Шмаков, Алексей Семёнович

Алексей Семёнович Шмаков
Шмаков в 1910-е
Дата рождения:	1852(1852)
Место рождения:	Москва, Российская империя
Дата смерти:	25 июня 1916(1916-06-25)
Место смерти:	Москва, Российская империя
Гражданство:	Российская империя Российская империя
Образование:	Новороссийский университет
Вероисповедание:	Православие
Партия:	РМП, РМС, СРН, Русское собрание
Основные идеи:	монархизм, русский национализм, антисемитизм
Род деятельности:	юрист, журналист
Дети:	Владимир Шмаков (?-1929)

Алексей Семёнович Шма́ков (1852, Москва — 25 июня 1916, Москва) — российский присяжный поверенный, журналист, политический деятель; один из руководителей Русской монархической партии, черносотенец. Гражданский истец по нашумевшему делу Бейлиса. Автор ряда националистких и антисемитских книг и брошюр.

Биография

Родился в Москве в дворянской семье. Окончил юридический факультет Новороссийского университета в Одессе, после чего некоторое время состоял на государственной службе, занимая должность судебного следователя в одной из южных губерний. Затем переехал в Москву, стал присяжным поверенным при Московском окружном суде, был помощником у знаменитого адвоката Фёдора Плевако.

Юридическая деятельность

Прославился как юрист после дела «Соньки-золотой ручки» и дела Мельницкого. Наибольшая известность пришла после дела ротного офицера Заболоцкого в 1881 году, где Шмаков выступил его адвокатом. Выступал на стороне защитников устроителей погромов в Кишинёве (судебный процесс проходил в ноябре-декабре 1903 года) и в Гомеле (процесс проход с октября 1904 по январь 1905 года). На процессе по делу Бейлиса в 1913 году, Шмаков вместе с Георгием Замысловским выступил поверенным по гражданскому иску от родственников жертвы.

Политическая деятельность

Выступал как деятель правого и антисемитского толка. В 1890 году опубликовал открытое письмо, направленное к присяжным поверенным Московского округа, в котором Шмаков выразил беспокойство по поводу увелечения числа евреев в адвокатуре. Состоял во многих черносотенно-монархических организациях. Был одним из членов-учредителей Русской монархической партии, членом Русского монархического собрания, Союза русского народа, Русского собрания.

С 1904 до конца жизни был гласным Московской городской думы (в 1908 году переизбран).

Участвовал в работе VII съезда объединённых дворянских обществ России (12-13 февраля 1911 года).

Черносотенцы
Организации
Русское собрание
Союз русского народа
Союз Михаила Архангела
Всероссийский дубровинский союз русского народа
Русская монархическая партия
Союз русских людей
Священная дружина
Всероссийский съезд русских людей
Царско-народное мусульманское общество
Крупнейшие представители
Павел Булацель
Георгий Бутми
Иоанн Восторгов
Владимир Грингмут
Александр Дубровин
Николай Жевахов
Иван Кацауров
Эммануил Коновницын
Иоанн Кронштадтский
Павел Крушеван
Андрей Кукарников
Николай Марков
Михаил Меньшиков
Василий Орлов
Владимир Пуришкевич
Рафаил Ризположенский
Александр Соловьёв
Антоний Храповицкий
Серафим Чичагов
Георгий Шечков
Алексей Шмаков
Николай Юскевич-Красковский
Современное время
Константин Душенов
Леонид Ивашов
Вячеслав Клыков
Михаил Назаров
Олег Платонов
Александр Турик
Александр Штильмарк

Был теоретиком расового подхода в рассмотрении еврейского вопроса, рассматривая эту тему в аспекте противостояния «арийской и семитской расы». Утверждал, что евреи, руководствуюсь талмудической логикой, имеют своё потаённое мировое правительство.

Публицистическая деятельность

В 1897 году издал перевод на русский язык антисемитского памфлета «100 законов Шулхан арух».

Дети

Сын — Владимир Алексеевич Шмаков, теоцентричный представитель философского эзотеризма первой четверти ХХ века.

Список произведений

• Судебные ораторы во Франции. — М., 1887.;
• Еврейские речи. — М., 1897.;
• Минский процесс. Дело о сопротивлении еврейских скопищ военным патрулям. (Краткий очерк судебного следствия). — М., 1899.;
• Гомельское дело. Речь А. С. Шмакова. — М., 1905.;
• [royallib.com/book/shmakov_aleksey/svoboda_i_evrei.html Свобода и евреи]. — М., 1905.;
• Евреи в истории. — Харьков, 1907.;
• Дело о погроме евреев в Вязьме, 19—20.10.1905. — М., 1907.;
• Погром евреев в Киеве. Очерк. — М., 1908.;
• Дело «Соединенного» банка. — М., 1909.;
• Съезд Объединенных Дворянских Обществ. СПб. Речь по еврейскому вопросу, произнесенная 12 и 13 февр. 1911 А. С. Шмаковым, уполномоченным Московского дворянства. — М., 1911.;
• Жид биржевой. — М., 1910?.;
• [royallib.com/book/shmakov_aleksey/megdunarodnoe_taynoe_pravitelstvo.html Международное тайное правительство]. — М., 1912.;
• Еврейский вопрос на сцене всемирной истории. Введение. — М., 1912.;
• Впечатления о деле Бейлиса (доклад прочитанный в Русском Собрании). — 1913.
• Речь А. С. Шмакова в защиту С. К. Глинки. — М., 1915.

Переводы книг

• Еврейское зерцало в свете истины. Научное исследование Д-ра Карла Эккера (перевод с немецкого). — 1906.

Запрет в России

На основании решения Головинского районного суда города Москвы от 18.03.2015 книга А. С. Шмакова «Евреи в истории», изданная в Москве в 2011 году, была внесена в Федеральный список экстремистских материалов под № 2931.

Литература

• Степанов А.Д. [www.rusinst.ru/articletext.asp?rzd=1&id=1282&abc=1 Шмаков Алексей Семёнович]. Институт русской цивилизации. Проверено 26 февраля 2015.

Ссылки

• [www.knigafund.ru/authors/13379 Книги А.С. Шмакова]. Книгофонд. Проверено 26 февраля 2015.

Отрывок, характеризующий Шмаков, Алексей Семёнович

– Eh, bien, general, tout est a la guerre, a ce qu'il parait, [Ну что ж, генерал, дело, кажется, идет к войне,] – сказал он, как будто сожалея об обстоятельстве, о котором он не мог судить.
– Sire, – отвечал Балашев. – l'Empereur mon maitre ne desire point la guerre, et comme Votre Majeste le voit, – говорил Балашев, во всех падежах употребляя Votre Majeste, [Государь император русский не желает ее, как ваше величество изволите видеть… ваше величество.] с неизбежной аффектацией учащения титула, обращаясь к лицу, для которого титул этот еще новость.
Лицо Мюрата сияло глупым довольством в то время, как он слушал monsieur de Balachoff. Но royaute oblige: [королевское звание имеет свои обязанности:] он чувствовал необходимость переговорить с посланником Александра о государственных делах, как король и союзник. Он слез с лошади и, взяв под руку Балашева и отойдя на несколько шагов от почтительно дожидавшейся свиты, стал ходить с ним взад и вперед, стараясь говорить значительно. Он упомянул о том, что император Наполеон оскорблен требованиями вывода войск из Пруссии, в особенности теперь, когда это требование сделалось всем известно и когда этим оскорблено достоинство Франции. Балашев сказал, что в требовании этом нет ничего оскорбительного, потому что… Мюрат перебил его:
– Так вы считаете зачинщиком не императора Александра? – сказал он неожиданно с добродушно глупой улыбкой.
Балашев сказал, почему он действительно полагал, что начинателем войны был Наполеон.
– Eh, mon cher general, – опять перебил его Мюрат, – je desire de tout mon c?ur que les Empereurs s'arrangent entre eux, et que la guerre commencee malgre moi se termine le plutot possible, [Ах, любезный генерал, я желаю от всей души, чтобы императоры покончили дело между собою и чтобы война, начатая против моей воли, окончилась как можно скорее.] – сказал он тоном разговора слуг, которые желают остаться добрыми приятелями, несмотря на ссору между господами. И он перешел к расспросам о великом князе, о его здоровье и о воспоминаниях весело и забавно проведенного с ним времени в Неаполе. Потом, как будто вдруг вспомнив о своем королевском достоинстве, Мюрат торжественно выпрямился, стал в ту же позу, в которой он стоял на коронации, и, помахивая правой рукой, сказал: – Je ne vous retiens plus, general; je souhaite le succes de vorte mission, [Я вас не задерживаю более, генерал; желаю успеха вашему посольству,] – и, развеваясь красной шитой мантией и перьями и блестя драгоценностями, он пошел к свите, почтительно ожидавшей его.
Балашев поехал дальше, по словам Мюрата предполагая весьма скоро быть представленным самому Наполеону. Но вместо скорой встречи с Наполеоном, часовые пехотного корпуса Даву опять так же задержали его у следующего селения, как и в передовой цепи, и вызванный адъютант командира корпуса проводил его в деревню к маршалу Даву.


Даву был Аракчеев императора Наполеона – Аракчеев не трус, но столь же исправный, жестокий и не умеющий выражать свою преданность иначе как жестокостью.
В механизме государственного организма нужны эти люди, как нужны волки в организме природы, и они всегда есть, всегда являются и держатся, как ни несообразно кажется их присутствие и близость к главе правительства. Только этой необходимостью можно объяснить то, как мог жестокий, лично выдиравший усы гренадерам и не могший по слабости нерв переносить опасность, необразованный, непридворный Аракчеев держаться в такой силе при рыцарски благородном и нежном характере Александра.
Балашев застал маршала Даву в сарае крестьянскои избы, сидящего на бочонке и занятого письменными работами (он поверял счеты). Адъютант стоял подле него. Возможно было найти лучшее помещение, но маршал Даву был один из тех людей, которые нарочно ставят себя в самые мрачные условия жизни, для того чтобы иметь право быть мрачными. Они для того же всегда поспешно и упорно заняты. «Где тут думать о счастливой стороне человеческой жизни, когда, вы видите, я на бочке сижу в грязном сарае и работаю», – говорило выражение его лица. Главное удовольствие и потребность этих людей состоит в том, чтобы, встретив оживление жизни, бросить этому оживлению в глаза спою мрачную, упорную деятельность. Это удовольствие доставил себе Даву, когда к нему ввели Балашева. Он еще более углубился в свою работу, когда вошел русский генерал, и, взглянув через очки на оживленное, под впечатлением прекрасного утра и беседы с Мюратом, лицо Балашева, не встал, не пошевелился даже, а еще больше нахмурился и злобно усмехнулся.
Заметив на лице Балашева произведенное этим приемом неприятное впечатление, Даву поднял голову и холодно спросил, что ему нужно.
Предполагая, что такой прием мог быть сделан ему только потому, что Даву не знает, что он генерал адъютант императора Александра и даже представитель его перед Наполеоном, Балашев поспешил сообщить свое звание и назначение. В противность ожидания его, Даву, выслушав Балашева, стал еще суровее и грубее.
– Где же ваш пакет? – сказал он. – Donnez le moi, ije l'enverrai a l'Empereur. [Дайте мне его, я пошлю императору.]
Балашев сказал, что он имеет приказание лично передать пакет самому императору.
– Приказания вашего императора исполняются в вашей армии, а здесь, – сказал Даву, – вы должны делать то, что вам говорят.
И как будто для того чтобы еще больше дать почувствовать русскому генералу его зависимость от грубой силы, Даву послал адъютанта за дежурным.
Балашев вынул пакет, заключавший письмо государя, и положил его на стол (стол, состоявший из двери, на которой торчали оторванные петли, положенной на два бочонка). Даву взял конверт и прочел надпись.
– Вы совершенно вправе оказывать или не оказывать мне уважение, – сказал Балашев. – Но позвольте вам заметить, что я имею честь носить звание генерал адъютанта его величества…
Даву взглянул на него молча, и некоторое волнение и смущение, выразившиеся на лице Балашева, видимо, доставили ему удовольствие.
– Вам будет оказано должное, – сказал он и, положив конверт в карман, вышел из сарая.
Через минуту вошел адъютант маршала господин де Кастре и провел Балашева в приготовленное для него помещение.