Шкодунович, Николай Николаевич

Николай Николаевич Шкодунович
Николай Николаевич Шкодунович
Дата рождения	24 апреля 1904(1904-04-24)
Место рождения	Тверь, Российская империя
Дата смерти	19 октября 1964(1964-10-19) (60 лет)
Место смерти	Белград, СФРЮ
Принадлежность	СССР СССР
Звание
Командовал	58-я стрелковая дивизия, 223-я стрелковая дивизия (2-го формирования), 68-й стрелковый корпус
Сражения/войны	Ясско-Кишинёвская операция
Награды и премии

Николай Николаевич Шкодунович (24 апреля 1904 года, Тверь — 19 октября 1964 года, Белград) — советский военный деятель, Генерал-лейтенант (1949 год)

Биография до 1941

Родился 24 апреля 1904, г. Тверь, погиб 19 октября 1964, Авала, Югославия. Генерал-майор с (1943), генерал-лейтенант (1949), начальник штаба 39-й стрелковой дивизии, репрессирован, освобожден в январе 1940 года. Заместитель по учебной части(январь 1940 — июль 1941) в Куйбышевском бронетанковом училище, помощник начальника Киевского пехотного училища.

Великая Отечественная война

Командовал 58-й стрелковой дивизией (25.12.1941 — 10.11.1942), и звании полковника. В 1941 командир 20-й запасной стрелковой бригады. В апреле 1942 г. отправился на фронт и прибыл в Калужскую область, которую защищал и освобождал. Стал командиром 58-й стрелковой дивизии в 1943, командиром 233-й стрелковой дивизии в 1943—1945, командиром 68-го стрелкового корпуса в 1945—1952 гг. В составе Третьего Украинского фронта участвовал во всех сражениях этого фронта с момента его формирования до конца войны. Особенно проявил мужество и высокие умственные способности, руководя 68-м стрелковым корпусом. Его инициативность, способность предугадать намерения противника и принять адекватные решения, отличали Шкодуновича от других генералов и командиров. Ясско-Кишинёвская операция этому свидетельствует.

Послевоенный период жизни

Старший преподаватель Высшей военной академии, 1952—1964 заместитель начальника Военной академии им. Фрунзе.

Автор «Краткого словаря оперативно-тактических и общевоенных слов (терминов)», Воениздат, 1958 год.

Погиб в авиакатастрофе недалеко от Белграда 19 октября 1964 года.

В честь Шкодуновича был назван наливной танкер Новороссийского морского пароходства «Генерал Шкодунович». На месте гибели военной делегации, в которую входил Николай Шкодунович, на горе Авала близ Белграда в Сербии, воздвигнут Памятник советским ветеранам войны.

Литература

• Группа авторов, Советские вооружённые силы в борьбе за освобождение народов Югославии, Москва 1960. год.
• Белградская операция, Москва-Белград 1964. год;
• Освободительная миссия советских вооруженных сил во второй мировой войне, Москва 1971. год;
• В. Ф. Толубко,Н. И. Барышев, От Видина до Белграда, Москва 1968.
• В. Ф. Толубко,Жить — Родине служить, Москва, 1978;
• В. Ф. Толубко, На южном фланге. Боевой путь 4-го гвардейского механизированного корпуса (1942—1945 гг.). Москва, 1973.
• Бирюзов С. С. Советский солдат на Балканах. — М.: Воениздат, 1963
• Бирюзов С. С. Суровые годы. 1941—1945. — М.,1966

Ссылки

• baza.vgd.ru/1/75370/?IB2XPnewvgd_=21h29ap1usnptscmk7i0bcbve4
• www.maritimephoto.com/collection/vessel/11195
• www33.brinkster.com/lduive15/scheepje/g/general3.htm
• www.lebed.com/2006/art4852.htm

Отрывок, характеризующий Шкодунович, Николай Николаевич

– Вот прекрасно! – вскрикнул Петя, – отчего же мне не ехать?..
– Да оттого, что незачем.
– Ну, уж вы меня извините, потому что… потому что… я поеду, вот и все. Вы возьмете меня? – обратился он к Долохову.
– Отчего ж… – рассеянно отвечал Долохов, вглядываясь в лицо французского барабанщика.
– Давно у тебя молодчик этот? – спросил он у Денисова.
– Нынче взяли, да ничего не знает. Я оставил его пг'и себе.
– Ну, а остальных ты куда деваешь? – сказал Долохов.
– Как куда? Отсылаю под г'асписки! – вдруг покраснев, вскрикнул Денисов. – И смело скажу, что на моей совести нет ни одного человека. Разве тебе тг'удно отослать тг'идцать ли, тг'иста ли человек под конвоем в гог'од, чем маг'ать, я пг'ямо скажу, честь солдата.
– Вот молоденькому графчику в шестнадцать лет говорить эти любезности прилично, – с холодной усмешкой сказал Долохов, – а тебе то уж это оставить пора.
– Что ж, я ничего не говорю, я только говорю, что я непременно поеду с вами, – робко сказал Петя.
– А нам с тобой пора, брат, бросить эти любезности, – продолжал Долохов, как будто он находил особенное удовольствие говорить об этом предмете, раздражавшем Денисова. – Ну этого ты зачем взял к себе? – сказал он, покачивая головой. – Затем, что тебе его жалко? Ведь мы знаем эти твои расписки. Ты пошлешь их сто человек, а придут тридцать. Помрут с голоду или побьют. Так не все ли равно их и не брать?
Эсаул, щуря светлые глаза, одобрительно кивал головой.
– Это все г'авно, тут Рассуждать нечего. Я на свою душу взять не хочу. Ты говог'ишь – помг'ут. Ну, хог'ошо. Только бы не от меня.
Долохов засмеялся.
– Кто же им не велел меня двадцать раз поймать? А ведь поймают – меня и тебя, с твоим рыцарством, все равно на осинку. – Он помолчал. – Однако надо дело делать. Послать моего казака с вьюком! У меня два французских мундира. Что ж, едем со мной? – спросил он у Пети.
– Я? Да, да, непременно, – покраснев почти до слез, вскрикнул Петя, взглядывая на Денисова.
Опять в то время, как Долохов заспорил с Денисовым о том, что надо делать с пленными, Петя почувствовал неловкость и торопливость; но опять не успел понять хорошенько того, о чем они говорили. «Ежели так думают большие, известные, стало быть, так надо, стало быть, это хорошо, – думал он. – А главное, надо, чтобы Денисов не смел думать, что я послушаюсь его, что он может мной командовать. Непременно поеду с Долоховым во французский лагерь. Он может, и я могу».
На все убеждения Денисова не ездить Петя отвечал, что он тоже привык все делать аккуратно, а не наобум Лазаря, и что он об опасности себе никогда не думает.
– Потому что, – согласитесь сами, – если не знать верно, сколько там, от этого зависит жизнь, может быть, сотен, а тут мы одни, и потом мне очень этого хочется, и непременно, непременно поеду, вы уж меня не удержите, – говорил он, – только хуже будет…


Одевшись в французские шинели и кивера, Петя с Долоховым поехали на ту просеку, с которой Денисов смотрел на лагерь, и, выехав из леса в совершенной темноте, спустились в лощину. Съехав вниз, Долохов велел сопровождавшим его казакам дожидаться тут и поехал крупной рысью по дороге к мосту. Петя, замирая от волнения, ехал с ним рядом.
– Если попадемся, я живым не отдамся, у меня пистолет, – прошептал Петя.
– Не говори по русски, – быстрым шепотом сказал Долохов, и в ту же минуту в темноте послышался оклик: «Qui vive?» [Кто идет?] и звон ружья.
Кровь бросилась в лицо Пети, и он схватился за пистолет.
– Lanciers du sixieme, [Уланы шестого полка.] – проговорил Долохов, не укорачивая и не прибавляя хода лошади. Черная фигура часового стояла на мосту.
– Mot d'ordre? [Отзыв?] – Долохов придержал лошадь и поехал шагом.
– Dites donc, le colonel Gerard est ici? [Скажи, здесь ли полковник Жерар?] – сказал он.
– Mot d'ordre! – не отвечая, сказал часовой, загораживая дорогу.
– Quand un officier fait sa ronde, les sentinelles ne demandent pas le mot d'ordre… – крикнул Долохов, вдруг вспыхнув, наезжая лошадью на часового. – Je vous demande si le colonel est ici? [Когда офицер объезжает цепь, часовые не спрашивают отзыва… Я спрашиваю, тут ли полковник?]
И, не дожидаясь ответа от посторонившегося часового, Долохов шагом поехал в гору.
Заметив черную тень человека, переходящего через дорогу, Долохов остановил этого человека и спросил, где командир и офицеры? Человек этот, с мешком на плече, солдат, остановился, близко подошел к лошади Долохова, дотрогиваясь до нее рукою, и просто и дружелюбно рассказал, что командир и офицеры были выше на горе, с правой стороны, на дворе фермы (так он называл господскую усадьбу).