Шмурнов, Александр Иванович

Александр Шмурнов
Род деятельности:	спортивный журналист, телеведущий, комментатор, радиоведущий
Дата рождения:	8 декабря 1966(1966-12-08) (57 лет)
Место рождения:	Москва, РСФСР, СССР
Гражданство:	СССР СССР → Россия Россия

Алекса́ндр Ива́нович Шмурно́в (8 декабря 1966 года; Москва, РСФСР, СССР) — российский спортивный журналист, радиоведущий, комментатор российского телеканала «Матч ТВ». Бывший главный редактор спортивного интернет-портала «Чемпионат.com». Создатель учебного центра «Спортивный журналист».

Биография

Родился 8 декабря 1966 года в Москве. Закончил французскую спецшколу №18 (сейчас 1275), затем Московский авиационный институт. Начал работу в спортивной журналистике с 1992 года.

В 1992—1993 годах являлся редактором и ведущим спортивного эфира на радиостанции «Деловая волна». В 1993—2001 годах был автором, обозревателем и редактором международного отдела еженедельника «Футбол». В 1995 году был одним из ведущих программы «Гол» на канале «Останкино». В 1994 году был в числе первых журналистов спортивной редакции НТВ. Встав перед выбором, продолжил работу в «Футболе», куда до этого очень хотел попасть. В 2001—2009 годах — обозреватель, затем шеф отдела спорта издания «Газета». В 2009—2010 годах издатель «Энциклопедии мирового футбола». С 2011 по 2014 год — главный редактор спортивного интернет-портала «Чемпионат.com».

С 2003 по 2015 год являлся комментатором телекомпании «НТВ-Плюс». В основном комментирует футбольные матчи. В 2003—2004 годах вёл авторскую программу о фанатских организациях «Еврофанклуб» на НТВ-Плюс Футбол. Также много лет работал на канале «Теннис», освещал все турниры Большого шлема, матчи Кубка Дэвиса и Кубка Федерации. Работал комментатором велоспорта на Олимпийских играх в 2008 году. Провёл последние выпуски футбольного ток-шоу «90 минут Плюс» вместо Георгия Черданцева.

Главным инструментом телекомментатора считает эмоциональную и уместную реакцию на действия игроков. В частности, он говорил:

Есть четыре кита телерепортажа – правда, эмоции, мысль и звучание.

Лучшим своим репортажем называет комментарий к футбольному матчу «Челси» – «ПСЖ» в Лиге чемпионов УЕФА 2013/2014. Многие болельщики запомнили его комментарии к матчу «Фенербахче» – «Спартак Москва».

Александр Шмурнов является одним из самых начитанных спортивных комментаторов на российском телевидении. Является создателем учебного центра «Спортивный журналист», выпускники которой работают во многих ведущих спортивных СМИ, таких как «НТВ-Плюс», «Eurosport» и «Спорт-Экспресс».

Ведущий программы «Красно-белая среда» посвященной московскому «Спартаку». Не скрывает, что болеет за «Спартак» с 1976 года, с вылета красно-белых в первую лигу чемпионата СССР. Любит читать и путешествовать по миру. Рассказывает, что посетил больше 60 стран мира. С 1995 года Александр Шмурнов побывал на всех Кубках Америки – футбольных чемпионатах Южной Америки.

Интересна фраза Александра Шмурнова о словах-паразитах в человеческой речи:

«Паразитов собственной речи человек обычно почти не замечает, как акула не замечает рыбу-прилипалу. Наверное, и у меня они есть

С ноября 2015 года работает комментатором футбола, а также ведущим документального цикла «Всё за Евро!» и обзора Лиги Европы УЕФА на телеканале «Матч ТВ». С марта 2016 года ведёт обзорную программу «8-16» на телеканале «Наш футбол».

Личная жизнь

Александр Шмурнов женат, имеет троих детей.

первый ребёнок Шмурнов Иван

второй ребёнок Шмурнов Владимир

третий ребёнок Шмурнова Вера

Интересные факты

• Образец для Шмурнова в период становления его как спортивного журналиста является Лев Филатов.
• Любовь к теннису оформилась после прочтения книги Анны Дмитриевой «Играй в свою игру».
• В 2002-2003 годах занимался в студии И.Райхельгауза при театре «Школа современной пьесы».
• Кроме футбольной сборной России, болеет за сборные Голландии и Уругвая. Также является болельщиком футбольного клуба «Спартак Москва».
• Кроме родного русского языка, владеет французским и испанским языком.

Ссылки

• [www.sports.ru/tribuna/blogs/dud/668640.html Большое интервью А. Шмурнова]
• [www.sportjurnalist.ru/ Школа Спортивной Журналистики]

Отрывок, характеризующий Шмурнов, Александр Иванович

– Как же с, уж он давно ждет.


Когда Михаил Иваныч вернулся с письмом в кабинет, князь в очках, с абажуром на глазах и на свече, сидел у открытого бюро, с бумагами в далеко отставленной руке, и в несколько торжественной позе читал свои бумаги (ремарки, как он называл), которые должны были быть доставлены государю после его смерти.
Когда Михаил Иваныч вошел, у него в глазах стояли слезы воспоминания о том времени, когда он писал то, что читал теперь. Он взял из рук Михаила Иваныча письмо, положил в карман, уложил бумаги и позвал уже давно дожидавшегося Алпатыча.
На листочке бумаги у него было записано то, что нужно было в Смоленске, и он, ходя по комнате мимо дожидавшегося у двери Алпатыча, стал отдавать приказания.
– Первое, бумаги почтовой, слышишь, восемь дестей, вот по образцу; золотообрезной… образчик, чтобы непременно по нем была; лаку, сургучу – по записке Михаила Иваныча.
Он походил по комнате и заглянул в памятную записку.
– Потом губернатору лично письмо отдать о записи.
Потом были нужны задвижки к дверям новой постройки, непременно такого фасона, которые выдумал сам князь. Потом ящик переплетный надо было заказать для укладки завещания.
Отдача приказаний Алпатычу продолжалась более двух часов. Князь все не отпускал его. Он сел, задумался и, закрыв глаза, задремал. Алпатыч пошевелился.
– Ну, ступай, ступай; ежели что нужно, я пришлю.
Алпатыч вышел. Князь подошел опять к бюро, заглянув в него, потрогал рукою свои бумаги, опять запер и сел к столу писать письмо губернатору.
Уже было поздно, когда он встал, запечатав письмо. Ему хотелось спать, но он знал, что не заснет и что самые дурные мысли приходят ему в постели. Он кликнул Тихона и пошел с ним по комнатам, чтобы сказать ему, где стлать постель на нынешнюю ночь. Он ходил, примеривая каждый уголок.
Везде ему казалось нехорошо, но хуже всего был привычный диван в кабинете. Диван этот был страшен ему, вероятно по тяжелым мыслям, которые он передумал, лежа на нем. Нигде не было хорошо, но все таки лучше всех был уголок в диванной за фортепиано: он никогда еще не спал тут.
Тихон принес с официантом постель и стал уставлять.
– Не так, не так! – закричал князь и сам подвинул на четверть подальше от угла, и потом опять поближе.
«Ну, наконец все переделал, теперь отдохну», – подумал князь и предоставил Тихону раздевать себя.
Досадливо морщась от усилий, которые нужно было делать, чтобы снять кафтан и панталоны, князь разделся, тяжело опустился на кровать и как будто задумался, презрительно глядя на свои желтые, иссохшие ноги. Он не задумался, а он медлил перед предстоявшим ему трудом поднять эти ноги и передвинуться на кровати. «Ох, как тяжело! Ох, хоть бы поскорее, поскорее кончились эти труды, и вы бы отпустили меня! – думал он. Он сделал, поджав губы, в двадцатый раз это усилие и лег. Но едва он лег, как вдруг вся постель равномерно заходила под ним вперед и назад, как будто тяжело дыша и толкаясь. Это бывало с ним почти каждую ночь. Он открыл закрывшиеся было глаза.
– Нет спокоя, проклятые! – проворчал он с гневом на кого то. «Да, да, еще что то важное было, очень что то важное я приберег себе на ночь в постели. Задвижки? Нет, про это сказал. Нет, что то такое, что то в гостиной было. Княжна Марья что то врала. Десаль что то – дурак этот – говорил. В кармане что то – не вспомню».
– Тишка! Об чем за обедом говорили?
– Об князе, Михайле…
– Молчи, молчи. – Князь захлопал рукой по столу. – Да! Знаю, письмо князя Андрея. Княжна Марья читала. Десаль что то про Витебск говорил. Теперь прочту.
Он велел достать письмо из кармана и придвинуть к кровати столик с лимонадом и витушкой – восковой свечкой и, надев очки, стал читать. Тут только в тишине ночи, при слабом свете из под зеленого колпака, он, прочтя письмо, в первый раз на мгновение понял его значение.
«Французы в Витебске, через четыре перехода они могут быть у Смоленска; может, они уже там».
– Тишка! – Тихон вскочил. – Нет, не надо, не надо! – прокричал он.
Он спрятал письмо под подсвечник и закрыл глаза. И ему представился Дунай, светлый полдень, камыши, русский лагерь, и он входит, он, молодой генерал, без одной морщины на лице, бодрый, веселый, румяный, в расписной шатер Потемкина, и жгучее чувство зависти к любимцу, столь же сильное, как и тогда, волнует его. И он вспоминает все те слова, которые сказаны были тогда при первом Свидании с Потемкиным. И ему представляется с желтизною в жирном лице невысокая, толстая женщина – матушка императрица, ее улыбки, слова, когда она в первый раз, обласкав, приняла его, и вспоминается ее же лицо на катафалке и то столкновение с Зубовым, которое было тогда при ее гробе за право подходить к ее руке.
«Ах, скорее, скорее вернуться к тому времени, и чтобы теперешнее все кончилось поскорее, поскорее, чтобы оставили они меня в покое!»


Лысые Горы, именье князя Николая Андреича Болконского, находились в шестидесяти верстах от Смоленска, позади его, и в трех верстах от Московской дороги.
В тот же вечер, как князь отдавал приказания Алпатычу, Десаль, потребовав у княжны Марьи свидания, сообщил ей, что так как князь не совсем здоров и не принимает никаких мер для своей безопасности, а по письму князя Андрея видно, что пребывание в Лысых Горах небезопасно, то он почтительно советует ей самой написать с Алпатычем письмо к начальнику губернии в Смоленск с просьбой уведомить ее о положении дел и о мере опасности, которой подвергаются Лысые Горы. Десаль написал для княжны Марьи письмо к губернатору, которое она подписала, и письмо это было отдано Алпатычу с приказанием подать его губернатору и, в случае опасности, возвратиться как можно скорее.
Получив все приказания, Алпатыч, провожаемый домашними, в белой пуховой шляпе (княжеский подарок), с палкой, так же как князь, вышел садиться в кожаную кибиточку, заложенную тройкой сытых саврасых.
Колокольчик был подвязан, и бубенчики заложены бумажками. Князь никому не позволял в Лысых Горах ездить с колокольчиком. Но Алпатыч любил колокольчики и бубенчики в дальней дороге. Придворные Алпатыча, земский, конторщик, кухарка – черная, белая, две старухи, мальчик казачок, кучера и разные дворовые провожали его.
Дочь укладывала за спину и под него ситцевые пуховые подушки. Свояченица старушка тайком сунула узелок. Один из кучеров подсадил его под руку.