Шишков, Дмитрий Семёнович

О дворянском роде см. Шишковы.

Дмитрий Семёнович Шишков <tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr><tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Герб рода Шишковых</td></tr>
Тамбовский губернатор
28 января 1813 — 16 февраля 1815
Предшественник:	Пётр Андреевич Нилов
Преемник:	Александр Михайлович Безобразов
Рязанский губернатор
22 мая 1801 — 17 марта 1806
Предшественник:	Дмитрий Степанович Сонин
Преемник:	Александр Ильич Муханов
Рождение:	1761(1761)
Смерть:	19 ноября 1820(1820-11-19) Ерново, Зарайский уезд, Рязанская губерния
Место погребения:	Иоанно-Богословский монастырь
Род:	Шишковы
Супруга:	Екатерина Васильевна Шишкова (Юрьева)
Дети:	Сыновья: Владимир, Павел, Василий Дочери: Прасковья, Анастасия, Софья, Авдотья
Военная служба
Годы службы:	1774—1800
Принадлежность:	Российская империя Российская империя
Звание:	генерал-майор
Командовал:	19-й егерский полк (1799 — 1800)
Сражения:	Русско-шведская война (1788—1790)
Награды:

Дми́трий Семёнович Шишко́в (1761 — 19 ноября 1820 года) — российский государственный деятель, действительный статский советник, генерал-майор, Рязанский и Тамбовский губернатор, шеф 19-го егерского полка.

Биография

Происхождение

Родился в 1761 году. Происходил из древнего дворянского рода, основатель которого — Юрий Лазылин выехал из Польши в Тверь во время княжения Ивана Михайловича Тверского.

Его предки служили воеводами, стольниками и стряпчими. Брат — адмирал А. С. Шишков — видный государственный и общественный деятель первой трети XIX века.

Служба

Поступил на службу 16 декабря 1774 года в возрасте 13 лет. В следующем году был переведён в лейб-гвардии Преображенский полк фурьером.

Во время Русско-шведской войны 1788—1790 годов имел чин прапорщика, участвовал в битве с шведскими войсками под Фридрихсгамом. В 1790 году был произведен в подпоручики, а в 1791 году — в поручики. С 1794 года состоял кавалером при посольстве в Константинополе.

1 января 1795 года произведен в капитан-поручики и перешёл на службу в армейскую пехоту в чине подполковника.

С 17 января 1799 по 30 мая 1800 года — шеф 19-го егерского полка.

9 апреля 1798 года императором Павлом I назначается командиром одного из полков, расквартированных в Сибири. 4 июля 1799 года пожалован в генерал-майоры и награждён Орденом Святой Анны II степени. Всего через год Шишков был обвинён в «некрепости полковой упряжи» и отстранён от должности без награждения чином и без мундира.

После тридцатилетней службы Шишков остался не у дел в «совершеннейшей бедности, не имея у себя никакого пропитания». За ним числилось только небольшое поместье Ерново Зарайского уезда Рязанской губернии.

После вступления на престол Александра I Шишков обратился к нему с просьбой о назначении на гражданскую службу. Император, ознакомившись с просьбой 22 мая 1801 года, определил Шишкова Рязанским губернатором.

23 июля 1801 года Дмитрию Семёновичу пожалован чин действительного статского советника, а 10 декабря — Орден Святой Анны I степени «за усердную службу и ревностные труды».

По результатам проведённой в 1806 году ревизии губернии сенатором П. С. Руничем Шишков вышел в отставку. Он переселяется в своё имение Ерново Зарайского уезда. Во время Отечественной войны 1812 года бывшему губернатору предложили возглавить 1-й Егерский полк Рязанского ополчения, однако он отказался, ссылаясь на болезнь.

С 1813 по 1815 год Тамбовский губернатор. С последней должности был уволен в результате ревизии А. Л. Львова.

Скончался 19 ноября 1820 года. Похоронен в Иоанно-Богословском монастыре Рязанского уезда.

Деятельность в качестве губернатора

Рязанская губерния

Во время губернаторства Д. С. Шишкова были восстановлены упразднённые в 1796 году Данковский, Егорьевский и Спасский уезды — их центры вновь обрели статус уездных городов.

Созданная при Павле I единая палата «суда и расправы» была вновь разделена на палаты уголовного и гражданского суда.

Указом от 21 апреля 1803 года была создана губернаторская канцелярия, которая постепенно превратилась в ведущее административное учреждение в губернии. 24 ноября вместо ордонансгаузов Павла I было введено «положение о городской и земской полиции». Первым городом, получившим полицейский штат стала Рязань.

В 1803 году император Александр I вводит указ о вольных хлебопашцах. Первый в губернии перевод крепостных крестьян в хлебопашцы состоялся в 1804 году, когда инициатор указа граф С. П. Румянцев отпустил на волю 34 крестьянина села Пирочи Зарайского уезда.

Важным этапом в годы губернаторства Шишкова стало развитие народного образования. В результате реформы Александра I в губернских городах должны появиться мужские гимназии. Открытие такой гимназии в Рязани состоялось 27 ноября 1804 года в торжественной обстановке при большом стечении народа. Губернатор в этот день угощал публику праздничным обедом, а вечером от коллежского советника и кавалера Г. В. Рюмина состоялось театральное представление и ужин.

Вслед за губернской гимназией открылись уездные училища: в 1804 году — Рязанское, в 1806 году — Зарайское и Спасское.

В августе 1801 года губернатор получает от императора Александра I письмо о желании открытия в Рязани Дворянского военного училища. После собрания губернского дворянства была объявлена подписка о сборе средств, сумма которых к 1805 году составила 87 450 рублей.

Семья

Первый брак(1793): графиня Вера Петровна Толстая (1776-1798), умерла при вторых родах в Пресновской крепости в Сибири. Дочь: Елизавета(р.ок.1794) замужем за Александром Дмитриевичем Денисьевым.

Второй брак: Екатерина Васильевна Шишкова, урождённая Юрьева.

Сыновья: Владимир, Павел, Василий. Последний выйдя в отставку в чине полковника в 1849 году служил чиновником особых поручений в Рязанской казённой палате.

Дочери: Прасковья, Анастасия, Софья, Авдотья.

Награды

• Орден Святой Анны II степени (1799)
• Орден Святой Анны I степени (1801) — «за усердную службу и ревностные труды».

Литература

• Акульшин П. В., Димперман Л. В., Мельник А. Н. и др. История Рязанской власти: руководители Рязанского края (1778—2008) — Рязань: Рязанская областная типография, 2008 — c.24-29 ISBN 978-591255-012-6

Отрывок, характеризующий Шишков, Дмитрий Семёнович

На правом фланге у Багратиона в 9 ть часов дело еще не начиналось. Не желая согласиться на требование Долгорукова начинать дело и желая отклонить от себя ответственность, князь Багратион предложил Долгорукову послать спросить о том главнокомандующего. Багратион знал, что, по расстоянию почти 10 ти верст, отделявшему один фланг от другого, ежели не убьют того, кого пошлют (что было очень вероятно), и ежели он даже и найдет главнокомандующего, что было весьма трудно, посланный не успеет вернуться раньше вечера.
Багратион оглянул свою свиту своими большими, ничего невыражающими, невыспавшимися глазами, и невольно замиравшее от волнения и надежды детское лицо Ростова первое бросилось ему в глаза. Он послал его.
– А ежели я встречу его величество прежде, чем главнокомандующего, ваше сиятельство? – сказал Ростов, держа руку у козырька.
– Можете передать его величеству, – поспешно перебивая Багратиона, сказал Долгоруков.
Сменившись из цепи, Ростов успел соснуть несколько часов перед утром и чувствовал себя веселым, смелым, решительным, с тою упругостью движений, уверенностью в свое счастие и в том расположении духа, в котором всё кажется легко, весело и возможно.
Все желания его исполнялись в это утро; давалось генеральное сражение, он участвовал в нем; мало того, он был ординарцем при храбрейшем генерале; мало того, он ехал с поручением к Кутузову, а может быть, и к самому государю. Утро было ясное, лошадь под ним была добрая. На душе его было радостно и счастливо. Получив приказание, он пустил лошадь и поскакал вдоль по линии. Сначала он ехал по линии Багратионовых войск, еще не вступавших в дело и стоявших неподвижно; потом он въехал в пространство, занимаемое кавалерией Уварова и здесь заметил уже передвижения и признаки приготовлений к делу; проехав кавалерию Уварова, он уже ясно услыхал звуки пушечной и орудийной стрельбы впереди себя. Стрельба всё усиливалась.
В свежем, утреннем воздухе раздавались уже, не как прежде в неравные промежутки, по два, по три выстрела и потом один или два орудийных выстрела, а по скатам гор, впереди Працена, слышались перекаты ружейной пальбы, перебиваемой такими частыми выстрелами из орудий, что иногда несколько пушечных выстрелов уже не отделялись друг от друга, а сливались в один общий гул.
Видно было, как по скатам дымки ружей как будто бегали, догоняя друг друга, и как дымы орудий клубились, расплывались и сливались одни с другими. Видны были, по блеску штыков между дымом, двигавшиеся массы пехоты и узкие полосы артиллерии с зелеными ящиками.
Ростов на пригорке остановил на минуту лошадь, чтобы рассмотреть то, что делалось; но как он ни напрягал внимание, он ничего не мог ни понять, ни разобрать из того, что делалось: двигались там в дыму какие то люди, двигались и спереди и сзади какие то холсты войск; но зачем? кто? куда? нельзя было понять. Вид этот и звуки эти не только не возбуждали в нем какого нибудь унылого или робкого чувства, но, напротив, придавали ему энергии и решительности.
«Ну, еще, еще наддай!» – обращался он мысленно к этим звукам и опять пускался скакать по линии, всё дальше и дальше проникая в область войск, уже вступивших в дело.
«Уж как это там будет, не знаю, а всё будет хорошо!» думал Ростов.
Проехав какие то австрийские войска, Ростов заметил, что следующая за тем часть линии (это была гвардия) уже вступила в дело.
«Тем лучше! посмотрю вблизи», подумал он.
Он поехал почти по передней линии. Несколько всадников скакали по направлению к нему. Это были наши лейб уланы, которые расстроенными рядами возвращались из атаки. Ростов миновал их, заметил невольно одного из них в крови и поскакал дальше.
«Мне до этого дела нет!» подумал он. Не успел он проехать нескольких сот шагов после этого, как влево от него, наперерез ему, показалась на всем протяжении поля огромная масса кавалеристов на вороных лошадях, в белых блестящих мундирах, которые рысью шли прямо на него. Ростов пустил лошадь во весь скок, для того чтоб уехать с дороги от этих кавалеристов, и он бы уехал от них, ежели бы они шли всё тем же аллюром, но они всё прибавляли хода, так что некоторые лошади уже скакали. Ростову всё слышнее и слышнее становился их топот и бряцание их оружия и виднее становились их лошади, фигуры и даже лица. Это были наши кавалергарды, шедшие в атаку на французскую кавалерию, подвигавшуюся им навстречу.
Кавалергарды скакали, но еще удерживая лошадей. Ростов уже видел их лица и услышал команду: «марш, марш!» произнесенную офицером, выпустившим во весь мах свою кровную лошадь. Ростов, опасаясь быть раздавленным или завлеченным в атаку на французов, скакал вдоль фронта, что было мочи у его лошади, и всё таки не успел миновать их.
Крайний кавалергард, огромный ростом рябой мужчина, злобно нахмурился, увидав перед собой Ростова, с которым он неминуемо должен был столкнуться. Этот кавалергард непременно сбил бы с ног Ростова с его Бедуином (Ростов сам себе казался таким маленьким и слабеньким в сравнении с этими громадными людьми и лошадьми), ежели бы он не догадался взмахнуть нагайкой в глаза кавалергардовой лошади. Вороная, тяжелая, пятивершковая лошадь шарахнулась, приложив уши; но рябой кавалергард всадил ей с размаху в бока огромные шпоры, и лошадь, взмахнув хвостом и вытянув шею, понеслась еще быстрее. Едва кавалергарды миновали Ростова, как он услыхал их крик: «Ура!» и оглянувшись увидал, что передние ряды их смешивались с чужими, вероятно французскими, кавалеристами в красных эполетах. Дальше нельзя было ничего видеть, потому что тотчас же после этого откуда то стали стрелять пушки, и всё застлалось дымом.
В ту минуту как кавалергарды, миновав его, скрылись в дыму, Ростов колебался, скакать ли ему за ними или ехать туда, куда ему нужно было. Это была та блестящая атака кавалергардов, которой удивлялись сами французы. Ростову страшно было слышать потом, что из всей этой массы огромных красавцев людей, из всех этих блестящих, на тысячных лошадях, богачей юношей, офицеров и юнкеров, проскакавших мимо его, после атаки осталось только осьмнадцать человек.
«Что мне завидовать, мое не уйдет, и я сейчас, может быть, увижу государя!» подумал Ростов и поскакал дальше.
Поровнявшись с гвардейской пехотой, он заметил, что чрез нее и около нее летали ядры, не столько потому, что он слышал звук ядер, сколько потому, что на лицах солдат он увидал беспокойство и на лицах офицеров – неестественную, воинственную торжественность.
Проезжая позади одной из линий пехотных гвардейских полков, он услыхал голос, назвавший его по имени.
– Ростов!
– Что? – откликнулся он, не узнавая Бориса.
– Каково? в первую линию попали! Наш полк в атаку ходил! – сказал Борис, улыбаясь той счастливой улыбкой, которая бывает у молодых людей, в первый раз побывавших в огне.
Ростов остановился.
– Вот как! – сказал он. – Ну что?
– Отбили! – оживленно сказал Борис, сделавшийся болтливым. – Ты можешь себе представить?
И Борис стал рассказывать, каким образом гвардия, ставши на место и увидав перед собой войска, приняла их за австрийцев и вдруг по ядрам, пущенным из этих войск, узнала, что она в первой линии, и неожиданно должна была вступить в дело. Ростов, не дослушав Бориса, тронул свою лошадь.
– Ты куда? – спросил Борис.
– К его величеству с поручением.
– Вот он! – сказал Борис, которому послышалось, что Ростову нужно было его высочество, вместо его величества.
И он указал ему на великого князя, который в ста шагах от них, в каске и в кавалергардском колете, с своими поднятыми плечами и нахмуренными бровями, что то кричал австрийскому белому и бледному офицеру.