Шмыга, Татьяна Ивановна
Поделись знанием:
– Куда головой лежит? – спросил Николай, подъезжая шагов на сто к подозрившему охотнику. Но не успел еще охотник отвечать, как русак, чуя мороз к завтрашнему утру, не вылежал и вскочил. Стая гончих на смычках, с ревом, понеслась под гору за зайцем; со всех сторон борзые, не бывшие на сворах, бросились на гончих и к зайцу. Все эти медленно двигавшиеся охотники выжлятники с криком: стой! сбивая собак, борзятники с криком: ату! направляя собак – поскакали по полю. Спокойный Илагин, Николай, Наташа и дядюшка летели, сами не зная как и куда, видя только собак и зайца, и боясь только потерять хоть на мгновение из вида ход травли. Заяц попался матёрый и резвый. Вскочив, он не тотчас же поскакал, а повел ушами, прислушиваясь к крику и топоту, раздавшемуся вдруг со всех сторон. Он прыгнул раз десять не быстро, подпуская к себе собак, и наконец, выбрав направление и поняв опасность, приложил уши и понесся во все ноги. Он лежал на жнивьях, но впереди были зеленя, по которым было топко. Две собаки подозрившего охотника, бывшие ближе всех, первые воззрились и заложились за зайцем; но еще далеко не подвинулись к нему, как из за них вылетела Илагинская краснопегая Ерза, приблизилась на собаку расстояния, с страшной быстротой наддала, нацелившись на хвост зайца и думая, что она схватила его, покатилась кубарем. Заяц выгнул спину и наддал еще шибче. Из за Ерзы вынеслась широкозадая, чернопегая Милка и быстро стала спеть к зайцу.
– Милушка! матушка! – послышался торжествующий крик Николая. Казалось, сейчас ударит Милка и подхватит зайца, но она догнала и пронеслась. Русак отсел. Опять насела красавица Ерза и над самым хвостом русака повисла, как будто примеряясь как бы не ошибиться теперь, схватить за заднюю ляжку.
– Ерзанька! сестрица! – послышался плачущий, не свой голос Илагина. Ерза не вняла его мольбам. В тот самый момент, как надо было ждать, что она схватит русака, он вихнул и выкатил на рубеж между зеленями и жнивьем. Опять Ерза и Милка, как дышловая пара, выровнялись и стали спеть к зайцу; на рубеже русаку было легче, собаки не так быстро приближались к нему.
– Ругай! Ругаюшка! Чистое дело марш! – закричал в это время еще новый голос, и Ругай, красный, горбатый кобель дядюшки, вытягиваясь и выгибая спину, сравнялся с первыми двумя собаками, выдвинулся из за них, наддал с страшным самоотвержением уже над самым зайцем, сбил его с рубежа на зеленя, еще злей наддал другой раз по грязным зеленям, утопая по колена, и только видно было, как он кубарем, пачкая спину в грязь, покатился с зайцем. Звезда собак окружила его. Через минуту все стояли около столпившихся собак. Один счастливый дядюшка слез и отпазанчил. Потряхивая зайца, чтобы стекала кровь, он тревожно оглядывался, бегая глазами, не находя положения рукам и ногам, и говорил, сам не зная с кем и что.
«Вот это дело марш… вот собака… вот вытянул всех, и тысячных и рублевых – чистое дело марш!» говорил он, задыхаясь и злобно оглядываясь, как будто ругая кого то, как будто все были его враги, все его обижали, и только теперь наконец ему удалось оправдаться. «Вот вам и тысячные – чистое дело марш!»
– Ругай, на пазанку! – говорил он, кидая отрезанную лапку с налипшей землей; – заслужил – чистое дело марш!
– Она вымахалась, три угонки дала одна, – говорил Николай, тоже не слушая никого, и не заботясь о том, слушают ли его, или нет.
– Да это что же в поперечь! – говорил Илагинский стремянный.
– Да, как осеклась, так с угонки всякая дворняшка поймает, – говорил в то же время Илагин, красный, насилу переводивший дух от скачки и волнения. В то же время Наташа, не переводя духа, радостно и восторженно визжала так пронзительно, что в ушах звенело. Она этим визгом выражала всё то, что выражали и другие охотники своим единовременным разговором. И визг этот был так странен, что она сама должна бы была стыдиться этого дикого визга и все бы должны были удивиться ему, ежели бы это было в другое время.
Дядюшка сам второчил русака, ловко и бойко перекинул его через зад лошади, как бы упрекая всех этим перекидыванием, и с таким видом, что он и говорить ни с кем не хочет, сел на своего каураго и поехал прочь. Все, кроме его, грустные и оскорбленные, разъехались и только долго после могли притти в прежнее притворство равнодушия. Долго еще они поглядывали на красного Ругая, который с испачканной грязью, горбатой спиной, побрякивая железкой, с спокойным видом победителя шел за ногами лошади дядюшки.
«Что ж я такой же, как и все, когда дело не коснется до травли. Ну, а уж тут держись!» казалось Николаю, что говорил вид этой собаки.
Когда, долго после, дядюшка подъехал к Николаю и заговорил с ним, Николай был польщен тем, что дядюшка после всего, что было, еще удостоивает говорить с ним.
Когда ввечеру Илагин распростился с Николаем, Николай оказался на таком далеком расстоянии от дома, что он принял предложение дядюшки оставить охоту ночевать у него (у дядюшки), в его деревеньке Михайловке.
– И если бы заехали ко мне – чистое дело марш! – сказал дядюшка, еще бы того лучше; видите, погода мокрая, говорил дядюшка, отдохнули бы, графинечку бы отвезли в дрожках. – Предложение дядюшки было принято, за дрожками послали охотника в Отрадное; а Николай с Наташей и Петей поехали к дядюшке.
Человек пять, больших и малых, дворовых мужчин выбежало на парадное крыльцо встречать барина. Десятки женщин, старых, больших и малых, высунулись с заднего крыльца смотреть на подъезжавших охотников. Присутствие Наташи, женщины, барыни верхом, довело любопытство дворовых дядюшки до тех пределов, что многие, не стесняясь ее присутствием, подходили к ней, заглядывали ей в глаза и при ней делали о ней свои замечания, как о показываемом чуде, которое не человек, и не может слышать и понимать, что говорят о нем.
– Аринка, глянь ка, на бочькю сидит! Сама сидит, а подол болтается… Вишь рожок!
– Батюшки светы, ножик то…
– Вишь татарка!
– Как же ты не перекувыркнулась то? – говорила самая смелая, прямо уж обращаясь к Наташе.
Дядюшка слез с лошади у крыльца своего деревянного заросшего садом домика и оглянув своих домочадцев, крикнул повелительно, чтобы лишние отошли и чтобы было сделано всё нужное для приема гостей и охоты.
Всё разбежалось. Дядюшка снял Наташу с лошади и за руку провел ее по шатким досчатым ступеням крыльца. В доме, не отштукатуренном, с бревенчатыми стенами, было не очень чисто, – не видно было, чтобы цель живших людей состояла в том, чтобы не было пятен, но не было заметно запущенности.
В сенях пахло свежими яблоками, и висели волчьи и лисьи шкуры. Через переднюю дядюшка провел своих гостей в маленькую залу с складным столом и красными стульями, потом в гостиную с березовым круглым столом и диваном, потом в кабинет с оборванным диваном, истасканным ковром и с портретами Суворова, отца и матери хозяина и его самого в военном мундире. В кабинете слышался сильный запах табаку и собак. В кабинете дядюшка попросил гостей сесть и расположиться как дома, а сам вышел. Ругай с невычистившейся спиной вошел в кабинет и лег на диван, обчищая себя языком и зубами. Из кабинета шел коридор, в котором виднелись ширмы с прорванными занавесками. Из за ширм слышался женский смех и шопот. Наташа, Николай и Петя разделись и сели на диван. Петя облокотился на руку и тотчас же заснул; Наташа и Николай сидели молча. Лица их горели, они были очень голодны и очень веселы. Они поглядели друг на друга (после охоты, в комнате, Николай уже не считал нужным выказывать свое мужское превосходство перед своей сестрой); Наташа подмигнула брату и оба удерживались недолго и звонко расхохотались, не успев еще придумать предлога для своего смеха.
Немного погодя, дядюшка вошел в казакине, синих панталонах и маленьких сапогах. И Наташа почувствовала, что этот самый костюм, в котором она с удивлением и насмешкой видала дядюшку в Отрадном – был настоящий костюм, который был ничем не хуже сюртуков и фраков. Дядюшка был тоже весел; он не только не обиделся смеху брата и сестры (ему в голову не могло притти, чтобы могли смеяться над его жизнию), а сам присоединился к их беспричинному смеху.
– Вот так графиня молодая – чистое дело марш – другой такой не видывал! – сказал он, подавая одну трубку с длинным чубуком Ростову, а другой короткий, обрезанный чубук закладывая привычным жестом между трех пальцев.
– День отъездила, хоть мужчине в пору и как ни в чем не бывало!
Скоро после дядюшки отворила дверь, по звуку ног очевидно босая девка, и в дверь с большим уставленным подносом в руках вошла толстая, румяная, красивая женщина лет 40, с двойным подбородком, и полными, румяными губами. Она, с гостеприимной представительностью и привлекательностью в глазах и каждом движеньи, оглянула гостей и с ласковой улыбкой почтительно поклонилась им. Несмотря на толщину больше чем обыкновенную, заставлявшую ее выставлять вперед грудь и живот и назад держать голову, женщина эта (экономка дядюшки) ступала чрезвычайно легко. Она подошла к столу, поставила поднос и ловко своими белыми, пухлыми руками сняла и расставила по столу бутылки, закуски и угощенья. Окончив это она отошла и с улыбкой на лице стала у двери. – «Вот она и я! Теперь понимаешь дядюшку?» сказало Ростову ее появление. Как не понимать: не только Ростов, но и Наташа поняла дядюшку и значение нахмуренных бровей, и счастливой, самодовольной улыбки, которая чуть морщила его губы в то время, как входила Анисья Федоровна. На подносе были травник, наливки, грибки, лепешечки черной муки на юраге, сотовой мед, мед вареный и шипучий, яблоки, орехи сырые и каленые и орехи в меду. Потом принесено было Анисьей Федоровной и варенье на меду и на сахаре, и ветчина, и курица, только что зажаренная.
Всё это было хозяйства, сбора и варенья Анисьи Федоровны. Всё это и пахло и отзывалось и имело вкус Анисьи Федоровны. Всё отзывалось сочностью, чистотой, белизной и приятной улыбкой.
– Покушайте, барышня графинюшка, – приговаривала она, подавая Наташе то то, то другое. Наташа ела все, и ей показалось, что подобных лепешек на юраге, с таким букетом варений, на меду орехов и такой курицы никогда она нигде не видала и не едала. Анисья Федоровна вышла. Ростов с дядюшкой, запивая ужин вишневой наливкой, разговаривали о прошедшей и о будущей охоте, о Ругае и Илагинских собаках. Наташа с блестящими глазами прямо сидела на диване, слушая их. Несколько раз она пыталась разбудить Петю, чтобы дать ему поесть чего нибудь, но он говорил что то непонятное, очевидно не просыпаясь. Наташе так весело было на душе, так хорошо в этой новой для нее обстановке, что она только боялась, что слишком скоро за ней приедут дрожки. После наступившего случайно молчания, как это почти всегда бывает у людей в первый раз принимающих в своем доме своих знакомых, дядюшка сказал, отвечая на мысль, которая была у его гостей:
– Так то вот и доживаю свой век… Умрешь, – чистое дело марш – ничего не останется. Что ж и грешить то!
Лицо дядюшки было очень значительно и даже красиво, когда он говорил это. Ростов невольно вспомнил при этом всё, что он хорошего слыхал от отца и соседей о дядюшке. Дядюшка во всем околотке губернии имел репутацию благороднейшего и бескорыстнейшего чудака. Его призывали судить семейные дела, его делали душеприказчиком, ему поверяли тайны, его выбирали в судьи и другие должности, но от общественной службы он упорно отказывался, осень и весну проводя в полях на своем кауром мерине, зиму сидя дома, летом лежа в своем заросшем саду.
– Что же вы не служите, дядюшка?
– Служил, да бросил. Не гожусь, чистое дело марш, я ничего не разберу. Это ваше дело, а у меня ума не хватит. Вот насчет охоты другое дело, это чистое дело марш! Отворите ка дверь то, – крикнул он. – Что ж затворили! – Дверь в конце коридора (который дядюшка называл колидор) вела в холостую охотническую: так называлась людская для охотников. Босые ноги быстро зашлепали и невидимая рука отворила дверь в охотническую. Из коридора ясно стали слышны звуки балалайки, на которой играл очевидно какой нибудь мастер этого дела. Наташа уже давно прислушивалась к этим звукам и теперь вышла в коридор, чтобы слышать их яснее.
– Это у меня мой Митька кучер… Я ему купил хорошую балалайку, люблю, – сказал дядюшка. – У дядюшки было заведено, чтобы, когда он приезжает с охоты, в холостой охотнической Митька играл на балалайке. Дядюшка любил слушать эту музыку.
– Как хорошо, право отлично, – сказал Николай с некоторым невольным пренебрежением, как будто ему совестно было признаться в том, что ему очень были приятны эти звуки.
– Как отлично? – с упреком сказала Наташа, чувствуя тон, которым сказал это брат. – Не отлично, а это прелесть, что такое! – Ей так же как и грибки, мед и наливки дядюшки казались лучшими в мире, так и эта песня казалась ей в эту минуту верхом музыкальной прелести.
– Еще, пожалуйста, еще, – сказала Наташа в дверь, как только замолкла балалайка. Митька настроил и опять молодецки задребезжал Барыню с переборами и перехватами. Дядюшка сидел и слушал, склонив голову на бок с чуть заметной улыбкой. Мотив Барыни повторился раз сто. Несколько раз балалайку настраивали и опять дребезжали те же звуки, и слушателям не наскучивало, а только хотелось еще и еще слышать эту игру. Анисья Федоровна вошла и прислонилась своим тучным телом к притолке.
– Изволите слушать, – сказала она Наташе, с улыбкой чрезвычайно похожей на улыбку дядюшки. – Он у нас славно играет, – сказала она.
– Вот в этом колене не то делает, – вдруг с энергическим жестом сказал дядюшка. – Тут рассыпать надо – чистое дело марш – рассыпать…
– А вы разве умеете? – спросила Наташа. – Дядюшка не отвечая улыбнулся.
– Посмотри ка, Анисьюшка, что струны то целы что ль, на гитаре то? Давно уж в руки не брал, – чистое дело марш! забросил.
Анисья Федоровна охотно пошла своей легкой поступью исполнить поручение своего господина и принесла гитару.
Дядюшка ни на кого не глядя сдунул пыль, костлявыми пальцами стукнул по крышке гитары, настроил и поправился на кресле. Он взял (несколько театральным жестом, отставив локоть левой руки) гитару повыше шейки и подмигнув Анисье Федоровне, начал не Барыню, а взял один звучный, чистый аккорд, и мерно, спокойно, но твердо начал весьма тихим темпом отделывать известную песню: По у ли и ице мостовой. В раз, в такт с тем степенным весельем (тем самым, которым дышало всё существо Анисьи Федоровны), запел в душе у Николая и Наташи мотив песни. Анисья Федоровна закраснелась и закрывшись платочком, смеясь вышла из комнаты. Дядюшка продолжал чисто, старательно и энергически твердо отделывать песню, изменившимся вдохновенным взглядом глядя на то место, с которого ушла Анисья Федоровна. Чуть чуть что то смеялось в его лице с одной стороны под седым усом, особенно смеялось тогда, когда дальше расходилась песня, ускорялся такт и в местах переборов отрывалось что то.
– Прелесть, прелесть, дядюшка; еще, еще, – закричала Наташа, как только он кончил. Она, вскочивши с места, обняла дядюшку и поцеловала его. – Николенька, Николенька! – говорила она, оглядываясь на брата и как бы спрашивая его: что же это такое?
Николаю тоже очень нравилась игра дядюшки. Дядюшка второй раз заиграл песню. Улыбающееся лицо Анисьи Федоровны явилось опять в дверях и из за ней еще другие лица… «За холодной ключевой, кричит: девица постой!» играл дядюшка, сделал опять ловкий перебор, оторвал и шевельнул плечами.
– Ну, ну, голубчик, дядюшка, – таким умоляющим голосом застонала Наташа, как будто жизнь ее зависела от этого. Дядюшка встал и как будто в нем было два человека, – один из них серьезно улыбнулся над весельчаком, а весельчак сделал наивную и аккуратную выходку перед пляской.
– Ну, племянница! – крикнул дядюшка взмахнув к Наташе рукой, оторвавшей аккорд.
Наташа сбросила с себя платок, который был накинут на ней, забежала вперед дядюшки и, подперши руки в боки, сделала движение плечами и стала.
Где, как, когда всосала в себя из того русского воздуха, которым она дышала – эта графинечка, воспитанная эмигранткой француженкой, этот дух, откуда взяла она эти приемы, которые pas de chale давно бы должны были вытеснить? Но дух и приемы эти были те самые, неподражаемые, не изучаемые, русские, которых и ждал от нее дядюшка. Как только она стала, улыбнулась торжественно, гордо и хитро весело, первый страх, который охватил было Николая и всех присутствующих, страх, что она не то сделает, прошел и они уже любовались ею.
Она сделала то самое и так точно, так вполне точно это сделала, что Анисья Федоровна, которая тотчас подала ей необходимый для ее дела платок, сквозь смех прослезилась, глядя на эту тоненькую, грациозную, такую чужую ей, в шелку и в бархате воспитанную графиню, которая умела понять всё то, что было и в Анисье, и в отце Анисьи, и в тетке, и в матери, и во всяком русском человеке.
– Ну, графинечка – чистое дело марш, – радостно смеясь, сказал дядюшка, окончив пляску. – Ай да племянница! Вот только бы муженька тебе молодца выбрать, – чистое дело марш!
– Уж выбран, – сказал улыбаясь Николай.
– О? – сказал удивленно дядюшка, глядя вопросительно на Наташу. Наташа с счастливой улыбкой утвердительно кивнула головой.
– Еще какой! – сказала она. Но как только она сказала это, другой, новый строй мыслей и чувств поднялся в ней. Что значила улыбка Николая, когда он сказал: «уж выбран»? Рад он этому или не рад? Он как будто думает, что мой Болконский не одобрил бы, не понял бы этой нашей радости. Нет, он бы всё понял. Где он теперь? подумала Наташа и лицо ее вдруг стало серьезно. Но это продолжалось только одну секунду. – Не думать, не сметь думать об этом, сказала она себе и улыбаясь, подсела опять к дядюшке, прося его сыграть еще что нибудь.
| Татьяна Шмыга | ||||||||||||||
 | ||||||||||||||
| Основная информация | ||||||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Имя при рождении |
Татьяна Ивановна Шмыга | |||||||||||||
| Полное имя |
Татьяна Ивановна Шмыга | |||||||||||||
| Дата рождения | ||||||||||||||
| Место рождения | ||||||||||||||
| Дата смерти | ||||||||||||||
| Место смерти | ||||||||||||||
| Страна | ||||||||||||||
| Профессии | ||||||||||||||
| Певческий голос |
лирическое сопрано | |||||||||||||
| Жанры | ||||||||||||||
| Коллективы | ||||||||||||||
| Награды |
| |||||||||||||
Татья́на Ива́новна Шмы́га (31 декабря 1928, Москва, РСФСР — 3 февраля 2011, Москва, Российская Федерация[1]) — советская и российская певица (лирическое сопрано), актриса оперетты, театра и кино. Народная артистка СССР (1978).
Содержание
Биография
Детство
Родилась в Москве. Отец — Иван Артемьевич Шмыга (1899—1982). Мать — Зинаида Григорьевна Шмыга (1908—1975).
Семья отца Татьяны Ивановны, поляка по национальности, бежала из Польши в Россию в 1915 году от наступавших немцев. Её дед по линии отца носил фамилию Мицкевич. Но дед рано умер, когда отцу Татьяны Ивановны было всего шесть лет, и её бабушка вторично вышла замуж, сын получил фамилию Шмыга[2]
Детство артистки было благополучным. Родители Татьяны любили театр, слушали П. К. Лещенко и Л. О. Утёсова, вечерами устраивали домашние балы.
В детстве Шмыга мечтала стать юристом, однако позже начала брать уроки пения.
Карьера
В 1947 году Шмыга поступила в музыкально-театральное училище имени Глазунова, где проучилась четыре года. В 1953 году с красным дипломом окончила ГИТИС имени А. В. Луначарского по классам пения у Д. Б. Белявской и актёрского мастерства у И. М. Туманова.
Сразу же после окончания института её приняли в труппу Московского театра оперетты. Первой её ролью была Виолетта в «Фиалке Монмартра», с первой же роли талант певицы был замечен.
В 1969 году Шмыга выступила в новой постановке «Фиалки…», но уже в роли «звезды Монмартра», примадонны Нинон. «Карамболина» на долгие годы стала визитной карточкой актрисы. В феврале 1965 года в театре прошла первая премьера мюзикла «Моя прекрасная леди» Ф.Лоу по пьесе Б.Шоу «Пигмалион», где она сыграла роль Элизы Дулитл.
В 1962 году Татьяна Шмыга впервые снялась в кинофильме, это был фильм «Гусарская баллада». Она сыграла эпизодическую роль французской актрисы Луизы Жермон, приехавшей в Россию на гастроли и застрявшей «в снегах», в гуще войны.
На протяжении всего творческого пути актрисы, наряду с работой в театре, проходила её концертная и гастрольная деятельность. В репертуаре Татьяны Шмыги были партии Мариетты («Баядера» И.Кальмана), Сильвы («Сильва» И.Кальмана), Ганны Главари («Весёлая вдова» Ф.Легара), Долли Галахер («Хелло, Долли» Дж. Хермана), Николь («Кварталы Парижа» Минха) и другие. Многие годы её постоянным партнёром в концертной и гастрольной деятельности был заслуженный артист РСФСР, солист Московского театра оперетты Анатолий Васильевич Пиневич[3].
В 2001 году в издательстве «Вагриус» в серии «Мой 20 век» вышла книга воспоминаний Татьяны Шмыги «Счастье мне улыбалось»[3].
Семья
- Первый муж: Рудольф Борецкий (1930—2012) — профессор кафедры телевидения и радиовещания факультета журналистики МГУ; доктор филологических наук. Один из создателей научно-популярного, информационного и молодёжного телевидения («Теленовости», программы «Знание», «В эфире — молодость» и др.).
- Второй муж: Владимир Канделаки (1908—1994) — известный советский певец (бас-баритон) и режиссёр, солист Музыкального театра им. К. С. Станиславского и Вл. И. Немировича-Данченко (1929—1994). Также выступал и ставил спектакли в московском Театре оперетты, впоследствии его главный режиссёр (1954—1964). Вместе они прожили 20 лет, как сообщила Татьяна Шмыга в передаче Бермана и Жандарёва «На ночь глядя» 21 августа 2007 года.
- Последний супруг: Анатолий Кремер (1933—2015) — композитор, работал главным дирижёром в Театре сатиры. Автор музыки к многочисленным спектаклям и фильмам. Музыкальные комедии «Эспаньола, или Лопе де Вега подсказал», «Катрин», «Джулия Ламберт» и «Джейн» были написаны специально для Татьяны, некоторые с успехом шли в театре «Московская оперетта». Они были вместе 35 лет.
Детей у Татьяны Ивановны не было.
Последние годы
Последние годы жизни актриса страдала от болей в ногах[4], но до осени 2009 года выходила на сцену Театра оперетты в спектаклях «Джейн» и «Катрин».
В апреле 2010 года, когда боли стали невыносимыми, Татьяна Ивановна обратилась к врачам и была госпитализирована в Боткинскую больницу, где у неё диагностировали серьёзные проблемы с сосудами (плохую проходимость, тромбоз)[5]. Медикаментозное лечение, серия хирургических операций (включая шунтирование сосудов) не дали ожидаемого эффекта. Осенью 2010 года врачи вынуждены были ампутировать ей ногу. Несмотря на предпринятые усилия, последние недели жизни актриса провела в больнице в крайне тяжёлом состоянии, осложнённом ишемической болезнью сердца и заболеванием крови[4][5][6].
3 февраля 2011 года, в реанимационном отделении Боткинской больницы, на 83-м году жизни, Татьяна Ивановна Шмыга скончалась.
Прощание с Татьяной Шмыгой состоялось 7 февраля в Московском театре оперетты, после отпевания она была похоронена в Москве на Новодевичьем кладбище (участок № 10).
Память
1 февраля 2013 г.на Новодевичьем кладбище состоялась торжественная церемония открытия мемориального надгробного памятника Народной артистке СССР Татьяне Шмыге.[7]
Награды и премии
|
|
Роли в театре
Московский театр оперетты
- 1954 — Фиалка Монмартра (И. Кальман) — Виолетта
- 1955 — Белая акация (И. О. Дунаевский) — Тоня Чумакова
- 1956 — Поцелуй Чаниты (Ю. С. Милютин) — Чана
- 1956 — Весёлая вдова (Ф. Легар) — Валентина
- 1957 — Бал в Савойе (П. Абрахам) — Дэзи
- 1957 — Весна поёт (Д. Б. Кабалевский) — Таня
- 1958 — Баронесса Лили (Э. Хуски) — Лили
- 1958 — Москва — Черёмушки (Д. Д. Шостакович) — Лидочка
- 1959 — Простая девушка (А. И. Хачатурян) — Оля
- 1960 — Цирк зажигает огни (Ю. С. Милютин) — Глория Розетти
- 1960 — Граф Люксембург (Ф. Легар) — Анжель
- 1961 — Севастопольский вальс (К. Я. Листов) — Любаша Толмачёва
- 1962 — Летучая мышь (И. Штраус) — Адель
- 1963 — Куба, любовь моя (Р. С. Гаджиев) — Делия
- 1964 — Моя прекрасная леди (Ф. Лоу) — Элиза Дулитл
- 1964 — Пять минут на размышление (Сердце балтийца) (К. Я. Листов) — Маша
- 1965 — Вестсайдская история (Л. Бернстайн) — Мария
- 1966 — Девушка с голубыми глазами (В. И. Мурадели) — Мэри Ив
- 1966 — Настоящий мужчина (М. П. Зив) — Галя
- 1967 — Конкурс красоты (А. П. Долуханян) — Галя Смирнова
- 1967 — Белая ночь (Т. Н. Хренников) — Дарья Ланская
- 1969 — Фиалка Монмартра (И. Кальман) — Нинон
- 1970 — Нет меня счастливей (А. Я. Эшпай) — Вера
- 1971 — Девичий переполох (Ю. С. Милютин) — Марфа
- 1976 — Пусть играет гитара (О. Б. Фельцман) — Зоя-Зюка
- 1977 — Товарищ Любовь (В. Г. Ильин) — Любовь Яровая
- 1977 — Эспаньола, или Лопе де Вега подсказал (А. Л. Кремер) — Диана-актриса
- 1978 — Неистовый гасконец (К. А. Караев) — Роксана
- 1981 — Господа артисты (М. П. Зив) — Сашенька
- 1983 — Кое-что из губернской жизни (Б. Д. Галантер) — примадонна
- 1985 — Катрин (А. Л. Кремер) — Катрин
- 1986 — Касатка (В. Ф. Чернышёв) — Маша
- 1987 — Великая герцогиня Герольштейнская (Ж. Оффенбах) — Герцогиня Герольштейнская
- 1991 — Джулия Ламберт (А. Л. Кремер) — Джулия Ламберт
- 1999 — Джейн (А. Л. Кремер) — Джейн
- 2001 — Большой Канкан (музыка отечественных и зарубежных композиторов) — романс Жермон из кинофильма «Гусарская баллада» и дуэт «Помнишь ли ты» из оперетты «Сильва» с Герардом Васильевым
Московский драматический театр имени М. Н. Ермоловой
Московский театр имени М. Н. Ермоловой
- 2005 — Перекрёсток (Л. Г. Зорин) — Гелена
Фильмография
- 1959 — Композитор Имре Кальман (фильм-спектакль)
- 1962 — Гусарская баллада — Луиза Жермон
- 1962 — Композитор Исаак Дунаевский (фильм-спектакль) — Пепита / Тося
- 1963 — Мелодии Дунаевского (документальный)
- 1965 — В первый час (Запись Голубого Огонька)
- 1967 — Белая ночь (фильм-спектакль) — Дарья Ланская
- 1969 — Похищение (на кассете под названием «Новогоднее похищение»)
- 1970 — Эксперимент — Лидия Николаевна
- 1974 — Бенефис Савелия Крамарова (фильм-спектакль)
- 1975 — Девичий переполох (фильм-спектакль) — Марфа
- 1975 — Граф Люксембург (фильм-спектакль) — Анжель Дидье
- 1977 — Эспаньола, или Лопе де Вега подсказал… (фильм-спектакль) — Диана-актриса
- 1983 — Кое-что из губернской жизни (другое название фильма — «Где-то в губернском саду») — примадонна
- 1983 — Свидание назначила Татьяна Шмыга (фильм-концерт с музыкальными номерами из оперетт)
- 1987 — Новый год в нашем доме (фильм-концерт с музыкальными номерами из спектаклей Московского театра оперетты)
- 1987 — Катрин (фильм-спектакль) — Катрин
- 1997 — Звёздная ночь в Камергерском — прима оперетты
- 2008 — Королева живёт среди нас (док. фильм о творчестве Т.Шмыги с музыкальными номерами из оперетт)
Озвучивание
- 1960 — Привидения в замке Шпессарт (ФРГ) — Шарлотта
- 1973 — Баядера (аудиоспектакль) — Мариэтта[17]
- Фиалка Монмартра (аудиоспектакль) — Виолетта
- Поцелуй Чаниты (аудиоспектакль) — Чана
- Севастопольский вальс (аудиоспектакль) — Любаша
CD
- 1996 — Татьяна Шмыга (арии и дуэты из оперетт)
- 2004 — Татьяна Шмыга. 50 лет в оперетте (арии и дуэты из оперетт)
- 2009 — Татьяна Шмыга. Её разнообразью нет конца (арии и дуэты из оперетт, фирма «Международная Книга Музыка»)
Напишите отзыв о статье "Шмыга, Татьяна Ивановна"
Примечания
- ↑ [lenta.ru/news/2011/02/03/shmyga/ Lenta.ru: О высоком: Умерла Татьяна Шмыга]
- ↑ [www.trud.ru/article/29-12-2008/136808_tatjana_shmyga_odnazhdy_moj_proval_spas_gastroli.html Татьяна Шмыга: «Однажды мой провал спас гастроли». Газета Труд № 245 28 декабря 2008 года]
- ↑ 1 2 Шмыга Т. И. Счастье мне улыбалось. — М.: Вагриус, 2001. — 315 с. — ISBN 5-264-00510-9.
- ↑ 1 2 [www.kp.ru/daily/25636.3/800205/ Родные Татьяны Шмыги считают, что медики ошиблись с диагнозом]
- ↑ 1 2 [www.kp.ru/daily/25632.4/797739/ Муж Татьяны Шмыги — Анатолий Кремер: «Татьяна Ивановна испытывала жуткие боли. И не хотела, чтобы об этом знали…»]
- ↑ [kp.ua/daily/241110/254730/ Татьяна Шмыга борется с тяжёлым недугом]
- ↑ [www.mosoperetta.ru/about/sobytiya/542/ Церемония открытия мемориального надгробного памятника Народной артистке СССР Татьяне Шмыге]
- ↑ [www.mosoperetta.ru/about/contact-us/artisty-proshlyh-let/shmyga-tatyana-ivanovna ШМЫГА Татьяна Ивановна ]
- ↑ [graph.document.kremlin.ru/page.aspx?1134441 Указ Президента РФ от 27 ноября 1998 года № 1427 «О награждении государственными наградами Российской Федерации работников Московского государственного академического театра оперетты»]
- ↑ [graph.document.kremlin.ru/page.aspx?681921 Указ Президента Российской Федерации от 25 апреля 2001 года № 460 Указ Президента Российской Федерации от 25 апреля 2001 года № 460 «О присуждении премий Президента Российской Федерации в области литературы и искусства 2000 года»]
- ↑ [poisk-zakona.ru/119739.html Распоряжение Президента Российской Федерации от 31 декабря 2003 года № 624-рп «О поощрении Шмыги Т. И.»]
- ↑ [base.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc;base=MLAW;n=56379;dst=0;ts=E214D1AAEDD0E2416AF1F4C6E81FD872;rnd=0.5900371671050919 Указ мэра Москвы № 44-УМ от 16 августа 2004 года «О присуждении премий города Москвы 2004 года в области литературы и искусства»]
- ↑ [www.ovacija.ru/history/ceremony/index.html «Лауреаты Национальной Российской премии „Овация“ в области музыкального искусства за 2008 год»]
- ↑ [base.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc;base=MLAW;n=97500;dst=0;ts=E214D1AAEDD0E2416AF1F4C6E81FD872;rnd=0.720573016975855 Распоряжение Мэра Москвы от 22 декабря 2008 года № 343-РМ «Об объявлении благодарности.»]
- ↑ [graph.document.kremlin.ru/page.aspx?993790 Указ Президента Российской Федерации от 28 декабря 2008 года № 1865 «О награждении орденом „За заслуги перед Отечеством“ III степени Шмыги Т. И.»]
- ↑ [www.wday.ru/krasota-zdorovie/novosty/tatyana-shmyga-posmertno-udostoena-premii-zolotay/ "Татьяна Шмыга посмертно удостоена премии «Золотая маска» "]
- ↑ [моксяков.рф/bayadera.html Баядера на сайте Анатолия Моксякова]
Литература
- Литовкина А. Под сенью оперетты, и не только/ Музыкальная жизнь, 2008. № 8. с. 17-20.
- Фалькович Е. И. Татьяна Шмыга. М.: Искусство, 1975
- Шмыга Т. И. Счастье мне улыбалось. М.: Вагриус, 2001
Ссылки
- [mosoperetta.ru/about/contact-us/artisty-proshlyh-let/shmyga-tatyana-ivanovna Страница Татьяны Шмыги на сайте Московского театра оперетты]
- [gallery-mt.narod.ru/pages-opp/shmyga.html Фотогалерея Татьяны Шмыги на сайте «Мастера музыкального театра»]
- [www.youtube.com/watch?v=Po1x394HBac Татьяна Шмыга «Карамболина» на YouTube. Сцена из оперетты «Фиалка Монмартра» И.Кальмана. Из фильма-концерта «Нет меня счастливее». 1971 г.]
- [www.youtube.com/watch?v=T_TCpZZY3XQ Татьяна Шмыга Ария Анжель на YouTube. Из спектакля Московского театра оперетты «Граф Люксембург» Ф.Легара. 1975 г.]
- [infoculture.rsl.ru/NIKLib/home/news/KVM_archive/articles/2010/01/2010-01_r_kvm-s13.pdf Зорина Т. Н. «Прекрасная леди российской оперетты»]
- [www.ermolova.theatre.ru/history/performance/intersection/5935/ Татьяна Шмыга сыграла главную драматическую роль в пьесе Леонида Зорина «Перекресток»](недоступная ссылка)
- [www.echo.msk.ru/guests/747309-echo/ Интервью Татьяны Шмыги и Анатолия Кремера на радиостанции Эхо Москвы 17 января 1999 года]
- [www.kp.ru/daily/25632/797807/ Последнее интервью Татьяны Шмыги «КП»: «Меня поставили на ноги в Питере, но потом стало хуже…»]
Отрывок, характеризующий Шмыга, Татьяна Ивановна
Охотник на полугорке стоял с поднятым арапником, господа шагом подъезжали к нему; гончие, шедшие на самом горизонте, заворачивали прочь от зайца; охотники, не господа, тоже отъезжали. Всё двигалось медленно и степенно.– Куда головой лежит? – спросил Николай, подъезжая шагов на сто к подозрившему охотнику. Но не успел еще охотник отвечать, как русак, чуя мороз к завтрашнему утру, не вылежал и вскочил. Стая гончих на смычках, с ревом, понеслась под гору за зайцем; со всех сторон борзые, не бывшие на сворах, бросились на гончих и к зайцу. Все эти медленно двигавшиеся охотники выжлятники с криком: стой! сбивая собак, борзятники с криком: ату! направляя собак – поскакали по полю. Спокойный Илагин, Николай, Наташа и дядюшка летели, сами не зная как и куда, видя только собак и зайца, и боясь только потерять хоть на мгновение из вида ход травли. Заяц попался матёрый и резвый. Вскочив, он не тотчас же поскакал, а повел ушами, прислушиваясь к крику и топоту, раздавшемуся вдруг со всех сторон. Он прыгнул раз десять не быстро, подпуская к себе собак, и наконец, выбрав направление и поняв опасность, приложил уши и понесся во все ноги. Он лежал на жнивьях, но впереди были зеленя, по которым было топко. Две собаки подозрившего охотника, бывшие ближе всех, первые воззрились и заложились за зайцем; но еще далеко не подвинулись к нему, как из за них вылетела Илагинская краснопегая Ерза, приблизилась на собаку расстояния, с страшной быстротой наддала, нацелившись на хвост зайца и думая, что она схватила его, покатилась кубарем. Заяц выгнул спину и наддал еще шибче. Из за Ерзы вынеслась широкозадая, чернопегая Милка и быстро стала спеть к зайцу.
– Милушка! матушка! – послышался торжествующий крик Николая. Казалось, сейчас ударит Милка и подхватит зайца, но она догнала и пронеслась. Русак отсел. Опять насела красавица Ерза и над самым хвостом русака повисла, как будто примеряясь как бы не ошибиться теперь, схватить за заднюю ляжку.
– Ерзанька! сестрица! – послышался плачущий, не свой голос Илагина. Ерза не вняла его мольбам. В тот самый момент, как надо было ждать, что она схватит русака, он вихнул и выкатил на рубеж между зеленями и жнивьем. Опять Ерза и Милка, как дышловая пара, выровнялись и стали спеть к зайцу; на рубеже русаку было легче, собаки не так быстро приближались к нему.
– Ругай! Ругаюшка! Чистое дело марш! – закричал в это время еще новый голос, и Ругай, красный, горбатый кобель дядюшки, вытягиваясь и выгибая спину, сравнялся с первыми двумя собаками, выдвинулся из за них, наддал с страшным самоотвержением уже над самым зайцем, сбил его с рубежа на зеленя, еще злей наддал другой раз по грязным зеленям, утопая по колена, и только видно было, как он кубарем, пачкая спину в грязь, покатился с зайцем. Звезда собак окружила его. Через минуту все стояли около столпившихся собак. Один счастливый дядюшка слез и отпазанчил. Потряхивая зайца, чтобы стекала кровь, он тревожно оглядывался, бегая глазами, не находя положения рукам и ногам, и говорил, сам не зная с кем и что.
«Вот это дело марш… вот собака… вот вытянул всех, и тысячных и рублевых – чистое дело марш!» говорил он, задыхаясь и злобно оглядываясь, как будто ругая кого то, как будто все были его враги, все его обижали, и только теперь наконец ему удалось оправдаться. «Вот вам и тысячные – чистое дело марш!»
– Ругай, на пазанку! – говорил он, кидая отрезанную лапку с налипшей землей; – заслужил – чистое дело марш!
– Она вымахалась, три угонки дала одна, – говорил Николай, тоже не слушая никого, и не заботясь о том, слушают ли его, или нет.
– Да это что же в поперечь! – говорил Илагинский стремянный.
– Да, как осеклась, так с угонки всякая дворняшка поймает, – говорил в то же время Илагин, красный, насилу переводивший дух от скачки и волнения. В то же время Наташа, не переводя духа, радостно и восторженно визжала так пронзительно, что в ушах звенело. Она этим визгом выражала всё то, что выражали и другие охотники своим единовременным разговором. И визг этот был так странен, что она сама должна бы была стыдиться этого дикого визга и все бы должны были удивиться ему, ежели бы это было в другое время.
Дядюшка сам второчил русака, ловко и бойко перекинул его через зад лошади, как бы упрекая всех этим перекидыванием, и с таким видом, что он и говорить ни с кем не хочет, сел на своего каураго и поехал прочь. Все, кроме его, грустные и оскорбленные, разъехались и только долго после могли притти в прежнее притворство равнодушия. Долго еще они поглядывали на красного Ругая, который с испачканной грязью, горбатой спиной, побрякивая железкой, с спокойным видом победителя шел за ногами лошади дядюшки.
«Что ж я такой же, как и все, когда дело не коснется до травли. Ну, а уж тут держись!» казалось Николаю, что говорил вид этой собаки.
Когда, долго после, дядюшка подъехал к Николаю и заговорил с ним, Николай был польщен тем, что дядюшка после всего, что было, еще удостоивает говорить с ним.
Когда ввечеру Илагин распростился с Николаем, Николай оказался на таком далеком расстоянии от дома, что он принял предложение дядюшки оставить охоту ночевать у него (у дядюшки), в его деревеньке Михайловке.
– И если бы заехали ко мне – чистое дело марш! – сказал дядюшка, еще бы того лучше; видите, погода мокрая, говорил дядюшка, отдохнули бы, графинечку бы отвезли в дрожках. – Предложение дядюшки было принято, за дрожками послали охотника в Отрадное; а Николай с Наташей и Петей поехали к дядюшке.
Человек пять, больших и малых, дворовых мужчин выбежало на парадное крыльцо встречать барина. Десятки женщин, старых, больших и малых, высунулись с заднего крыльца смотреть на подъезжавших охотников. Присутствие Наташи, женщины, барыни верхом, довело любопытство дворовых дядюшки до тех пределов, что многие, не стесняясь ее присутствием, подходили к ней, заглядывали ей в глаза и при ней делали о ней свои замечания, как о показываемом чуде, которое не человек, и не может слышать и понимать, что говорят о нем.
– Аринка, глянь ка, на бочькю сидит! Сама сидит, а подол болтается… Вишь рожок!
– Батюшки светы, ножик то…
– Вишь татарка!
– Как же ты не перекувыркнулась то? – говорила самая смелая, прямо уж обращаясь к Наташе.
Дядюшка слез с лошади у крыльца своего деревянного заросшего садом домика и оглянув своих домочадцев, крикнул повелительно, чтобы лишние отошли и чтобы было сделано всё нужное для приема гостей и охоты.
Всё разбежалось. Дядюшка снял Наташу с лошади и за руку провел ее по шатким досчатым ступеням крыльца. В доме, не отштукатуренном, с бревенчатыми стенами, было не очень чисто, – не видно было, чтобы цель живших людей состояла в том, чтобы не было пятен, но не было заметно запущенности.
В сенях пахло свежими яблоками, и висели волчьи и лисьи шкуры. Через переднюю дядюшка провел своих гостей в маленькую залу с складным столом и красными стульями, потом в гостиную с березовым круглым столом и диваном, потом в кабинет с оборванным диваном, истасканным ковром и с портретами Суворова, отца и матери хозяина и его самого в военном мундире. В кабинете слышался сильный запах табаку и собак. В кабинете дядюшка попросил гостей сесть и расположиться как дома, а сам вышел. Ругай с невычистившейся спиной вошел в кабинет и лег на диван, обчищая себя языком и зубами. Из кабинета шел коридор, в котором виднелись ширмы с прорванными занавесками. Из за ширм слышался женский смех и шопот. Наташа, Николай и Петя разделись и сели на диван. Петя облокотился на руку и тотчас же заснул; Наташа и Николай сидели молча. Лица их горели, они были очень голодны и очень веселы. Они поглядели друг на друга (после охоты, в комнате, Николай уже не считал нужным выказывать свое мужское превосходство перед своей сестрой); Наташа подмигнула брату и оба удерживались недолго и звонко расхохотались, не успев еще придумать предлога для своего смеха.
Немного погодя, дядюшка вошел в казакине, синих панталонах и маленьких сапогах. И Наташа почувствовала, что этот самый костюм, в котором она с удивлением и насмешкой видала дядюшку в Отрадном – был настоящий костюм, который был ничем не хуже сюртуков и фраков. Дядюшка был тоже весел; он не только не обиделся смеху брата и сестры (ему в голову не могло притти, чтобы могли смеяться над его жизнию), а сам присоединился к их беспричинному смеху.
– Вот так графиня молодая – чистое дело марш – другой такой не видывал! – сказал он, подавая одну трубку с длинным чубуком Ростову, а другой короткий, обрезанный чубук закладывая привычным жестом между трех пальцев.
– День отъездила, хоть мужчине в пору и как ни в чем не бывало!
Скоро после дядюшки отворила дверь, по звуку ног очевидно босая девка, и в дверь с большим уставленным подносом в руках вошла толстая, румяная, красивая женщина лет 40, с двойным подбородком, и полными, румяными губами. Она, с гостеприимной представительностью и привлекательностью в глазах и каждом движеньи, оглянула гостей и с ласковой улыбкой почтительно поклонилась им. Несмотря на толщину больше чем обыкновенную, заставлявшую ее выставлять вперед грудь и живот и назад держать голову, женщина эта (экономка дядюшки) ступала чрезвычайно легко. Она подошла к столу, поставила поднос и ловко своими белыми, пухлыми руками сняла и расставила по столу бутылки, закуски и угощенья. Окончив это она отошла и с улыбкой на лице стала у двери. – «Вот она и я! Теперь понимаешь дядюшку?» сказало Ростову ее появление. Как не понимать: не только Ростов, но и Наташа поняла дядюшку и значение нахмуренных бровей, и счастливой, самодовольной улыбки, которая чуть морщила его губы в то время, как входила Анисья Федоровна. На подносе были травник, наливки, грибки, лепешечки черной муки на юраге, сотовой мед, мед вареный и шипучий, яблоки, орехи сырые и каленые и орехи в меду. Потом принесено было Анисьей Федоровной и варенье на меду и на сахаре, и ветчина, и курица, только что зажаренная.
Всё это было хозяйства, сбора и варенья Анисьи Федоровны. Всё это и пахло и отзывалось и имело вкус Анисьи Федоровны. Всё отзывалось сочностью, чистотой, белизной и приятной улыбкой.
– Покушайте, барышня графинюшка, – приговаривала она, подавая Наташе то то, то другое. Наташа ела все, и ей показалось, что подобных лепешек на юраге, с таким букетом варений, на меду орехов и такой курицы никогда она нигде не видала и не едала. Анисья Федоровна вышла. Ростов с дядюшкой, запивая ужин вишневой наливкой, разговаривали о прошедшей и о будущей охоте, о Ругае и Илагинских собаках. Наташа с блестящими глазами прямо сидела на диване, слушая их. Несколько раз она пыталась разбудить Петю, чтобы дать ему поесть чего нибудь, но он говорил что то непонятное, очевидно не просыпаясь. Наташе так весело было на душе, так хорошо в этой новой для нее обстановке, что она только боялась, что слишком скоро за ней приедут дрожки. После наступившего случайно молчания, как это почти всегда бывает у людей в первый раз принимающих в своем доме своих знакомых, дядюшка сказал, отвечая на мысль, которая была у его гостей:
– Так то вот и доживаю свой век… Умрешь, – чистое дело марш – ничего не останется. Что ж и грешить то!
Лицо дядюшки было очень значительно и даже красиво, когда он говорил это. Ростов невольно вспомнил при этом всё, что он хорошего слыхал от отца и соседей о дядюшке. Дядюшка во всем околотке губернии имел репутацию благороднейшего и бескорыстнейшего чудака. Его призывали судить семейные дела, его делали душеприказчиком, ему поверяли тайны, его выбирали в судьи и другие должности, но от общественной службы он упорно отказывался, осень и весну проводя в полях на своем кауром мерине, зиму сидя дома, летом лежа в своем заросшем саду.
– Что же вы не служите, дядюшка?
– Служил, да бросил. Не гожусь, чистое дело марш, я ничего не разберу. Это ваше дело, а у меня ума не хватит. Вот насчет охоты другое дело, это чистое дело марш! Отворите ка дверь то, – крикнул он. – Что ж затворили! – Дверь в конце коридора (который дядюшка называл колидор) вела в холостую охотническую: так называлась людская для охотников. Босые ноги быстро зашлепали и невидимая рука отворила дверь в охотническую. Из коридора ясно стали слышны звуки балалайки, на которой играл очевидно какой нибудь мастер этого дела. Наташа уже давно прислушивалась к этим звукам и теперь вышла в коридор, чтобы слышать их яснее.
– Это у меня мой Митька кучер… Я ему купил хорошую балалайку, люблю, – сказал дядюшка. – У дядюшки было заведено, чтобы, когда он приезжает с охоты, в холостой охотнической Митька играл на балалайке. Дядюшка любил слушать эту музыку.
– Как хорошо, право отлично, – сказал Николай с некоторым невольным пренебрежением, как будто ему совестно было признаться в том, что ему очень были приятны эти звуки.
– Как отлично? – с упреком сказала Наташа, чувствуя тон, которым сказал это брат. – Не отлично, а это прелесть, что такое! – Ей так же как и грибки, мед и наливки дядюшки казались лучшими в мире, так и эта песня казалась ей в эту минуту верхом музыкальной прелести.
– Еще, пожалуйста, еще, – сказала Наташа в дверь, как только замолкла балалайка. Митька настроил и опять молодецки задребезжал Барыню с переборами и перехватами. Дядюшка сидел и слушал, склонив голову на бок с чуть заметной улыбкой. Мотив Барыни повторился раз сто. Несколько раз балалайку настраивали и опять дребезжали те же звуки, и слушателям не наскучивало, а только хотелось еще и еще слышать эту игру. Анисья Федоровна вошла и прислонилась своим тучным телом к притолке.
– Изволите слушать, – сказала она Наташе, с улыбкой чрезвычайно похожей на улыбку дядюшки. – Он у нас славно играет, – сказала она.
– Вот в этом колене не то делает, – вдруг с энергическим жестом сказал дядюшка. – Тут рассыпать надо – чистое дело марш – рассыпать…
– А вы разве умеете? – спросила Наташа. – Дядюшка не отвечая улыбнулся.
– Посмотри ка, Анисьюшка, что струны то целы что ль, на гитаре то? Давно уж в руки не брал, – чистое дело марш! забросил.
Анисья Федоровна охотно пошла своей легкой поступью исполнить поручение своего господина и принесла гитару.
Дядюшка ни на кого не глядя сдунул пыль, костлявыми пальцами стукнул по крышке гитары, настроил и поправился на кресле. Он взял (несколько театральным жестом, отставив локоть левой руки) гитару повыше шейки и подмигнув Анисье Федоровне, начал не Барыню, а взял один звучный, чистый аккорд, и мерно, спокойно, но твердо начал весьма тихим темпом отделывать известную песню: По у ли и ице мостовой. В раз, в такт с тем степенным весельем (тем самым, которым дышало всё существо Анисьи Федоровны), запел в душе у Николая и Наташи мотив песни. Анисья Федоровна закраснелась и закрывшись платочком, смеясь вышла из комнаты. Дядюшка продолжал чисто, старательно и энергически твердо отделывать песню, изменившимся вдохновенным взглядом глядя на то место, с которого ушла Анисья Федоровна. Чуть чуть что то смеялось в его лице с одной стороны под седым усом, особенно смеялось тогда, когда дальше расходилась песня, ускорялся такт и в местах переборов отрывалось что то.
– Прелесть, прелесть, дядюшка; еще, еще, – закричала Наташа, как только он кончил. Она, вскочивши с места, обняла дядюшку и поцеловала его. – Николенька, Николенька! – говорила она, оглядываясь на брата и как бы спрашивая его: что же это такое?
Николаю тоже очень нравилась игра дядюшки. Дядюшка второй раз заиграл песню. Улыбающееся лицо Анисьи Федоровны явилось опять в дверях и из за ней еще другие лица… «За холодной ключевой, кричит: девица постой!» играл дядюшка, сделал опять ловкий перебор, оторвал и шевельнул плечами.
– Ну, ну, голубчик, дядюшка, – таким умоляющим голосом застонала Наташа, как будто жизнь ее зависела от этого. Дядюшка встал и как будто в нем было два человека, – один из них серьезно улыбнулся над весельчаком, а весельчак сделал наивную и аккуратную выходку перед пляской.
– Ну, племянница! – крикнул дядюшка взмахнув к Наташе рукой, оторвавшей аккорд.
Наташа сбросила с себя платок, который был накинут на ней, забежала вперед дядюшки и, подперши руки в боки, сделала движение плечами и стала.
Где, как, когда всосала в себя из того русского воздуха, которым она дышала – эта графинечка, воспитанная эмигранткой француженкой, этот дух, откуда взяла она эти приемы, которые pas de chale давно бы должны были вытеснить? Но дух и приемы эти были те самые, неподражаемые, не изучаемые, русские, которых и ждал от нее дядюшка. Как только она стала, улыбнулась торжественно, гордо и хитро весело, первый страх, который охватил было Николая и всех присутствующих, страх, что она не то сделает, прошел и они уже любовались ею.
Она сделала то самое и так точно, так вполне точно это сделала, что Анисья Федоровна, которая тотчас подала ей необходимый для ее дела платок, сквозь смех прослезилась, глядя на эту тоненькую, грациозную, такую чужую ей, в шелку и в бархате воспитанную графиню, которая умела понять всё то, что было и в Анисье, и в отце Анисьи, и в тетке, и в матери, и во всяком русском человеке.
– Ну, графинечка – чистое дело марш, – радостно смеясь, сказал дядюшка, окончив пляску. – Ай да племянница! Вот только бы муженька тебе молодца выбрать, – чистое дело марш!
– Уж выбран, – сказал улыбаясь Николай.
– О? – сказал удивленно дядюшка, глядя вопросительно на Наташу. Наташа с счастливой улыбкой утвердительно кивнула головой.
– Еще какой! – сказала она. Но как только она сказала это, другой, новый строй мыслей и чувств поднялся в ней. Что значила улыбка Николая, когда он сказал: «уж выбран»? Рад он этому или не рад? Он как будто думает, что мой Болконский не одобрил бы, не понял бы этой нашей радости. Нет, он бы всё понял. Где он теперь? подумала Наташа и лицо ее вдруг стало серьезно. Но это продолжалось только одну секунду. – Не думать, не сметь думать об этом, сказала она себе и улыбаясь, подсела опять к дядюшке, прося его сыграть еще что нибудь.
Категории:
- Родившиеся 31 декабря
- Родившиеся в 1928 году
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся в Москве
- Умершие 3 февраля
- Умершие в 2011 году
- Умершие в Москве
- Певцы и певицы по алфавиту
- Певцы и певицы СССР
- Певцы и певицы оперетты в России
- Певцы и певицы XX века
- Актрисы по алфавиту
- Актрисы СССР
- Актрисы России
- Актрисы XX века
- Кавалеры ордена «За заслуги перед Отечеством» 3 степени
- Кавалеры ордена «За заслуги перед Отечеством» 4 степени
- Кавалеры ордена Трудового Красного Знамени
- Кавалеры ордена «Знак Почёта»
- Награждённые медалью «50 лет Победы в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»
- Награждённые медалью «В память 850-летия Москвы»
- Награждённые медалью «Ветеран труда»
- Народные артисты СССР
- Народные артисты РСФСР
- Заслуженные артисты РСФСР
- Лауреаты Государственной премии РСФСР имени М. И. Глинки
- Лауреаты премии Президента Российской Федерации
- Лауреаты премии «Золотая маска»
- Музыканты по алфавиту
- Выпускники ГИТИСа
- Сопрано
- Персоналии:Московский театр оперетты
- Актёры озвучивания в СССР
- Лауреаты премии «Овация»
- Академические музыканты СССР
- Академические музыканты России
- Умершие от сахарного диабета
- Похороненные на Новодевичьем кладбище
