Шмуэль ха-Нагид

Шмуэль ха-Нагид
שמואל הלוי בן יוסף הנגיד
Дата рождения:	993(0993)
Место рождения:	Кордова
Дата смерти:	1055(1055)
Место смерти:	Гранада
Вероисповедание:	иудей
Род деятельности:	визирь, полководец, поэт

Шмуэль ха-Нагид (Шмуэль ха-Леви бен Иосеф Ибн Нагрел‘а; Абу-Ибрахим Самуэль бен Йосеф Халеви ибн Нагрела; 993 год, Кордова, — 1055 /или 1056/ год, Гранада) — визирь Гранады, полководец, еврейский деятель, поэт, галахист и грамматик.

Биография

Шмуэль ха-Нагид родился богатой еврейской семье, ведущей родословную от Давида. Он получил хорошее, как религиозное, так и светское образование; Галаху он изучал у рабби Ханоха бен Моше (умер в 1014 году).

Когда в 1013 году Кордову захватили берберы, Шмуэль ха-Нагид бежал из города и поселился в Малаге, где занялся торговлей пряностями. Ибн ал-Ариф, секретарь визиря Гранады Абу ал-Аббаса, нанял Шмуэля ха-Нагида для составителя деловых писем. Затем, визирь рекомендовал берберскому халифу Хабусу, правителю Гранады, назначить Шмуэля ха-Нагида на службу. Шмуэль стал сборщиком налогов, а после смерти Ибн ал-Арифа — секретарём визиря, а в 1027 году — визирем, после чего евреи Гранады избрали его своим главой, а гаон Хай бен Шрира, глава пумбедитской иешивы, присвоил ему титул нагида.

После смерти Хабуса в 1038 году, его сыновья, Бадис и Булуджин, начали борьбу за престол. Шмуэль летом 1041 года помог Бадису подавить восстание, которое поднял Ядир, двоюродный брат Бадиса. Ядир, в союзе с двумя андалусийскими аристократами, напал на Арагон, где они убили градоправителя и захватили множество крепостей в округе. Шмуэль встал во главе армии Бадиса, разгромил мятежников, затем поймал Ядира и доставил его ко двору. Тогда Шмуэль ха-Нагид был назначен главнокомандующим армии.

В 1038 году Шмуэль разгромил правителя Альмерии Зугира, хотевшего уничтожить испанское еврейство, а в 1039 году одержал победу над Исмаилом ибн Аббадой из Севильи, одним из соперников Гранады, планировавшего сразу после победы истребить евреев Гранады. 1 элула 1039 года Шмуэль разгромил своих противников. В 1045 году он предпринял поход на Ронду. В 1047 году разрушил до основания город Таскарну (?). В 1049 году воевал против Малаги, в 1-й половине 1050-х снова воевал с Севильей.

С 1052 по 1054 годы ха-Нагид возглавлял три военных похода против севильских и рондских заговорщиков, пытавшихся захватить территорию Гранадского Халифата. Заговорщики заключили союз с французами и разбили гранадскую армию во главе с Шмуэлем, заставив его укрыться в стенах Элисаны, которую осадили. Однако Шмуэль вывел городское ополчение к западу от города и пять дней выжидал удобного случая, а на пятую ночь неожиданно ударил и рассеял западную сторону осады, заставив врагов укрыться в горах. Затем, развернув армию, он налетел на стоявших с востока французов и Ибн Абу Амара, обратив в бегство и их. Но враги вновь заключили договор с берберами, французами, и с личными врагами ха-Нагида, засев в Севилье и выжидая. Между союзниками начались ссоры, правитель Севильи даже бросил многих из бывших друзей в тюрьмы. Тогда ха-Нагид вошёл в Севилью с сильной армией и подавил бунт.

Еврейский лидер

В качестве лидера евреев Гранады, Шмуэль поддерживал контакты с главами еврейских общин других стран. Он вёл переписку с эксилархом Хизкияху II бен Давидом и с тунисскими законоучителями рабби Хушиэлем, рабби Ханан’элем и рабби Ниссимом бен Я‘аковом (последний выдал свою дочь за сына Шмуэля ха-Нагида Иехосефа). Шмуэль оказывал материальную помощь евреям Эрец-Исраэль, например, закупал оливковое масло для синагог Иерусалима.

Как и Хасдай ибн Шапрут, Шмуэль покровительствовал еврейским учёным, например Шломо Ибн Габиролю.

Автор сочинений

Шмуэль написал Сефер хилхета гаврат‘а («Большая книга халахот») — одну из первых крупных галахических кодексов, составленных за пределами Эрец-Исраэль и Вавилонии. Эта книга оказала влияние на галахистов, живших в Испании и Северной Африке, в том числе на Ицхака Ибн Гиата (1038-89), Ицхака Алфаси и Иехуду ал-Барджелони (конец 11 в. — начало 12 в.). Шмуэль также написал введение в Талмуд, два респонса и несколько грамматических сочинений.

Шмуэль писал и стихи, объеденные в три книги: «Бен Тхиллим», «Бен Мишлей» и «Бен Кохелет».

Первыми переписчиками произведений Шмуэля ха-Нагида стали его сыновья Иехосеф и Элиасаф (последний тоже поэт).

Шмуэль ха-Нагид написал и труд против ислама и Корана. С этим трудом полемизировал андалусский мусульманский учёный Ибн Хазм, который писал:

«Восстал человек, преисполненный ненависти к нашему Пророку… Его презренная душа гордится накопленным богатством; золото и серебро, переполняющие его дом, возбуждают в нем низменные страсти; он написал книгу, чтобы перечислить противоречия в словах Бога в Коране… Пусть эмир удалит от себя этих людей, грязных, дурно пахнущих, нечистых и проклятых, которым Бог послал унижение, позор, падение и злобу, каких не знает ни один другой народ. Помните, что одежды, в которые они одеты Господом, более опасны, чем война и более заразны, чем проказа…»

О сражении при Ал-Фуэнте

И стояли солдаты в строю боевом,
На противников яростно глядя своих.
В день отмщения думают люди о том,
Что и первенец смерти желанен для них.

День был мутным, и начал туман выпадать,
И черно было солнце, как сердце мое,
И как море при шторме, ревела вся рать,
И Господнему гласу подобен был голос ее.

Копья чертили в воздухе линии,
Словно молнии, вырвавшись из темноты.
И стрелы были подобны ливню,
И в решето превратились щиты

Ссылки

• [www.eleven.co.il/article/ Шмуэль ха-Нагид] — статья из Электронной еврейской энциклопедии

Отрывок, характеризующий Шмуэль ха-Нагид

– Вообще этого кровожадного солдата, – сказал Билибин, – надо обратить к более человеколюбивым взглядам.
– Едва ли я воспользуюсь вашим гостеприимством, господа, и теперь мне пора ехать, – взглядывая на часы, сказал Болконский.
– Куда?
– К императору.
– О! о! о!
– Ну, до свидания, Болконский! До свидания, князь; приезжайте же обедать раньше, – пocлшaлиcь голоса. – Мы беремся за вас.
– Старайтесь как можно более расхваливать порядок в доставлении провианта и маршрутов, когда будете говорить с императором, – сказал Билибин, провожая до передней Болконского.
– И желал бы хвалить, но не могу, сколько знаю, – улыбаясь отвечал Болконский.
– Ну, вообще как можно больше говорите. Его страсть – аудиенции; а говорить сам он не любит и не умеет, как увидите.


На выходе император Франц только пристально вгляделся в лицо князя Андрея, стоявшего в назначенном месте между австрийскими офицерами, и кивнул ему своей длинной головой. Но после выхода вчерашний флигель адъютант с учтивостью передал Болконскому желание императора дать ему аудиенцию.
Император Франц принял его, стоя посредине комнаты. Перед тем как начинать разговор, князя Андрея поразило то, что император как будто смешался, не зная, что сказать, и покраснел.
– Скажите, когда началось сражение? – спросил он поспешно.
Князь Андрей отвечал. После этого вопроса следовали другие, столь же простые вопросы: «здоров ли Кутузов? как давно выехал он из Кремса?» и т. п. Император говорил с таким выражением, как будто вся цель его состояла только в том, чтобы сделать известное количество вопросов. Ответы же на эти вопросы, как было слишком очевидно, не могли интересовать его.
– В котором часу началось сражение? – спросил император.
– Не могу донести вашему величеству, в котором часу началось сражение с фронта, но в Дюренштейне, где я находился, войско начало атаку в 6 часу вечера, – сказал Болконский, оживляясь и при этом случае предполагая, что ему удастся представить уже готовое в его голове правдивое описание всего того, что он знал и видел.
Но император улыбнулся и перебил его:
– Сколько миль?
– Откуда и докуда, ваше величество?
– От Дюренштейна до Кремса?
– Три с половиною мили, ваше величество.
– Французы оставили левый берег?
– Как доносили лазутчики, в ночь на плотах переправились последние.
– Достаточно ли фуража в Кремсе?
– Фураж не был доставлен в том количестве…
Император перебил его.
– В котором часу убит генерал Шмит?…
– В семь часов, кажется.
– В 7 часов. Очень печально! Очень печально!
Император сказал, что он благодарит, и поклонился. Князь Андрей вышел и тотчас же со всех сторон был окружен придворными. Со всех сторон глядели на него ласковые глаза и слышались ласковые слова. Вчерашний флигель адъютант делал ему упреки, зачем он не остановился во дворце, и предлагал ему свой дом. Военный министр подошел, поздравляя его с орденом Марии Терезии З й степени, которым жаловал его император. Камергер императрицы приглашал его к ее величеству. Эрцгерцогиня тоже желала его видеть. Он не знал, кому отвечать, и несколько секунд собирался с мыслями. Русский посланник взял его за плечо, отвел к окну и стал говорить с ним.
Вопреки словам Билибина, известие, привезенное им, было принято радостно. Назначено было благодарственное молебствие. Кутузов был награжден Марией Терезией большого креста, и вся армия получила награды. Болконский получал приглашения со всех сторон и всё утро должен был делать визиты главным сановникам Австрии. Окончив свои визиты в пятом часу вечера, мысленно сочиняя письмо отцу о сражении и о своей поездке в Брюнн, князь Андрей возвращался домой к Билибину. У крыльца дома, занимаемого Билибиным, стояла до половины уложенная вещами бричка, и Франц, слуга Билибина, с трудом таща чемодан, вышел из двери.
Прежде чем ехать к Билибину, князь Андрей поехал в книжную лавку запастись на поход книгами и засиделся в лавке.
– Что такое? – спросил Болконский.
– Ach, Erlaucht? – сказал Франц, с трудом взваливая чемодан в бричку. – Wir ziehen noch weiter. Der Bosewicht ist schon wieder hinter uns her! [Ах, ваше сиятельство! Мы отправляемся еще далее. Злодей уж опять за нами по пятам.]
– Что такое? Что? – спрашивал князь Андрей.
Билибин вышел навстречу Болконскому. На всегда спокойном лице Билибина было волнение.
– Non, non, avouez que c'est charmant, – говорил он, – cette histoire du pont de Thabor (мост в Вене). Ils l'ont passe sans coup ferir. [Нет, нет, признайтесь, что это прелесть, эта история с Таборским мостом. Они перешли его без сопротивления.]
Князь Андрей ничего не понимал.
– Да откуда же вы, что вы не знаете того, что уже знают все кучера в городе?
– Я от эрцгерцогини. Там я ничего не слыхал.
– И не видали, что везде укладываются?
– Не видал… Да в чем дело? – нетерпеливо спросил князь Андрей.
– В чем дело? Дело в том, что французы перешли мост, который защищает Ауэсперг, и мост не взорвали, так что Мюрат бежит теперь по дороге к Брюнну, и нынче завтра они будут здесь.
– Как здесь? Да как же не взорвали мост, когда он минирован?
– А это я у вас спрашиваю. Этого никто, и сам Бонапарте, не знает.
Болконский пожал плечами.
– Но ежели мост перейден, значит, и армия погибла: она будет отрезана, – сказал он.
– В этом то и штука, – отвечал Билибин. – Слушайте. Вступают французы в Вену, как я вам говорил. Всё очень хорошо. На другой день, то есть вчера, господа маршалы: Мюрат Ланн и Бельяр, садятся верхом и отправляются на мост. (Заметьте, все трое гасконцы.) Господа, – говорит один, – вы знаете, что Таборский мост минирован и контраминирован, и что перед ним грозный tete de pont и пятнадцать тысяч войска, которому велено взорвать мост и нас не пускать. Но нашему государю императору Наполеону будет приятно, ежели мы возьмем этот мост. Проедемте втроем и возьмем этот мост. – Поедемте, говорят другие; и они отправляются и берут мост, переходят его и теперь со всею армией по сю сторону Дуная направляются на нас, на вас и на ваши сообщения.