Шлихтинг, Герман

Герман Шлихтинг
Hermann Schlichting
Г. Шлихтинг (слева), Л. И. Седов, Г. К. Михайлов
Дата рождения:	22 сентября 1907(1907-09-22)
Место рождения:	Балье
Дата смерти:	15 июня 1982(1982-06-15) (74 года)
Место смерти:	Гёттинген
Научная сфера:	аэродинамика
Альма-матер:	Гёттингенский университет
Научный руководитель:	Людвиг Прандтль

Герман Шлихтинг (нем. Hermann Schlichting; 22 сентября 1907, Балье — 15 июня 1982, Гёттинген) — немецкий учёный в области аэродинамики.

Биография

С 1926 по 1930 год изучал математику, физику и прикладную механику в университетах Йены, Вены и Гёттингена. В 1930 году получил докторскую степень в Гёттингене, тема диссертации «Über das ebene Windschattenproblem», в том же году сдал государственный экзамен и получил квалификацию преподавателя высшей математики и физики.

Судьбоносной стала для Шлихтинга встреча с Людвигом Прандтлем.

Работал с 1931 до 1935 года в Институте кайзера Вильгельма. Основной областью его исследований стала вязкая жидкость, одновременно занимался различными задачами аэродинамики.

В 1935 году перешёл в лабораторию фирмы Dornier в Фридрихсхафене, где он выполнил расчёты новой аэродинамической трубы и, после того как за короткое время трубу построили, взял на себя руководство работами на ней.

С 1937 года работал в Брауншвейгском техническом университете, где в 1938 году стал профессором. С октября 1937 года работал по созданию Аэродинамического института в аэропорту Брауншвейг-Ваггум.

Автор многочисленных работ по механике вязкой жидкости, аэродинамике самолета, лопаточных машин и автомобилей. Книга «Теория пограничного слоя» (1951) переведена на многие языки мира и выдержала много переизданий. В знак признания заслуг Шлихтинга в изучение ламинарно-турбулентного перехода малые возмущения в вязкой жидкой (газообразной) среде названы его именем (волны Толлмина — Шлихтинга).

Ссылки

[dic.academic.ru/dic.nsf/es/93253/ШЛИХТИНГ Шлихтинг]

Отрывок, характеризующий Шлихтинг, Герман

Всё время обеда Анна Михайловна говорила о слухах войны, о Николушке; спросила два раза, когда получено было последнее письмо от него, хотя знала это и прежде, и заметила, что очень легко, может быть, и нынче получится письмо. Всякий раз как при этих намеках графиня начинала беспокоиться и тревожно взглядывать то на графа, то на Анну Михайловну, Анна Михайловна самым незаметным образом сводила разговор на незначительные предметы. Наташа, из всего семейства более всех одаренная способностью чувствовать оттенки интонаций, взглядов и выражений лиц, с начала обеда насторожила уши и знала, что что нибудь есть между ее отцом и Анной Михайловной и что нибудь касающееся брата, и что Анна Михайловна приготавливает. Несмотря на всю свою смелость (Наташа знала, как чувствительна была ее мать ко всему, что касалось известий о Николушке), она не решилась за обедом сделать вопроса и от беспокойства за обедом ничего не ела и вертелась на стуле, не слушая замечаний своей гувернантки. После обеда она стремглав бросилась догонять Анну Михайловну и в диванной с разбега бросилась ей на шею.
– Тетенька, голубушка, скажите, что такое?
– Ничего, мой друг.
– Нет, душенька, голубчик, милая, персик, я не отстaнy, я знаю, что вы знаете.
Анна Михайловна покачала головой.
– Voua etes une fine mouche, mon enfant, [Ты вострушка, дитя мое.] – сказала она.
– От Николеньки письмо? Наверно! – вскрикнула Наташа, прочтя утвердительный ответ в лице Анны Михайловны.
– Но ради Бога, будь осторожнее: ты знаешь, как это может поразить твою maman.
– Буду, буду, но расскажите. Не расскажете? Ну, так я сейчас пойду скажу.
Анна Михайловна в коротких словах рассказала Наташе содержание письма с условием не говорить никому.
Честное, благородное слово, – крестясь, говорила Наташа, – никому не скажу, – и тотчас же побежала к Соне.
– Николенька…ранен…письмо… – проговорила она торжественно и радостно.
– Nicolas! – только выговорила Соня, мгновенно бледнея.
Наташа, увидав впечатление, произведенное на Соню известием о ране брата, в первый раз почувствовала всю горестную сторону этого известия.
Она бросилась к Соне, обняла ее и заплакала. – Немножко ранен, но произведен в офицеры; он теперь здоров, он сам пишет, – говорила она сквозь слезы.
– Вот видно, что все вы, женщины, – плаксы, – сказал Петя, решительными большими шагами прохаживаясь по комнате. – Я так очень рад и, право, очень рад, что брат так отличился. Все вы нюни! ничего не понимаете. – Наташа улыбнулась сквозь слезы.