Шквырин, Игорь Анатольевич

Игорь Шквырин
Общая информация
Полное имя	Игорь Анатольевич Шквырин
Родился	29 апреля 1963(1963-04-29) (60 лет) Ташкент, Узбекская ССР, СССР
Гражданство	СССР, Узбекистан
Рост	184 см
Вес	76 кг
Позиция	нападающий
Информация о клубе
Клуб	АГМК
Должность	главный тренер
Карьера
Молодёжные клубы
	Локомотив (Ташкент)
Клубная карьера*
1980—1983	Янгиер	45↑ (9↑)
1983—1985	Пахтакор	66 (13)
1986—1987	СКА Карпаты	46 (11)
1988—1989	Днепр (Днепропетровск)	14 (2)
1990—1991	Пахтакор	67 (51)
1992	Спартак (Владикавказ)	10 (5)
1992—1993	Хапоэль (Тель-Авив)	39 (16)
1994—1995	Маккаби (Нетания)	32 (13)
1995	Паханг	18 (15)
1995—1996	Бней Иегуда	18 (5)
1996—1997	Маккаби (Петах-Тиква)	2 (0)
1996—1997	Маккаби (Герцлия)	21 (1)
1997—1998	Маккаби (Яффо)	? (3)
1998—1999	Пахтакор	43 (39)
1999—2000	Мохун Баган	? (11)
2000	Пахтакор	33 (20)
2000—2001	Черчилль Бразерс	? (12)
2001	Пахтакор	26 (7)
Национальная сборная**
1992—2000	Узбекистан	31 (21)
Тренерская карьера
2003—2004	Крылья Советов	тренер
2005—2007	Кызылкум
2007	Узбекистан (олимп.)	тренер
2008—н.в.	Алмалык
Международные медали
Азиатские игры
Золото	Хиросима 1994	футбол
Государственные награды
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Игорь Анатольевич Шквырин (род. 29 апреля 1963 года в Ташкенте, Узбекская ССР, СССР) — советский и узбекский футболист и тренер. Главный тренер клуба Алмалык.

Известен по выступлениям за «Пахтакор» и «Днепр» (Дн).

Окончил Узбекский Государственный институт физической культуры.

Биография

В начале 1992 года оказался в «Спартаке» (Владикавказ), за который выступал до лета того же года.

Со второй половины 1992 года начал активные поиски клуба за рубежом. Сначала отправился в Австрию, в клуб «Форвертс», где его не устроили условия контракта (агентом выступал Евгений Милевский). Затем был на просмотре в «Локерене», но здесь он не подошёл команде. Спустя пару дней оказался в Голландии и сыграл контрольную встречу за «Маккаби» (Тель-Авив). Главный тренер Авраам Грант высоко оценил способности Игоря, но в команду взять не смог из-за возможного перебора легионеров. Однако Грант сам порекомендовал Шквырина в другой тель-авивский клуб — «Хапоэль», за который Игорь стал выступать с осени 1992.

Первый сезон в Израиле складывался неоднозначно: у Шквырина были разногласия с тренером. Однако со второго круга тренера уволили, а Шквырин забил 13 мячей (всего 15 чемпионате).

Отыграв начало нового сезона в «Хапоэле», Шквырин перешёл в другую команду — «Маккаби» (Нетания). Игорь признавался, что сезон 1993/94 стал самым удачным в его зарубежной карьере: играл в своё удовольствие, забивал и ни о чём не думал.

В 1994 году в составе сборной Узбекистана стал чемпионом Азиатских игр.

В 1995 году, после сверхудачного выступления сборной Узбекистана на Азиатских играх, футболиста пригласили в Малайзию. С «Маккаби» продолжал действовать контракт, но отпустили без проблем. В «Паханге» сезон получился удачный: Шквырин снова забивал, стал чемпионом страны, играл в финале Кубка.

По возвращении в Израиль выступал за ряд местных команд (в каждой — не более сезона): «Бней Иегуда», «Маккаби» (Петах-Тиква), «Маккаби» (Герцлия), «Маккаби» (Яффа).

В 1998 году вернулся в Узбекистан, обратно в «Пахтакор».

Достижения

• чемпион Азиатских игр 1994, лучший игрок финального турнира (7 игр, 8 мячей)
• Чемпион Малайзии 1995
• Чемпион Узбекистана 1998
• Чемпион Индии 2000
• Лучший бомбардир турнира первой лиги СССР (1990, 37 мячей)
• Лучший бомбардир Национальной футбольной лиги Индии (2000, 11 мячей)

Тренерская карьера

В 2002 перешёл на тренерскую работу. Работал помощником главного тренера команды «Крылья Советов» А.Тарханова (2003—2004). С 2005 — главный тренер команды высшей лиги чемпионата Узбекистана «Кызылкум» Зарафшан. В 2007, оставаясь главным тренером «Кызылкума», стал помощником главного тренера олимпийской сборной Узбекистана по футболу Вадима Абрамова. С 2008 по 2010 работал ассистентом главного тренера национальной сборной Узбекистана по футболу, помогая сначала Рауфу Инилееву, затем Мирджалолу Касымову.

С 2008 — главный тренер АГМК (Алмалык).

Государственные награды

• Медаль «Шухрат»

Семья

Женат, два сына.

Ссылки

• [www.national-football-teams.com/v2/player.php?id=19873 Статистика на сайте National Football Teams] (англ.)
• [www.legioner.kulichki.com/index.php?id=11&lang=ru&player=357 Профиль на сайте legioner.kulichki.com]
• [www.fc-agmk.uz/ru.php/club/trainers/2 Профиль на сайте АГМК]
• [www.sport-express.ru/newspaper/1998-03-19/15_2/ Все началось с команды, в которой играл Блохин]
• [www.sport-express.ru/art.shtml?42394 УЗБЕКСКИЙ ОДИССЕЙ]
• [www.kc-camapa.ru/cgi-bin/books.cgi?krylia3,46 Интервью]

Отрывок, характеризующий Шквырин, Игорь Анатольевич

Он смотрел вокруг себя, и в упорных, почтительно недоумевающих, устремленных на него взглядах он читал сочувствие своим словам: лицо его становилось все светлее и светлее от старческой кроткой улыбки, звездами морщившейся в углах губ и глаз. Он помолчал и как бы в недоумении опустил голову.
– А и то сказать, кто же их к нам звал? Поделом им, м… и… в г…. – вдруг сказал он, подняв голову. И, взмахнув нагайкой, он галопом, в первый раз во всю кампанию, поехал прочь от радостно хохотавших и ревевших ура, расстроивавших ряды солдат.
Слова, сказанные Кутузовым, едва ли были поняты войсками. Никто не сумел бы передать содержания сначала торжественной и под конец простодушно стариковской речи фельдмаршала; но сердечный смысл этой речи не только был понят, но то самое, то самое чувство величественного торжества в соединении с жалостью к врагам и сознанием своей правоты, выраженное этим, именно этим стариковским, добродушным ругательством, – это самое (чувство лежало в душе каждого солдата и выразилось радостным, долго не умолкавшим криком. Когда после этого один из генералов с вопросом о том, не прикажет ли главнокомандующий приехать коляске, обратился к нему, Кутузов, отвечая, неожиданно всхлипнул, видимо находясь в сильном волнении.


8 го ноября последний день Красненских сражений; уже смерклось, когда войска пришли на место ночлега. Весь день был тихий, морозный, с падающим легким, редким снегом; к вечеру стало выясняться. Сквозь снежинки виднелось черно лиловое звездное небо, и мороз стал усиливаться.
Мушкатерский полк, вышедший из Тарутина в числе трех тысяч, теперь, в числе девятисот человек, пришел одним из первых на назначенное место ночлега, в деревне на большой дороге. Квартиргеры, встретившие полк, объявили, что все избы заняты больными и мертвыми французами, кавалеристами и штабами. Была только одна изба для полкового командира.
Полковой командир подъехал к своей избе. Полк прошел деревню и у крайних изб на дороге поставил ружья в козлы.
Как огромное, многочленное животное, полк принялся за работу устройства своего логовища и пищи. Одна часть солдат разбрелась, по колено в снегу, в березовый лес, бывший вправо от деревни, и тотчас же послышались в лесу стук топоров, тесаков, треск ломающихся сучьев и веселые голоса; другая часть возилась около центра полковых повозок и лошадей, поставленных в кучку, доставая котлы, сухари и задавая корм лошадям; третья часть рассыпалась в деревне, устраивая помещения штабным, выбирая мертвые тела французов, лежавшие по избам, и растаскивая доски, сухие дрова и солому с крыш для костров и плетни для защиты.
Человек пятнадцать солдат за избами, с края деревни, с веселым криком раскачивали высокий плетень сарая, с которого снята уже была крыша.
– Ну, ну, разом, налегни! – кричали голоса, и в темноте ночи раскачивалось с морозным треском огромное, запорошенное снегом полотно плетня. Чаще и чаще трещали нижние колья, и, наконец, плетень завалился вместе с солдатами, напиравшими на него. Послышался громкий грубо радостный крик и хохот.
– Берись по двое! рочаг подавай сюда! вот так то. Куда лезешь то?
– Ну, разом… Да стой, ребята!.. С накрика!
Все замолкли, и негромкий, бархатно приятный голос запел песню. В конце третьей строфы, враз с окончанием последнего звука, двадцать голосов дружно вскрикнули: «Уууу! Идет! Разом! Навались, детки!..» Но, несмотря на дружные усилия, плетень мало тронулся, и в установившемся молчании слышалось тяжелое пыхтенье.
– Эй вы, шестой роты! Черти, дьяволы! Подсоби… тоже мы пригодимся.
Шестой роты человек двадцать, шедшие в деревню, присоединились к тащившим; и плетень, саженей в пять длины и в сажень ширины, изогнувшись, надавя и режа плечи пыхтевших солдат, двинулся вперед по улице деревни.
– Иди, что ли… Падай, эка… Чего стал? То то… Веселые, безобразные ругательства не замолкали.
– Вы чего? – вдруг послышался начальственный голос солдата, набежавшего на несущих.
– Господа тут; в избе сам анарал, а вы, черти, дьяволы, матершинники. Я вас! – крикнул фельдфебель и с размаху ударил в спину первого подвернувшегося солдата. – Разве тихо нельзя?
Солдаты замолкли. Солдат, которого ударил фельдфебель, стал, покряхтывая, обтирать лицо, которое он в кровь разодрал, наткнувшись на плетень.
– Вишь, черт, дерется как! Аж всю морду раскровянил, – сказал он робким шепотом, когда отошел фельдфебель.
– Али не любишь? – сказал смеющийся голос; и, умеряя звуки голосов, солдаты пошли дальше. Выбравшись за деревню, они опять заговорили так же громко, пересыпая разговор теми же бесцельными ругательствами.
В избе, мимо которой проходили солдаты, собралось высшее начальство, и за чаем шел оживленный разговор о прошедшем дне и предполагаемых маневрах будущего. Предполагалось сделать фланговый марш влево, отрезать вице короля и захватить его.
Когда солдаты притащили плетень, уже с разных сторон разгорались костры кухонь. Трещали дрова, таял снег, и черные тени солдат туда и сюда сновали по всему занятому, притоптанному в снегу, пространству.
Топоры, тесаки работали со всех сторон. Все делалось без всякого приказания. Тащились дрова про запас ночи, пригораживались шалашики начальству, варились котелки, справлялись ружья и амуниция.
Притащенный плетень осьмою ротой поставлен полукругом со стороны севера, подперт сошками, и перед ним разложен костер. Пробили зарю, сделали расчет, поужинали и разместились на ночь у костров – кто чиня обувь, кто куря трубку, кто, донага раздетый, выпаривая вшей.


Казалось бы, что в тех, почти невообразимо тяжелых условиях существования, в которых находились в то время русские солдаты, – без теплых сапог, без полушубков, без крыши над головой, в снегу при 18° мороза, без полного даже количества провианта, не всегда поспевавшего за армией, – казалось, солдаты должны бы были представлять самое печальное и унылое зрелище.
Напротив, никогда, в самых лучших материальных условиях, войско не представляло более веселого, оживленного зрелища. Это происходило оттого, что каждый день выбрасывалось из войска все то, что начинало унывать или слабеть. Все, что было физически и нравственно слабого, давно уже осталось назади: оставался один цвет войска – по силе духа и тела.
К осьмой роте, пригородившей плетень, собралось больше всего народа. Два фельдфебеля присели к ним, и костер их пылал ярче других. Они требовали за право сиденья под плетнем приношения дров.
– Эй, Макеев, что ж ты …. запропал или тебя волки съели? Неси дров то, – кричал один краснорожий рыжий солдат, щурившийся и мигавший от дыма, но не отодвигавшийся от огня. – Поди хоть ты, ворона, неси дров, – обратился этот солдат к другому. Рыжий был не унтер офицер и не ефрейтор, но был здоровый солдат, и потому повелевал теми, которые были слабее его. Худенький, маленький, с вострым носиком солдат, которого назвали вороной, покорно встал и пошел было исполнять приказание, но в это время в свет костра вступила уже тонкая красивая фигура молодого солдата, несшего беремя дров.