Шнеерсон, Бен-Цион
| Бен-Цион Шнеерсон | |
 | |
| Раввин Бенцион Шнеерсон на бар-мицве (церемонии совершеннолетия) | |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Гражданство: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
Бен-Цион Шнеерсон (Бенци́ен, или Бенцио́н Абра́мович, Шне́ерсон; 1896, Кишинёв Бессарабской губернии — 1976, Тель-Авив) — кишинёвский раввин, глава хасидского направления Хабад в Бессарабии.
Внук нежинского ребе Исроэл-Ноех Шнеерсона, правнук 3-го любавического ребе Менахем-Мэндл Шнеерсона, шурин 6-го любавического ребе Йосеф-Ицхок Шнеерсона, дядя ребецн 7-го любавического ребе Менахем-Мэндла Шнеерсона.
Биография
Бенциен Шнеерсон родился в семье почётного гражданина Кишинёва, раввина Аврома Шнеерсона и его жены Йохле (Йохевед) Шайберг. Авром Шнеерсон происходил из потомственной раввинской семьи и приходился внуком третьему любавическому ребе Менахем-Мэндл Шнеерсону, известному по названию своего основного трактата как Цемах Цедек (1789—1866). Родившийся в Нежине Авром Шнеерсон поселился в Кишинёве сразу же после женитьбы и возглавил хасидское направление Хабад в городе. Когда его отец, сын Цемах-Цедека и первый ребе Хабада нежинского толка (так называемый Хабад-Нежин) Исро́эл-Но́ех Шне́ерсон (Нежинский цадик, 1816—1883) умер, приверженцы нежинского ответвления Хабада обратились к его сыну раввину Аврому Шнеерсону из Кишинёва с просьбой возглавить движение став новым ребе, на что он не дал согласия. Хабад-Нежин остался без ребе, а Авром Шнеерсон продолжил руководить общиной в Кишинёве. После его смерти хабадских хасидов города возглавил его сын Бенциен Шнеерсон.
Бенциен Шнеерсон обучался в известной кишинёвской ешиве Цирельсона и был рукоположен в раввинское звание самим главным раввином Бессарабии Иеудой-Лейбом Цирельсоном. Его сестра Нехама-Дина Шнеерсон (1882—1971) в 1897 году вышла замуж за шестого любавического ребе Йосеф-Ицхок Шнеерсона и, став ребецн, покинула Кишинёв. Таким образом, Бенциен Шнеерсон приходился дядей ребецн Хае-Мушке — жене последнего Любавического ребе Менахем-Мэндл Шнеерсона.
После присоединения Бессарабии к СССР в 1940 году Бенцион Шнеерсон работал бухгалтером в Кишинёве, а после окончания Великой Отечественной войны в 1945 году вместе с женой уехал в подмандатную Палестину и поселился в Тель-Авиве, где вновь посвятил себя религиозной деятельности. До конца 1960-с годов он несколько раз посещал любавического ребе Менахем-Мэндла в его бруклинской резиденции. Раввин Бенцион Шнеерсон умер в Тель-Авиве в 1976 году. Его жена Циля Шнеерсон умерла 29 декабря 2005 года там же.
Напишите отзыв о статье "Шнеерсон, Бен-Цион"
Отрывок, характеризующий Шнеерсон, Бен-Цион
Наполеон начал войну с Россией потому, что он не мог не приехать в Дрезден, не мог не отуманиться почестями, не мог не надеть польского мундира, не поддаться предприимчивому впечатлению июньского утра, не мог воздержаться от вспышки гнева в присутствии Куракина и потом Балашева.Александр отказывался от всех переговоров потому, что он лично чувствовал себя оскорбленным. Барклай де Толли старался наилучшим образом управлять армией для того, чтобы исполнить свой долг и заслужить славу великого полководца. Ростов поскакал в атаку на французов потому, что он не мог удержаться от желания проскакаться по ровному полю. И так точно, вследствие своих личных свойств, привычек, условий и целей, действовали все те неперечислимые лица, участники этой войны. Они боялись, тщеславились, радовались, негодовали, рассуждали, полагая, что они знают то, что они делают, и что делают для себя, а все были непроизвольными орудиями истории и производили скрытую от них, но понятную для нас работу. Такова неизменная судьба всех практических деятелей, и тем не свободнее, чем выше они стоят в людской иерархии.
Теперь деятели 1812 го года давно сошли с своих мест, их личные интересы исчезли бесследно, и одни исторические результаты того времени перед нами.
Но допустим, что должны были люди Европы, под предводительством Наполеона, зайти в глубь России и там погибнуть, и вся противуречащая сама себе, бессмысленная, жестокая деятельность людей – участников этой войны, становится для нас понятною.
Провидение заставляло всех этих людей, стремясь к достижению своих личных целей, содействовать исполнению одного огромного результата, о котором ни один человек (ни Наполеон, ни Александр, ни еще менее кто либо из участников войны) не имел ни малейшего чаяния.
Теперь нам ясно, что было в 1812 м году причиной погибели французской армии. Никто не станет спорить, что причиной погибели французских войск Наполеона было, с одной стороны, вступление их в позднее время без приготовления к зимнему походу в глубь России, а с другой стороны, характер, который приняла война от сожжения русских городов и возбуждения ненависти к врагу в русском народе. Но тогда не только никто не предвидел того (что теперь кажется очевидным), что только этим путем могла погибнуть восьмисоттысячная, лучшая в мире и предводимая лучшим полководцем армия в столкновении с вдвое слабейшей, неопытной и предводимой неопытными полководцами – русской армией; не только никто не предвидел этого, но все усилия со стороны русских были постоянно устремляемы на то, чтобы помешать тому, что одно могло спасти Россию, и со стороны французов, несмотря на опытность и так называемый военный гений Наполеона, были устремлены все усилия к тому, чтобы растянуться в конце лета до Москвы, то есть сделать то самое, что должно было погубить их.
В исторических сочинениях о 1812 м годе авторы французы очень любят говорить о том, как Наполеон чувствовал опасность растяжения своей линии, как он искал сражения, как маршалы его советовали ему остановиться в Смоленске, и приводить другие подобные доводы, доказывающие, что тогда уже будто понята была опасность кампании; а авторы русские еще более любят говорить о том, как с начала кампании существовал план скифской войны заманивания Наполеона в глубь России, и приписывают этот план кто Пфулю, кто какому то французу, кто Толю, кто самому императору Александру, указывая на записки, проекты и письма, в которых действительно находятся намеки на этот образ действий. Но все эти намеки на предвидение того, что случилось, как со стороны французов так и со стороны русских выставляются теперь только потому, что событие оправдало их. Ежели бы событие не совершилось, то намеки эти были бы забыты, как забыты теперь тысячи и миллионы противоположных намеков и предположений, бывших в ходу тогда, но оказавшихся несправедливыми и потому забытых. Об исходе каждого совершающегося события всегда бывает так много предположений, что, чем бы оно ни кончилось, всегда найдутся люди, которые скажут: «Я тогда еще сказал, что это так будет», забывая совсем, что в числе бесчисленных предположений были делаемы и совершенно противоположные.
