то, что он предпринял, – теперь не было и тени. Одно только страшное сомнение иногда приходило ему в голову. Не во сне ли все это? Не ошиблась ли княжна Марья? Не слишком ли я горд и самонадеян? Я верю; а вдруг, что и должно случиться, княжна Марья скажет ей, а она улыбнется и ответит: «Как странно! Он, верно, ошибся. Разве он не знает, что он человек, просто человек, а я?.. Я совсем другое, высшее».
Только это сомнение часто приходило Пьеру. Планов он тоже не делал теперь никаких. Ему казалось так невероятно предстоящее счастье, что стоило этому совершиться, и уж дальше ничего не могло быть. Все кончалось.
Радостное, неожиданное сумасшествие, к которому Пьер считал себя неспособным, овладело им. Весь смысл жизни, не для него одного, но для всего мира, казался ему заключающимся только в его любви и в возможности ее любви к нему. Иногда все люди казались ему занятыми только одним – его будущим счастьем. Ему казалось иногда, что все они радуются так же, как и он сам, и только стараются скрыть эту радость, притворяясь занятыми другими интересами. В каждом слове и движении он видел намеки на свое счастие. Он часто удивлял людей, встречавшихся с ним, своими значительными, выражавшими тайное согласие, счастливыми взглядами и улыбками. Но когда он понимал, что люди могли не знать про его счастье, он от всей души жалел их и испытывал желание как нибудь объяснить им, что все то, чем они заняты, есть совершенный вздор и пустяки, не стоящие внимания.