Авинер, Шломо
| Хаим Шломо а-Коэн Авинер | |
| ивр. שלמה חיים הכהן אבינר | |
 | |
| Имя при рождении: |
Shlomo Hayim haCohen Aviner |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Гражданство: | |
| Награды и премии: |
|
Ха́им Шло́мо а-Ко́эн Авине́р (ивр. שלמה חיים הכהן אבינר; фр. Shlomo Hayim haCohen Aviner) (род. в 1943 году (5703 году по еврейскому летоисчислению) в Лионе, Франция) — один из выдающихся современных раввинов Израиля, глава иешивы «Атерет Иерушалаим» в Старом городе Иерусалима и раввин поселения Бейт-Эль. Является одним из ведущих духовных лидеров движения религиозного сионизма. Автор более 30 книг по еврейскому праву, философии, комментариям к Торе и вопросам воспитания молодёжи. Его статьи и комментарии на текущие события и на темы еврейской жизни постоянно публикуются во множестве газет, журналов и на интернет-сайтах.
Содержание
Биография
Шломо Авинер родился в 1943 году в Лионе во время оккупации немцами Франции. Его родители были вынуждены, как и другие евреи, скрываться под чужим именем, чтобы избежать депортации в лагеря смерти.
В юности Авинер был активным членом религиозной сионистской молодёжной организации Бней Акива, и, в конце концов, стал руководителем её национального отделения. В 16 лет он поступил в университет, где изучал математику, физику и электротехнику и получил диплом инженера в области электротехники и степень магистра в области математики. После работы в центре ядерных исследований во Франции служил во французской армии по своей специальности — электроника в ВВС.
В возрасте 23 лет, в 1966 году, на следующий день после окончания службы во французской армии, Шломо Авинер репатриировался в Израиль в кибуц Сде Элиягу возле Бейт-Шеана — чтобы реализовать идеал трудовой жизни и сельского хозяйства в Земле Израиля.
Затем он отправился в Иерусалим учиться в иешиве Мерказ ха-Рав, где познакомился с равом Цви Иегудой Куком — главой этой иешивы ешивы и сыном первого главного раввина Израиля, рава Авраама Ицхака Кука. Цви Иегуда Кук стал его учителем, и Авинер стал одним из ведущих студентов иешивы. Но даже став раввином, он продолжит поощрять труд в Израиле как выражение глубокой связи с этой землей.
Позже в Израиль репатриировалась вся его семья. Он прошёл срочную службу в ЦАХАЛе, участвовал в Шестидневной войне на южном фронте и Войне Судного дня, воевал на северной границе, заслужил звание лейтенанта. Его брат, раввин Элиша Авинер, стал главой иешивы «Биркат Моше» в Маале-Адумим.
Затем Авинер продолжил изучение Торы в иешиве в Хевроне. В 1971 году он стал раввином кибуца Лави в Нижней Галилее, где половину своего рабочего дня проводил, работая на ферме. В 1977 году, убеждённый, что нужно обязательно «вливать новую кровь», он оставил Лави и стал раввином в мошаве Кешет на Голанских высотах. В 1981 году он принял должность раввина поселения Бейт-Эль (Алеф). В 1983 году он одновременно стал главой иешивы «Атерет Иерушалаим» (ранее известной как «Атерет Коганим») в Старом городе Иерусалима.
Позиция рава Авинера
В области галахи
 |
Этот раздел не завершён. Вы поможете проекту, исправив и дополнив его.
|
В области политики
Отношение к идее «территории в обмен на мир»
Рав Авинер считает массовое еврейское заселение Иудеи и Самарии наиболее эффективной гарантией против отдачи этих земель арабам[1][2][3]:«Позвольте мне предложить аналогию. Все это похоже на то, как если бы человек поселился в доме соседа без разрешения и прожил там много лет. Когда собственный хозяин возвращается, захватчик предъявляет претензии: „Это мой дом, я здесь живу многие годы!“ Но все эти годы он был не кем иным, как вором. Теперь он должен удалиться или платить арендную плату. Некоторые скажут, что есть различие между живущим в таком месте в течение тридцати лет и в течение двух тысяч лет. Но давайте спросим их: есть ли какой-либо определенный срок, который дает вору право на украденное?»
Отношение к отказу солдат выполнять приказы
В 1981 году Шломо Авинер был одной из самых активных фигур в руководстве противников ухода с Синая после Шестидневной войны по условиям соглашения в Кэмп-Дэвиде и эвакуации поселения Ямит. В 2005 году при выселении евреев из Гуш Катифа как части одностороннего израильского «плана размежевания», рав Авинер поддержал позицию, что солдаты не должны выступать против выполнения приказов, но должны использовать любую легальную возможность уклониться от участия в депортации евреев[4].
Отношение к неевреям — гражданам Израиля
Шломо Авинер обозначил галахический статус солдатов-неевреев Армии обороны Израиля как даже более высокий, чем у «праведника народов мира», потому что они самоотверженно защищают еврейский народ[5]. Тем не менее, при всем уважении к такому солдату, это не делает его евреем, а он остаётся партнером еврейского народа, и к такому нееврею, который служит в еврейской армии, нужно относиться с уважением, любовью и дружбой. Такой статус нееврейского солдата позволяет ему быстрее и легче пройти гиюр, если он имеет такое желание.
Религиозная деятельность
Шломо Авинер опубликовал десятки книг и сотни статей. Его статьи и респонсы ежемесячно появляются в журнале иешивы и часто печатаются в израильских газетах. Рав Авинер также еженедельно пишет комментарии к недельным главам, которые распространяются каждую субботу в синагогах по всему Израилю. Он ведёт две еженедельные радиопрограммы, имеет собственный видеоблог, даёт еженедельные уроки и читает лекции во множестве мест. В дополнение к этому, к раву Авинеру постоянно обращаются сотни людей из всех слоев израильского общества, которые задают ему галахические вопросы по телефону, электронной почте и SMS-сообщенями.
Статьи
- [maof.rjews.net/authors/16582--q Публикации рава Шломо Авинера на сайте МАОФ]
- [www.7kanal.com/author.php?id=156 Публикации рава Шломо Авинера на сайте 7КАНАЛ]
- [midrasha.net/author.php?id=1003 Публикации рава Шломо Авинера на сайте midrasha.net]
Напишите отзыв о статье "Авинер, Шломо"
Примечания
- ↑ [maof.rjews.net/oslo/52-gaza/8335-l-r «И побегут ненавистники...»]
- ↑ [maof.rjews.net/oslo/52-gaza/8549-lo Народ с Гуш Катифом]
- ↑ [jhist.org/teacher/06_169.htm Западный берег против Иудеи и Самарии. Гуш-Эмуним.]
- ↑ [www.spectr.org/2005/085/aviner.htm 10 заповедей «ликвидатора»]
- ↑ [izrus.co.il/obshina/article/2010-03-15/9032.html Идеолог религиозного сионизма: солдаты-неевреи - праведники!]
См. также
 |
В другом языковом разделе есть более полная статья שלמה אבינר (иврит) Вы можете помочь проекту, расширив текущую статью с помощью перевода.
|
Отрывок, характеризующий Авинер, Шломо
Маленькая княгиня, как старая полковая лошадь, услыхав звук трубы, бессознательно и забывая свое положение, готовилась к привычному галопу кокетства, без всякой задней мысли или борьбы, а с наивным, легкомысленным весельем.Несмотря на то, что Анатоль в женском обществе ставил себя обыкновенно в положение человека, которому надоедала беготня за ним женщин, он чувствовал тщеславное удовольствие, видя свое влияние на этих трех женщин. Кроме того он начинал испытывать к хорошенькой и вызывающей Bourienne то страстное, зверское чувство, которое на него находило с чрезвычайной быстротой и побуждало его к самым грубым и смелым поступкам.
Общество после чаю перешло в диванную, и княжну попросили поиграть на клавикордах. Анатоль облокотился перед ней подле m lle Bourienne, и глаза его, смеясь и радуясь, смотрели на княжну Марью. Княжна Марья с мучительным и радостным волнением чувствовала на себе его взгляд. Любимая соната переносила ее в самый задушевно поэтический мир, а чувствуемый на себе взгляд придавал этому миру еще большую поэтичность. Взгляд же Анатоля, хотя и был устремлен на нее, относился не к ней, а к движениям ножки m lle Bourienne, которую он в это время трогал своею ногою под фортепиано. M lle Bourienne смотрела тоже на княжну, и в ее прекрасных глазах было тоже новое для княжны Марьи выражение испуганной радости и надежды.
«Как она меня любит! – думала княжна Марья. – Как я счастлива теперь и как могу быть счастлива с таким другом и таким мужем! Неужели мужем?» думала она, не смея взглянуть на его лицо, чувствуя всё тот же взгляд, устремленный на себя.
Ввечеру, когда после ужина стали расходиться, Анатоль поцеловал руку княжны. Она сама не знала, как у ней достало смелости, но она прямо взглянула на приблизившееся к ее близоруким глазам прекрасное лицо. После княжны он подошел к руке m lle Bourienne (это было неприлично, но он делал всё так уверенно и просто), и m lle Bourienne вспыхнула и испуганно взглянула на княжну.
«Quelle delicatesse» [Какая деликатность,] – подумала княжна. – Неужели Ame (так звали m lle Bourienne) думает, что я могу ревновать ее и не ценить ее чистую нежность и преданность ко мне. – Она подошла к m lle Bourienne и крепко ее поцеловала. Анатоль подошел к руке маленькой княгини.
– Non, non, non! Quand votre pere m'ecrira, que vous vous conduisez bien, je vous donnerai ma main a baiser. Pas avant. [Нет, нет, нет! Когда отец ваш напишет мне, что вы себя ведете хорошо, тогда я дам вам поцеловать руку. Не прежде.] – И, подняв пальчик и улыбаясь, она вышла из комнаты.
Все разошлись, и, кроме Анатоля, который заснул тотчас же, как лег на постель, никто долго не спал эту ночь.
«Неужели он мой муж, именно этот чужой, красивый, добрый мужчина; главное – добрый», думала княжна Марья, и страх, который почти никогда не приходил к ней, нашел на нее. Она боялась оглянуться; ей чудилось, что кто то стоит тут за ширмами, в темном углу. И этот кто то был он – дьявол, и он – этот мужчина с белым лбом, черными бровями и румяным ртом.
Она позвонила горничную и попросила ее лечь в ее комнате.
M lle Bourienne в этот вечер долго ходила по зимнему саду, тщетно ожидая кого то и то улыбаясь кому то, то до слез трогаясь воображаемыми словами рauvre mere, упрекающей ее за ее падение.
Маленькая княгиня ворчала на горничную за то, что постель была нехороша. Нельзя было ей лечь ни на бок, ни на грудь. Всё было тяжело и неловко. Живот ее мешал ей. Он мешал ей больше, чем когда нибудь, именно нынче, потому что присутствие Анатоля перенесло ее живее в другое время, когда этого не было и ей было всё легко и весело. Она сидела в кофточке и чепце на кресле. Катя, сонная и с спутанной косой, в третий раз перебивала и переворачивала тяжелую перину, что то приговаривая.
– Я тебе говорила, что всё буграми и ямами, – твердила маленькая княгиня, – я бы сама рада была заснуть, стало быть, я не виновата, – и голос ее задрожал, как у собирающегося плакать ребенка.
Старый князь тоже не спал. Тихон сквозь сон слышал, как он сердито шагал и фыркал носом. Старому князю казалось, что он был оскорблен за свою дочь. Оскорбление самое больное, потому что оно относилось не к нему, а к другому, к дочери, которую он любит больше себя. Он сказал себе, что он передумает всё это дело и найдет то, что справедливо и должно сделать, но вместо того он только больше раздражал себя.
«Первый встречный показался – и отец и всё забыто, и бежит кверху, причесывается и хвостом виляет, и сама на себя не похожа! Рада бросить отца! И знала, что я замечу. Фр… фр… фр… И разве я не вижу, что этот дурень смотрит только на Бурьенку (надо ее прогнать)! И как гордости настолько нет, чтобы понять это! Хоть не для себя, коли нет гордости, так для меня, по крайней мере. Надо ей показать, что этот болван об ней и не думает, а только смотрит на Bourienne. Нет у ней гордости, но я покажу ей это»…
Сказав дочери, что она заблуждается, что Анатоль намерен ухаживать за Bourienne, старый князь знал, что он раздражит самолюбие княжны Марьи, и его дело (желание не разлучаться с дочерью) будет выиграно, и потому успокоился на этом. Он кликнул Тихона и стал раздеваться.
«И чорт их принес! – думал он в то время, как Тихон накрывал ночной рубашкой его сухое, старческое тело, обросшее на груди седыми волосами. – Я их не звал. Приехали расстраивать мою жизнь. И немного ее осталось».
– К чорту! – проговорил он в то время, как голова его еще была покрыта рубашкой.
Тихон знал привычку князя иногда вслух выражать свои мысли, а потому с неизменным лицом встретил вопросительно сердитый взгляд лица, появившегося из под рубашки.
– Легли? – спросил князь.
Тихон, как и все хорошие лакеи, знал чутьем направление мыслей барина. Он угадал, что спрашивали о князе Василье с сыном.
– Изволили лечь и огонь потушили, ваше сиятельство.
– Не за чем, не за чем… – быстро проговорил князь и, всунув ноги в туфли и руки в халат, пошел к дивану, на котором он спал.
Несмотря на то, что между Анатолем и m lle Bourienne ничего не было сказано, они совершенно поняли друг друга в отношении первой части романа, до появления pauvre mere, поняли, что им нужно много сказать друг другу тайно, и потому с утра они искали случая увидаться наедине. В то время как княжна прошла в обычный час к отцу, m lle Bourienne сошлась с Анатолем в зимнем саду.
Княжна Марья подходила в этот день с особенным трепетом к двери кабинета. Ей казалось, что не только все знают, что нынче совершится решение ее судьбы, но что и знают то, что она об этом думает. Она читала это выражение в лице Тихона и в лице камердинера князя Василья, который с горячей водой встретился в коридоре и низко поклонился ей.
Старый князь в это утро был чрезвычайно ласков и старателен в своем обращении с дочерью. Это выражение старательности хорошо знала княжна Марья. Это было то выражение, которое бывало на его лице в те минуты, когда сухие руки его сжимались в кулак от досады за то, что княжна Марья не понимала арифметической задачи, и он, вставая, отходил от нее и тихим голосом повторял несколько раз одни и те же слова.
