Шоа (фильм)
| Шоа | |
| Shoah | |
 | |
| Жанр | |
|---|---|
| Режиссёр | |
| Продюсер | |
| Автор сценария | |
| Оператор |
Уильям Любчански |
| Кинокомпания |
Les Films Aleph |
| Длительность |
563 мин. |
| Страна | |
| Язык | |
| Год | |
| IMDb | |
«Шоа́» (фр. Shoah) — французский документальный фильм режиссёра Клода Ланцмана, вышедший в мировой кинопрокат в 1985 году. Фильм посвящён Холокосту — инициированному гитлеровской Германией систематическому уничтожению еврейского населения Европы.
Производство
Исключительная особенность фильма — полное отсутствие архивных документальных кино и фотоматериалов, снятых до, во время и после окончания описываемых в нём событий. Фильм состоит из интервью, которые Клод Ланцман проводил в 1974—1980 гг. в 14 странах с участниками событий около городка Хелмно в Польше, в концентрационных лагерях Аушвиц (Освенцим), Треблинка, Терезиенштадт. Среди интервьюированных были выжившие в лагерях заключенные, их дети и родственники, бывшие немецкие охранники и офицеры, польские крестьяне, проживающие вблизи бывших концлагерей, гражданские лица из Германии, переехавшие в Польшу во время Второй Мировой войны, бюрократы Третьего рейха, историки и политические деятели. Фильм четко разделяет интервьюированных на три большие группы: жертв Холокоста, нацистских преступников и их пособников и пассивных свидетелей происходившего.
Сцены на идише, иврите и польском языке содержат последовательный перевод, что увеличило продолжительность фильма до девяти часов двадцати трёх минут (563 минуты). Сцены на английском, немецком и французском языках снабжены субтитрами.
Сюжет
Фильм исследует четыре основных темы:
- Хелмно, где для уничтожения евреев впервые были массово использованы мобильные душегубки.
- Лагерь смерти Треблинка.
- Лагерь смерти Аушвиц-Биркенау (Освенцим).
- Варшавское гетто и восстание в нём.
Разделы, посвящённые Треблинке включают показания узника лагеря Авраама Бомбы, работавшего парикмахером в «предбаннике» газовой камеры, заключенного Ричарда Глазара и офицера СС Франца Сухомеля, объясняющего устройство и пропускную способность газовой камеры. Сухомель согласился на интервью при условии, что его имя не будет раскрыто и он не будет идентифицирован в фильме; тем не менее Ланцману удалось снять интервью специальной инфракрасной камерой, спрятанной ассистентами, и интервью было включено в фильм. Генрик Гавковски, машинист составов, следовавших в Треблинку, рассказал, что, зная судьбу своих пассажиров, был способен вести составы только в состоянии алкогольного опьянения. Фотография Генрика Гавковского была использована для маркетинговой кампании фильма.
Свидетельства об Освенциме представлены бежавшим из лагеря Рудольфом Врбой и Филиппом Мюллером, членом зондеркоманды, сжигавшей тела после отравления газом в одном из постоянно горевших костров. Свидетельства предоставили также некоторые местные жители, видевшие поезда, ежедневно привозившие в лагерь большое число заключенных и возвращавшиеся пустыми. Они быстро догадались о судьбе пассажиров.
Двое из четырёх выживших в лагере Хелмно — Шимон Сребник, который был вынужден петь военные песни, чтобы развлечь нацистов, и Мордехай Подхлебник.
Жизнь и события в варшавском гетто описываются Яном Карским — связным польского правительства в изгнании и Францем Грасслером, нацистским администратором, который поддерживал связь с еврейскими лидерами гетто. Воспоминания переживших восстание в Варшавском гетто завершают фильм.
Историк Рауль Хильберг в фильме рассказывает о разработке нацистами идеи «окончательного решения еврейского вопроса».
Критика
Фильм получил большое количество заметных и важных наград на международных кинофестивалях, вызвав, однако, яростные споры и критику. В частности, в Польше его критиковали за игнорирование польских граждан, спасавших евреев во время войны, а также польских граждан убитых войсками Вермахта и СС во время немецкой оккуппации.
Награды
- 1986 — приз Caligari, приз ФИПРЕССИ и почётное упоминание католической киноорганизации на Берлинском кинофестивале.
- 1986 — почётная премия «Сезар».
- 1986 — приз за лучший документальный фильм на Роттердамском кинофестивале.
- 1987 — премия BAFTA за лучший документальный фильм.
Тексты
- Shoah: an oral history of the Holocaust: the complete text of the film. New York: Pantheon Books, 1985
- Témoins de Sartre. Paris: Gallimard, 2005
Напишите отзыв о статье "Шоа (фильм)"
Литература
- Beddock F. L’héritage de l’oubl—de Freud à Claude Lanzmann. Nice: Z'éditions, 1988
- Koch G. The Aesthetic Transformation of the Image of the Unimaginable: Notes on Claude Landzmann’s Shoah// October, № 48, spring 1989, pp. 15-24.
- Au sujet de Shoah: le film de Claude Lanzmann. Paris: Belin, 1990
- Kliksberg B. Shoah: la estremecedora denuncia de Claude Lanzmann y las nuevas caras del neonazismo. Caracas: Unión Israelita de Caracas, Dirección de Cultura, 1992
- Felman Sh., Laub D. Testimony: Crises of Witnessing in Literature, Psychoanalysis and History. New York: Routledge 1992.
- Hartmann G.H. Holocaust remembrance: the shapes of upload.wikimedia.org/wikipedia/commons/0/06/Wikify-toolbutton.pngmemory. Oxford; Cambridge: Blackwell, 1994
- Rochman H., McCampbell D.Z. Bearing witness: stories of the Holocaust. New York: Orchard Books, 1995 (переизд. 1999)
- Schneider S. Formen von Erinnerung: eine Diskussion mit Claude Lanzmann. Marburg: Jonas, 1998
- Haggith T., Newman J. Holocaust and the moving image: representations in film and television since 1933. London; New York: Wallflower, 2005
- Alterman A. Visages de Shoah: le film de Claude Lanzmann. Paris: Cerf, 2006
- Liebman S. Claude Lanzmann’s Shoah: key essays. Oxford; New York: Oxford University Press, 2007
- [www.strana-oz.ru/?numid=45&article=1707 Елена Петровская. Клод Ланцман: уроки нового архива]
Ссылки
- «Шоа» (англ.) на сайте Internet Movie Database
- [www.allmovie.com/movie/v44401 «Шоа»] (англ.) на сайте allmovie
- [ecehg.inrp.fr/ECEHG/enseigner-les-sujets-controverses/extermination-et-deportation/reflexions-generales/shoah-cinema-images/le-cinema-de-claude-lanzmann/ О кинематографе Ланцмана] (фр.)
- [www.egs.edu/faculty/lanzmann.html К.Ланцман — Биография] (англ.)
- [www.cndp.fr/Tice/teledoc/dossiers/dossier_shoah.htm Досье фильма Шоа] (фр.)
- Фильм ›Shoah‹, TV-ARTE: [www.arte.tv/de/content/tv/02__Universes/U1__Comprendre__le__monde/03-Dossiers/2010.01.18__Shoah/01__TV_20Programm/ART__01__Shoah/3029818.html Часть 1/2] (262 мин.); [www.arte.tv/de/content/tv/02__Universes/U1__Comprendre__le__monde/03-Dossiers/2010.01.18__Shoah/01__TV_20Programm/ART__02__Shoah/3029820.html Часть 2/2] (280 мин.) (нем.)/ (фр.)
- [www.arte.tv/fr/Comprendre-le-monde/Shoah/3029998.html Интервью Клода Ланцмана — ARTE, 15.01.2010] (фр.)
Отрывок, характеризующий Шоа (фильм)
– Вот ты, Соня, говорила разные глупости про него, – начала Наташа кротким голосом, тем голосом, которым говорят дети, когда хотят, чтобы их похвалили. – Мы объяснились с ним нынче.– Ну, что же, что? Ну что ж он сказал? Наташа, как я рада, что ты не сердишься на меня. Говори мне всё, всю правду. Что же он сказал?
Наташа задумалась.
– Ах Соня, если бы ты знала его так, как я! Он сказал… Он спрашивал меня о том, как я обещала Болконскому. Он обрадовался, что от меня зависит отказать ему.
Соня грустно вздохнула.
– Но ведь ты не отказала Болконскому, – сказала она.
– А может быть я и отказала! Может быть с Болконским всё кончено. Почему ты думаешь про меня так дурно?
– Я ничего не думаю, я только не понимаю этого…
– Подожди, Соня, ты всё поймешь. Увидишь, какой он человек. Ты не думай дурное ни про меня, ни про него.
– Я ни про кого не думаю дурное: я всех люблю и всех жалею. Но что же мне делать?
Соня не сдавалась на нежный тон, с которым к ней обращалась Наташа. Чем размягченнее и искательнее было выражение лица Наташи, тем серьезнее и строже было лицо Сони.
– Наташа, – сказала она, – ты просила меня не говорить с тобой, я и не говорила, теперь ты сама начала. Наташа, я не верю ему. Зачем эта тайна?
– Опять, опять! – перебила Наташа.
– Наташа, я боюсь за тебя.
– Чего бояться?
– Я боюсь, что ты погубишь себя, – решительно сказала Соня, сама испугавшись того что она сказала.
Лицо Наташи опять выразило злобу.
– И погублю, погублю, как можно скорее погублю себя. Не ваше дело. Не вам, а мне дурно будет. Оставь, оставь меня. Я ненавижу тебя.
– Наташа! – испуганно взывала Соня.
– Ненавижу, ненавижу! И ты мой враг навсегда!
Наташа выбежала из комнаты.
Наташа не говорила больше с Соней и избегала ее. С тем же выражением взволнованного удивления и преступности она ходила по комнатам, принимаясь то за то, то за другое занятие и тотчас же бросая их.
Как это ни тяжело было для Сони, но она, не спуская глаз, следила за своей подругой.
Накануне того дня, в который должен был вернуться граф, Соня заметила, что Наташа сидела всё утро у окна гостиной, как будто ожидая чего то и что она сделала какой то знак проехавшему военному, которого Соня приняла за Анатоля.
Соня стала еще внимательнее наблюдать свою подругу и заметила, что Наташа была всё время обеда и вечер в странном и неестественном состоянии (отвечала невпопад на делаемые ей вопросы, начинала и не доканчивала фразы, всему смеялась).
После чая Соня увидала робеющую горничную девушку, выжидавшую ее у двери Наташи. Она пропустила ее и, подслушав у двери, узнала, что опять было передано письмо. И вдруг Соне стало ясно, что у Наташи был какой нибудь страшный план на нынешний вечер. Соня постучалась к ней. Наташа не пустила ее.
«Она убежит с ним! думала Соня. Она на всё способна. Нынче в лице ее было что то особенно жалкое и решительное. Она заплакала, прощаясь с дяденькой, вспоминала Соня. Да это верно, она бежит с ним, – но что мне делать?» думала Соня, припоминая теперь те признаки, которые ясно доказывали, почему у Наташи было какое то страшное намерение. «Графа нет. Что мне делать, написать к Курагину, требуя от него объяснения? Но кто велит ему ответить? Писать Пьеру, как просил князь Андрей в случае несчастия?… Но может быть, в самом деле она уже отказала Болконскому (она вчера отослала письмо княжне Марье). Дяденьки нет!» Сказать Марье Дмитриевне, которая так верила в Наташу, Соне казалось ужасно. «Но так или иначе, думала Соня, стоя в темном коридоре: теперь или никогда пришло время доказать, что я помню благодеяния их семейства и люблю Nicolas. Нет, я хоть три ночи не буду спать, а не выйду из этого коридора и силой не пущу ее, и не дам позору обрушиться на их семейство», думала она.
Анатоль последнее время переселился к Долохову. План похищения Ростовой уже несколько дней был обдуман и приготовлен Долоховым, и в тот день, когда Соня, подслушав у двери Наташу, решилась оберегать ее, план этот должен был быть приведен в исполнение. Наташа в десять часов вечера обещала выйти к Курагину на заднее крыльцо. Курагин должен был посадить ее в приготовленную тройку и везти за 60 верст от Москвы в село Каменку, где был приготовлен расстриженный поп, который должен был обвенчать их. В Каменке и была готова подстава, которая должна была вывезти их на Варшавскую дорогу и там на почтовых они должны были скакать за границу.
У Анатоля были и паспорт, и подорожная, и десять тысяч денег, взятые у сестры, и десять тысяч, занятые через посредство Долохова.
Два свидетеля – Хвостиков, бывший приказный, которого употреблял для игры Долохов и Макарин, отставной гусар, добродушный и слабый человек, питавший беспредельную любовь к Курагину – сидели в первой комнате за чаем.
В большом кабинете Долохова, убранном от стен до потолка персидскими коврами, медвежьими шкурами и оружием, сидел Долохов в дорожном бешмете и сапогах перед раскрытым бюро, на котором лежали счеты и пачки денег. Анатоль в расстегнутом мундире ходил из той комнаты, где сидели свидетели, через кабинет в заднюю комнату, где его лакей француз с другими укладывал последние вещи. Долохов считал деньги и записывал.
– Ну, – сказал он, – Хвостикову надо дать две тысячи.
– Ну и дай, – сказал Анатоль.
– Макарка (они так звали Макарина), этот бескорыстно за тебя в огонь и в воду. Ну вот и кончены счеты, – сказал Долохов, показывая ему записку. – Так?
– Да, разумеется, так, – сказал Анатоль, видимо не слушавший Долохова и с улыбкой, не сходившей у него с лица, смотревший вперед себя.
Долохов захлопнул бюро и обратился к Анатолю с насмешливой улыбкой.
– А знаешь что – брось всё это: еще время есть! – сказал он.
– Дурак! – сказал Анатоль. – Перестань говорить глупости. Ежели бы ты знал… Это чорт знает, что такое!
– Право брось, – сказал Долохов. – Я тебе дело говорю. Разве это шутка, что ты затеял?
– Ну, опять, опять дразнить? Пошел к чорту! А?… – сморщившись сказал Анатоль. – Право не до твоих дурацких шуток. – И он ушел из комнаты.
Долохов презрительно и снисходительно улыбался, когда Анатоль вышел.
– Ты постой, – сказал он вслед Анатолю, – я не шучу, я дело говорю, поди, поди сюда.
Анатоль опять вошел в комнату и, стараясь сосредоточить внимание, смотрел на Долохова, очевидно невольно покоряясь ему.
