Ши цзин

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Шицзин («Книга песен», кит. трад. 詩經, упр. 诗经, пиньинь: Shī Jīng; Wade-Giles: Shih Ching) — один из древнейших памятников китайской литературы, уникальный источник информации о языке, идеологии, этике и традициях различных регионов древнего Китая, сопоставимый по значимости и стилистике с древнеиранской Авестой. Включен в канонический сборник конфуцианских текстов У-цзин[1].





Содержание и стилистика

В классическом виде содержит 305 народных песен и стихотворений различных жанров, созданных в XI—VI вв. до н. э. и отражающих многообразные явления духовной и социальной жизни; отбор и редакция произведений приписывается Конфуцию. Лунь юй вкладывает в уста Конфуция призыв изучать Шицзин как источник знаний о природе и обществе.

В сравнении с литературой Воюющих Царств заметна архаичность языка «Книги песен». Цзо чжуань, Шан шу указывают, что она была широко распространена в среде образованной элиты. Песни цитировались как признак принадлежности к китайскому культурному кругу. Археологические находки XX в. обнаружили фрагменты песен в альтернативной записи, не затронутой реформой письменности раннеимперского периода: при вариативности графики, цитаты демонстрируют строгое фонетическое единство. Это указывает на то, что песни циркулировали прежде всего в устной форме.

Подсчитано, что «Ши цзин» в его современном виде содержит 100 названий трав, 54 названия растений, 38 названий птиц, 27 — животных, 41 — рыб и насекомых.[2]

В этом тексте впервые встречаются иероглифы инь 陰 и ян 陽, однако используются лишь для описания солнечной и теневой стороны горы.

Использование

Произведения из «Книги песен» использовались как в древнейшем, так и в классическом образовании. Летопись «Цзо чжуань» даёт примеры её функционирования в качестве арсенала образности в дипломатических переговорах; исполнение тех или иных произведений, вошедших в сборник, могло стать политическим и ритуальным жестом.

Комментаторская традиция приписывает каждой из песен те или иные исторические обстоятельства создания, сопряженные с морализаторской оценкой (напр., 鶉之奔奔 вложенная в уста И Цзян zh:夷姜, 7 в. до н.э.[3])

Интерпретации

Исключительный статус песен-ши, в сочетании с их архаизмом, продиктовал необходимость возникнования ранних комментариев: они получили название «трех школ» 詩三家 (ши саньцзя): Лу, Ци и Хань. Позднее они были вытеснены комментарием Мао, который получил статус ортодоксии.

Комментаторская традиция Мао относится к деятельности Мао Хэна и Мао Цзяна. Интерпретации, сделанные ими лично либо их последователями были отредактированы Кун Инда (7 в.) и опубликованы в виде сборника Маоши чжэн и 毛詩正義.

Переводы

На русский язык «Книгу песен» полностью переводил А. А. Штукин. В конце 1960-х гг. для «Библиотеки всемирной литературы» подготовлен был сокращенный перевод В. Б. Микушевича, сделанный с немецкого издания [modernlib.ru/books/sbornik/poeziya_i_proza_drevnego_vostoka/read/]. Автором одного из известных на Западе поэтических переводов Шицзина на английский язык является Эзра Паунд. На немецком языке известен по переложению Фридриха Рюккерта под названием «Ши-Кинг» (нем. Schi-King, 1833)[4].

Напишите отзыв о статье "Ши цзин"

Примечания

  1. Ши-цзин // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
  2. Lu, Rhetoric in Ancient China, p.100
  3. Гране, Марсель. «Китайская мысль от Конфуция до Лаоцзы». Москва, «Алгоритм», 2008:47.
  4. [books.google.ru/books?id=e6g-AAAAcAAJ&pg=PR1 Schi-King. Chinesisches Liederbuch, gesammelt von Confucius, dem Deutschen angeeignet von Friedrich Rückert]. — Altona: J. F. Hammerich, 1833.

Литература

Ссылки


Отрывок, характеризующий Ши цзин

– Как я увидал, ваше сиятельство, что первый батальон расстроен, я стал на дороге и думаю: «пропущу этих и встречу батальным огнем»; так и сделал.
Полковому командиру так хотелось сделать это, так он жалел, что не успел этого сделать, что ему казалось, что всё это точно было. Даже, может быть, и в самом деле было? Разве можно было разобрать в этой путанице, что было и чего не было?
– Причем должен заметить, ваше сиятельство, – продолжал он, вспоминая о разговоре Долохова с Кутузовым и о последнем свидании своем с разжалованным, – что рядовой, разжалованный Долохов, на моих глазах взял в плен французского офицера и особенно отличился.
– Здесь то я видел, ваше сиятельство, атаку павлоградцев, – беспокойно оглядываясь, вмешался Жерков, который вовсе не видал в этот день гусар, а только слышал о них от пехотного офицера. – Смяли два каре, ваше сиятельство.
На слова Жеркова некоторые улыбнулись, как и всегда ожидая от него шутки; но, заметив, что то, что он говорил, клонилось тоже к славе нашего оружия и нынешнего дня, приняли серьезное выражение, хотя многие очень хорошо знали, что то, что говорил Жерков, была ложь, ни на чем не основанная. Князь Багратион обратился к старичку полковнику.
– Благодарю всех, господа, все части действовали геройски: пехота, кавалерия и артиллерия. Каким образом в центре оставлены два орудия? – спросил он, ища кого то глазами. (Князь Багратион не спрашивал про орудия левого фланга; он знал уже, что там в самом начале дела были брошены все пушки.) – Я вас, кажется, просил, – обратился он к дежурному штаб офицеру.
– Одно было подбито, – отвечал дежурный штаб офицер, – а другое, я не могу понять; я сам там всё время был и распоряжался и только что отъехал… Жарко было, правда, – прибавил он скромно.
Кто то сказал, что капитан Тушин стоит здесь у самой деревни, и что за ним уже послано.
– Да вот вы были, – сказал князь Багратион, обращаясь к князю Андрею.
– Как же, мы вместе немного не съехались, – сказал дежурный штаб офицер, приятно улыбаясь Болконскому.
– Я не имел удовольствия вас видеть, – холодно и отрывисто сказал князь Андрей.
Все молчали. На пороге показался Тушин, робко пробиравшийся из за спин генералов. Обходя генералов в тесной избе, сконфуженный, как и всегда, при виде начальства, Тушин не рассмотрел древка знамени и спотыкнулся на него. Несколько голосов засмеялось.
– Каким образом орудие оставлено? – спросил Багратион, нахмурившись не столько на капитана, сколько на смеявшихся, в числе которых громче всех слышался голос Жеркова.
Тушину теперь только, при виде грозного начальства, во всем ужасе представилась его вина и позор в том, что он, оставшись жив, потерял два орудия. Он так был взволнован, что до сей минуты не успел подумать об этом. Смех офицеров еще больше сбил его с толку. Он стоял перед Багратионом с дрожащею нижнею челюстью и едва проговорил:
– Не знаю… ваше сиятельство… людей не было, ваше сиятельство.
– Вы бы могли из прикрытия взять!
Что прикрытия не было, этого не сказал Тушин, хотя это была сущая правда. Он боялся подвести этим другого начальника и молча, остановившимися глазами, смотрел прямо в лицо Багратиону, как смотрит сбившийся ученик в глаза экзаменатору.
Молчание было довольно продолжительно. Князь Багратион, видимо, не желая быть строгим, не находился, что сказать; остальные не смели вмешаться в разговор. Князь Андрей исподлобья смотрел на Тушина, и пальцы его рук нервически двигались.
– Ваше сиятельство, – прервал князь Андрей молчание своим резким голосом, – вы меня изволили послать к батарее капитана Тушина. Я был там и нашел две трети людей и лошадей перебитыми, два орудия исковерканными, и прикрытия никакого.