Шмундт, Хуберт

Ху́берт Шмундт (нем. Hubert Schmundt; 19 сентября 1888; Швейдниц, Силезия — 17 октября 1984, Бад-Зоден, Гессен) — немецкий военно-морской деятель, адмирал (1 апреля 1942 года).

Биография

1 апреля 1908 года поступил на флот кадетом. Прошел подготовку на учебном корабле «Шарлотта» и в военно-морском училище. 27 сентября 1911 года произведен в лейтенанты. В 1910—13 годах служил на базе в Циндао (Китай). 22 сентября 1913 года переведен в миноносный флот.

Первая мировая война

Участник 1-й мировой войны, флаг-лейтенант 3-й флотилии миноносцев и командир миноносца V-71 (2 сентября 1917 — 7 января 1919 года). 28 апреля 1918 года получил звание капитан-лейтенанта. За боевые отличия награждён Железным крестом 1-го и 2-го класса.

Служба между мировыми войнами

После демобилизации армии оставлен на флоте. С 1922 года в штабе командующего ВМС в Северном море и на Балтике.

С 13 декабря 1924 года командир 2-й полуфлотилии миноносцев. С 30 сентября 1927 года 1-й офицер Адмирал-штаба в штабе командующего ВМС на Балтике.

4 июня 1929 года переведен в Военное министерство и 26 сентября занял пост военно-морского адъютанта министра (занимал этот пост при О. Гесслере, В. Грёнере и К. Шлейхере).

17 июня 1932 года переведен в распоряжение начальника Морского руководства, а 28 сентября назначен 1-м офицером Адмирал-штаба в штабе флота.

С 25 сентября 1934 года командир легкого крейсера «Нюрнберг».

С 14 октября 1936 года начальник военно-морского училища в Мюрвике.

22 августа 1939 года Шмундт назначен начальником штаба Командования группы ВМС «Восток».

Вторая мировая война

С 19 сентября 1939 года командующий ВМС в Данцигской бухте. 13 октября 1939 года вернулся на свой прежний пост.

С 6 ноября 1939 года — инспектор военно-морских учебных заведений.

В апреле — июле 1940 временно исполнял обязанности командующего разведывательными силами, а в апреле 1940 года во время операции «Везерюбунг» командовал 3-й боевой группой, которая проводила операцию по захвату порта Берген (Норвегия). В состав группы вошли легкие крейсера «Кёльн» (флагман) и «Кёнигсберг», учебный артиллерийский корабль «Бремзе», плавбаза торпедных катеров «Карл Петерс», миноносцы «Вольф» и «Леопард», а также группа малых боевых кораблей.

14 июня 1940 года награждён Рыцарским крестом.

С 1 августа 1940 года командующий крейсерами. 14 октября 1941 года ведомство Шмундта было преобразовано в штаб командующего адмирала в северных водах.

31 августа 1942 года Шмундт возглавил Управление вооружений ОКМ, однако 9 марта 1943 года был заменен адмиралом О. Бакенкёлером и назначен начальником военно-морской станции «Остзее», которая 22 июня 1943 года была преобразована в Высшее морское командование на Балтике.

1 марта 1944 года заменен адмиралом Оскаром Кумметцем и переведен в распоряжение главнокомандующего ВМС, а 31 мая уволен в отставку.

Отрывок, характеризующий Шмундт, Хуберт

Между тем император, уставши от тщетного ожидания и своим актерским чутьем чувствуя, что величественная минута, продолжаясь слишком долго, начинает терять свою величественность, подал рукою знак. Раздался одинокий выстрел сигнальной пушки, и войска, с разных сторон обложившие Москву, двинулись в Москву, в Тверскую, Калужскую и Дорогомиловскую заставы. Быстрее и быстрее, перегоняя одни других, беглым шагом и рысью, двигались войска, скрываясь в поднимаемых ими облаках пыли и оглашая воздух сливающимися гулами криков.
Увлеченный движением войск, Наполеон доехал с войсками до Дорогомиловской заставы, но там опять остановился и, слезши с лошади, долго ходил у Камер коллежского вала, ожидая депутации.


Москва между тем была пуста. В ней были еще люди, в ней оставалась еще пятидесятая часть всех бывших прежде жителей, но она была пуста. Она была пуста, как пуст бывает домирающий обезматочивший улей.
В обезматочившем улье уже нет жизни, но на поверхностный взгляд он кажется таким же живым, как и другие.
Так же весело в жарких лучах полуденного солнца вьются пчелы вокруг обезматочившего улья, как и вокруг других живых ульев; так же издалека пахнет от него медом, так же влетают и вылетают из него пчелы. Но стоит приглядеться к нему, чтобы понять, что в улье этом уже нет жизни. Не так, как в живых ульях, летают пчелы, не тот запах, не тот звук поражают пчеловода. На стук пчеловода в стенку больного улья вместо прежнего, мгновенного, дружного ответа, шипенья десятков тысяч пчел, грозно поджимающих зад и быстрым боем крыльев производящих этот воздушный жизненный звук, – ему отвечают разрозненные жужжания, гулко раздающиеся в разных местах пустого улья. Из летка не пахнет, как прежде, спиртовым, душистым запахом меда и яда, не несет оттуда теплом полноты, а с запахом меда сливается запах пустоты и гнили. У летка нет больше готовящихся на погибель для защиты, поднявших кверху зады, трубящих тревогу стражей. Нет больше того ровного и тихого звука, трепетанья труда, подобного звуку кипенья, а слышится нескладный, разрозненный шум беспорядка. В улей и из улья робко и увертливо влетают и вылетают черные продолговатые, смазанные медом пчелы грабительницы; они не жалят, а ускользают от опасности. Прежде только с ношами влетали, а вылетали пустые пчелы, теперь вылетают с ношами. Пчеловод открывает нижнюю колодезню и вглядывается в нижнюю часть улья. Вместо прежде висевших до уза (нижнего дна) черных, усмиренных трудом плетей сочных пчел, держащих за ноги друг друга и с непрерывным шепотом труда тянущих вощину, – сонные, ссохшиеся пчелы в разные стороны бредут рассеянно по дну и стенкам улья. Вместо чисто залепленного клеем и сметенного веерами крыльев пола на дне лежат крошки вощин, испражнения пчел, полумертвые, чуть шевелящие ножками и совершенно мертвые, неприбранные пчелы.
Пчеловод открывает верхнюю колодезню и осматривает голову улья. Вместо сплошных рядов пчел, облепивших все промежутки сотов и греющих детву, он видит искусную, сложную работу сотов, но уже не в том виде девственности, в котором она бывала прежде. Все запущено и загажено. Грабительницы – черные пчелы – шныряют быстро и украдисто по работам; свои пчелы, ссохшиеся, короткие, вялые, как будто старые, медленно бродят, никому не мешая, ничего не желая и потеряв сознание жизни. Трутни, шершни, шмели, бабочки бестолково стучатся на лету о стенки улья. Кое где между вощинами с мертвыми детьми и медом изредка слышится с разных сторон сердитое брюзжание; где нибудь две пчелы, по старой привычке и памяти очищая гнездо улья, старательно, сверх сил, тащат прочь мертвую пчелу или шмеля, сами не зная, для чего они это делают. В другом углу другие две старые пчелы лениво дерутся, или чистятся, или кормят одна другую, сами не зная, враждебно или дружелюбно они это делают. В третьем месте толпа пчел, давя друг друга, нападает на какую нибудь жертву и бьет и душит ее. И ослабевшая или убитая пчела медленно, легко, как пух, спадает сверху в кучу трупов. Пчеловод разворачивает две средние вощины, чтобы видеть гнездо. Вместо прежних сплошных черных кругов спинка с спинкой сидящих тысяч пчел и блюдущих высшие тайны родного дела, он видит сотни унылых, полуживых и заснувших остовов пчел. Они почти все умерли, сами не зная этого, сидя на святыне, которую они блюли и которой уже нет больше. От них пахнет гнилью и смертью. Только некоторые из них шевелятся, поднимаются, вяло летят и садятся на руку врагу, не в силах умереть, жаля его, – остальные, мертвые, как рыбья чешуя, легко сыплются вниз. Пчеловод закрывает колодезню, отмечает мелом колодку и, выбрав время, выламывает и выжигает ее.