Ши Цзунъюань
Ши Цзунъюань (июль 1946 года, Баодин, пров. Хэбэй - 28.03.2013, Пекин), глава парткома КПК пров. Гуйчжоу в 2005-2010 годах, член ЦК КПК (2002-2012, кандидат с 1992 года).
Член КПК с мая 1979 года, член ЦК КПК 16-17 созывов (кандидат 14-15 созывов).
Биография
По национальности хуэй.
Окончил Северо-Западный университет для национальностей, где учился в 1964–1968 годах.
В 1984-88 гг. замглавы Линься-Хуэйского автономного округа и замглавы его парткома, в 1988-1993 гг. глава парткома округа, член посткома провинции Ганьсу (до 1988 года), в 1993-1998 годах завотделом пропаганды парткома пров. Ганьсу.
В 1998-2000 годах завотделом пропаганды парткома пров. Гирин и проректор провинциальной партшколы, член посткома парткома, с мая по октябрь 2000 года замглавы парткома пров. Гирин.
В 2000-2005 гг. руководитель Главного государственного управления по делам печати и издательства.
С дек. 2005 года по август 2010 года глава парткома пров. Гуйчжоу (Юго-Западный Китай) и пред. ПК СНП провинции[1][2].
В 2010-2013 гг. зампред Комитета по внутренним делам и юстиции ВСНП 11-го созыва.
Напишите отзыв о статье "Ши Цзунъюань"
Ссылки
- [www.china.org.cn/english/2006/Jan/155239.htm]
Отрывок, характеризующий Ши Цзунъюань
Вся игра сосредоточилась на одном Ростове. Вместо тысячи шестисот рублей за ним была записана длинная колонна цифр, которую он считал до десятой тысячи, но которая теперь, как он смутно предполагал, возвысилась уже до пятнадцати тысяч. В сущности запись уже превышала двадцать тысяч рублей. Долохов уже не слушал и не рассказывал историй; он следил за каждым движением рук Ростова и бегло оглядывал изредка свою запись за ним. Он решил продолжать игру до тех пор, пока запись эта не возрастет до сорока трех тысяч. Число это было им выбрано потому, что сорок три составляло сумму сложенных его годов с годами Сони. Ростов, опершись головою на обе руки, сидел перед исписанным, залитым вином, заваленным картами столом. Одно мучительное впечатление не оставляло его: эти ширококостые, красноватые руки с волосами, видневшимися из под рубашки, эти руки, которые он любил и ненавидел, держали его в своей власти.«Шестьсот рублей, туз, угол, девятка… отыграться невозможно!… И как бы весело было дома… Валет на пе… это не может быть!… И зачем же он это делает со мной?…» думал и вспоминал Ростов. Иногда он ставил большую карту; но Долохов отказывался бить её, и сам назначал куш. Николай покорялся ему, и то молился Богу, как он молился на поле сражения на Амштетенском мосту; то загадывал, что та карта, которая первая попадется ему в руку из кучи изогнутых карт под столом, та спасет его; то рассчитывал, сколько было шнурков на его куртке и с столькими же очками карту пытался ставить на весь проигрыш, то за помощью оглядывался на других играющих, то вглядывался в холодное теперь лицо Долохова, и старался проникнуть, что в нем делалось.
