Шогринское
| Село
Шогринское
Показать/скрыть карты
|
Шогринское — село в Свердловской области России. Относится к Артёмовскому городскому округу. Территориальному органу местного самоуправления села Шогринское подведомственна территория населённых пунктов: посёлок Брагино, посёлок Катковые Поля, село Сарафаново. Село расположено в 14 км от города Артёмовского, на реке Шогрыш, притоке реки Бобровки (большой).
История
Название «Шогрыш» впервые встречается в 1662 году в росписи крестьянских потерь от набега башкир, однако в это время деревня, видимо, была ещё заимкой. В 1668 году существовала уже как постоянное поселение — Шогрынская деревня (этот год считается годом основания). Первые поселенцы — крестьяне Невьянской слободы. По переписи 1680 года в деревне учтено 26 дворов. В XIX веке Шогриш — волостное село Ирбитского уезда. Основное занятие крестьян — хлебопашество, извоз, заготовка дров и древесного угля для заводов, отходничество на Егоршинских угольных копях. С 1924 года село в составе Егоршинского района как центр сельского Совета. В 1926 году 505 хозяйств, 2363 жителя. В настоящее время в селе имеется школа, почта, клуб, библиотека. Подразделение цеха животноводства агрофирмы «Артёмовский»: разведение овец Романовской породы.
Население
| Численность населения |
|---|
| 2010[1] |
| 738 |
Русская православная церковь
В 1804 году был заложен трёхпрестольный каменный храм. Основной алтарь был освящён во имя Святителя Николая Чудотворца, боковые приделы: правый в честь Казанской иконы Пресвятой Богородицы, и левый в честь Святых Флора и Лавра. В состав Свято-Никольского прихода входили деревни Налимова, Хайдук и Сарафанова. В Налимовой и Сарафановой и в самом селе были построены деревянные часовни.
18 августа 1936 года храм закрыли. Многие иконы были сожжены, имущество вывезено и растащено, колокола сброшены. В советское время были разобраны боковые приделы. Здание храма служило клубом, складом, гаражом. Часовни в Шогринском и деревне Налимовой также разрушили.
В 1992 году храм во имя Святителя Николая был возвращен Екатеринбургской епархии в полуразрушенном состоянии. Ведётся его восстановление. Ныне богослужения проходят в приспособленном молитвенном доме.
Известные жители
В селе родилась и в 1830 году была крещена Анна Степановна Пономарёва-Попова, мать А. С. Попова, изобретателя радио.
Улицы
- 8 Марта улица
- Октябрьский переулок
- Первомайский переулок
- Производственный переулок
- Свободы улица
- Советская улица
- Южный переулок
Напишите отзыв о статье "Шогринское"
Ссылки
- [book.uraic.ru/elib/Authors/Br_Ko/slovar/slovar_24.html Артёмовский краеведческий словарь]
- [eburg.regionz.ru/index.php?ds=15219 Положение о местном самоуправлении села]
- Коновалов Ю. В. Краткие очерки из истории заселения села Шогринского [www.okorneva.ru/index.php?main=books_of_Konovalov&id=100045 Электронный вариант]
- [media.tv-soyuz.ru/index.php?option=com_content&task=view&id=3208&Itemid=36 видеоролик, посвященный восстановлению храма в селе Шогринское]
| ||||||||||
- ↑ 1 2 [sverdl.gks.ru/wps/wcm/connect/rosstat_ts/sverdl/resources/c081bf004cb2e2e8b07efb98f842dd0b/численность и размещение населения свердловской области.rar Всероссийская перепись населения 2010 года. Численность и размещение населения Свердловской области]. Проверено 1 июня 2014. [www.webcitation.org/6Q0e0rzaI Архивировано из первоисточника 1 июня 2014].
Отрывок, характеризующий Шогринское
– Вот и спросила, – прошептала Наташа маленькому брату и Пьеру, на которого она опять взглянула.– Мороженое, только тебе не дадут, – сказала Марья Дмитриевна.
Наташа видела, что бояться нечего, и потому не побоялась и Марьи Дмитриевны.
– Марья Дмитриевна? какое мороженое! Я сливочное не люблю.
– Морковное.
– Нет, какое? Марья Дмитриевна, какое? – почти кричала она. – Я хочу знать!
Марья Дмитриевна и графиня засмеялись, и за ними все гости. Все смеялись не ответу Марьи Дмитриевны, но непостижимой смелости и ловкости этой девочки, умевшей и смевшей так обращаться с Марьей Дмитриевной.
Наташа отстала только тогда, когда ей сказали, что будет ананасное. Перед мороженым подали шампанское. Опять заиграла музыка, граф поцеловался с графинюшкою, и гости, вставая, поздравляли графиню, через стол чокались с графом, детьми и друг с другом. Опять забегали официанты, загремели стулья, и в том же порядке, но с более красными лицами, гости вернулись в гостиную и кабинет графа.
Раздвинули бостонные столы, составили партии, и гости графа разместились в двух гостиных, диванной и библиотеке.
Граф, распустив карты веером, с трудом удерживался от привычки послеобеденного сна и всему смеялся. Молодежь, подстрекаемая графиней, собралась около клавикорд и арфы. Жюли первая, по просьбе всех, сыграла на арфе пьеску с вариациями и вместе с другими девицами стала просить Наташу и Николая, известных своею музыкальностью, спеть что нибудь. Наташа, к которой обратились как к большой, была, видимо, этим очень горда, но вместе с тем и робела.
– Что будем петь? – спросила она.
– «Ключ», – отвечал Николай.
– Ну, давайте скорее. Борис, идите сюда, – сказала Наташа. – А где же Соня?
Она оглянулась и, увидав, что ее друга нет в комнате, побежала за ней.
Вбежав в Сонину комнату и не найдя там свою подругу, Наташа пробежала в детскую – и там не было Сони. Наташа поняла, что Соня была в коридоре на сундуке. Сундук в коридоре был место печалей женского молодого поколения дома Ростовых. Действительно, Соня в своем воздушном розовом платьице, приминая его, лежала ничком на грязной полосатой няниной перине, на сундуке и, закрыв лицо пальчиками, навзрыд плакала, подрагивая своими оголенными плечиками. Лицо Наташи, оживленное, целый день именинное, вдруг изменилось: глаза ее остановились, потом содрогнулась ее широкая шея, углы губ опустились.
– Соня! что ты?… Что, что с тобой? У у у!…
И Наташа, распустив свой большой рот и сделавшись совершенно дурною, заревела, как ребенок, не зная причины и только оттого, что Соня плакала. Соня хотела поднять голову, хотела отвечать, но не могла и еще больше спряталась. Наташа плакала, присев на синей перине и обнимая друга. Собравшись с силами, Соня приподнялась, начала утирать слезы и рассказывать.
– Николенька едет через неделю, его… бумага… вышла… он сам мне сказал… Да я бы всё не плакала… (она показала бумажку, которую держала в руке: то были стихи, написанные Николаем) я бы всё не плакала, но ты не можешь… никто не может понять… какая у него душа.
И она опять принялась плакать о том, что душа его была так хороша.
– Тебе хорошо… я не завидую… я тебя люблю, и Бориса тоже, – говорила она, собравшись немного с силами, – он милый… для вас нет препятствий. А Николай мне cousin… надобно… сам митрополит… и то нельзя. И потом, ежели маменьке… (Соня графиню и считала и называла матерью), она скажет, что я порчу карьеру Николая, у меня нет сердца, что я неблагодарная, а право… вот ей Богу… (она перекрестилась) я так люблю и ее, и всех вас, только Вера одна… За что? Что я ей сделала? Я так благодарна вам, что рада бы всем пожертвовать, да мне нечем…
Соня не могла больше говорить и опять спрятала голову в руках и перине. Наташа начинала успокоиваться, но по лицу ее видно было, что она понимала всю важность горя своего друга.
– Соня! – сказала она вдруг, как будто догадавшись о настоящей причине огорчения кузины. – Верно, Вера с тобой говорила после обеда? Да?
– Да, эти стихи сам Николай написал, а я списала еще другие; она и нашла их у меня на столе и сказала, что и покажет их маменьке, и еще говорила, что я неблагодарная, что маменька никогда не позволит ему жениться на мне, а он женится на Жюли. Ты видишь, как он с ней целый день… Наташа! За что?…
И опять она заплакала горьче прежнего. Наташа приподняла ее, обняла и, улыбаясь сквозь слезы, стала ее успокоивать.
