Шлёмин, Иван Тимофеевич

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Иван Тимофеевич Шлёмин
Дата рождения

21 марта 1898(1898-03-21)

Место рождения

Труново, Тверской уезд, Тверская губерния, Российская империя

Дата смерти

10 января 1969(1969-01-10) (70 лет)

Место смерти

Москва, СССР

Принадлежность

СССР СССР

Род войск

пехота

Годы службы

1917—1962

Звание

<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение

Командовал

201-й стрелковый полк;
Академия Генерального штаба РККА;
5-я танковая армия;
12-я армия;
6-я армия;
46-я армия

Сражения/войны

Первая мировая война,
Гражданская война в России,
Великая Отечественная война

Награды и премии

Иван Тимофеевич Шлёмин (21 марта 1898, Труново, Тверская губерния — 10 января 1969, Москва) — советский военачальник, генерал-лейтенант. Герой Советского Союза (1945).





Биография

Иван Шлёмин родился 21 марта 1898 года в деревне Труново (ныне Тверская область), в крестьянской семье. Русский по происхождению. Получил среднее образование. В 1917 году был призван в армию, участвовал в Первой мировой войне.

С 1918 году Иван Тимофеевич Шлёмин служил в Красной Армии, в её составе сражался с войсками Юденича под Петроградом и на территории Эстонии. В 1920 году он вступил в РКП(б). В том же году окончил 1-е Петроградские пехотные курсы, в 1921 году — Высшую тактико-стрелковую школу комсостава РККА имени Коминтерна, в 1925 году — Военную академию имени М. В. Фрунзе и в 1932 году — оперативный факультет этой же академии. С апреля 1921 года служил в постоянном составе пехотных курсов, командовал взводом, а с июня 1921 года — ротой. В августе 1925 года Шлёмин занял должность начальника штаба 38-го стрелкового полка, в октябре 1926 назначен начальником оперативной части 13-й Дагестанской стрелковой дивизии.

В апреля 1930 года он был назначен начальником штаба 74-й Таманской стрелковой дивизии. С мая 1932 года работал в Штабе Рабоче-Крестьянской Красной Армии, который в 1935 году был переименован в Генеральный штаб. Должности в Генштабе:

  • 1930 год — начальник сектора;
  • август 1932 года — начальник 6-го отдела в Оперативном управлении;
  • 1935 год — начальник отделения в 1 отделе;
  • май 1936 года — начальник учебного отдела Академии Генерального штаба РККА;
  • декабрь 1936 года — командир 201-го стрелкового полка.

В ноябре 1937 года Иван Тимофеевич был назначен начальником Академии Генерального штаба РККА, тогда же он был стал и главным редактором журнала «Военная мысль».

Согласно постановлению Совета Народных Комиссаров СССР от 4 июля 1940 года Ивану Шлёмину было присвоено воинское звание «генерал-майор», в июле того же года был назначен начальником штаба 11-й армии в Прибалтийском Особом военном округе. В этой должности он и встретил Великую Отечественную войну.

В мае 1942 года Шлёмин стал начальником штаба Северо-Западного фронта, а с ноября 1942 до 21 января 1943 года он служил начальником штаба 1-й гвардейской армии на Юго-Западном фронте.

21 января 1943 года Иван Тимофеевич Шлёмин был назначен командующим 5-й танковой армией Юго-Западного фронта. На этой должности особенно отличился в январе — феврале 1943 года при наступлении в Донбассе, когда его армия продвинулась на несколько сотен километров и освободила Морозовскую, Тацинскую, Каменск-Шахтинский и Красный Сулин.

19 марта 1943 года генерал-майору Шлёмину Ивану Тимофеевичу было присвоено воинское звание «генерал-лейтенант».

В апреле-мае 1943 года генерал-лейтенант Шлёмин командует 12-й армией на Юго-Западном фронте, с 11 сентября 1943 года до 27 мая 1944 года — 6-й армией на Юго-Западном и 3-м Украинском фронтах, с 27 мая 1944 года до 16 января 1945 года — 46-й армией на 3-м и 2-м Украинском фронтах.

Войска под командованием генерал-лейтенанта Шлёмина с принимали активное участие в Сталинградской битве, Донбасской, Никопольско-Криворожской, Березнеговато-Снигирёвской, Одесской, Ясско-Кишинёвской, Дебреценской и Будапештской операциях. Подчинённые ему части 15 раз отмечались в приказах Верховного Главнокомандующего.

За умелое управление войсками и проявленные при этом героизм и мужество Указом Президиума Верховного Совета СССР от 1 июля 1945 года генерал-лейтенанту Шлёмину Ивану Тимофеевичу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда».

После войны Иван Тимофеевич был назначен начальником штаба Южной группы войск СССР, в этой должности он пробыл до апреля 1948 года, когда Шлёмин был назначен заместителем начальника Главного штаба Сухопутных войск и получил должность начальника оперативного управления.

В 1954—1962 годах Шлёмин — старший преподаватель и заместитель начальника кафедры Высшей военной академии им. Ворошилова (переименованной в Военную академию Генерального штаба). После увольнения в запас он жил в Москве. Умер 10 января 1969 года и был похоронен на Новодевичьем кладбище (участок № 5).

Награждён тремя орденами Ленина, четырьмя орденами Красного Знамени, двумя орденами Суворова 1-й степени, орденами Кутузова 1-й степени, орденом Богдана Хмельницкого 1-й степени, медалями.

Награды

Напишите отзыв о статье "Шлёмин, Иван Тимофеевич"

Примечания

  1. [www.podvignaroda.ru/filter/filterimage?path=Z/001/033-0682525-0048/00000651.jpg&id=12058697&id1=ff550ef7b9a1235c066503a26ea78e74 Наградной лист]. Подвиг народа. Проверено 8 февраля 2014.

Литература

  • Командный и начальствующий состав Красной Армии в 1940-1941 гг.: Структура и кадры центрального аппарата НКО СССР, военных округов и общевойсковых армий: Документы и материалы / Под ред. В. Н. Кузеленкова. — М.-СПб.: Летний сад, 2005. — С. 221. — 1000 экз. — ISBN 5-94381-137-0.
  • Командармы: военно-биографический словарь. — М., 2005.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=5202 Иван Тимофеевич Шлёмин]. Сайт «Герои Страны».

Отрывок, характеризующий Шлёмин, Иван Тимофеевич

– Они ждут меньшого сына, – сказал Пьер. – Он поступил в казаки Оболенского и поехал в Белую Церковь. Там формируется полк. А теперь они перевели его в мой полк и ждут каждый день. Граф давно хотел ехать, но графиня ни за что не согласна выехать из Москвы, пока не приедет сын.
– Я их третьего дня видела у Архаровых. Натали опять похорошела и повеселела. Она пела один романс. Как все легко проходит у некоторых людей!
– Что проходит? – недовольно спросил Пьер. Жюли улыбнулась.
– Вы знаете, граф, что такие рыцари, как вы, бывают только в романах madame Suza.
– Какой рыцарь? Отчего? – краснея, спросил Пьер.
– Ну, полноте, милый граф, c'est la fable de tout Moscou. Je vous admire, ma parole d'honneur. [это вся Москва знает. Право, я вам удивляюсь.]
– Штраф! Штраф! – сказал ополченец.
– Ну, хорошо. Нельзя говорить, как скучно!
– Qu'est ce qui est la fable de tout Moscou? [Что знает вся Москва?] – вставая, сказал сердито Пьер.
– Полноте, граф. Вы знаете!
– Ничего не знаю, – сказал Пьер.
– Я знаю, что вы дружны были с Натали, и потому… Нет, я всегда дружнее с Верой. Cette chere Vera! [Эта милая Вера!]
– Non, madame, [Нет, сударыня.] – продолжал Пьер недовольным тоном. – Я вовсе не взял на себя роль рыцаря Ростовой, и я уже почти месяц не был у них. Но я не понимаю жестокость…
– Qui s'excuse – s'accuse, [Кто извиняется, тот обвиняет себя.] – улыбаясь и махая корпией, говорила Жюли и, чтобы за ней осталось последнее слово, сейчас же переменила разговор. – Каково, я нынче узнала: бедная Мари Волконская приехала вчера в Москву. Вы слышали, она потеряла отца?
– Неужели! Где она? Я бы очень желал увидать ее, – сказал Пьер.
– Я вчера провела с ней вечер. Она нынче или завтра утром едет в подмосковную с племянником.
– Ну что она, как? – сказал Пьер.
– Ничего, грустна. Но знаете, кто ее спас? Это целый роман. Nicolas Ростов. Ее окружили, хотели убить, ранили ее людей. Он бросился и спас ее…
– Еще роман, – сказал ополченец. – Решительно это общее бегство сделано, чтобы все старые невесты шли замуж. Catiche – одна, княжна Болконская – другая.
– Вы знаете, что я в самом деле думаю, что она un petit peu amoureuse du jeune homme. [немножечко влюблена в молодого человека.]
– Штраф! Штраф! Штраф!
– Но как же это по русски сказать?..


Когда Пьер вернулся домой, ему подали две принесенные в этот день афиши Растопчина.
В первой говорилось о том, что слух, будто графом Растопчиным запрещен выезд из Москвы, – несправедлив и что, напротив, граф Растопчин рад, что из Москвы уезжают барыни и купеческие жены. «Меньше страху, меньше новостей, – говорилось в афише, – но я жизнью отвечаю, что злодей в Москве не будет». Эти слова в первый раз ясно ыоказали Пьеру, что французы будут в Москве. Во второй афише говорилось, что главная квартира наша в Вязьме, что граф Витгснштейн победил французов, но что так как многие жители желают вооружиться, то для них есть приготовленное в арсенале оружие: сабли, пистолеты, ружья, которые жители могут получать по дешевой цене. Тон афиш был уже не такой шутливый, как в прежних чигиринских разговорах. Пьер задумался над этими афишами. Очевидно, та страшная грозовая туча, которую он призывал всеми силами своей души и которая вместе с тем возбуждала в нем невольный ужас, – очевидно, туча эта приближалась.
«Поступить в военную службу и ехать в армию или дожидаться? – в сотый раз задавал себе Пьер этот вопрос. Он взял колоду карт, лежавших у него на столе, и стал делать пасьянс.
– Ежели выйдет этот пасьянс, – говорил он сам себе, смешав колоду, держа ее в руке и глядя вверх, – ежели выйдет, то значит… что значит?.. – Он не успел решить, что значит, как за дверью кабинета послышался голос старшей княжны, спрашивающей, можно ли войти.
– Тогда будет значить, что я должен ехать в армию, – договорил себе Пьер. – Войдите, войдите, – прибавил он, обращаясь к княжие.
(Одна старшая княжна, с длинной талией и окаменелым лидом, продолжала жить в доме Пьера; две меньшие вышли замуж.)
– Простите, mon cousin, что я пришла к вам, – сказала она укоризненно взволнованным голосом. – Ведь надо наконец на что нибудь решиться! Что ж это будет такое? Все выехали из Москвы, и народ бунтует. Что ж мы остаемся?
– Напротив, все, кажется, благополучно, ma cousine, – сказал Пьер с тою привычкой шутливости, которую Пьер, всегда конфузно переносивший свою роль благодетеля перед княжною, усвоил себе в отношении к ней.
– Да, это благополучно… хорошо благополучие! Мне нынче Варвара Ивановна порассказала, как войска наши отличаются. Уж точно можно чести приписать. Да и народ совсем взбунтовался, слушать перестают; девка моя и та грубить стала. Этак скоро и нас бить станут. По улицам ходить нельзя. А главное, нынче завтра французы будут, что ж нам ждать! Я об одном прошу, mon cousin, – сказала княжна, – прикажите свезти меня в Петербург: какая я ни есть, а я под бонапартовской властью жить не могу.
– Да полноте, ma cousine, откуда вы почерпаете ваши сведения? Напротив…
– Я вашему Наполеону не покорюсь. Другие как хотят… Ежели вы не хотите этого сделать…
– Да я сделаю, я сейчас прикажу.
Княжне, видимо, досадно было, что не на кого было сердиться. Она, что то шепча, присела на стул.
– Но вам это неправильно доносят, – сказал Пьер. – В городе все тихо, и опасности никакой нет. Вот я сейчас читал… – Пьер показал княжне афишки. – Граф пишет, что он жизнью отвечает, что неприятель не будет в Москве.
– Ах, этот ваш граф, – с злобой заговорила княжна, – это лицемер, злодей, который сам настроил народ бунтовать. Разве не он писал в этих дурацких афишах, что какой бы там ни был, тащи его за хохол на съезжую (и как глупо)! Кто возьмет, говорит, тому и честь и слава. Вот и долюбезничался. Варвара Ивановна говорила, что чуть не убил народ ее за то, что она по французски заговорила…
– Да ведь это так… Вы всё к сердцу очень принимаете, – сказал Пьер и стал раскладывать пасьянс.
Несмотря на то, что пасьянс сошелся, Пьер не поехал в армию, а остался в опустевшей Москве, все в той же тревоге, нерешимости, в страхе и вместе в радости ожидая чего то ужасного.
На другой день княжна к вечеру уехала, и к Пьеру приехал его главноуправляющий с известием, что требуемых им денег для обмундирования полка нельзя достать, ежели не продать одно имение. Главноуправляющий вообще представлял Пьеру, что все эти затеи полка должны были разорить его. Пьер с трудом скрывал улыбку, слушая слова управляющего.
– Ну, продайте, – говорил он. – Что ж делать, я не могу отказаться теперь!
Чем хуже было положение всяких дел, и в особенности его дел, тем Пьеру было приятнее, тем очевиднее было, что катастрофа, которой он ждал, приближается. Уже никого почти из знакомых Пьера не было в городе. Жюли уехала, княжна Марья уехала. Из близких знакомых одни Ростовы оставались; но к ним Пьер не ездил.
В этот день Пьер, для того чтобы развлечься, поехал в село Воронцово смотреть большой воздушный шар, который строился Леппихом для погибели врага, и пробный шар, который должен был быть пущен завтра. Шар этот был еще не готов; но, как узнал Пьер, он строился по желанию государя. Государь писал графу Растопчину об этом шаре следующее:
«Aussitot que Leppich sera pret, composez lui un equipage pour sa nacelle d'hommes surs et intelligents et depechez un courrier au general Koutousoff pour l'en prevenir. Je l'ai instruit de la chose.
Recommandez, je vous prie, a Leppich d'etre bien attentif sur l'endroit ou il descendra la premiere fois, pour ne pas se tromper et ne pas tomber dans les mains de l'ennemi. Il est indispensable qu'il combine ses mouvements avec le general en chef».