Шкловский, Иосиф Самуилович

Иосиф Самуилович Шкловский
Дата рождения:	18 июня (1 июля) 1916(1916-07-01)
Место рождения:	Глухов, Сумской уезд, Харьковская губерния, Российская империя (ныне Украина)
Дата смерти:	3 марта 1985(1985-03-03) (68 лет)
Место смерти:	Москва, СССР
Страна:	СССР СССР
Научная сфера:	астрофизика
Место работы:	Московский государственный университет, Институт космических исследований АН СССР
Учёная степень:	доктор физико-математических наук (1949)
Учёное звание:	член-корреспондент АН СССР (1966)
Альма-матер:	Московский государственный университет
Известен как:	основатель школы современной астрофизики
Награды и премии:

Ио́сиф Самуи́лович Шкло́вский (18 июня (1 июля) 1916, Глухов — 3 марта 1985, Москва) — советский астроном, астрофизик, член-корреспондент АН СССР (1966), лауреат Ленинской премии (1960, за концепцию искусственной кометы), основатель школы современной астрофизики — отдела радиоастрономии Государственного астрономического института им. П. К. Штернберга (ГАИШ) Московского университета и отдела астрофизики Института космических исследований АН СССР (ныне Астрокосмический центр ФИАН). Автор девяти книг и более трехсот научных публикаций. Известен также как автор работ по проблемам существования внеземных цивилизаций и научно-популярных статей.

Окончил физический факультет Московского университета (1938). Кандидатскую (1944, «Электронная температура в астрофизике») и докторскую диссертации (1949) защитил на кафедре астрофизики ГАИШ.

Научная деятельность

Основные научные работы относятся к теоретической астрофизике.

Занимался разработкой общей теории короны Солнца и теории радиоизлучения Солнца (1944—1949). Осуществил исследование химического состава и состояния ионизации солнечной короны. Показал, что во внутренней короне основным механизмом возбуждения является электронный удар и развил теорию этого процесса. Показал также, что во внешней короне основную роль в возбуждении спектральных линий высокоионизованных атомов железа играет излучение солнечной фотосферы. Нашёл, что в области длин волн короче 1500 Å спектр Солнца должен состоять из эмиссионных линий. Впервые отметил важную роль солнечного рентгеновского излучения в образовании D-слоя ионосферы Земли. Дал, независимо от В. Л. Гинзбурга и английского астронома Д. Мартина, интерпретацию радиоизлучения «спокойного» Солнца как теплового излучения верхней хромосферы (на сантиметровых волнах) и короны (на метровых волнах). В 1946 году впервые выдвинул гипотезу, объясняющую всплески солнечного радиоизлучения плазменными колебаниями в короне, возникающими при прохождении через неё потоков энергичных частиц.

Занимался теорией происхождения космического радиоизлучения. В 1948 году произвёл детальный расчёт предсказанной X. К. ван де Хюлстом радиолинии нейтрального водорода с длиной волны 21 см и показал, что интенсивность излучения Галактики в этой линии достаточна для обнаружения его с помощью имевшегося тогда оборудования.

В 1949 году указал на возможность наблюдений межзвёздных молекул в радиодиапазоне. В 1952 году рассмотрел непрерывное радиоизлучение Галактики и указал на спектральные различия излучения, приходящего из низких и высоких галактических широт. Предсказал существование теплового радиоизлучения зон H II (ионизованного водорода) и отождествил некоторые области H II на небе с источниками сантиметровых и дециметровых волн. Источники, излучающие в метровом диапазоне, отождествил с остатками вспышек сверхновых звёзд. В 1953 объяснил радиоизлучение дискретных источников — остатков вспышек сверхновых звёзд (в частности, Крабовидной туманности) — синхротронным механизмом и предсказал особенности их излучения. В 1956 предложил первую достаточно полную эволюционную схему планетарной туманности и её ядра. Впервые указал на звёзды типа красных гигантов с умеренной массой как на возможных предшественников планетарных туманностей и их ядер.

В 1967 году, ещё до открытия пульсаров, проанализировав наблюдения источника излучения Скорпион X-1 в оптическом и рентгеновском диапазонах, сделал правильный вывод, что излучение порождается аккрецией на нейтронную звезду.

Ввёл в обращение термины «реликтовое излучение» и «презумпция естественности».

Ряд исследований посвящён полярным сияниям и инфракрасному излучению ночного неба. Разрабатывал также вопросы, связанные с природой излучения квазаров, пульсаров, рентгеновских и гамма-источников. Принимал участие в постановке астрономических космических исследований.

Известен также своей научно-популяризаторской деятельностью. Его книга «Вселенная, жизнь, разум» (1962), выдержавшая к 2006 году семь изданий на русском языке и переведённая на английский (со значительными добавлениями Карла Сагана), болгарский, испанский, итальянский (перевод английской версии в соавторстве с Карлом Саганом), польский, французский, чешский, эстонский языки привлекла широкое внимание к проблеме существования разумной жизни за пределами Земли. Эту работу высоко оценил Станислав Лем, отметив, что она оказалась одной из ключевых для написания «Summa Technologiae»

Выступил с утверждением, что в Галактике существует, по крайней мере, миллиард планет, обращающихся вокруг карликовых звезд, подобных нашему Солнцу, или несколько более холодных, на которых возможна высокоорганизованная, а может быть, и разумная жизнь. Это высказанное в 60-е годы ХХ века утверждение подтверждается ныне данными космического телескопа «Кеплер» (500 миллионов пригодных к жизни планет).

Борьба за права человека

Иосиф Шкловский был свободолюбивым человеком и боролся против дискриминации учёных, грубого нарушения принципов интернационализма в советской политике, растущего государственного антисемитизма в СССР. Ограничения поступления евреев в университеты и дискриминация при карьерном продвижении в научных учреждениях глубоко возмущали учёного.

Советские партийные органы делали всё возможное чтобы ученый с мировым именем, к мнению которого прислушивались во всем мире, замолчал. В первую очередь его лишили поездок за границу на конференции — ассамблеи Международного астрономического союза (МАС) в США (1961) и ФРГ (1964). Позднее ему дали возможность поехать на Конгресс по релятивистской астрофизике (Нью-Йорк, 1966), симпозиум по релятивистской астрофизике в январе 1967 (США). После событий 1968-го он снова стал «невыездным», в 1973 его не выпускают в Австралию, на симпозиум МАС. Иосиф Шкловский смело защищал диссидента Кронида Любарского, в то время как сорок членов АН СССР подписали письмо, где травили своего коллегу, Шкловский поддерживал Андрея Сахарова.

В 1976 партийные органы вновь отказывают учёному в возможности сделать научный доклад во французском Гренобле, лишь в 1979 году, в самый последний момент ему дают визу в Канаду, на симпозиум в Монреале. После заседания израильский учёный Юваль Неэман предложил Шкловскому улететь в Израиль, но тот отказался.

Научные общества и награды

• Лондонское королевское астрономическое общество
• Американская академия искусств и наук (1967)
• Национальная академия наук США (1973)
• Королевское Астрономическое общество Канады (Почётный член)
• Парижская обсерватория (Почётный доктор)
• Лекция Карла Янского (1968)
• Золотая медаль им. Брюс Тихоокеанского астрономического общества (1972)

Память

В честь И. С. Шкловского были названы:

• Астероид (2849) Шкловский.
• Кратер на спутнике планеты Марс Фобосе.
• Улица на его родине, в городе Глухов.

Основные работы

Монографии и сборники статей

• Шкловский И. С. Солнечная корона. — М.-Л.: ГИТТЛ, 1951. — 388 с.
• Шкловский И. С. Космическое радиоизлучение. — М.: Гостехиздат, 1956. — 492 с.
• Шкловский И. С. Физика солнечной короны. 2-е изд., перераб. и доп. — М.: Физматгиз, 1962. — 516 с.
• Шкловский И. С. Сверхновые звезды. — М.: «Наука», 1966. — 398 с.
• Шкловский И. С. Звезды: их рождение, жизнь и смерть. — М.: «Наука», 1975. — 367 с.; 2-е изд. — М.: «Наука», 1977. — 383 с.; [shklovsky-ocr.narod.ru/online/shklovsky.htm 3-е изд., перераб.] — М.: «Наука», 1984. — 384 с.
• Шкловский И. С. Сверхновые звезды и связанные с ними проблемы. 2-е изд., перераб. и доп. — М.: «Наука», 1976. — 440 с.
• Шкловский И. С. Проблемы современной астрофизики [Сб. статей]. — М.: «Наука», 1982. — 223 с.
• И. С. Шкловский и современная астрофизика. Сб. статей. Сост. Н. С. Кардашев. — М.: «Знание», 1986. — 64 с.
• Шкловский И. С. Проблемы современной астрофизики [Сб. статей]. 2-е изд., доп. — М.: «Наука», 1988. — 252 с.

Препринты

• Шкловский И. С. О природе «вспышек» квазаров и ядер сейфертовских галактик. — М.: [Изд-во ИКИ], 1970. — 55 с.
• Шкловский И. С. О природе источников рентгеновского излучения типа ScoXP-1. — М.: [Изд-во ИКИ], 1971. — 20 с.
• Шкловский И. С. Газовые выбросы в NGC 4486 и проблема активности галактических ядер. — М.: [Изд-во ИКИ], 1971. — 25 с.
• Шкловский И. С., Шеффер Е. К. Галактические «шпуры» как возможные источники мягкого рентгеновского излучения. — М.: [Изд-во ИКИ], 1971. — 13 с.
• Шкловский И. С. О возможной уникальности разумной жизни во Вселенной. — М.: [Изд-во ИКИ], 1976. — 30 с.
• Шкловский И. С. О природе источников импульсного жесткого рентгеновского излучения. — М.: [Изд-во ИКИ], 1976. — 12 с.
• Шкловский И. С. О природе сверхновых I типа. — М.: Изд-во ИКИ, 1978. — 42 с.
• Шкловский И. С. Вторая революция в астрономии подходит к концу. — М.: Изд-во ИКИ, 1979. — 33 с.

Научно-популярные книги и брошюры

• Шкловский И. С. Радиоастрономия. Популярный очерк. — М.: Гостехиздат, 1953. — 216 с.
• Шкловский И. С. Радиоастрономия. Популярный очерк. 2-е изд., доп. — М.: Гостехиздат, 1955. — 296 с.
• Шкловский И. С. Новое в радиоастрономии. Стенограмма публичной лекции в обществе «Знание»… — М.: «Знание», 1957. — 24 с.
• Шкловский И. С. Вселенная. Жизнь. Разум. — М.: Изд-во АН СССР, 1962. — 239 с.; 2-е изд., перераб. и доп. — М.: «Наука», 1965. — 284 с.; 3-е изд., доп. и перераб. — М.: «Наука», 1973. — 335 с.; 4-е изд., изм. — М.: «Наука», 1976. — 336 с.; 5-е изд., перераб. и доп. — М.: «Наука», 1980. — 352 с.; [alt-future.narod.ru/Seti/Vzr/vzr1.htm 6-е изд., доп.] Ред. Н. С. Кардашева и В. И. Мороза. — М.: «Наука», 1987. — 320 с.; 7-е изд., доп. Ред. В. Г. Сурдина, Н. С. Кардашева и Л. М. Гиндилиса. — М.: Журнал «Экология и жизнь», 2006. — 312 с.
  • Расширенный перевод на английский язык: Shklovskii I.S., Sagan Carl. Intelligent life in the Universe / Auth. transl. by Paula Fern. — New York: Dell. publ. co, 1966. — 509 с.
• Шкловский И. С. Из истории развития радиоастрономии в СССР. — М.: «Знание», 1982. — 63 с.
• Шкловский И. С. [www.lib.ru/MEMUARY/SHKLOWSKIJ/eshelon.txt Эшелон. Невыдуманные рассказы]. — М.: «Новости», 1991. — 222 с.
• [www.elibrary.ru/books/shklovsky/titul.htm И. Шкловский: разум, жизнь, вселенная] [Сб. статей. Ред.-сост. Т. К. Бреус]. — М.: «Янус», 1996. — 432 с.

Редактор и переводы

• Физические процессы в газовых туманностях (сборник работ). Пер. с англ. И. С. Шкловского. Ред. В. Г. Фесенкова. — М.: Гос. изд-во иностр. лит-ры, 1948. — 204 с.
• Атмосферы Земли и планет. Сборник статей. Ред. Д. П. Койпера. Пер. с англ. Ред. и с предисл. И. С. Шкловского. — М.: Изд-во иностр. лит-ры, 1951. — 408 с.
• Пози Дж. Л., Брейсуэлл Р. Н. Радиоастрономия. Пер. с англ. Ред. И. С. Шкловского. — М.: Изд-во иностр. лит-ры, 1958. — 414 с.
• Эллисон М. А. Солнце и его влияние на Землю. Введение в исследование проблемы Земля-Солнце. Пер. с англ. Ред. И. С. Шкловского. — М.: Физматгиз, 1959. — 216 с.

Литература

• Колчинский И.Г., Корсунь А.А., Родригес М.Г. Астрономы: Биографический справочник. — 2-е изд., перераб. и доп.. — Киев: Наукова думка, 1986. — 512 с.

Ссылки

• [web.archive.org/web/20080513212350/setiathome.ru/articles/442/ Иосиф Шкловский на сайте setiathome.ru (сохранённая версия с archive.org)]
• [www.astronet.ru/db/msg/1174018/vosp.htm Воспоминания об И. С. Шкловском]
• [www.astronet.ru/db/msg/1174018/1_5.htm#1 Н. С. Кардашев, Л. С. Марочник. Феномен Шкловского]
• [heritage.sai.msu.ru/hist/persons_all.html Иосиф Шкловский на сайте «Астрономическое наследие», страница персоналий]
• [web.archive.org/web/20071006121435/www.setiathome.ru/articles/448/ Профессор Герберт Фридман об И. Шкловском (сохранённая версия с archive.org)]
• [web.archive.org/web/20071027140223/www.setiathome.ru/articles/452/ Профессор Карл Саган об И. Шкловском (сохранённая версия с archive.org)]
• [www.newstube.ru/media/razumnaya-zhizn-vo-vselennoj-est Видеосюжет об И. С. Шкловском]
• [www.youtube.com/watch?v=0BtI6vqehGk И. С. Шкловский о жизни во Вселенной] на сайте YouTube

Отрывок, характеризующий Шкловский, Иосиф Самуилович

Наполеон».


В 5 часов утра еще было совсем темно. Войска центра, резервов и правый фланг Багратиона стояли еще неподвижно; но на левом фланге колонны пехоты, кавалерии и артиллерии, долженствовавшие первые спуститься с высот, для того чтобы атаковать французский правый фланг и отбросить его, по диспозиции, в Богемские горы, уже зашевелились и начали подниматься с своих ночлегов. Дым от костров, в которые бросали всё лишнее, ел глаза. Было холодно и темно. Офицеры торопливо пили чай и завтракали, солдаты пережевывали сухари, отбивали ногами дробь, согреваясь, и стекались против огней, бросая в дрова остатки балаганов, стулья, столы, колеса, кадушки, всё лишнее, что нельзя было увезти с собою. Австрийские колонновожатые сновали между русскими войсками и служили предвестниками выступления. Как только показывался австрийский офицер около стоянки полкового командира, полк начинал шевелиться: солдаты сбегались от костров, прятали в голенища трубочки, мешочки в повозки, разбирали ружья и строились. Офицеры застегивались, надевали шпаги и ранцы и, покрикивая, обходили ряды; обозные и денщики запрягали, укладывали и увязывали повозки. Адъютанты, батальонные и полковые командиры садились верхами, крестились, отдавали последние приказания, наставления и поручения остающимся обозным, и звучал однообразный топот тысячей ног. Колонны двигались, не зная куда и не видя от окружавших людей, от дыма и от усиливающегося тумана ни той местности, из которой они выходили, ни той, в которую они вступали.
Солдат в движении так же окружен, ограничен и влеком своим полком, как моряк кораблем, на котором он находится. Как бы далеко он ни прошел, в какие бы странные, неведомые и опасные широты ни вступил он, вокруг него – как для моряка всегда и везде те же палубы, мачты, канаты своего корабля – всегда и везде те же товарищи, те же ряды, тот же фельдфебель Иван Митрич, та же ротная собака Жучка, то же начальство. Солдат редко желает знать те широты, в которых находится весь корабль его; но в день сражения, Бог знает как и откуда, в нравственном мире войска слышится одна для всех строгая нота, которая звучит приближением чего то решительного и торжественного и вызывает их на несвойственное им любопытство. Солдаты в дни сражений возбужденно стараются выйти из интересов своего полка, прислушиваются, приглядываются и жадно расспрашивают о том, что делается вокруг них.
Туман стал так силен, что, несмотря на то, что рассветало, не видно было в десяти шагах перед собою. Кусты казались громадными деревьями, ровные места – обрывами и скатами. Везде, со всех сторон, можно было столкнуться с невидимым в десяти шагах неприятелем. Но долго шли колонны всё в том же тумане, спускаясь и поднимаясь на горы, минуя сады и ограды, по новой, непонятной местности, нигде не сталкиваясь с неприятелем. Напротив того, то впереди, то сзади, со всех сторон, солдаты узнавали, что идут по тому же направлению наши русские колонны. Каждому солдату приятно становилось на душе оттого, что он знал, что туда же, куда он идет, то есть неизвестно куда, идет еще много, много наших.
– Ишь ты, и курские прошли, – говорили в рядах.
– Страсть, братец ты мой, что войски нашей собралось! Вечор посмотрел, как огни разложили, конца краю не видать. Москва, – одно слово!
Хотя никто из колонных начальников не подъезжал к рядам и не говорил с солдатами (колонные начальники, как мы видели на военном совете, были не в духе и недовольны предпринимаемым делом и потому только исполняли приказания и не заботились о том, чтобы повеселить солдат), несмотря на то, солдаты шли весело, как и всегда, идя в дело, в особенности в наступательное. Но, пройдя около часу всё в густом тумане, большая часть войска должна была остановиться, и по рядам пронеслось неприятное сознание совершающегося беспорядка и бестолковщины. Каким образом передается это сознание, – весьма трудно определить; но несомненно то, что оно передается необыкновенно верно и быстро разливается, незаметно и неудержимо, как вода по лощине. Ежели бы русское войско было одно, без союзников, то, может быть, еще прошло бы много времени, пока это сознание беспорядка сделалось бы общею уверенностью; но теперь, с особенным удовольствием и естественностью относя причину беспорядков к бестолковым немцам, все убедились в том, что происходит вредная путаница, которую наделали колбасники.
– Что стали то? Аль загородили? Или уж на француза наткнулись?
– Нет не слыхать. А то палить бы стал.
– То то торопили выступать, а выступили – стали без толку посереди поля, – всё немцы проклятые путают. Эки черти бестолковые!
– То то я бы их и пустил наперед. А то, небось, позади жмутся. Вот и стой теперь не емши.
– Да что, скоро ли там? Кавалерия, говорят, дорогу загородила, – говорил офицер.
– Эх, немцы проклятые, своей земли не знают, – говорил другой.
– Вы какой дивизии? – кричал, подъезжая, адъютант.
– Осьмнадцатой.
– Так зачем же вы здесь? вам давно бы впереди должно быть, теперь до вечера не пройдете.
– Вот распоряжения то дурацкие; сами не знают, что делают, – говорил офицер и отъезжал.
Потом проезжал генерал и сердито не по русски кричал что то.
– Тафа лафа, а что бормочет, ничего не разберешь, – говорил солдат, передразнивая отъехавшего генерала. – Расстрелял бы я их, подлецов!
– В девятом часу велено на месте быть, а мы и половины не прошли. Вот так распоряжения! – повторялось с разных сторон.
И чувство энергии, с которым выступали в дело войска, начало обращаться в досаду и злобу на бестолковые распоряжения и на немцев.
Причина путаницы заключалась в том, что во время движения австрийской кавалерии, шедшей на левом фланге, высшее начальство нашло, что наш центр слишком отдален от правого фланга, и всей кавалерии велено было перейти на правую сторону. Несколько тысяч кавалерии продвигалось перед пехотой, и пехота должна была ждать.
Впереди произошло столкновение между австрийским колонновожатым и русским генералом. Русский генерал кричал, требуя, чтобы остановлена была конница; австриец доказывал, что виноват был не он, а высшее начальство. Войска между тем стояли, скучая и падая духом. После часовой задержки войска двинулись, наконец, дальше и стали спускаться под гору. Туман, расходившийся на горе, только гуще расстилался в низах, куда спустились войска. Впереди, в тумане, раздался один, другой выстрел, сначала нескладно в разных промежутках: тратта… тат, и потом всё складнее и чаще, и завязалось дело над речкою Гольдбахом.
Не рассчитывая встретить внизу над речкою неприятеля и нечаянно в тумане наткнувшись на него, не слыша слова одушевления от высших начальников, с распространившимся по войскам сознанием, что было опоздано, и, главное, в густом тумане не видя ничего впереди и кругом себя, русские лениво и медленно перестреливались с неприятелем, подвигались вперед и опять останавливались, не получая во время приказаний от начальников и адъютантов, которые блудили по туману в незнакомой местности, не находя своих частей войск. Так началось дело для первой, второй и третьей колонны, которые спустились вниз. Четвертая колонна, при которой находился сам Кутузов, стояла на Праценских высотах.
В низах, где началось дело, был всё еще густой туман, наверху прояснело, но всё не видно было ничего из того, что происходило впереди. Были ли все силы неприятеля, как мы предполагали, за десять верст от нас или он был тут, в этой черте тумана, – никто не знал до девятого часа.
Было 9 часов утра. Туман сплошным морем расстилался по низу, но при деревне Шлапанице, на высоте, на которой стоял Наполеон, окруженный своими маршалами, было совершенно светло. Над ним было ясное, голубое небо, и огромный шар солнца, как огромный пустотелый багровый поплавок, колыхался на поверхности молочного моря тумана. Не только все французские войска, но сам Наполеон со штабом находился не по ту сторону ручьев и низов деревень Сокольниц и Шлапаниц, за которыми мы намеревались занять позицию и начать дело, но по сю сторону, так близко от наших войск, что Наполеон простым глазом мог в нашем войске отличать конного от пешего. Наполеон стоял несколько впереди своих маршалов на маленькой серой арабской лошади, в синей шинели, в той самой, в которой он делал итальянскую кампанию. Он молча вглядывался в холмы, которые как бы выступали из моря тумана, и по которым вдалеке двигались русские войска, и прислушивался к звукам стрельбы в лощине. В то время еще худое лицо его не шевелилось ни одним мускулом; блестящие глаза были неподвижно устремлены на одно место. Его предположения оказывались верными. Русские войска частью уже спустились в лощину к прудам и озерам, частью очищали те Праценские высоты, которые он намерен был атаковать и считал ключом позиции. Он видел среди тумана, как в углублении, составляемом двумя горами около деревни Прац, всё по одному направлению к лощинам двигались, блестя штыками, русские колонны и одна за другой скрывались в море тумана. По сведениям, полученным им с вечера, по звукам колес и шагов, слышанным ночью на аванпостах, по беспорядочности движения русских колонн, по всем предположениям он ясно видел, что союзники считали его далеко впереди себя, что колонны, двигавшиеся близ Працена, составляли центр русской армии, и что центр уже достаточно ослаблен для того, чтобы успешно атаковать его. Но он всё еще не начинал дела.
Нынче был для него торжественный день – годовщина его коронования. Перед утром он задремал на несколько часов и здоровый, веселый, свежий, в том счастливом расположении духа, в котором всё кажется возможным и всё удается, сел на лошадь и выехал в поле. Он стоял неподвижно, глядя на виднеющиеся из за тумана высоты, и на холодном лице его был тот особый оттенок самоуверенного, заслуженного счастья, который бывает на лице влюбленного и счастливого мальчика. Маршалы стояли позади его и не смели развлекать его внимание. Он смотрел то на Праценские высоты, то на выплывавшее из тумана солнце.
Когда солнце совершенно вышло из тумана и ослепляющим блеском брызнуло по полям и туману (как будто он только ждал этого для начала дела), он снял перчатку с красивой, белой руки, сделал ею знак маршалам и отдал приказание начинать дело. Маршалы, сопутствуемые адъютантами, поскакали в разные стороны, и через несколько минут быстро двинулись главные силы французской армии к тем Праценским высотам, которые всё более и более очищались русскими войсками, спускавшимися налево в лощину.


В 8 часов Кутузов выехал верхом к Працу, впереди 4 й Милорадовичевской колонны, той, которая должна была занять места колонн Пржебышевского и Ланжерона, спустившихся уже вниз. Он поздоровался с людьми переднего полка и отдал приказание к движению, показывая тем, что он сам намерен был вести эту колонну. Выехав к деревне Прац, он остановился. Князь Андрей, в числе огромного количества лиц, составлявших свиту главнокомандующего, стоял позади его. Князь Андрей чувствовал себя взволнованным, раздраженным и вместе с тем сдержанно спокойным, каким бывает человек при наступлении давно желанной минуты. Он твердо был уверен, что нынче был день его Тулона или его Аркольского моста. Как это случится, он не знал, но он твердо был уверен, что это будет. Местность и положение наших войск были ему известны, насколько они могли быть известны кому нибудь из нашей армии. Его собственный стратегический план, который, очевидно, теперь и думать нечего было привести в исполнение, был им забыт. Теперь, уже входя в план Вейротера, князь Андрей обдумывал могущие произойти случайности и делал новые соображения, такие, в которых могли бы потребоваться его быстрота соображения и решительность.
Налево внизу, в тумане, слышалась перестрелка между невидными войсками. Там, казалось князю Андрею, сосредоточится сражение, там встретится препятствие, и «туда то я буду послан, – думал он, – с бригадой или дивизией, и там то с знаменем в руке я пойду вперед и сломлю всё, что будет предо мной».
Князь Андрей не мог равнодушно смотреть на знамена проходивших батальонов. Глядя на знамя, ему всё думалось: может быть, это то самое знамя, с которым мне придется итти впереди войск.
Ночной туман к утру оставил на высотах только иней, переходивший в росу, в лощинах же туман расстилался еще молочно белым морем. Ничего не было видно в той лощине налево, куда спустились наши войска и откуда долетали звуки стрельбы. Над высотами было темное, ясное небо, и направо огромный шар солнца. Впереди, далеко, на том берегу туманного моря, виднелись выступающие лесистые холмы, на которых должна была быть неприятельская армия, и виднелось что то. Вправо вступала в область тумана гвардия, звучавшая топотом и колесами и изредка блестевшая штыками; налево, за деревней, такие же массы кавалерии подходили и скрывались в море тумана. Спереди и сзади двигалась пехота. Главнокомандующий стоял на выезде деревни, пропуская мимо себя войска. Кутузов в это утро казался изнуренным и раздражительным. Шедшая мимо его пехота остановилась без приказания, очевидно, потому, что впереди что нибудь задержало ее.
– Да скажите же, наконец, чтобы строились в батальонные колонны и шли в обход деревни, – сердито сказал Кутузов подъехавшему генералу. – Как же вы не поймете, ваше превосходительство, милостивый государь, что растянуться по этому дефилею улицы деревни нельзя, когда мы идем против неприятеля.
– Я предполагал построиться за деревней, ваше высокопревосходительство, – отвечал генерал.
Кутузов желчно засмеялся.
– Хороши вы будете, развертывая фронт в виду неприятеля, очень хороши.
– Неприятель еще далеко, ваше высокопревосходительство. По диспозиции…
– Диспозиция! – желчно вскрикнул Кутузов, – а это вам кто сказал?… Извольте делать, что вам приказывают.
– Слушаю с.
– Mon cher, – сказал шопотом князю Андрею Несвицкий, – le vieux est d'une humeur de chien. [Мой милый, наш старик сильно не в духе.]
К Кутузову подскакал австрийский офицер с зеленым плюмажем на шляпе, в белом мундире, и спросил от имени императора: выступила ли в дело четвертая колонна?
Кутузов, не отвечая ему, отвернулся, и взгляд его нечаянно попал на князя Андрея, стоявшего подле него. Увидав Болконского, Кутузов смягчил злое и едкое выражение взгляда, как бы сознавая, что его адъютант не был виноват в том, что делалось. И, не отвечая австрийскому адъютанту, он обратился к Болконскому:
– Allez voir, mon cher, si la troisieme division a depasse le village. Dites lui de s'arreter et d'attendre mes ordres. [Ступайте, мой милый, посмотрите, прошла ли через деревню третья дивизия. Велите ей остановиться и ждать моего приказа.]
Только что князь Андрей отъехал, он остановил его.
– Et demandez lui, si les tirailleurs sont postes, – прибавил он. – Ce qu'ils font, ce qu'ils font! [И спросите, размещены ли стрелки. – Что они делают, что они делают!] – проговорил он про себя, все не отвечая австрийцу.
Князь Андрей поскакал исполнять поручение.
Обогнав всё шедшие впереди батальоны, он остановил 3 ю дивизию и убедился, что, действительно, впереди наших колонн не было стрелковой цепи. Полковой командир бывшего впереди полка был очень удивлен переданным ему от главнокомандующего приказанием рассыпать стрелков. Полковой командир стоял тут в полной уверенности, что впереди его есть еще войска, и что неприятель не может быть ближе 10 ти верст. Действительно, впереди ничего не было видно, кроме пустынной местности, склоняющейся вперед и застланной густым туманом. Приказав от имени главнокомандующего исполнить упущенное, князь Андрей поскакал назад. Кутузов стоял всё на том же месте и, старчески опустившись на седле своим тучным телом, тяжело зевал, закрывши глаза. Войска уже не двигались, а стояли ружья к ноге.