Шнейдер, Михаил Яковлевич
| Михаил Шнейдер | |
 Михаил Шнейдер на учредительной конференции МГО ОДД «Солидарность», 2009 год | |
| Род деятельности: | |
|---|---|
| Дата рождения: |
19 сентября 1948 (75 лет) |
| Место рождения: | |
| Гражданство: |
Россия |
| Дети: |
2 |
| Сайт: |
[agitator-mass.livejournal.com/ r-mass.livejournal.com] |
Михаил Яковлевич Шнейдер (р. 19 сентября 1948, Москва) — российский политик, сопредседатель Московского отделения «Партия народной свободы» (ПАРНАС), ответственный секретарь Федерального политсовета ОДД «Солидарность», один из организаторов московских митингов в конце 1980-х — начале 1990-х и митингов на Чистых прудах и Болотной площади в 2011 году[1].
Содержание
Биография
Родился в 1948 году в Москве.
Родители: мать — Рожкова Марианна Васильевна (урождённая Шабалина), отец — Шнейдер Яков Абрамович. Единокровный брат — Шнейдер Григорий Яковлевич.
Образование: окончил МАИ, физический факультет МГУ и Российскую Академию госслужбы. В 1973-1975 году прошёл университетский курс японского языка. До 1990 года работал по специальности в научно-исследовательских организациях Москвы.
Начал политическую деятельность с 1987 года. Создал и возглавил неформальную организацию «Лингва». Летом 1988 года вошёл в Оргкомитет Московского народного фронта (МНФ). Прославился организацией воскресных пикетов на Пушкинской площади, которые вели агитацию за Народный фронт. В 1988—1989 годах был членом Координационного совета МНФ. В 1989 году вошёл в оргкомитет Московского объединения избирателей, а затем и в Координационный совет.
Один из первых российских политтехнологов: в 1988—1989 году руководил кампанией Сергея Станкевича по выборам народных депутатов СССР. Один из основателей сначала блока кандидатов в народные депутаты «Демократическая Россия», а затем движения «Демократическая Россия» (ДР). В 1989—1990 годах входил в федеральный штаб блока «Демроссия», был заместителем руководителя штаба по выборам в Моссовет. В 1991 году руководитель федерального штаба «Демроссии» по проведению референдума 17 марта («сохранение СССР»). В 1993 году замруководителя штаба «Объединённого комитета демократических организаций России» по проведению референдума 25 апреля («да-да-нет-да»). В 1993 году входил в согласительную комиссию федерального штаба блока «Выбор России» («Комиссия „Ковалёв-Чубайс-Шнейдер“», которая занималась отбором кандидатов и согласованием списков).
В 1993—1994 гг. участвовал в создании партии «Демократический выбор России», был сторонником максимального включения в новую партийную структуру участников «Демократической России», но противостояние со стороны влиятельного в ДР Льва Пономарева не позволила развиваться по этому сценарию. Впрочем, тем не менее отмечал позднее, что «в итоге ДВР всё же возник как дитя двух родителей: ДемРоссия — мама, „Выбор России“ — папа».[2]. Во время фактического раскола отделений ДР на местах (по вопросу вхождения в состав ДВР), активно участвовал в урегулировании конфликтов на местах[2].
В 1996 году был экспертом избирательного штаба Ельцина (проекты «Привлечение сторонников» и «Контроль за голосованием») В 1997 году — руководитель избирательного штаба блока «ДВР-НДР-Яблоко» по выборам в Мосгордуму. В 1999 году — руководитель проекта «От двери к двери» избирательного штаба блока «СПС» В 2003 году — руководитель проекта «От двери к двери» избирательного штаба СПС. В 2007 году — руководитель проекта в избирательном штабе по выборам в Красноярскую облдуму. В 2011 году — руководитель избирательного штаба движения «Солидарность» по выборам депутатов муниципальных собраний г. Москвы. В 2011 году вошёл в Координационный совет проекта «Гражданин наблюдатель».
В 1990—1993 годах занимал должность ответственного секретаря КС ДР.
В 1990—2000 годах — советник мэра Москвы.
В 1993 году был представителем России в группе международных наблюдателей на президентских выборах в Парагвае.
В 1994—1999 годах член исполкома партии «Демократический выбор России».
В 2000—2008 годах — член Исполкома «Союза правых сил», начальник регионального отдела и организационно-методического департамента партии.
В 2010 году Шнейдер был арестован мировым судом на трое суток, за то что после санкционированного митинга на пересечении Садового кольца и Нового Арбата оппозиционеры попытались организовать шествие с российским флагом. Судья признал Шнейдера виновным в неповиновении законным требованиям сотрудника милиции.[3][4]
Публиковался в центральной печати по вопросам проведения избирательных кампаний. Автор ряда методических рекомендаций по организации и проведению избирательных кампаний, партийному строительству.
Владеет японским и английским языками. Женат, имеет двух дочерей.
Напишите отзыв о статье "Шнейдер, Михаил Яковлевич"
Примечания
- ↑ [www.novayagazeta.ru/society/50246.html Москва революционная — Общество — Новая Газета]
- ↑ 1 2 [archive.gaidarfund.ru/articles/1866 Интервью М.Шнейдера] // Фонд Егора Гайдара
- ↑ Lenta.ru: [lenta.ru/news/2010/08/26/shneider/ «Оппозиционер Михаил Шнейдер заключен под стражу»]. 26.08.2010
- ↑ «Интерфакс»: [www.interfax.ru/society/txt.asp?id=151489 «Трое суток и для Шнейдера»]. 27.08.2010 года
См. также
Ссылки
- [echo.msk.ru/blog/oldjacob/ Блог Михаила Шнейдера на «Эхе Москвы»]
- [www.rusolidarnost.ru/leaders/mikhail-shneider Михаил Шнейдер на сайте ОДД «Солидарность»]
- [archive.is/20130417130652/www.rusolidarnost-msk.ru/shnejder_mixail.html Михаил Шнейдер на сайте МГО ОДД «Солидарность»]
- [news.yandex.ru/people/shnejder_mikhail.html Михаил Шнейдер, пресс-портрет Яндекса]
- [echo.msk.ru/guests/738994-echo/ Михаил Шнейдер на «Эхе Москвы»]Михаил Шнейдер в фейсбуке www.facebook.com/mikhailshneider
Отрывок, характеризующий Шнейдер, Михаил Яковлевич
«Ну, за что они меня?…» думал про себя Тушин, со страхом глядя на начальника.– Я… ничего… – проговорил он, приставляя два пальца к козырьку. – Я…
Но полковник не договорил всего, что хотел. Близко пролетевшее ядро заставило его, нырнув, согнуться на лошади. Он замолк и только что хотел сказать еще что то, как еще ядро остановило его. Он поворотил лошадь и поскакал прочь.
– Отступать! Все отступать! – прокричал он издалека. Солдаты засмеялись. Через минуту приехал адъютант с тем же приказанием.
Это был князь Андрей. Первое, что он увидел, выезжая на то пространство, которое занимали пушки Тушина, была отпряженная лошадь с перебитою ногой, которая ржала около запряженных лошадей. Из ноги ее, как из ключа, лилась кровь. Между передками лежало несколько убитых. Одно ядро за другим пролетало над ним, в то время как он подъезжал, и он почувствовал, как нервическая дрожь пробежала по его спине. Но одна мысль о том, что он боится, снова подняла его. «Я не могу бояться», подумал он и медленно слез с лошади между орудиями. Он передал приказание и не уехал с батареи. Он решил, что при себе снимет орудия с позиции и отведет их. Вместе с Тушиным, шагая через тела и под страшным огнем французов, он занялся уборкой орудий.
– А то приезжало сейчас начальство, так скорее драло, – сказал фейерверкер князю Андрею, – не так, как ваше благородие.
Князь Андрей ничего не говорил с Тушиным. Они оба были и так заняты, что, казалось, и не видали друг друга. Когда, надев уцелевшие из четырех два орудия на передки, они двинулись под гору (одна разбитая пушка и единорог были оставлены), князь Андрей подъехал к Тушину.
– Ну, до свидания, – сказал князь Андрей, протягивая руку Тушину.
– До свидания, голубчик, – сказал Тушин, – милая душа! прощайте, голубчик, – сказал Тушин со слезами, которые неизвестно почему вдруг выступили ему на глаза.
Ветер стих, черные тучи низко нависли над местом сражения, сливаясь на горизонте с пороховым дымом. Становилось темно, и тем яснее обозначалось в двух местах зарево пожаров. Канонада стала слабее, но трескотня ружей сзади и справа слышалась еще чаще и ближе. Как только Тушин с своими орудиями, объезжая и наезжая на раненых, вышел из под огня и спустился в овраг, его встретило начальство и адъютанты, в числе которых были и штаб офицер и Жерков, два раза посланный и ни разу не доехавший до батареи Тушина. Все они, перебивая один другого, отдавали и передавали приказания, как и куда итти, и делали ему упреки и замечания. Тушин ничем не распоряжался и молча, боясь говорить, потому что при каждом слове он готов был, сам не зная отчего, заплакать, ехал сзади на своей артиллерийской кляче. Хотя раненых велено было бросать, много из них тащилось за войсками и просилось на орудия. Тот самый молодцоватый пехотный офицер, который перед сражением выскочил из шалаша Тушина, был, с пулей в животе, положен на лафет Матвевны. Под горой бледный гусарский юнкер, одною рукой поддерживая другую, подошел к Тушину и попросился сесть.
– Капитан, ради Бога, я контужен в руку, – сказал он робко. – Ради Бога, я не могу итти. Ради Бога!
Видно было, что юнкер этот уже не раз просился где нибудь сесть и везде получал отказы. Он просил нерешительным и жалким голосом.
– Прикажите посадить, ради Бога.
– Посадите, посадите, – сказал Тушин. – Подложи шинель, ты, дядя, – обратился он к своему любимому солдату. – А где офицер раненый?
– Сложили, кончился, – ответил кто то.
– Посадите. Садитесь, милый, садитесь. Подстели шинель, Антонов.
Юнкер был Ростов. Он держал одною рукой другую, был бледен, и нижняя челюсть тряслась от лихорадочной дрожи. Его посадили на Матвевну, на то самое орудие, с которого сложили мертвого офицера. На подложенной шинели была кровь, в которой запачкались рейтузы и руки Ростова.
– Что, вы ранены, голубчик? – сказал Тушин, подходя к орудию, на котором сидел Ростов.
– Нет, контужен.
– Отчего же кровь то на станине? – спросил Тушин.
– Это офицер, ваше благородие, окровянил, – отвечал солдат артиллерист, обтирая кровь рукавом шинели и как будто извиняясь за нечистоту, в которой находилось орудие.
Насилу, с помощью пехоты, вывезли орудия в гору, и достигши деревни Гунтерсдорф, остановились. Стало уже так темно, что в десяти шагах нельзя было различить мундиров солдат, и перестрелка стала стихать. Вдруг близко с правой стороны послышались опять крики и пальба. От выстрелов уже блестело в темноте. Это была последняя атака французов, на которую отвечали солдаты, засевшие в дома деревни. Опять всё бросилось из деревни, но орудия Тушина не могли двинуться, и артиллеристы, Тушин и юнкер, молча переглядывались, ожидая своей участи. Перестрелка стала стихать, и из боковой улицы высыпали оживленные говором солдаты.
– Цел, Петров? – спрашивал один.
– Задали, брат, жару. Теперь не сунутся, – говорил другой.
– Ничего не видать. Как они в своих то зажарили! Не видать; темь, братцы. Нет ли напиться?
Французы последний раз были отбиты. И опять, в совершенном мраке, орудия Тушина, как рамой окруженные гудевшею пехотой, двинулись куда то вперед.
В темноте как будто текла невидимая, мрачная река, всё в одном направлении, гудя шопотом, говором и звуками копыт и колес. В общем гуле из за всех других звуков яснее всех были стоны и голоса раненых во мраке ночи. Их стоны, казалось, наполняли собой весь этот мрак, окружавший войска. Их стоны и мрак этой ночи – это было одно и то же. Через несколько времени в движущейся толпе произошло волнение. Кто то проехал со свитой на белой лошади и что то сказал, проезжая. Что сказал? Куда теперь? Стоять, что ль? Благодарил, что ли? – послышались жадные расспросы со всех сторон, и вся движущаяся масса стала напирать сама на себя (видно, передние остановились), и пронесся слух, что велено остановиться. Все остановились, как шли, на середине грязной дороги.
Засветились огни, и слышнее стал говор. Капитан Тушин, распорядившись по роте, послал одного из солдат отыскивать перевязочный пункт или лекаря для юнкера и сел у огня, разложенного на дороге солдатами. Ростов перетащился тоже к огню. Лихорадочная дрожь от боли, холода и сырости трясла всё его тело. Сон непреодолимо клонил его, но он не мог заснуть от мучительной боли в нывшей и не находившей положения руке. Он то закрывал глаза, то взглядывал на огонь, казавшийся ему горячо красным, то на сутуловатую слабую фигуру Тушина, по турецки сидевшего подле него. Большие добрые и умные глаза Тушина с сочувствием и состраданием устремлялись на него. Он видел, что Тушин всею душой хотел и ничем не мог помочь ему.
