Шово, Пьер-Жозеф

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Шово, Пьер-Жозеф-Оливье»)
Перейти к: навигация, поиск
Пьер-Жозеф Шово
К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Пьер Жозеф Шово (30 мая 1820, Квебек — 4 апреля 1890, там же) — канадский политический деятель и научный писатель, первый премьер-министр провинции Квебек после образования Канадской конфедерации (1867). Оставил этот пост в 1873 году, поскольку стал членом Сената (верхней палаты федерального парламента Канады). Стал сенатором 8 января 1874 года.

Был юристом по профессии, имел частную практику в Квебеке. Стал одним из основателей Сосьете Сен-Жан-Батист в Квебеке в 1842 году. Был избран в Законодательное собрание провинции Канада в 1844 году и переизбирался в 1848, 1851 и 1854 годах. Впервые обратил на себя внимание статьями в «Courrier des Etats-Unis». Служил в качестве генерального поверенного в Нижней Канаде без портфеля с 1851 по 1853 год. С 1855 по 1867 год был начальником бюро образования.

В 1867 году был избран в Законодательное собрание Квебека от избирательного округа Квебек-Конте и возглавил консервативное правительство в качестве первого премьер-министра Квебека. Он также был министром образования и провинциальным секретарём. Начиная с 1867 года был одновременно членом федерального парламента от округа Квебек (такие «двойные мандаты» были отменены в 1874 году). Ушёл в отставку со своих федеральных и провинциальных постов, а также с должности премьер-министра 25 февраля 1873 года после назначения на пост спикера канадского сената 21 февраля 1873 года. Подал в отставку из Сената 8 января 1874 года и спустя год неудачно баллотировался в члены парламента на федеральных выборах от Чарлвуа. В 1878 году стал профессором римского права в Университете Лаваля.

Во время Восстания Патриотов сочувствовал революционерам и опубликовал несколько стихотворений в их честь в газете «Ле Канадьен» (le Canadien), но сам в вооружённой борьбе не участвовал. Был известным библиофилом: собрал коллекцию старинных и редких книг, самая старая из которых — XV века. После его смерти коллекция Шово сохраняется в библиотеке Национальной ассамблеи Квебека. Был также известен как хороший оратор. Особенную известность получила его речь при открытии памятника в память сражения при Сент-Фуа, когда французы в последний раз во время Семилетней войны одержали победу. Ему принадлежат сочинения: «L’Instruction publique au Canada» (1876); «François-Xavier Garneau, sa vie et ses oeuvres» (1883).

При написании этой статьи использовался материал из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (1890—1907).

Напишите отзыв о статье "Шово, Пьер-Жозеф"



Примечания

Ссылки

  • [www.biographi.ca/en/bio.php?id_nbr=5432 Биография]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Шово, Пьер-Жозеф

Князь Андрей вошел в столовую. Всё общество стояло между двух окон у небольшого стола с закуской. Сперанский в сером фраке с звездой, очевидно в том еще белом жилете и высоком белом галстухе, в которых он был в знаменитом заседании государственного совета, с веселым лицом стоял у стола. Гости окружали его. Магницкий, обращаясь к Михайлу Михайловичу, рассказывал анекдот. Сперанский слушал, вперед смеясь тому, что скажет Магницкий. В то время как князь Андрей вошел в комнату, слова Магницкого опять заглушились смехом. Громко басил Столыпин, пережевывая кусок хлеба с сыром; тихим смехом шипел Жерве, и тонко, отчетливо смеялся Сперанский.
Сперанский, всё еще смеясь, подал князю Андрею свою белую, нежную руку.
– Очень рад вас видеть, князь, – сказал он. – Минутку… обратился он к Магницкому, прерывая его рассказ. – У нас нынче уговор: обед удовольствия, и ни слова про дела. – И он опять обратился к рассказчику, и опять засмеялся.
Князь Андрей с удивлением и грустью разочарования слушал его смех и смотрел на смеющегося Сперанского. Это был не Сперанский, а другой человек, казалось князю Андрею. Всё, что прежде таинственно и привлекательно представлялось князю Андрею в Сперанском, вдруг стало ему ясно и непривлекательно.
За столом разговор ни на мгновение не умолкал и состоял как будто бы из собрания смешных анекдотов. Еще Магницкий не успел докончить своего рассказа, как уж кто то другой заявил свою готовность рассказать что то, что было еще смешнее. Анекдоты большею частью касались ежели не самого служебного мира, то лиц служебных. Казалось, что в этом обществе так окончательно было решено ничтожество этих лиц, что единственное отношение к ним могло быть только добродушно комическое. Сперанский рассказал, как на совете сегодняшнего утра на вопрос у глухого сановника о его мнении, сановник этот отвечал, что он того же мнения. Жерве рассказал целое дело о ревизии, замечательное по бессмыслице всех действующих лиц. Столыпин заикаясь вмешался в разговор и с горячностью начал говорить о злоупотреблениях прежнего порядка вещей, угрожая придать разговору серьезный характер. Магницкий стал трунить над горячностью Столыпина, Жерве вставил шутку и разговор принял опять прежнее, веселое направление.