Школа Пото-Пото
Школа Пото-Пото (École des peintres de Poto-Poto), термин, употребляющийся для обозначения принадлежности к творчеству художников, работавших в школе-мастерской современной африканской живописи и графики, основанной в 1951 году Пьером Лодсом (Pierre André Lods) и получившей своё название от одноименного района Браззавиля.
Содержание
История и особенности
Район Пото-Пото расположен на северо-востоке центральной части города, которая первоначально в 1909 году была зарезервирована французскими колониальными властями, только для белых жителей. Название Пото-Пото происходит от слова на языке бамана и означает «водянистая грязь». Район был назван так потому, что располагался в низине, затопляемой во время сильных дождей.
Художественная школа в районе Пото-Пото была основана в ходе реализации политики французского колониального правительства в 1951 году французским живописцем, этнографом и отставным военнослужащим П. Лодсом, школа создавалась по той же схеме, что и, художественная школа в Бельгийском Конго в 1940 году. Помещение школы - бунгало под низкой соломенной крышей, стилизованное под африканскую хижину, располагается на улице Мира.
Пьер Лодс сумел окружить себя молодыми талантливыми самодеятельными конголезскими художниками, среди них те, кого сегодня принято считать основателями школы, это Жак Зигома (Jacques Zigoma) , Франсуа Илоки (François Iloki), Марсель Готени (Marcel Gotène), Эжен Малонга (фр. Eugène Malonga), Nicolas Ondongo, Felix Ossali, François Thango и ряд других художников.
Обычно используя гуашь и акварель чаще на листах ватмана художники школы Пото-Пото создают картины в характерном наивном визуальном стиле (меньше академизма и больше самовыражения) с экспрессионистским сочетанием красок и деформированными пропорциями на различную тематику — маски, пейзажи, изображения птиц и животных, бытовые сценки из жизни простых людей, чаще танцоров, охотников, гребцов. Так возникло целое направление, получившее в искусствоведении наименование «Школы Пото-Пото» корни которого уходят в глубины народного творчества и религиозных верований. Основная идея школы Пото-Пото состояла именно в раскрытии творческой самобытности африканских художников. В подписи картин, художники школы Пото-Пото иногда использовали аббревиатуру "PPP" сокращенно от "Peintres de Poto-Poto". Начиная с 1952 года в Африке и Европе, чаще Франции и Бельгии, проводятся многочисленные выставки художников Пото-Пото, которые пользуются успехом у публики.
Признание школы Пото-Пото быстро выходит за пределы Конго. Первая выставка школы Пото-Пото состоялась в 1952 году в галерее Palms в Париже, в 1955-1956 в Музее современного искусства в Нью-Йорке, а в 1958 году работы художников Пото-Пото были представлены на Всемирной выставке в Брюсселе.
В 1959 году во время подготовки к деколонизации Конго, район Пото-Пото был также ареной насилия, охватившего весь Браззавиль. В 1960 году Пьер Лодс покинул Браззавиль и переехал в освободившийся от колониальной зависимости Сенегал, где также участвовал в создании художественной школы. Уже без Пьера Лодса школа Пото-Пото продолжила своё развитие не смотря и на все будущие бурные политические конфликты. Однако многие художники школы Пото-Пото продолжали своё творчество в различных странах Европы и США. В течение многих лет, творческая сила школы Пото-Пото сохраняется, но страдает от серьёзных гражданских волнений и войн 90-х годов, отмеченных грабежами, кражами, и притеснением художников.
Второе поколение Школы Пото-Пото
Сегодня, второе поколение живописцев Школы Пото-Пото (Pierre Claver N'Gampio, Sylvestre Mangouandza, Jacques Iloki, Gerly Mpo, Antoine Sitta, Adam Opou, Serge Dezon, Laeticia Mahoungou, Thierry Bongoualenga, René Bokoulemba, Romain Sylvère Mayoulou, Vanessa Agnagna, Albin Massa, Aris Dihoulou) полностью берет на себя наследие известных предшественников, начиная от африканской традиции до новых веяний современности. Художники Школы Пото-Пото больше не ограничиваются стилем "Микки" и сюжетами древней Африки. Они осваивают более натуралистический стиль, но также импрессионистический и абстрактный. Они изображают повседневную жизнь в деревне, городе, на рынке, в лесу ... Некоторые художники берутся за социальные проблемы (демократия, проституция ...). Но как и прежде, когда фабричных красок не хватает, они не стесняются использовать природные пигменты (глиняные, уголь, опилки, смолы ...). Их произведения по-прежнему несут акроним PPP (Художник Пото-Пото).
В 2002 году Школа Пото-Пото была награждена одной из самых престижных наград в сфере искусства высшей наградой Юнеско медалью Пикассо - символом мира и художественной свободы. Медаль Пикассо была учреждена в 80-х годах прошлого века в честь столетия великого мастера.
Избранные представители
См. также
Напишите отзыв о статье "Школа Пото-Пото"
Ссылки
- [architectoram.com/146-iskusstvo-zapadnoj-afriki.html Искусство Западной Африки]
- [enc-dic.com/enc_art/Poto-poto-1754.html Художественная энциклопедия]
- Пото-Пото — статья из Большой советской энциклопедии.
- [eslovar.com.ua/hudojestvennaya_entsiklopediya/page/poto-poto.2842/ ЕСЛОВАРЬ]
- [cog.rs.gov.ru/ru/node/911 Школа Пото-Пото в Москве]
Примечания
Отрывок, характеризующий Школа Пото-Пото
– Причем должен заметить, ваше сиятельство, – продолжал он, вспоминая о разговоре Долохова с Кутузовым и о последнем свидании своем с разжалованным, – что рядовой, разжалованный Долохов, на моих глазах взял в плен французского офицера и особенно отличился.– Здесь то я видел, ваше сиятельство, атаку павлоградцев, – беспокойно оглядываясь, вмешался Жерков, который вовсе не видал в этот день гусар, а только слышал о них от пехотного офицера. – Смяли два каре, ваше сиятельство.
На слова Жеркова некоторые улыбнулись, как и всегда ожидая от него шутки; но, заметив, что то, что он говорил, клонилось тоже к славе нашего оружия и нынешнего дня, приняли серьезное выражение, хотя многие очень хорошо знали, что то, что говорил Жерков, была ложь, ни на чем не основанная. Князь Багратион обратился к старичку полковнику.
– Благодарю всех, господа, все части действовали геройски: пехота, кавалерия и артиллерия. Каким образом в центре оставлены два орудия? – спросил он, ища кого то глазами. (Князь Багратион не спрашивал про орудия левого фланга; он знал уже, что там в самом начале дела были брошены все пушки.) – Я вас, кажется, просил, – обратился он к дежурному штаб офицеру.
– Одно было подбито, – отвечал дежурный штаб офицер, – а другое, я не могу понять; я сам там всё время был и распоряжался и только что отъехал… Жарко было, правда, – прибавил он скромно.
Кто то сказал, что капитан Тушин стоит здесь у самой деревни, и что за ним уже послано.
– Да вот вы были, – сказал князь Багратион, обращаясь к князю Андрею.
– Как же, мы вместе немного не съехались, – сказал дежурный штаб офицер, приятно улыбаясь Болконскому.
– Я не имел удовольствия вас видеть, – холодно и отрывисто сказал князь Андрей.
Все молчали. На пороге показался Тушин, робко пробиравшийся из за спин генералов. Обходя генералов в тесной избе, сконфуженный, как и всегда, при виде начальства, Тушин не рассмотрел древка знамени и спотыкнулся на него. Несколько голосов засмеялось.
– Каким образом орудие оставлено? – спросил Багратион, нахмурившись не столько на капитана, сколько на смеявшихся, в числе которых громче всех слышался голос Жеркова.
Тушину теперь только, при виде грозного начальства, во всем ужасе представилась его вина и позор в том, что он, оставшись жив, потерял два орудия. Он так был взволнован, что до сей минуты не успел подумать об этом. Смех офицеров еще больше сбил его с толку. Он стоял перед Багратионом с дрожащею нижнею челюстью и едва проговорил:
– Не знаю… ваше сиятельство… людей не было, ваше сиятельство.
– Вы бы могли из прикрытия взять!
Что прикрытия не было, этого не сказал Тушин, хотя это была сущая правда. Он боялся подвести этим другого начальника и молча, остановившимися глазами, смотрел прямо в лицо Багратиону, как смотрит сбившийся ученик в глаза экзаменатору.
Молчание было довольно продолжительно. Князь Багратион, видимо, не желая быть строгим, не находился, что сказать; остальные не смели вмешаться в разговор. Князь Андрей исподлобья смотрел на Тушина, и пальцы его рук нервически двигались.
– Ваше сиятельство, – прервал князь Андрей молчание своим резким голосом, – вы меня изволили послать к батарее капитана Тушина. Я был там и нашел две трети людей и лошадей перебитыми, два орудия исковерканными, и прикрытия никакого.
Князь Багратион и Тушин одинаково упорно смотрели теперь на сдержанно и взволнованно говорившего Болконского.
– И ежели, ваше сиятельство, позволите мне высказать свое мнение, – продолжал он, – то успехом дня мы обязаны более всего действию этой батареи и геройской стойкости капитана Тушина с его ротой, – сказал князь Андрей и, не ожидая ответа, тотчас же встал и отошел от стола.
Князь Багратион посмотрел на Тушина и, видимо не желая выказать недоверия к резкому суждению Болконского и, вместе с тем, чувствуя себя не в состоянии вполне верить ему, наклонил голову и сказал Тушину, что он может итти. Князь Андрей вышел за ним.
– Вот спасибо: выручил, голубчик, – сказал ему Тушин.
Князь Андрей оглянул Тушина и, ничего не сказав, отошел от него. Князю Андрею было грустно и тяжело. Всё это было так странно, так непохоже на то, чего он надеялся.
«Кто они? Зачем они? Что им нужно? И когда всё это кончится?» думал Ростов, глядя на переменявшиеся перед ним тени. Боль в руке становилась всё мучительнее. Сон клонил непреодолимо, в глазах прыгали красные круги, и впечатление этих голосов и этих лиц и чувство одиночества сливались с чувством боли. Это они, эти солдаты, раненые и нераненые, – это они то и давили, и тяготили, и выворачивали жилы, и жгли мясо в его разломанной руке и плече. Чтобы избавиться от них, он закрыл глаза.
Он забылся на одну минуту, но в этот короткий промежуток забвения он видел во сне бесчисленное количество предметов: он видел свою мать и ее большую белую руку, видел худенькие плечи Сони, глаза и смех Наташи, и Денисова с его голосом и усами, и Телянина, и всю свою историю с Теляниным и Богданычем. Вся эта история была одно и то же, что этот солдат с резким голосом, и эта то вся история и этот то солдат так мучительно, неотступно держали, давили и все в одну сторону тянули его руку. Он пытался устраняться от них, но они не отпускали ни на волос, ни на секунду его плечо. Оно бы не болело, оно было бы здорово, ежели б они не тянули его; но нельзя было избавиться от них.
