Шлегель, Юлий Генрих Готлиб

Юлий Генрих Готлиб Шлегель

Юлий Генрих Готлиб Шлегель (15 марта 1772 — 18 января 1839) — немецкий и австрийский врач.

Родился в Йене в семье администратора музыкального театра, был седьмым ребёнком в семье. Школьное образование получил в родном городе, уже в 1788 году поступил в Йенский университет на медицинский факультет; в 1795 году защитил докторскую диссертацию по медицине. С 1796 года начал практиковать в родном городе, но уже в октябре того же года переехал в Ильменау, где стал городским врачом. В 1810 году стал придворным врачом в Веймаре и Саксен-Майнингене, в 1811 году получил должность советника в Шварцбурге. В 1813-1814 годах, во время Наполеоновских войн, был военным врачом в союзной русско-австрийской армии. В 1817 году был врачом полиции в Саксен-Майнингене, в 1824 году — первым курортным врачом в Лейбенштейне, также с этого времени последовательно занимая ряд административно-медицинских должностей; был членом Венской медицинской академии.

Наиболее известные работы: «Fieberlehre oder theoretisch prakt. Handbuch zur Erkenntniss und Behandlung der Fieber» (Эрфурт, 1824). С 1800 года он издавал «Materialien für die Staatsarzneiwissenschaften und prakt. Heilkunde», a с 1819 года — «Neue Materialien etc.». Его научные интересы включали общую и прикладную медицину, фармакологию и судебную медицину.

При написании этой статьи использовался материал из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (1890—1907).

Ссылки

• [www.deutsche-biographie.de/sfz78441.html Биография (нем.).]

К:Википедия:Изолированные статьи (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Шлегель, Юлий Генрих Готлиб

– Так зачем же вы здесь? вам давно бы впереди должно быть, теперь до вечера не пройдете.
– Вот распоряжения то дурацкие; сами не знают, что делают, – говорил офицер и отъезжал.
Потом проезжал генерал и сердито не по русски кричал что то.
– Тафа лафа, а что бормочет, ничего не разберешь, – говорил солдат, передразнивая отъехавшего генерала. – Расстрелял бы я их, подлецов!
– В девятом часу велено на месте быть, а мы и половины не прошли. Вот так распоряжения! – повторялось с разных сторон.
И чувство энергии, с которым выступали в дело войска, начало обращаться в досаду и злобу на бестолковые распоряжения и на немцев.
Причина путаницы заключалась в том, что во время движения австрийской кавалерии, шедшей на левом фланге, высшее начальство нашло, что наш центр слишком отдален от правого фланга, и всей кавалерии велено было перейти на правую сторону. Несколько тысяч кавалерии продвигалось перед пехотой, и пехота должна была ждать.
Впереди произошло столкновение между австрийским колонновожатым и русским генералом. Русский генерал кричал, требуя, чтобы остановлена была конница; австриец доказывал, что виноват был не он, а высшее начальство. Войска между тем стояли, скучая и падая духом. После часовой задержки войска двинулись, наконец, дальше и стали спускаться под гору. Туман, расходившийся на горе, только гуще расстилался в низах, куда спустились войска. Впереди, в тумане, раздался один, другой выстрел, сначала нескладно в разных промежутках: тратта… тат, и потом всё складнее и чаще, и завязалось дело над речкою Гольдбахом.