Шкенёв, Григорий Александрович

Григорий Александрович Шкенёв
Дата рождения	28 декабря 1907(1907-12-28)
Место рождения	Санкт-Петербург, Российская империя
Дата смерти	21 ноября 1994(1994-11-21) (86 лет)
Место смерти	Красное Поле, Солнечный, Челябинская область, Российская Федерация
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	артиллерия
Годы службы	1928—1930; 1939—1940; 1941—1946
Звание
Сражения/войны	Советско-финская война (1939—1940) Великая Отечественная война
Награды и премии
В отставке	директор совхоза

Григо́рий Алекса́ндрович Шкенёв (28 декабря 1907, Санкт-Петербург — 21 ноября 1994, Челябинская область) — командир дивизиона 459-го миномётного полка (25-й танковый корпус, 1-й Украинский фронт). Герой Советского Союза.

Биография

Григорий Шкенёв родился 28 декабря 1907 года в Санкт-Петербурге в семье рабочего.

Круглым сиротой Гриша остался очень рано. До 1914 года жил у родителей его матери. Семилетним его отдали в детский приют города Петербурга, где он воспитывался до 1917 года. После Великой Октябрьской социалистической Революции стал беспризорником. Вместе со сбежавшими из приюта товарищами он прятался по подвалам. Но однажды изловили их и привели силой в детдом. Там он прожил до 1924 года. Получил профессию модельщика на Путиловском заводе.

Получив среднее образование, выехал в город Рыбинск, где работал модельщиком на заводе «Металлист».

С 1927 года член ВКП(б), в 1952 году партия переименована в КПСС.

В 1928—1930 годах служил в рядах Рабоче-крестьянской Красной армии.

С 1930 года работал в Горьком — культпропагандистом, заместителем секретаря парткома завода «Красная Этна», пропагандистом Канавинского райкома ВКП(б), секретарём Канавинского райисполкома.

Окончил Пермский институт механизации сельского хозяйства.

В феврале 1934 года распоряжением ЦК ВКП(б) Григорий Александрович был направлен на работу в политотдел совхоза «Алабуга» Звериноголовского района Челябинской области (ныне Курганской области).

В 1938 году окончил курсы младших лейтенантов. Участвовал в советско-финской войне 1939—1940 годов.

Перед войной работал старшим агрономом в совхозе Полтавского района (ныне Карталинский район) Челябинской области.

Великая Отечественная война

В августе 1941 года вновь призван в Красную армию Полтавским РВК Челябинской области. С июля 1941 года воевал на Ленинградском, Брянском, 1-м Украинском фронтах.

Командир 1-го дивизиона 459-го миномётного полка (25-го танкового корпуса старший лейтенант Шкенёв отличился в боях за город Губен с 26 февраля по 6 марта 1945 года. 28 февраля противник перешёл в контратаку, стремясь овладеть высотой на юго-восточной окраине города Губен, где располагались наблюдательные пункты 1-го дивизиона. Сильным огневым налётом противника по высоте была выведена из строя большая часть пехоты и её огневых точек. Наблюдательный пункт третьей батареи, где находился старший лейтенант Шкенёв, оказался в окружении. Командир дивизиона организовал круговую оборону высоты и с группой бойцов в течение двух часов вёл бой с превосходящими силами противника. В критические моменты боя старший лейтенант Шкенёв три раза вызывал огонь своих батарей на себя, пока враг, не выдержав огня и неся большие потери, не откатился назад. В боях за город Губен от огня дивизиона старшего лейтенанта Шкенёва противник потерял до 700 солдат и офицеров, 6 станковых пулемётов, одну миномётную батарею.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 27 июня 1945 года за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками и проявленные при этом отвагу и геройство старшему лейтенанту Шкеневу Григорию Александровичу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда».

Послевоенное время

В августе 1946 года капитан Шкенёв демобилизовался. Жил в посёлке Красное Поле Сосновского района Челябинской области. Работал старшим агрономом в Полтавском и Южностепном совхозах Полтавского района, управляющим отделения, директором совхоза «Красное поле» Сосновского района, агрономом, управляющим отделением совхоза «Россия». С 1968 года — на пенсии.

Григорий Александрович Шкенёв умер 21 ноября 1994 года. Похоронен на кладбище деревни Ключи Сосновского района Челябинской области.

Награды

• Герой Советского Союза (27.06.1945):
  • медаль «Золотая Звезда» № 8810,
  • орден Ленина;
• три ордена Отечественной войны I степени (30.03.1945; 06.06.1945; 11.03.1985);
• орден Отечественной войны II степени (03.03.1944);
• два ордена Красной Звезды (31.07.1943; 28.11.1944);
• медали.

Память

• Улица Шкенёва в селе Круглое Звериноголовского района Курганской области.
• Героя носила пионерская дружина школы в посёлке Красное Поле.

Литература

• Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1988. — Т. 2 /Любов — Ящук/. — 863 с. — 100 000 экз. — ISBN 5-203-00536-2.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=8368 Шкенёв, Григорий Александрович]. Сайт «Герои Страны».

Отрывок, характеризующий Шкенёв, Григорий Александрович

– Вот так графиня молодая – чистое дело марш – другой такой не видывал! – сказал он, подавая одну трубку с длинным чубуком Ростову, а другой короткий, обрезанный чубук закладывая привычным жестом между трех пальцев.
– День отъездила, хоть мужчине в пору и как ни в чем не бывало!
Скоро после дядюшки отворила дверь, по звуку ног очевидно босая девка, и в дверь с большим уставленным подносом в руках вошла толстая, румяная, красивая женщина лет 40, с двойным подбородком, и полными, румяными губами. Она, с гостеприимной представительностью и привлекательностью в глазах и каждом движеньи, оглянула гостей и с ласковой улыбкой почтительно поклонилась им. Несмотря на толщину больше чем обыкновенную, заставлявшую ее выставлять вперед грудь и живот и назад держать голову, женщина эта (экономка дядюшки) ступала чрезвычайно легко. Она подошла к столу, поставила поднос и ловко своими белыми, пухлыми руками сняла и расставила по столу бутылки, закуски и угощенья. Окончив это она отошла и с улыбкой на лице стала у двери. – «Вот она и я! Теперь понимаешь дядюшку?» сказало Ростову ее появление. Как не понимать: не только Ростов, но и Наташа поняла дядюшку и значение нахмуренных бровей, и счастливой, самодовольной улыбки, которая чуть морщила его губы в то время, как входила Анисья Федоровна. На подносе были травник, наливки, грибки, лепешечки черной муки на юраге, сотовой мед, мед вареный и шипучий, яблоки, орехи сырые и каленые и орехи в меду. Потом принесено было Анисьей Федоровной и варенье на меду и на сахаре, и ветчина, и курица, только что зажаренная.
Всё это было хозяйства, сбора и варенья Анисьи Федоровны. Всё это и пахло и отзывалось и имело вкус Анисьи Федоровны. Всё отзывалось сочностью, чистотой, белизной и приятной улыбкой.
– Покушайте, барышня графинюшка, – приговаривала она, подавая Наташе то то, то другое. Наташа ела все, и ей показалось, что подобных лепешек на юраге, с таким букетом варений, на меду орехов и такой курицы никогда она нигде не видала и не едала. Анисья Федоровна вышла. Ростов с дядюшкой, запивая ужин вишневой наливкой, разговаривали о прошедшей и о будущей охоте, о Ругае и Илагинских собаках. Наташа с блестящими глазами прямо сидела на диване, слушая их. Несколько раз она пыталась разбудить Петю, чтобы дать ему поесть чего нибудь, но он говорил что то непонятное, очевидно не просыпаясь. Наташе так весело было на душе, так хорошо в этой новой для нее обстановке, что она только боялась, что слишком скоро за ней приедут дрожки. После наступившего случайно молчания, как это почти всегда бывает у людей в первый раз принимающих в своем доме своих знакомых, дядюшка сказал, отвечая на мысль, которая была у его гостей:
– Так то вот и доживаю свой век… Умрешь, – чистое дело марш – ничего не останется. Что ж и грешить то!
Лицо дядюшки было очень значительно и даже красиво, когда он говорил это. Ростов невольно вспомнил при этом всё, что он хорошего слыхал от отца и соседей о дядюшке. Дядюшка во всем околотке губернии имел репутацию благороднейшего и бескорыстнейшего чудака. Его призывали судить семейные дела, его делали душеприказчиком, ему поверяли тайны, его выбирали в судьи и другие должности, но от общественной службы он упорно отказывался, осень и весну проводя в полях на своем кауром мерине, зиму сидя дома, летом лежа в своем заросшем саду.
– Что же вы не служите, дядюшка?
– Служил, да бросил. Не гожусь, чистое дело марш, я ничего не разберу. Это ваше дело, а у меня ума не хватит. Вот насчет охоты другое дело, это чистое дело марш! Отворите ка дверь то, – крикнул он. – Что ж затворили! – Дверь в конце коридора (который дядюшка называл колидор) вела в холостую охотническую: так называлась людская для охотников. Босые ноги быстро зашлепали и невидимая рука отворила дверь в охотническую. Из коридора ясно стали слышны звуки балалайки, на которой играл очевидно какой нибудь мастер этого дела. Наташа уже давно прислушивалась к этим звукам и теперь вышла в коридор, чтобы слышать их яснее.
– Это у меня мой Митька кучер… Я ему купил хорошую балалайку, люблю, – сказал дядюшка. – У дядюшки было заведено, чтобы, когда он приезжает с охоты, в холостой охотнической Митька играл на балалайке. Дядюшка любил слушать эту музыку.
– Как хорошо, право отлично, – сказал Николай с некоторым невольным пренебрежением, как будто ему совестно было признаться в том, что ему очень были приятны эти звуки.
– Как отлично? – с упреком сказала Наташа, чувствуя тон, которым сказал это брат. – Не отлично, а это прелесть, что такое! – Ей так же как и грибки, мед и наливки дядюшки казались лучшими в мире, так и эта песня казалась ей в эту минуту верхом музыкальной прелести.
– Еще, пожалуйста, еще, – сказала Наташа в дверь, как только замолкла балалайка. Митька настроил и опять молодецки задребезжал Барыню с переборами и перехватами. Дядюшка сидел и слушал, склонив голову на бок с чуть заметной улыбкой. Мотив Барыни повторился раз сто. Несколько раз балалайку настраивали и опять дребезжали те же звуки, и слушателям не наскучивало, а только хотелось еще и еще слышать эту игру. Анисья Федоровна вошла и прислонилась своим тучным телом к притолке.
– Изволите слушать, – сказала она Наташе, с улыбкой чрезвычайно похожей на улыбку дядюшки. – Он у нас славно играет, – сказала она.
– Вот в этом колене не то делает, – вдруг с энергическим жестом сказал дядюшка. – Тут рассыпать надо – чистое дело марш – рассыпать…
– А вы разве умеете? – спросила Наташа. – Дядюшка не отвечая улыбнулся.
– Посмотри ка, Анисьюшка, что струны то целы что ль, на гитаре то? Давно уж в руки не брал, – чистое дело марш! забросил.
Анисья Федоровна охотно пошла своей легкой поступью исполнить поручение своего господина и принесла гитару.
Дядюшка ни на кого не глядя сдунул пыль, костлявыми пальцами стукнул по крышке гитары, настроил и поправился на кресле. Он взял (несколько театральным жестом, отставив локоть левой руки) гитару повыше шейки и подмигнув Анисье Федоровне, начал не Барыню, а взял один звучный, чистый аккорд, и мерно, спокойно, но твердо начал весьма тихим темпом отделывать известную песню: По у ли и ице мостовой. В раз, в такт с тем степенным весельем (тем самым, которым дышало всё существо Анисьи Федоровны), запел в душе у Николая и Наташи мотив песни. Анисья Федоровна закраснелась и закрывшись платочком, смеясь вышла из комнаты. Дядюшка продолжал чисто, старательно и энергически твердо отделывать песню, изменившимся вдохновенным взглядом глядя на то место, с которого ушла Анисья Федоровна. Чуть чуть что то смеялось в его лице с одной стороны под седым усом, особенно смеялось тогда, когда дальше расходилась песня, ускорялся такт и в местах переборов отрывалось что то.
– Прелесть, прелесть, дядюшка; еще, еще, – закричала Наташа, как только он кончил. Она, вскочивши с места, обняла дядюшку и поцеловала его. – Николенька, Николенька! – говорила она, оглядываясь на брата и как бы спрашивая его: что же это такое?
Николаю тоже очень нравилась игра дядюшки. Дядюшка второй раз заиграл песню. Улыбающееся лицо Анисьи Федоровны явилось опять в дверях и из за ней еще другие лица… «За холодной ключевой, кричит: девица постой!» играл дядюшка, сделал опять ловкий перебор, оторвал и шевельнул плечами.