Школа лакановского психоанализа

Школа лакановского психоанализа [École Lacanienne de Psychanalyse] одна из трёх крупнейших психоаналитических школ, которая осуществляет наиболее передовые исследования в области лакановского психоанализа. Основана 17 ноября 1985 учениками и последователями Жака Лакана, Ги Лё Гофэ, Жаном Аллюшем и Роланом Летье.

Основная деятельность

Поскольку теория психоанализа возникает из клиники, Школа уделяет большее значение практической работе, нежели распространению объективированного знания. Школа считает развитие психоаналитического дискурса приоритетным над популяризацией идей Лакана, поэтому, в отличие от других школ, не поддерживает широких образовательных и просветительских программ. Противопоставляя аналитический опыт научному знанию, Школа лакановского психоанализа полагает клиническое пространство наиболее подходящим для обретения собственного понимания психоанализа, нежели лекционную аудиторию. Психоанализ является специфической формой знания, которая предполагает задействованность самого субъекта, поэтому он вряд ли может изучаться в университете как гуманитарная или медицинская дисциплина.

Регламент деятельности

В основании школы, как говорит её президент Ги Лё Гофэ, лежали два акта: (1) негативный, связанный с отказом от идеи прохождения в дидактическом анализе и (2) критический, связанный с необходимостью переосмысления теории и клиники Лакана, исторического прочтения его Семинаров. Как и отец-основатель психоанализа, Лакан не оставил нам завершённой клинической техники или теории «лаканизма». На протяжении 30 лет (начиная с первого семинара 1952 и до последнего в 1980) его учение динамически видоизменялось, оставив нам в наследие три топики, поэтому при изучении Лакана всегда нужно иметь в виду историческую перспективу и незавершённость его теории.

Выступая с критикой «фрейдо-лаканизма», Школа лакановского психоанализа считает более продуктивным не искать сходств, а подчёркивать различия и самоятотельность теории Фрейда и Лакана, изучая каждого из них в своей самобытности. Поэтому внутри Школы работают группы по изучению и переводу Фрейда и других классиков, что отличает Школу от многих других лакановских организаций. Не меньшее внимание уделяется и исследованию взаимосвязей лакановского психоанализа с теориями Кляйн, Винникота, Биона и британской традицией, при этом «лаканизм» не считается привилегированным дискурсом или последним словом в психоанализе.

Считая каждый клинический случай уникальным, Школа лакановского психоанализа стремится избежать как психиатрической диагностики, так и простой структурной дифференциации на невроз, психоз и перверсию. Хотя Фрейд и выделил три эти структуры, описание его собственных случаев говорит нам о том, что он сам не всегда придерживался этой дифференциации. Возвращаясь к опыту Фрейда, Школы исходит из сингулярности каждого случая, и не считает возможным редуцировать её к структурам или диагнозам или уже описанным прецедентам.

Публикации

Школа лакановского психоанализа также публикует собственную версию «Семинаров» Лакана, начав это издание с последней топики (семинары 1977—1981).

Труды школы

• [www.jeanallouch.com/document/9/lettre-pour-lettre.html Allouch, Jean. Lettre pour lettre. Toulouse: Erès, 1984]
• [www.jeanallouch.com/document/11/louis-althusser-recit-divan.html Allouch, Jean. Louis Althusser récit divan. Paris, EPEL, 1992]
• [www.jeanallouch.com/document/12/freud-et-puis-lacan.html Allouch, Jean. Freud, et puis Lacan. Paris, EPEL, 1993]
• [www.jeanallouch.com/document/13/marguerite-ou-l-aimee-de-lacan.html Allouch, Jean. Marguerite, ou l’Aimée de Lacan. Paris, EPEL, 1994]
• [www.jeanallouch.com/document/15/l-ethification-de-la-psychanalyse.html Allouch, Jean. L'éthification de la psychanalyse. Une psychanalyse derridienne? Paris: EPEL, 1996]
• [www.jeanallouch.com/document/14/erotique-du-deuil-au-temps-de-la-mort-seche-2e-edition-revue-et-augmentee.html Allouch, Jean. Erotique du deuil au temps de la mort sèche. Paris: EPEL, 1997]
• [www.jeanallouch.com/document/16/-allo-lacan--certainement-pas.html Allouch, Jean. — Allo, Lacan ? — Certainement pas ! Paris: EPEL, 1998]
• [www.jeanallouch.com/document/17/la-psychanalyse-une-erotologie-de-passage.html Allouch, Jean. La psychanalyse : une érotologie de passage. Paris: EPEL, 1998]
• [www.jeanallouch.com/document/18/le-sexe-de-la-verite-erotologie-analytique-ii.html Allouch, Jean. Le sexe de la vérité — Érotologie analytique II. Paris: EPEL, 1998]
• [www.jeanallouch.com/document/19/le-sexe-du-maitre.html Allouch, Jean. Le sexe du maître. Paris: EPEL, 2001]
• [www.jeanallouch.com/document/20/ca-de-kant-cas-de-sade-erotologie-analytique-iii.html Allouch, Jean. Ca de Kant, cas de Sade — Érotologie analytique III. Paris: L’Unebévue, 2001]
• [www.jeanallouch.com/document/34/ombre-de-ton-chien.html Allouch, Jean. Ombre de ton chien. Paris: EPEL, 2001]
• [www.amazon.fr/Lincompl%C3%A9tude-symbolique-Descartes-Jacques-Lacan/dp/2908855038/ref=sr_1_12?ie=UTF8&s=books&qid=1227308877&sr=8-12 Le Gaufey, Guy. L’incompletude du symbolique: De Rene Descartes a Jacques Lacan. Paris: Distique, 1991]
• [www.amazon.fr/L%C3%A9viction-lorigine-Guy-Gaufey/dp/2908855186/ref=sr_1_4?ie=UTF8&s=books&qid=1227308877&sr=8-4 Le Gaufey, Guy. L’eviction de l’origine. Paris: EPEL, 1994]
• [www.amazon.fr/Anatomie-troisi%C3%A8me-personne-Guy-Gaufey/dp/2908855399/ref=sr_1_7?ie=UTF8&s=books&qid=1227308877&sr=8-7 Le Gaufey, Guy. Anatomie de la troisième personne. Paris: E.P.E.L., 1998]
• [www.amazon.fr/lasso-sp%C3%A9culaire-traversi%C3%A8re-lunit%C3%A9-imaginaire/dp/2908855283/ref=sr_1_5?ie=UTF8&s=books&qid=1227308877&sr=8-5Le Gaufey, Guy. Le lasso spéculaire. Une etude traversière de l’unité imaginaire. Paris: E.P.E.L., 1997]
• [www.amazon.fr/Pastout-Lacan-consistance-cons%C3%A9quences-cliniques/dp/2908855828/ref=sr_1_1?ie=UTF8&s=books&qid=1227308877&sr=8-1 Le Gaufey, Guy. Le pastout de Lacan. Consistance logique, conséquences cliniques. Paris: E.P.E.L., 2006]
• [www.amazon.fr/Irr%C3%A9sistible-ascension-pervers-litt%C3%A9rature-psychiatrie/dp/2908855496/ref=sr_1_2?ie=UTF8&s=books&qid=1227308877&sr=8-2 Rosario, Vernon A. et Le Gaufey, Guy. Irrésistible ascension du pervers, entre littérature et psychiatrie. Paris: E.P.E.L., 2000]

См. также

• Зигмунд Фрейд
• Жак Лакан
• Ги Лё Гофэ
• психоанализ
• Картель (психоанализ)
• Прохождение (психоанализ)
• Международная лакановская ассоциация

Электронные ресурсы

• [www.ecole-lacanienne.net/ Ecole Lacanienne de Psychanalyse]
• [www.ecole-lacanienne.net/bibliotheque.php?id=10 Pas-tout Lacan de 1928 à 1980]
• [lipsy-lib.fr/catalog/product_info.php?products_id=9173 Guy Le Gaufey, Le pastout de Lacan : consistance logique, conséquences cliniques (2006)]
• [ec-dejavu.net/o/Olshansky.html Лакановские школы]

Отрывок, характеризующий Школа лакановского психоанализа

Один вз них бежал наперерез коляске графа Растопчина. И сам граф Растопчин, и его кучер, и драгуны, все смотрели с смутным чувством ужаса и любопытства на этих выпущенных сумасшедших и в особенности на того, который подбегал к вим.
Шатаясь на своих длинных худых ногах, в развевающемся халате, сумасшедший этот стремительно бежал, не спуская глаз с Растопчина, крича ему что то хриплым голосом и делая знаки, чтобы он остановился. Обросшее неровными клочками бороды, сумрачное и торжественное лицо сумасшедшего было худо и желто. Черные агатовые зрачки его бегали низко и тревожно по шафранно желтым белкам.
– Стой! Остановись! Я говорю! – вскрикивал он пронзительно и опять что то, задыхаясь, кричал с внушительными интонациями в жестами.
Он поравнялся с коляской и бежал с ней рядом.
– Трижды убили меня, трижды воскресал из мертвых. Они побили каменьями, распяли меня… Я воскресну… воскресну… воскресну. Растерзали мое тело. Царствие божие разрушится… Трижды разрушу и трижды воздвигну его, – кричал он, все возвышая и возвышая голос. Граф Растопчин вдруг побледнел так, как он побледнел тогда, когда толпа бросилась на Верещагина. Он отвернулся.
– Пош… пошел скорее! – крикнул он на кучера дрожащим голосом.
Коляска помчалась во все ноги лошадей; но долго еще позади себя граф Растопчин слышал отдаляющийся безумный, отчаянный крик, а перед глазами видел одно удивленно испуганное, окровавленное лицо изменника в меховом тулупчике.
Как ни свежо было это воспоминание, Растопчин чувствовал теперь, что оно глубоко, до крови, врезалось в его сердце. Он ясно чувствовал теперь, что кровавый след этого воспоминания никогда не заживет, но что, напротив, чем дальше, тем злее, мучительнее будет жить до конца жизни это страшное воспоминание в его сердце. Он слышал, ему казалось теперь, звуки своих слов:
«Руби его, вы головой ответите мне!» – «Зачем я сказал эти слова! Как то нечаянно сказал… Я мог не сказать их (думал он): тогда ничего бы не было». Он видел испуганное и потом вдруг ожесточившееся лицо ударившего драгуна и взгляд молчаливого, робкого упрека, который бросил на него этот мальчик в лисьем тулупе… «Но я не для себя сделал это. Я должен был поступить так. La plebe, le traitre… le bien publique», [Чернь, злодей… общественное благо.] – думал он.
У Яузского моста все еще теснилось войско. Было жарко. Кутузов, нахмуренный, унылый, сидел на лавке около моста и плетью играл по песку, когда с шумом подскакала к нему коляска. Человек в генеральском мундире, в шляпе с плюмажем, с бегающими не то гневными, не то испуганными глазами подошел к Кутузову и стал по французски говорить ему что то. Это был граф Растопчин. Он говорил Кутузову, что явился сюда, потому что Москвы и столицы нет больше и есть одна армия.
– Было бы другое, ежели бы ваша светлость не сказали мне, что вы не сдадите Москвы, не давши еще сражения: всего этого не было бы! – сказал он.
Кутузов глядел на Растопчина и, как будто не понимая значения обращенных к нему слов, старательно усиливался прочесть что то особенное, написанное в эту минуту на лице говорившего с ним человека. Растопчин, смутившись, замолчал. Кутузов слегка покачал головой и, не спуская испытующего взгляда с лица Растопчина, тихо проговорил:
– Да, я не отдам Москвы, не дав сражения.
Думал ли Кутузов совершенно о другом, говоря эти слова, или нарочно, зная их бессмысленность, сказал их, но граф Растопчин ничего не ответил и поспешно отошел от Кутузова. И странное дело! Главнокомандующий Москвы, гордый граф Растопчин, взяв в руки нагайку, подошел к мосту и стал с криком разгонять столпившиеся повозки.


В четвертом часу пополудни войска Мюрата вступали в Москву. Впереди ехал отряд виртембергских гусар, позади верхом, с большой свитой, ехал сам неаполитанский король.
Около середины Арбата, близ Николы Явленного, Мюрат остановился, ожидая известия от передового отряда о том, в каком положении находилась городская крепость «le Kremlin».
Вокруг Мюрата собралась небольшая кучка людей из остававшихся в Москве жителей. Все с робким недоумением смотрели на странного, изукрашенного перьями и золотом длинноволосого начальника.
– Что ж, это сам, что ли, царь ихний? Ничево! – слышались тихие голоса.
Переводчик подъехал к кучке народа.
– Шапку то сними… шапку то, – заговорили в толпе, обращаясь друг к другу. Переводчик обратился к одному старому дворнику и спросил, далеко ли до Кремля? Дворник, прислушиваясь с недоумением к чуждому ему польскому акценту и не признавая звуков говора переводчика за русскую речь, не понимал, что ему говорили, и прятался за других.
Мюрат подвинулся к переводчику в велел спросить, где русские войска. Один из русских людей понял, чего у него спрашивали, и несколько голосов вдруг стали отвечать переводчику. Французский офицер из передового отряда подъехал к Мюрату и доложил, что ворота в крепость заделаны и что, вероятно, там засада.
– Хорошо, – сказал Мюрат и, обратившись к одному из господ своей свиты, приказал выдвинуть четыре легких орудия и обстрелять ворота.
Артиллерия на рысях выехала из за колонны, шедшей за Мюратом, и поехала по Арбату. Спустившись до конца Вздвиженки, артиллерия остановилась и выстроилась на площади. Несколько французских офицеров распоряжались пушками, расстанавливая их, и смотрели в Кремль в зрительную трубу.