Шода, Робер Ипполит

Робер Ипполит Шода
фр. Robert Hippolyte Chodat
Дата рождения:	6 апреля 1865(1865-04-06)
Место рождения:	Мутье, Берн
Дата смерти:	28 апреля 1934(1934-04-28) (69 лет)
Место смерти:	Женева
Страна:	Швейцария
Научная сфера:	ботаника, микология, химия

Систематик живой природы

Автор наименований ряда ботанических таксонов. В ботанической (бинарной) номенклатуре эти названия дополняются сокращением «Chodat». [www.ipni.org/ipni/advPlantNameSearch.do?find_authorAbbrev=Chodat&find_includePublicationAuthors=on&find_includePublicationAuthors=off&find_includeBasionymAuthors=on&find_includeBasionymAuthors=off&find_isAPNIRecord=on&find_isAPNIRecord=false&find_isGCIRecord=on&find_isGCIRecord=false&find_isIKRecord=on&find_isIKRecord=false&find_rankToReturn=all&output_format=normal&find_sortByFamily=on&find_sortByFamily=off&query_type=by_query&back_page=plantsearch Список таких таксонов] на сайте IPNI [www.ipni.org/ipni/idAuthorSearch.do?id=1611-1 Персональная страница] на сайте IPNI Страница на Викивидах

Робер Ипполит Шода (фр. Robert Hippolyte Chodat; 1865—1934) — швейцарский ботаник, химик и миколог, исследователь флоры Парагвая, Аргентины и Испании. Член-корреспондент АН СССР, иностранный член Лондонского Линнеевского общества, обладатель медали Линнея.

Биография

Робер Шода родился 6 апреля 1865 года в коммуне Мутье кантона Берн. Учился на фармацевта в Женевском университете, в 1887 году окончил его со степенью доктора. В 1888 году Шода был назначен доцентом Женевского университета, в 1889 году — профессором медицины и фармации Университета. На следующий год Робер сменил Жана Марка Тюри в должности директора Ботанического института. В 1901 году он стал профессором ботаники. Некоторое время Шода работал в Парагвае. С 1908 по 1910 он был ректором Женевского университета. В 1914 году Шода стал членом Лондонского Линнеевского общества. В 1915 году Робер был избран директором Женевского ботанического сада.

Одной из первых значительных работ Шода была монография семейства Истодовые в двух томах Monographia Polygalacearum, изданная в 1891—1893. Затем Шода стал изучать альгологию, выращивал чистые культуры водорослей-фитобионтов различных лишайников. Также он заинтересовался дрожжами. По возвращении ученика Робера Эмиля Хасслера из Парагвая Шода и Хасслер начали издавать публикации, в которых создавались описания растений, собранных Хасслером. В 1914 году Шода снова отправился в Парагвай. В 1916—1927 была издана серия работ Шода и Вильгельма Фишера La Végétation du Paraguay.

Шода открыл, что болезнь винограда court noué — акариаз.

В 1933 году Робер Ипполит Шода был удостоен золотой Медали Линнея.

Робер Ипполит скончался 28 апреля 1934 года в Женеве.

Образцы растений и грибов, собранные Р. Шода, хранятся в гербарии Женевского ботанического сада (G).

В честь Робера Шода названо вещество шодатин, содержащееся в некоторых лишайниках.

Некоторые научные работы

• Chodat, R. (1891—1893). Monographia Polygalacearum. 2 vols.
• Chodat, R. (1902). Algues vertes de la Suisse. 373 p.
• Chodat, R. (1907—1920). Principes de botanique. 3 ed.
• Chodat, R. (1909). Étude critique et expérimantale sur le polymorphisme des algues. 165 p.
• Chodat, R. (1913). Monographie d’algues en culture pure. 226 p.

Некоторые виды, названные в честь Р. И. Шода

• Acrostichum chodatii Sodiro, 1908 [syn. Elaphoglossum chodatii (Sodiro) C.Chr., 1913]
• Bidens chodatii Hassl., 1913
• Calea chodatii Hassl., 1915, nom. nov.
• Chorisia chodatii Hassl., 1907 [syn. Ceiba chodatii (Hassl.) Ravenna, 1998]
• Cleome chodatiana Iltis, 1959, nom. nov.
• Copaifera chodatiana Hassl., 1903 [syn. Guibourtia chodatiana (Hassl.) J.Léonard, 1949]
• Delphinium chodatii Oppenh., 1936
• Draba chodatii O.E.Schulz, 1927
• Eupatorium chodatii Hassl., 1912 [syn. Trichogonia chodatii (Hassl.) R.M.King & H.Rob., 1972]
• Ipomoea chodatiana O'Donell, 1950, nom. nov.
• Julocroton chodatii Croizat, 1943 [syn. Croton chodatii (Croizat) P.E.Berry, 2007]
• Mimosa chodatii Hassl., 1910
• Moutabea chodatiana Huber, 1902
• Oxypetalum chodatianum Malme, 1901
• Paradolichandra chodatii Hassl., 1907 [syn. Dolichandra chodatii (Hassl.) L.G.Lohmann, 2010]
• Phrygilanthus chodatianus Patsch., 1911 [syn. Tristerix chodatianus (Patsch.) Kuijt, 1988]
• Quararibea chodatii Vischer, 1920
• Silene chodatii Bocquet, 1967

Литература

• Rendle, A.B. (1934). «Obituary. Robert Chodat (1865-1934)». Journal of Botany, British and Foreign 72: 207—208.
• Stafleu, F.A., Cowan, R.S. Taxonomic Literature. — Utrecht: Bohn, Scheltema & Holkema, 1976. — Vol. 1. — P. 496—497.
• Barnhart, J.H. Biographical Notes Upon Botanists. — Vol. 1. — P. 343.

Отрывок, характеризующий Шода, Робер Ипполит

В разоренной и сожженной Москве Пьер испытал почти крайние пределы лишений, которые может переносить человек; но, благодаря своему сильному сложению и здоровью, которого он не сознавал до сих пор, и в особенности благодаря тому, что эти лишения подходили так незаметно, что нельзя было сказать, когда они начались, он переносил не только легко, но и радостно свое положение. И именно в это то самое время он получил то спокойствие и довольство собой, к которым он тщетно стремился прежде. Он долго в своей жизни искал с разных сторон этого успокоения, согласия с самим собою, того, что так поразило его в солдатах в Бородинском сражении, – он искал этого в филантропии, в масонстве, в рассеянии светской жизни, в вине, в геройском подвиге самопожертвования, в романтической любви к Наташе; он искал этого путем мысли, и все эти искания и попытки все обманули его. И он, сам не думая о том, получил это успокоение и это согласие с самим собою только через ужас смерти, через лишения и через то, что он понял в Каратаеве. Те страшные минуты, которые он пережил во время казни, как будто смыли навсегда из его воображения и воспоминания тревожные мысли и чувства, прежде казавшиеся ему важными. Ему не приходило и мысли ни о России, ни о войне, ни о политике, ни о Наполеоне. Ему очевидно было, что все это не касалось его, что он не призван был и потому не мог судить обо всем этом. «России да лету – союзу нету», – повторял он слова Каратаева, и эти слова странно успокоивали его. Ему казалось теперь непонятным и даже смешным его намерение убить Наполеона и его вычисления о кабалистическом числе и звере Апокалипсиса. Озлобление его против жены и тревога о том, чтобы не было посрамлено его имя, теперь казались ему не только ничтожны, но забавны. Что ему было за дело до того, что эта женщина вела там где то ту жизнь, которая ей нравилась? Кому, в особенности ему, какое дело было до того, что узнают или не узнают, что имя их пленного было граф Безухов?
Теперь он часто вспоминал свой разговор с князем Андреем и вполне соглашался с ним, только несколько иначе понимая мысль князя Андрея. Князь Андрей думал и говорил, что счастье бывает только отрицательное, но он говорил это с оттенком горечи и иронии. Как будто, говоря это, он высказывал другую мысль – о том, что все вложенные в нас стремленья к счастью положительному вложены только для того, чтобы, не удовлетворяя, мучить нас. Но Пьер без всякой задней мысли признавал справедливость этого. Отсутствие страданий, удовлетворение потребностей и вследствие того свобода выбора занятий, то есть образа жизни, представлялись теперь Пьеру несомненным и высшим счастьем человека. Здесь, теперь только, в первый раз Пьер вполне оценил наслажденье еды, когда хотелось есть, питья, когда хотелось пить, сна, когда хотелось спать, тепла, когда было холодно, разговора с человеком, когда хотелось говорить и послушать человеческий голос. Удовлетворение потребностей – хорошая пища, чистота, свобода – теперь, когда он был лишен всего этого, казались Пьеру совершенным счастием, а выбор занятия, то есть жизнь, теперь, когда выбор этот был так ограничен, казались ему таким легким делом, что он забывал то, что избыток удобств жизни уничтожает все счастие удовлетворения потребностей, а большая свобода выбора занятий, та свобода, которую ему в его жизни давали образование, богатство, положение в свете, что эта то свобода и делает выбор занятий неразрешимо трудным и уничтожает самую потребность и возможность занятия.
Все мечтания Пьера теперь стремились к тому времени, когда он будет свободен. А между тем впоследствии и во всю свою жизнь Пьер с восторгом думал и говорил об этом месяце плена, о тех невозвратимых, сильных и радостных ощущениях и, главное, о том полном душевном спокойствии, о совершенной внутренней свободе, которые он испытывал только в это время.
Когда он в первый день, встав рано утром, вышел на заре из балагана и увидал сначала темные купола, кресты Ново Девичьего монастыря, увидал морозную росу на пыльной траве, увидал холмы Воробьевых гор и извивающийся над рекою и скрывающийся в лиловой дали лесистый берег, когда ощутил прикосновение свежего воздуха и услыхал звуки летевших из Москвы через поле галок и когда потом вдруг брызнуло светом с востока и торжественно выплыл край солнца из за тучи, и купола, и кресты, и роса, и даль, и река, все заиграло в радостном свете, – Пьер почувствовал новое, не испытанное им чувство радости и крепости жизни.