Школьный портфель

Эпизод «Южного парка»

Школьный портфель
Trapper Keeper
Картман хвастается новым органайзером.
Сезон:	Сезон 4
Эпизод:	413 (#60)
Сценарист:	Трей Паркер
Режиссёр:	Трей Паркер
Вышел:	15 ноября 2000

Школьный портфель (англ. Trapper Keeper) — эпизод 413 (№ 60) сериала «South Park», премьера которого состоялась 15 ноября 2000 года.

Сюжет

Кайл приходит на автобусную остановку с органайзером «Бухта Доусона». Вскоре к Кайлу, Стэну и Кенни присоединяется Картман с новым суперорганайзером «Мыс Доусона Футура S 2000», который снабжён различными приспособлениями, включая телевизор и MP3-плеер с голосовым управлением, а также способен автоматически подключаться к любому внешнему электронному устройству. Сев в автобус, ребята обнаруживают там странного мужчину, назвавшегося именем Билла Косби (хотя он совершенно не похож на настоящего Билла Косби). «Билл Косби» начинает разговаривать с детьми, постоянно забываясь и употребляя термины «человеческие игры», «человеческая школа» и т. д., расспрашивать Картмана о его суперорганайзере, пробует напроситься в друзья к Эрику, на что тот заявляет, что это так не делается, и если он хочет дружить с ним, то он должен заплатить сто долларов. «Билл Косби» охотно платит деньги за право поиграть с Картманом в мячик на веревочке, и во время игры бьет Картмана мячом по голове, хватает органайзер и пытается скрыться. Но у органайзера оказывается противоугонное устройство, показывающее местоположение прибора и ребята бросаются в погоню. Догнав вора на машине офицера Барбрэди, ребята выясняют, что «Билл Косби» — киборг, присланный из будущего, чтобы предотвратить захват всего мира и уничтожение человечества суперкомпьютером, в который через несколько лет превратится органайзер Картмана. Картман соглашается уничтожить органайзер, но вскоре покупает себе в точности такой же и вновь подвергает мир опасности, отказываясь разрушить его. Чтобы отобрать органайзер, киборг хочет застрелить Картмана из бластера, Кайл пытается остановить его, но на середине фразы машет рукой и отступает в сторону, киборг прицеливается, но его останавливает Стэн, желающий сам застрелить Картмана, однако отдавший было ему оружие киборг внезапно заявляет, что успел научиться у людей состраданию и забирает оружие у Стэна.

Тем временем мистера Гаррисона назначают учителем в детском саду, и он устраивает среди детей выборы президента класса. Брат Кайла Айк, взятый в сад уже в три года за то, что он гений, волевым решением мистера Гаррисона назначен кандидатом, так как единственным кандидатом оказался мальчик по имени Филмор, но выборы дают ничейный результат, поскольку девочка Флора не может определиться, за кого ей отдать свой голос. В итоге она решается проголосовать за Айка, но проигравшие дети требуют дождаться отсутствующего по болезни мальчика, а затем настаивают на многократном пересчёте голосов. Филмор, протестуя против своего поражения, зовёт на помощь свою тётю, которой оказывается Рози О’Доннелл.

Пока развиваются эти события, Стэн, Кайл и Кенни отправляются вместе с киборгом в дом Картмана, чтобы убедить мать Эрика помочь им; та, впрочем, тут же уединяется с Биллом Косби, чтобы заняться с ним сексом. Тем временем органайзер Картмана сливается с его компьютером и большинством его вещей, а затем поглощает самого Картмана, превратившись в биомеханическое чудовище, смутно напоминающее очертаниями Эрика. Монстр направляется к секретной военной базе на горе Шайенн, чтобы поглотить секретный военный суперкомпьютер и получить неограниченную силу.

Кайл проникает внутрь разросшегося органайзера через вентиляционное отверстие, но чудовище захватывает его, прежде чем он успевает что-нибудь сделать. Вскоре появляется уезжающая из города Рози О’Доннелл и кричит на суперорганайзер за то, что тот загородил дорогу её лимузину. Киборг, мальчики и военные сперва решают, что появилось второе такое же чудовище, а когда выясняется, что это Рози О’Доннелл, никак не могут понять, кто из них кто (при том что на экране Рози О’Доннелл, выглядящая как другие персонажи-люди и инфернального вида чудовище друг на друга всё-таки совершенно не похожи). Суперорганайзер поглощает Рози О’Доннелл, но его начинает тошнить. Кайл освобождается и использует эту возможность для отключения центрального процессора органайзера. Чудовище исчезает, а вслед за ним исчезает и Билл Косби, потому что, раз чудовище уничтожено, он никогда не будет создан для путешествия в прошлое (см. Парадокс дедушки). Ребята заставляют Картмана поблагодарить Кайла за своё спасение, но прежде чем он успевает сказать "спасибо", начинаются финальные титры.

Тем временем в детском саду вокруг детей собирается множество адвокатов, и в итоге Филмор заявляет, что «эта игра тупая» и он снимает свою кандидатуру. Выбрав Айка президентом класса, дети решают порисовать.

Смерть Кенни

Когда ребята пытаются проникнуть в запертую комнату Картмана, они просят Кенни выломать дверь; внезапно дверь выдавливается разросшимся суперкомпьютером, давя Кенни о стену. Стэн говорит: «О боже мой, он убил Кенни!», но Кайл успевает сказать только «Сво…», потому что им приходится спасаться бегством.

Пародии

• Сюжетная линия про киборга, отправленного в прошлое, чтобы предотвратить создание суперкомпьютера, является отсылкой к фильму «Терминатор». Сам киборг является собирательным образом из Кайла Риза (вплоть до похожей одежды) и T-800 (странный акцент персонажа — намёк на австрийский акцент Арнольда Шварценеггера, исполнившего роль T-800). В сцене, где становится известна истинная сущность Косби, играет мелодия, похожая на основную музыкальную тему «Терминатора». Органайзер, подчинивший себе все компьютеры мира, является отсылкой к Скайнет, компьютерной сети из того же фильма.
• Идея компьютера, киборга или электронного устройства, способного подключаться к произвольным устройствам, очень популярна в научной фантастике. В частности, такой способностью обладает T-X из фильма «Терминатор 3: Восстание машин».
• Шипы, встроенные в органайзер Картмана и ранящие всех, кроме него, похожи на защиту меча Блэйда из одноимённого фильма.
• Кайл должен отключить процессор суперорганайзера, который похож на ядро HAL 9000 из фильма Стэнли Кубрика «2001: Космическая одиссея». Фраза Картмана «Боюсь, я не могу позволить тебе сделать это, Кайл» также отсылает к репликам HAL 9000.
• Проникновение внутрь монстра через вентиляционный канал с целью его разрушения напоминает уничтожение второй Звезды смерти из Звёздных войн.
• Во время рассказа о событиях в будущем некоторые военные роботы напоминают ED-209 из фильмов о Робокопе.
• После того, как Картмана поглощает суперорганайзер, фоновая музыка и форма, которую принял органайзер, а также то, как была убита Рози О’Доннелл, напоминает аниме «Akira».
• Поглощение Картмана и последующее поглощение Рози О’Доннелл также может отсылать к фильму «Супермен 3», в котором Вера Вебстер, сестра главного злодея Росса Вебстера, была поглощена суперкомпьютером для уничтожения Супермена.
• Фраза «Мы — суперорганайзер» является отсылкой к Боргам из Стар Трека.
• Выборы президента класса в детском саду с многочисленными пересчётами голосов и решающим голосом одной девочки пародируют Президентские выборы в США в 2000 году, результат которых в конечном итоге был подведён через суд. Девочка Флора является отсылкой к штату Флорида, а «отсутствующий мальчик» — к отсутствующим бюллетеням американцев, живущих за рубежом, которые поступили позже, чем остальные голоса. Айк и Филмор, участвующие в президентских выборах, возможно, являются отсылкой к двум бывшим президентам США: Милларду Филлмору и Дуайту «Айку» Эйзенхауэру; в аналогии с выборами 2000 года Айк соответствует Джорджу Бушу, а Филмор — Элу Гору. Участие Рози О’Доннелл в выборах президента класса отсылает к её выступлениям на протяжении выборов 2000 года, которые были крайне негативно восприняты Паркером и Стоуном.
• Монстр, получившийся в результате слияния Картмана и органайзера, а также некоторые музыкальные темы серии пародируют аниме Акира.

Ссылки

• [www.southparkstudios.com/guide/413 «Trapper Keeper» на South Park Studios] (англ.)
• [spscriptorium.com/Season4/E413script.htm Сценарий серии «Trapper Keeper»] (англ.)
• «Школьный портфель» (англ.) на сайте Internet Movie Database

Отрывок, характеризующий Школьный портфель

– Что вы, милая, – сказала она сердито девушке, которая заставила себя ждать несколько минут. – Не хотите служить, что ли? Так я вам найду место.
Графиня была расстроена горем и унизительною бедностью своей подруги и поэтому была не в духе, что выражалось у нее всегда наименованием горничной «милая» и «вы».
– Виновата с, – сказала горничная.
– Попросите ко мне графа.
Граф, переваливаясь, подошел к жене с несколько виноватым видом, как и всегда.
– Ну, графинюшка! Какое saute au madere [сотэ на мадере] из рябчиков будет, ma chere! Я попробовал; не даром я за Тараску тысячу рублей дал. Стоит!
Он сел подле жены, облокотив молодецки руки на колена и взъерошивая седые волосы.
– Что прикажете, графинюшка?
– Вот что, мой друг, – что это у тебя запачкано здесь? – сказала она, указывая на жилет. – Это сотэ, верно, – прибавила она улыбаясь. – Вот что, граф: мне денег нужно.
Лицо ее стало печально.
– Ах, графинюшка!…
И граф засуетился, доставая бумажник.
– Мне много надо, граф, мне пятьсот рублей надо.
И она, достав батистовый платок, терла им жилет мужа.
– Сейчас, сейчас. Эй, кто там? – крикнул он таким голосом, каким кричат только люди, уверенные, что те, кого они кличут, стремглав бросятся на их зов. – Послать ко мне Митеньку!
Митенька, тот дворянский сын, воспитанный у графа, который теперь заведывал всеми его делами, тихими шагами вошел в комнату.
– Вот что, мой милый, – сказал граф вошедшему почтительному молодому человеку. – Принеси ты мне… – он задумался. – Да, 700 рублей, да. Да смотри, таких рваных и грязных, как тот раз, не приноси, а хороших, для графини.
– Да, Митенька, пожалуйста, чтоб чистенькие, – сказала графиня, грустно вздыхая.
– Ваше сиятельство, когда прикажете доставить? – сказал Митенька. – Изволите знать, что… Впрочем, не извольте беспокоиться, – прибавил он, заметив, как граф уже начал тяжело и часто дышать, что всегда было признаком начинавшегося гнева. – Я было и запамятовал… Сию минуту прикажете доставить?
– Да, да, то то, принеси. Вот графине отдай.
– Экое золото у меня этот Митенька, – прибавил граф улыбаясь, когда молодой человек вышел. – Нет того, чтобы нельзя. Я же этого терпеть не могу. Всё можно.
– Ах, деньги, граф, деньги, сколько от них горя на свете! – сказала графиня. – А эти деньги мне очень нужны.
– Вы, графинюшка, мотовка известная, – проговорил граф и, поцеловав у жены руку, ушел опять в кабинет.
Когда Анна Михайловна вернулась опять от Безухого, у графини лежали уже деньги, всё новенькими бумажками, под платком на столике, и Анна Михайловна заметила, что графиня чем то растревожена.
– Ну, что, мой друг? – спросила графиня.
– Ах, в каком он ужасном положении! Его узнать нельзя, он так плох, так плох; я минутку побыла и двух слов не сказала…
– Annette, ради Бога, не откажи мне, – сказала вдруг графиня, краснея, что так странно было при ее немолодом, худом и важном лице, доставая из под платка деньги.
Анна Михайловна мгновенно поняла, в чем дело, и уж нагнулась, чтобы в должную минуту ловко обнять графиню.
– Вот Борису от меня, на шитье мундира…
Анна Михайловна уж обнимала ее и плакала. Графиня плакала тоже. Плакали они о том, что они дружны; и о том, что они добры; и о том, что они, подруги молодости, заняты таким низким предметом – деньгами; и о том, что молодость их прошла… Но слезы обеих были приятны…


Графиня Ростова с дочерьми и уже с большим числом гостей сидела в гостиной. Граф провел гостей мужчин в кабинет, предлагая им свою охотницкую коллекцию турецких трубок. Изредка он выходил и спрашивал: не приехала ли? Ждали Марью Дмитриевну Ахросимову, прозванную в обществе le terrible dragon, [страшный дракон,] даму знаменитую не богатством, не почестями, но прямотой ума и откровенною простотой обращения. Марью Дмитриевну знала царская фамилия, знала вся Москва и весь Петербург, и оба города, удивляясь ей, втихомолку посмеивались над ее грубостью, рассказывали про нее анекдоты; тем не менее все без исключения уважали и боялись ее.
В кабинете, полном дыма, шел разговор о войне, которая была объявлена манифестом, о наборе. Манифеста еще никто не читал, но все знали о его появлении. Граф сидел на отоманке между двумя курившими и разговаривавшими соседями. Граф сам не курил и не говорил, а наклоняя голову, то на один бок, то на другой, с видимым удовольствием смотрел на куривших и слушал разговор двух соседей своих, которых он стравил между собой.
Один из говоривших был штатский, с морщинистым, желчным и бритым худым лицом, человек, уже приближавшийся к старости, хотя и одетый, как самый модный молодой человек; он сидел с ногами на отоманке с видом домашнего человека и, сбоку запустив себе далеко в рот янтарь, порывисто втягивал дым и жмурился. Это был старый холостяк Шиншин, двоюродный брат графини, злой язык, как про него говорили в московских гостиных. Он, казалось, снисходил до своего собеседника. Другой, свежий, розовый, гвардейский офицер, безупречно вымытый, застегнутый и причесанный, держал янтарь у середины рта и розовыми губами слегка вытягивал дымок, выпуская его колечками из красивого рта. Это был тот поручик Берг, офицер Семеновского полка, с которым Борис ехал вместе в полк и которым Наташа дразнила Веру, старшую графиню, называя Берга ее женихом. Граф сидел между ними и внимательно слушал. Самое приятное для графа занятие, за исключением игры в бостон, которую он очень любил, было положение слушающего, особенно когда ему удавалось стравить двух говорливых собеседников.
– Ну, как же, батюшка, mon tres honorable [почтеннейший] Альфонс Карлыч, – говорил Шиншин, посмеиваясь и соединяя (в чем и состояла особенность его речи) самые народные русские выражения с изысканными французскими фразами. – Vous comptez vous faire des rentes sur l'etat, [Вы рассчитываете иметь доход с казны,] с роты доходец получать хотите?
– Нет с, Петр Николаич, я только желаю показать, что в кавалерии выгод гораздо меньше против пехоты. Вот теперь сообразите, Петр Николаич, мое положение…
Берг говорил всегда очень точно, спокойно и учтиво. Разговор его всегда касался только его одного; он всегда спокойно молчал, пока говорили о чем нибудь, не имеющем прямого к нему отношения. И молчать таким образом он мог несколько часов, не испытывая и не производя в других ни малейшего замешательства. Но как скоро разговор касался его лично, он начинал говорить пространно и с видимым удовольствием.
– Сообразите мое положение, Петр Николаич: будь я в кавалерии, я бы получал не более двухсот рублей в треть, даже и в чине поручика; а теперь я получаю двести тридцать, – говорил он с радостною, приятною улыбкой, оглядывая Шиншина и графа, как будто для него было очевидно, что его успех всегда будет составлять главную цель желаний всех остальных людей.
– Кроме того, Петр Николаич, перейдя в гвардию, я на виду, – продолжал Берг, – и вакансии в гвардейской пехоте гораздо чаще. Потом, сами сообразите, как я мог устроиться из двухсот тридцати рублей. А я откладываю и еще отцу посылаю, – продолжал он, пуская колечко.
– La balance у est… [Баланс установлен…] Немец на обухе молотит хлебец, comme dit le рroverbe, [как говорит пословица,] – перекладывая янтарь на другую сторону ртa, сказал Шиншин и подмигнул графу.
Граф расхохотался. Другие гости, видя, что Шиншин ведет разговор, подошли послушать. Берг, не замечая ни насмешки, ни равнодушия, продолжал рассказывать о том, как переводом в гвардию он уже выиграл чин перед своими товарищами по корпусу, как в военное время ротного командира могут убить, и он, оставшись старшим в роте, может очень легко быть ротным, и как в полку все любят его, и как его папенька им доволен. Берг, видимо, наслаждался, рассказывая всё это, и, казалось, не подозревал того, что у других людей могли быть тоже свои интересы. Но всё, что он рассказывал, было так мило степенно, наивность молодого эгоизма его была так очевидна, что он обезоруживал своих слушателей.
– Ну, батюшка, вы и в пехоте, и в кавалерии, везде пойдете в ход; это я вам предрекаю, – сказал Шиншин, трепля его по плечу и спуская ноги с отоманки.
Берг радостно улыбнулся. Граф, а за ним и гости вышли в гостиную.

Было то время перед званым обедом, когда собравшиеся гости не начинают длинного разговора в ожидании призыва к закуске, а вместе с тем считают необходимым шевелиться и не молчать, чтобы показать, что они нисколько не нетерпеливы сесть за стол. Хозяева поглядывают на дверь и изредка переглядываются между собой. Гости по этим взглядам стараются догадаться, кого или чего еще ждут: важного опоздавшего родственника или кушанья, которое еще не поспело.