Шнайдер, Ханс Эрнст
| Ханс Эрнст Шнайдер | |
| Hans Ernst Schneider | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: |
18 декабря 1999 (90 лет) |
| Место смерти: | |
| Страна: | |
| Научная сфера: | |
| Альма-матер: | |
Ханс Эрнст Шнайдер (нем. Hans Ernst Schneider; 15 декабря 1909, Кёнигсберг, Германская империя — 18 декабря 1999, Марквартштайн, ФРГ) — немецкий литературовед, руководящий сотрудник Аненербе, гауптштурмфюрер СС.
Содержание
Биография
Ранние годы
Родился в семье страхового агента. В 1928—1932 гг. изучал литературу и историю культуры в Кёнигсберге, Берлине и Вене. В 1932 г. вступил в Национал-социалистический союз студентов Германии. В 1933 г. участвовал в качестве члена Добровольной рабочей службы (предшественницы Имперской службы труда) в строительных работах в дельте Немана.
Деятельность в Третьем рейхе
В 1933 г. вступил в СА, в 1937 г. — в НСДАП и СС. В 1935 г. защитил в Кёнигсбергском университете кандидатскую диссертацию, касавшуюся Тургенева и германской литературы.
С 1938 года работал в Главном управлении СС по вопросам расы и поселения, был начальником отдела в Личном штабе рейхсфюрера СС; также руководил «Германским управлением» Аненербе. Редактор журнала СС «Мировая литература».
В 1940—1942 гг. находился в оккупированных Нидерландах, где курировал работу с коллаборационистами и занимался выпуском фёлькиш-пропаганды при высшем руководителе СС и полиции в Гааге Хансе Ройтере[1]. Также отвечал за замещение университетских кадров Нидерландов и Бельгии нацистами и коллаборационистами. Есть информация, что Шнайдер поставлял медицинские инструменты из Нидерландов Зигмунду Рашеру и занимался изъятием результатов лабораторных исследований в ходе экспериментов над людьми в концентрационном лагере Дахау, однако его прямое участие в этом впоследствии не было доказано.
Ближе к поражению Третьего рейха Шнайдер бежал из Берлина в Любек, где, используя свои старые связи в СД, изготовил себе поддельные документы на имя Ханса Шверте.
Жизнь под другим именем
В 1946 г. жена Шнайдера объявила, что её муж погиб в последние дни войны в боях за Берлин[2]. Год спустя она вышла замуж за Ханса Шверте, якобы дальнего родственника покойного мужа. Ханс Шверте утверждал, что родился в 1910 г. в Хильдесхайме. Он начал повторно учиться в Гамбурге и Эрлангене и в 1948 г. повторно защитил кандидатскую диссертацию. При этом циркулировали слухи, что в биографии Шверте есть некоторые несостыковки. С 1954 г. Шверте выпускал книжную серию «Образы нашего времени», к работе над которой привлёк как своих бывших коллег из СД и СС, так и ряд лиц, которых насильно заставили покинуть Германию после прихода к власти нацистов.
В 1958 г. последовала докторская диссертация Шверте на тему «Фауст и фаустовское — глава из германской идеологии». С 1964 г. экстраординарный профессор и руководитель отдела по театроведению немецкого семинара в Эрлангене, с 1965 г. — профессор новейшей германской литературы Рейнско-Вестфальского технического университета Аахена[3]. В 1970—1973 гг. ректор в Аахене. В 1976—1981 гг. уполномоченный по делам отношений между высшими школами земли Северный Рейн-Вестфалия и Бельгии и Нидерландов. Что любопытно, за некоторые из данных нидерландских университетов Шверте был ответственным в годы своей службы в СС.
Считался леволибералом[4], был постоянным членом жюри по вручению Международной премии им. Карла Великого. В 1978 г. вышел на пенсию.
Разоблачение
По некоторым данным, информация о подлинной личности Шверте была найдена аахенским библиотекарем ещё в 1985 г., но, по согласованию с университетской администрацией, была сохранена в тайне[5]. В 1992 г., при написании диссертации о журнале «Мировая литература», когда-то издававшемся СС, её автор, профессор Рейнско-Вестфальского технического университета, наткнулся на фотографии Ханса Шнайдера, в котором он узнал своего бывшего коллегу Ханса Шверте. В 1994 г. усилиями исследователей были обнаружены значительные совпадения в биографиях Шнайдера и Шверте, а из муниципалитета Хильдесхайма поступила информация, что между 1909 и 1911 гг. там не родилось ни одного Ханса Шверте. Кроме того, поиски по установлению личности Шверте предприняли нидерландские тележурналисты, занявшиеся изучением его роли в медицинских преступлениях. Телеразоблачения ненамного опередили явку с повинной Шверте в апреле 1995 г., в результате чего разразился скандал, и Шверте был лишён звания профессора, пенсии, а также прочих званий и наград[3]. По словам Шнайдера/Шверте, он «денацифицировал сам себя»[6].
Умер в доме для престарелых.
Награды
- Орден «За заслуги перед Федеративной Республикой Германией» (1983, лишён в 1995)
Сочинения
- Faust und das Faustische. Stuttgart : Klett, 1962.
- Denker und Deuter im heutigen Europa. Oldenburg : Stalling [1954-]
- Forscher und Wissenschaftler im heutigen Europa. Oldenburg : Stalling [1954-]
- Studien zum Zeitbegriff bei Rainer Maria Rilke. [o. O.], 1948.
Напишите отзыв о статье "Шнайдер, Ханс Эрнст"
Литература
- Schweigepflicht. Eine Reportage. Der Fall Schneider und andere Versuche, nationalsozialistische Kontinuitäten in der Wissenschaftsgeschichte aufzudecken. 2. Auflage. Münster 1996.
- Helmut König, Wolfgang Kuhlmann, Klaus Schwabe (Hrsg.) Vertuschte Vergangenheit. Der Fall Schwerte und die NS-Vergangenheit der deutschen Hochschulen. München 1997.
- Claus Leggewie. Von Schneider zu Schwerte. Das ungewöhnliche Leben eines Mannes, der aus der Geschichte lernen wollte. München 1998.
- Joachim Lerchenmüller, Gerd Simon. Maskenwechsel. Wie der SS-Hauptsturmführer Schneider zum BRD-Hochschulrektor Schwerte wurde und andere Geschichten über die Wendigkeit deutscher Wissenschaft im 20. Jahrhundert. Gesellschaft für Interdisziplinäre Forschung. Tübingen 1999.
- Kinzer, Stephen, «A Few Bits Of Nazi Past Still Linger», New York Times.
- «Mein Name sei Schwerte» // Die Zeit, 28.5. 1995.
- Cowell, Alan, «German Scholar Unmasked as Former SS Officer» // New York Times, 1.6. 1995.
- Cowell, Alan, «May 28 — June 3: Unmaskings;Is that Herr Professor Or Hauptsturmfuhrer?» // New York Times, 4.6. 1995.
Примечания
- ↑ Müller K., «Vier Leben in einem: Hans Schneider/Hans Schwerte» // Aurora — Magazin für Kultur, Wissen und Gesellschaft. 1.4. 2007.
- ↑ Pace E., «Hans Schwerte, 90, Ex-SS Man Who Hid Identity» // New York Times. 10 January 2000.
- ↑ 1 2 Müller K., «Vier Leben in einem: Hans Schneider/Hans Schwerte».
- ↑ «Mein Name sei Schwerte» // Die Zeit (20), 1995.
- ↑ «Stich ins Wespennest» // Der Spiegel, 14 September 1998.
- ↑ Claus Leggewie, «Kommunikatives Beschweigen», 16.8. 2006 // www.taz.de/1/archiv/archiv/?dig=2006/08/16/a0170 ]
Отрывок, характеризующий Шнайдер, Ханс Эрнст
– Никакой нет; сделаны распоряжения к сражению.Князь Андрей направился к двери, из за которой слышны были голоса. Но в то время, как он хотел отворить дверь, голоса в комнате замолкли, дверь сама отворилась, и Кутузов, с своим орлиным носом на пухлом лице, показался на пороге.
Князь Андрей стоял прямо против Кутузова; но по выражению единственного зрячего глаза главнокомандующего видно было, что мысль и забота так сильно занимали его, что как будто застилали ему зрение. Он прямо смотрел на лицо своего адъютанта и не узнавал его.
– Ну, что, кончил? – обратился он к Козловскому.
– Сию секунду, ваше высокопревосходительство.
Багратион, невысокий, с восточным типом твердого и неподвижного лица, сухой, еще не старый человек, вышел за главнокомандующим.
– Честь имею явиться, – повторил довольно громко князь Андрей, подавая конверт.
– А, из Вены? Хорошо. После, после!
Кутузов вышел с Багратионом на крыльцо.
– Ну, князь, прощай, – сказал он Багратиону. – Христос с тобой. Благословляю тебя на великий подвиг.
Лицо Кутузова неожиданно смягчилось, и слезы показались в его глазах. Он притянул к себе левою рукой Багратиона, а правой, на которой было кольцо, видимо привычным жестом перекрестил его и подставил ему пухлую щеку, вместо которой Багратион поцеловал его в шею.
– Христос с тобой! – повторил Кутузов и подошел к коляске. – Садись со мной, – сказал он Болконскому.
– Ваше высокопревосходительство, я желал бы быть полезен здесь. Позвольте мне остаться в отряде князя Багратиона.
– Садись, – сказал Кутузов и, заметив, что Болконский медлит, – мне хорошие офицеры самому нужны, самому нужны.
Они сели в коляску и молча проехали несколько минут.
– Еще впереди много, много всего будет, – сказал он со старческим выражением проницательности, как будто поняв всё, что делалось в душе Болконского. – Ежели из отряда его придет завтра одна десятая часть, я буду Бога благодарить, – прибавил Кутузов, как бы говоря сам с собой.
Князь Андрей взглянул на Кутузова, и ему невольно бросились в глаза, в полуаршине от него, чисто промытые сборки шрама на виске Кутузова, где измаильская пуля пронизала ему голову, и его вытекший глаз. «Да, он имеет право так спокойно говорить о погибели этих людей!» подумал Болконский.
– От этого я и прошу отправить меня в этот отряд, – сказал он.
Кутузов не ответил. Он, казалось, уж забыл о том, что было сказано им, и сидел задумавшись. Через пять минут, плавно раскачиваясь на мягких рессорах коляски, Кутузов обратился к князю Андрею. На лице его не было и следа волнения. Он с тонкою насмешливостью расспрашивал князя Андрея о подробностях его свидания с императором, об отзывах, слышанных при дворе о кремском деле, и о некоторых общих знакомых женщинах.
Кутузов чрез своего лазутчика получил 1 го ноября известие, ставившее командуемую им армию почти в безвыходное положение. Лазутчик доносил, что французы в огромных силах, перейдя венский мост, направились на путь сообщения Кутузова с войсками, шедшими из России. Ежели бы Кутузов решился оставаться в Кремсе, то полуторастатысячная армия Наполеона отрезала бы его от всех сообщений, окружила бы его сорокатысячную изнуренную армию, и он находился бы в положении Мака под Ульмом. Ежели бы Кутузов решился оставить дорогу, ведшую на сообщения с войсками из России, то он должен был вступить без дороги в неизвестные края Богемских
гор, защищаясь от превосходного силами неприятеля, и оставить всякую надежду на сообщение с Буксгевденом. Ежели бы Кутузов решился отступать по дороге из Кремса в Ольмюц на соединение с войсками из России, то он рисковал быть предупрежденным на этой дороге французами, перешедшими мост в Вене, и таким образом быть принужденным принять сражение на походе, со всеми тяжестями и обозами, и имея дело с неприятелем, втрое превосходившим его и окружавшим его с двух сторон.
Кутузов избрал этот последний выход.
Французы, как доносил лазутчик, перейдя мост в Вене, усиленным маршем шли на Цнайм, лежавший на пути отступления Кутузова, впереди его более чем на сто верст. Достигнуть Цнайма прежде французов – значило получить большую надежду на спасение армии; дать французам предупредить себя в Цнайме – значило наверное подвергнуть всю армию позору, подобному ульмскому, или общей гибели. Но предупредить французов со всею армией было невозможно. Дорога французов от Вены до Цнайма была короче и лучше, чем дорога русских от Кремса до Цнайма.
В ночь получения известия Кутузов послал четырехтысячный авангард Багратиона направо горами с кремско цнаймской дороги на венско цнаймскую. Багратион должен был пройти без отдыха этот переход, остановиться лицом к Вене и задом к Цнайму, и ежели бы ему удалось предупредить французов, то он должен был задерживать их, сколько мог. Сам же Кутузов со всеми тяжестями тронулся к Цнайму.
Пройдя с голодными, разутыми солдатами, без дороги, по горам, в бурную ночь сорок пять верст, растеряв третью часть отсталыми, Багратион вышел в Голлабрун на венско цнаймскую дорогу несколькими часами прежде французов, подходивших к Голлабруну из Вены. Кутузову надо было итти еще целые сутки с своими обозами, чтобы достигнуть Цнайма, и потому, чтобы спасти армию, Багратион должен был с четырьмя тысячами голодных, измученных солдат удерживать в продолжение суток всю неприятельскую армию, встретившуюся с ним в Голлабруне, что было, очевидно, невозможно. Но странная судьба сделала невозможное возможным. Успех того обмана, который без боя отдал венский мост в руки французов, побудил Мюрата пытаться обмануть так же и Кутузова. Мюрат, встретив слабый отряд Багратиона на цнаймской дороге, подумал, что это была вся армия Кутузова. Чтобы несомненно раздавить эту армию, он поджидал отставшие по дороге из Вены войска и с этою целью предложил перемирие на три дня, с условием, чтобы те и другие войска не изменяли своих положений и не трогались с места. Мюрат уверял, что уже идут переговоры о мире и что потому, избегая бесполезного пролития крови, он предлагает перемирие. Австрийский генерал граф Ностиц, стоявший на аванпостах, поверил словам парламентера Мюрата и отступил, открыв отряд Багратиона. Другой парламентер поехал в русскую цепь объявить то же известие о мирных переговорах и предложить перемирие русским войскам на три дня. Багратион отвечал, что он не может принимать или не принимать перемирия, и с донесением о сделанном ему предложении послал к Кутузову своего адъютанта.
