Шлегель, Иоганн Рудольф
| Иоганн Рудольф Шлегель |
Иоганн Рудольф Шлегель (15 октября 1729, Хайльбронн — 22 февраля 1790, там же) — немецкий педагог, богослов и писатель, известный в своё время деятель немецкого Просвещения.
Родился в семье пекаря, начальное образование получил в родном городе. Оба его родителя умерли, пока он ещё не окончил школу, и в 1746 году, в 17-летнем возрасте, он был принят в семью Георга Бернхольда Сэмюэля, молодого руководителя местной гимназии, который был только на девять лет старше его. После окончания средней школы в 1748 году Шлегель поступил в университет Йены, в 1751 году перейдя в университет Гёттингена; изучал богословие и философию. После окончания университета он несколько лет служил священником в различных приходах, в том числе два года в Бёкингене, пока в конце 1759 года не был назначен пастором церкви святого Килиана в родном Хайльбронне. Шесть недель спустя, уже в 1760 году, он стал ректором городской гимназии, сменив на этой должности своего приёмного отца, умершего от туберкулёза.
Гимназией руководил до конца жизни, введя много новшеств в образовательный процесс. В частности, уже в 1762 году он написал первый учебник на немецком языке, в 1765 году пригласил в школу преподавателя французского, затем итальянского, английского и геометрии. Выступал за преобладание в преподавании современных языков над классическими при этом протестовал против «зазубривания» лексики иностранных языков, предпочитая преподавать их в игровой и бытовой форме. Признавал важность изучения древнегреческого языка, но со своими учениками изучал на занятиях по нему не только Новый Завет, но и произведения классиков древнегреческой философии. Активно выступал против привилегированности высшего образования и за равный доступ к образованию для всех классов общества. Умер от болезни печени.
Написал пятитомную «Историю Франции» (1762—1767); «Историю церкви» (1770—1781) и несколько более мелких работ, в том числе «De pietate veterum in defunctos principes» (1765); «De situ Alesi»; «De statuis principum» (1764) и другие. Некоторые его труды посвящены богословию и школьной педагогике.
Библиография
- Felix Werner: Johann Rudolf Schlegel 1760—1790. In: 350 Jahre Gymnasium in Heilbronn. Festschrift zum Jubiläum des Theodor-Heuss-Gymnasiums. Stadtarchiv Heilbronn, Heilbronn 1971 (Veröffentlichungen des Archivs der Stadt Heilbronn, 17)
Напишите отзыв о статье "Шлегель, Иоганн Рудольф"
Ссылки
- [de.wikisource.org/wiki/ADB:Schlegel,_Johann_Rudolf Статья в ADB.]
Отрывок, характеризующий Шлегель, Иоганн Рудольф
– Что от них проку! Только напоказ и водят! – говорил другой.– Пехота, не пыли! – шутил гусар, под которым лошадь, заиграв, брызнула грязью в пехотинца.
– Прогонял бы тебя с ранцем перехода два, шнурки то бы повытерлись, – обтирая рукавом грязь с лица, говорил пехотинец; – а то не человек, а птица сидит!
– То то бы тебя, Зикин, на коня посадить, ловок бы ты был, – шутил ефрейтор над худым, скрюченным от тяжести ранца солдатиком.
– Дубинку промеж ног возьми, вот тебе и конь буде, – отозвался гусар.
Остальная пехота поспешно проходила по мосту, спираясь воронкой у входа. Наконец повозки все прошли, давка стала меньше, и последний батальон вступил на мост. Одни гусары эскадрона Денисова оставались по ту сторону моста против неприятеля. Неприятель, вдалеке видный с противоположной горы, снизу, от моста, не был еще виден, так как из лощины, по которой текла река, горизонт оканчивался противоположным возвышением не дальше полуверсты. Впереди была пустыня, по которой кое где шевелились кучки наших разъездных казаков. Вдруг на противоположном возвышении дороги показались войска в синих капотах и артиллерия. Это были французы. Разъезд казаков рысью отошел под гору. Все офицеры и люди эскадрона Денисова, хотя и старались говорить о постороннем и смотреть по сторонам, не переставали думать только о том, что было там, на горе, и беспрестанно всё вглядывались в выходившие на горизонт пятна, которые они признавали за неприятельские войска. Погода после полудня опять прояснилась, солнце ярко спускалось над Дунаем и окружающими его темными горами. Было тихо, и с той горы изредка долетали звуки рожков и криков неприятеля. Между эскадроном и неприятелями уже никого не было, кроме мелких разъездов. Пустое пространство, саженей в триста, отделяло их от него. Неприятель перестал стрелять, и тем яснее чувствовалась та строгая, грозная, неприступная и неуловимая черта, которая разделяет два неприятельские войска.
«Один шаг за эту черту, напоминающую черту, отделяющую живых от мертвых, и – неизвестность страдания и смерть. И что там? кто там? там, за этим полем, и деревом, и крышей, освещенной солнцем? Никто не знает, и хочется знать; и страшно перейти эту черту, и хочется перейти ее; и знаешь, что рано или поздно придется перейти ее и узнать, что там, по той стороне черты, как и неизбежно узнать, что там, по ту сторону смерти. А сам силен, здоров, весел и раздражен и окружен такими здоровыми и раздраженно оживленными людьми». Так ежели и не думает, то чувствует всякий человек, находящийся в виду неприятеля, и чувство это придает особенный блеск и радостную резкость впечатлений всему происходящему в эти минуты.
